Воришка и Дракон

— В смысле — не можешь? — возмутилась было Кайри: ещё шутки шутить вздумал в такой и без того неоднозначной ситуации, однако через секунду жуткая догадка возникла в её голове. Но это не могло быть правдой. Великое изгнание имён, о котором с восхищением говорили эльфы, про которое с долей уважения к такому сложному уровню колдовства упоминал Муртаг, из-за которого мечи на постаментах хранилища словно никогда не имели владельцев, применённое к драконам Проклятых, навсегда стёршее их из жизни Алагейзии. Кай никогда не задумывалась, было ли это колдовство применено после смерти всех сторонников Гальбаторикса и что стало с теми, кто смог пережить такой удар самой сути древнего языка — и были ли они вообще. Судя по таинственным словам Гирнана, такие действительно были. Что исходило из тех летописей, которые она читала, изгоняли изначально драконы — драконов, предателей рода, но, судя по внешнему облику этой парочки и их влиянию на обычных существ, и для Проклятых это не могло пройти даром. Значит, этому выжившему Всаднику и принадлежал второй исчезнувший клинок, который он забрал, чтобы пользоваться именно своим оружием. А само отсутствие этого человека в мировых плетениях страны, в «памяти» магии объясняло ужасный теневой и лишенный персональных черт облик, который нельзя было пробить известными заклинаниями и который скрывал его присутствие. Это была не маскировка каким-то хитроумным новаторским способом, это была чёрная, ненастоящая пустота — ведь сама его сущность была изгнана и стала блуждающей тенью, никогда не способной вести настоящую, реальную жизнь, остатком, держащимся только за счёт физической оболочки. Вот почему это существо не было замечено барьерами в Элессмере, если это было оно, а не привлеченный похожим способом наёмник или заинтересованное лицо, вот почему все заклинания пролетали мимо него во время схватки на границе, а на дракона действовали только физические ранения… Вот почему рану Игурона не могли взять никакие лечащие заклинания — потому что она была нанесена из потустороннего, несуществующего мира, и магия просто не замечала её, не зацеплялась за оборванные нити энергии. А её вмешательство, сохранившее старшему Всаднику жизнь, не дало ему просто истечь кровью, залечило непосредственно порез от лезвия меча. На это существо не действовала магия древнего языка — по крайней мере, в известном им всем понимании. Как бы это безумно ни звучало, но появление на мировой арене ближайшего сообщника безумного короля, который наверняка разделял его взгляды на политику и собирался занять место своего погибшего руководителя с помощью своего верного помощника, народных беспорядков — а на них теперь стоило обратить гораздо более пристальное внимание — и довольно обширных знаний о природе магии, объясняло очень многое из недавно произошедших событий. Наученный опытом предшественника, этот незнакомый теневой товарищ попытался первым делом вывести из игры орден Всадников и, вероятно, надавить на неё саму, такую же несчастную сироту, жившую в плохих условиях и наверняка имеющую свои вопросы к окружающему миру. Когда этот этап не удался, но каким-то образом он получил доступ к местонахождению академии, была предпринята повторная попытка выманить потенциального союзника за пределы защитного барьера, которая могла бы считаться вполне успешной, если бы она сразу полетела в Гиллид, а не наткнулась на Муртага. Приблизительно за несколько месяцев до этого начались городские странно протекающие волнения, первый тревожный сигнал назревающей войны, о которой и говорил наставник, значит, Проклятый был серьёзно уверен в мощной магической поддержке и наличии у себя в арсенале нескольких драконьих наездников, минимум двух, потому что в одиночку, каким бы он ни был могущественным, против Эрагона ему не выстоять, а дракон Гира пару месяцев назад только вылупился. Тогда зачем вообще было лично лезть в академию и потом улетать оттуда побитым, помимо как прикрыть сообщника? Да ещё и не забирать оттуда никаких документов, планов, заклинаний?.. Они не представляли для него ценности или там просто не было того, что он искал? — Кайри, у нас нет времени. Рано или поздно этот хрупкий мир будет нарушен, мы перейдём в атаку, — снова заговорил Гирнан, как всегда по своему истолковывая её молчание. Неистово хотелось фыркнуть на него, чтобы заткнулся и не мешал думать, и так ничего не выстраивается. — И больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы мы были на одной стороне. Вместе мы сможем справиться с кем угодно — и принести миру столь необходимую справедливость. Мигнув на прощание, погасла освещавшая некоторый участок коридора сфера, и оба Всадника остались в кромешной темноте. Не привыкшие к окружившему мраку глаза практически не выделяли ничего в пространстве, и Кай была впервые рада смотреть вперёд и различать только смутную высокую фигуру перед собой, точно сотканную из теней, как и порочный его учитель. Она не хотела знать и видеть, как изменится его лицо и как потемнеют глаза, когда он услышит следующий, последний её вопрос — хотя бы потому, что и так примерно представляла себе ответ. — А что будет с теми, кому не понравится очередная смена правящего режима? Кто займёт сторону уже существующего? Гирнан усмехнулся: — Войны никогда не обходятся без жертв. Неужели, это происходило сейчас на самом деле? Неужели, она стояла сейчас под землёй, вооруженная мечом давно умершего Проклятого, ощущая спиной тёплое глубокое дыхание Иниксета, и слышала эти спокойные слова от собственного товарища, который всегда относился ко всему с большим негодованием и яростью, чем она, но никогда не осмеливался говорить об убийствах и очередных волнах смертей с таким пугающим безразличием? Кайри воспользовалась покровом темноты и закрыла глаза, сдерживая желание позорно и не к месту расплакаться от осознания непреодолимой стены отчужденности и непонимания, возникшей между некогда лучшими друзьями, от сковавшего её отчаяния, когда она поняла, что прошло слишком много времени и что они изменились слишком сильно, чтобы просто сделать всё как раньше и понять собеседника с полуслова, сразу придя к выгодному решению. Они говорили друг другу совершенно противоположные вещи и не слышали их, так как были слишком погружены в правдивость собственных убеждений, не желали даже прислушаться к сопернику и попробовать занять его позицию тоже. Неужели, она настолько сильно потерялась в прошедшем времени? Ведь разве может человек, такой надёжный и близкий, измениться до неузнаваемости буквально — так за сколько же, за сколько?.. За год, за два? За целую чёртову жизнь? Как оказалось, вполне себе может. И если все, кто окажется несогласным с этой новой политикой, для него сразу становились врагами, то этот список сегодня пополнился на два пункта. Не находя в себе сил как-либо ответить или отреагировать на эту обезоружившую её фразу, Всадница крепче сжала в руке Андлат и медленно, бесшумно отступила назад, к надёжному силуэту своего дракона, который плавно опустил увенчанное крупным когтем крыло, чтобы помочь ей взобраться в седло. В голове постепенно начала выстраиваться наиболее выгодная с точки зрения затрат структура заклинания, которая обрушит потолок так, чтобы они с Иниксетом могли спокойно выбраться наружу, и при этом не задавит многотонными камнями Майсхора и Гирнана, но при этом задержит их на достаточно долгий промежуток времени, чтобы они успели добраться до Муртага и помочь ему. Она не может на это согласиться, как бы ни был привлекателен и прост такой вариант существования: обозлиться на весь мир и отправиться мстить ему в компании такого же обозлённого товарища. Не может, потому что таким образом ограничит собственную свободу, откровенно выступит под чьим-то знаменем и признает наставником того человека, который своими манипуляциями и араками ранил Игурона, ранил Иниксета, чуть не убил её саму и забрал у неё друга. Нет, ни за что она не пойдёт на это, не станет подчиняться чьим-то приказам и убивать людей, изначально невиновных в её персональной трагедии. Разве те же дети графа Рорана, которых она встретила в его саду, абсолютно мирные и мухи не обидевшие в своей жизни создания, заслуживают очередной смерти и войны? Разве их отец, когда-то бившийся за свободу своей будущей семьи против короля-тирана заслуживает ещё одно такое сражение на своём и без того недолгом веку? Разве она может поддержать союзника Гальбаторикса и нанести удар в спину единственному дорогому взрослому человеку в своей жизни, который принял её вторжение в собственную жизнь и который был для неё лучшим учителем во всем мире? Меж её дрогнувших пальцев начали медленно завязываться первые невидимые узлы волшебного плетения. Будучи обладателем такого тяжёлого для принятия и использования дара, Кайри могла позволить себе наблюдать за созданием заклинания мысленно, не произнося ни слова, поскольку нужные действия выполнялись на её глазах, и ошибку получалось распознать сразу же. К белым тонким нитям присоединились насыщенные синие, потом серые, сверкающие сталью, потом очень плотные и расходящиеся, подобно древесным ветвям, желтоватые — с такими большими массами простым восклицанием «камни, поднимитесь!» не обойдёшься, его просто не хватит, и энергия будет потрачена абсолютно бездарно. Одно маленькое ядрышко слишком сильно сползло влево, едва не слившись с другим, пока только формирующимся, и она осторожно отвела один из клубков несуществующих нитей в сторону и продолжила создание. Оно было почти завершено, девочка спиной приблизилась к опущенному крылу и осторожно поставила на плотную бархатистую поверхность ногу. — Прости меня, Гир, — и запустила заклинание ровно в центр потолка. Расколовшиеся крупные камни с угрожающим грохотом рухнули вниз, пропуская в подземелье неровный солнечный свет. Кай не стала терять времени и сразу запрыгнула в седло, парой резких движений застегнула ремни и привычно хлопнула ладонью по твёрдой тёмной чешуе. Иниксет распахнул веером огромные крылья и одним мощным рывком поднялся в воздух почти под прямым углом, оставляя после себя осыпающиеся развалины. На освобождение от такого плена уйдёт приличное количество времени, и Кайри с силой схватилась за висевший на шее камешек, полный необходимой прохладной энергии. Хранилище опустело почти наполовину, и девочка тревожно покачала головой: плохо дело, тратить все накопления за раз ей не хотелось. Но ведь ещё оставался преисполненный магией меч, который она по-прежнему сжимала в свободной руке. Выставив его лезвием вперёд, Всадница огляделась в поисках двух огромных драконов, которые в принципе должны быть хорошо заметны на безоблачном голубом небе. Далёкий и хорошо знакомый рёв заставил их обоих вздрогнуть, прежде чем пришедший в себя дракон заложил лихой вираж и понёсся на помощь учителю, угрожающе оскалившись. Они летели на большой скорости и при этом набирали высоту, так что Кайри с силой держалась за луку седла и не решалась пока что смотреть вниз. Как только вдалеке показались увеличивавшиеся с каждой секундой крылатые фигуры, сцепившиеся в жёсткой схватке, Иниксет разогнался ещё сильнее и, подлетая, выпустил в сокрытую за тенями фигуру язык сине-фиолетового пламени, заставив отшатнуться обоих сородичей. Если Муртаг и был удивлён их неожиданным появлением, он никак этого не показал и продолжил швыряться опасными заклинаниями в отчётливо видную фигуру на спине вражеского дракона. Лицо его было разъяренным, в глазах горело свирепое пламя. Несомненно, он уже тоже успел узнать, с кем имеет дело в этой странной и неравной борьбе. Или хотя бы разозлился на сам факт его существования. Проклятый раздраженно швырнул в них искрящееся маленькими молниями облако, и младший дракон круто ушёл вниз, прижав крылья вплотную к телу и успев пройтись когтями по окровавленной передней лапе врага. С сердитым рычанием громадный ящер, только увеличившийся в размерах — или она просто раньше не замечала, каким он был огромным, отбросил от себя младших и выдохнул пламя в их направлении. Закрутившись ещё сильнее и почти царапнув когтями ровную почву, Иниксет прижался к земле и пронёсся вперёд, прежде чем снова пойти в атаку. Он выбросил передние лапы и прошёлся ими по огромной морде, ударил шипастым хвостом по чувствительному носу и едва успел увернуться от клацнувших совсем рядом громадных клыков. Теперь, обладая знанием о бесполезности магии, Кайри использовала Андлат, чтобы нанести один быстрый колющий удар рядом с челюстью. Они упрямо закрывали всаднику обзор на его основного противника и отвлекали дракона постоянным мельтешением перед глазами, и Торн с лёгкостью этим воспользовался, протаранив чёрную фигуру головой в бок и оставив рогами кровоточащие порезы. Багровое пламя пролетело слишком высоко — алый дракон явно пытался задеть сидевшего на чужой спине человека. Безымянный ящер увернулся от очередного потока огня и с силой мотнул головой. Сброшенный вниз Иниксет восстановил равновесие и поспешно увеличил дистанцию, спасаясь от удара лапой и уходя врагу за спину. Проклятый продолжал игнорировать их вмешательство и пытался достать Муртага, который или отражал его заклинания или отвечал не менее мощными своими. Вот только это был бесполезный обмен энергией, и Кай должна была его об этом предупредить. Убрав меч в ножны и схватившись за лук, она привычно примерилась, стрельнула прямо по виднеющейся темной фигуре и тут же прижалась к спине своего дракона, который ушёл в пике и коротко рыкнул, когда гребень черного крыла с силой ударил его в подставленный левый бок. Теперь они кружили слишком высоко, чтобы стрелять и быть уверенной, что стрела пойдёт по нужной траектории, но ящер противника точно не мог до них дотянуться. «Муртаг, на него не действуют наши заклинания! — обратилась к учителю Кайри. — Только физические ранения, не трать зазря силы». «Понял тебя, — и в подтверждение своих слов он опустил руки и выхватил из ножен вспыхнувший алым Заррок. — Удалось что-нибудь выяснить?» Интересно, как это можно объяснить? И можно ли это сделать вообще? Проклятый решил все за неё. Очередное мощное заклинание, которое он по неведомым причинам мог использовать, полетело в их сторону, и Иниксет резко развернулся, чтобы уйти от удара. От такого быстрого движения её с силой бросило влево, и один из неправильно затянутых ремней вдруг расстегнулся и выскользнул из креплений. С коротким вскриком она успела схватиться за луку седла и упереться сапогами в драконий бок. В мыслях словно взорвалась звезда из паники и ужаса, принадлежавших её дракону, и в следующую секунду они рухнули вниз в отчаянной попытке сократить дистанцию между ними и землёй. Ремни, об которые терлись ножны оружия, опасно затрещали, и девочка с силой рванулась наверх, как учили делать ещё в Элессмере, но сильный поток ветра едва не бросил её в воздушную пропасть. Кай снова нелепо повисла на драконьем боку и отчаянно заскребла ногами по твердой чешуе. Хлопки крыльев над ухом оглушали и не давали сосредоточиться, а мечущийся друг никак не мог прийти в себя и отреагировать на зов мысленной связи. Придётся действовать более безумным способом, который они практиковали под присмотром Муртага только единожды, но выполнили прекрасно. «Поймаешь меня на крыло? — впервые за последнюю минуту в чужом сознании мелькнуло понимание и согласие. — Отлично, тогда поднимись чуть повыше, чтобы потом к земле не прижиматься». Иниксет послушно взмахнул крыльями и значительно поднялся вверх, специально придерживаясь сравнительно адекватного угла, чтобы её окончательно не сдуло. Он снизил скорость и выровнялся, и по звукам стало понятно, что на некоторое время битва осталась позади, а противник не спешит их преследовать. Тогда Кайри осторожно поглядела вниз, составила привычную систему заклинания, благодаря которому падение с большой высоты воспринималось как скачок с маленькой скалы по давлению, и на выдохе прыгнула: отпустила все ремни и оттолкнулась ногами от опоры, тут же перевернувшись на живот и широко раскинув руки. В поле зрения мелькнула нырнувшая вниз антрацитовая тень, переливающаяся разноцветными бликами на полуденном солнце. Острые тёмные шипы на спине и шее её дракона исключали возможность безопасного приземления на хребет, поэтому она сразу нацелилась на бархатное тёплое крыло, уже достаточно твёрдое, чтобы выдержать приземление тела небольшого веса с небольшим разгоном. Кроме того, Кай на всякий случай страховала скорость смягчающим заклинанием, щедро забирая как будто бесконечную энергию из пылающего азартом и адреналином клинка. Когда перед глазами вдруг возникла приближающаяся мембрана, девочка прищурилась и схватилась пальцами за гребень, застыв в устойчивой позе. Они летели совсем медленно, поэтому Всадница с лёгкостью перебежала обратно в седло и снова застегнула все ремни, дважды проверив их крепость и правильность. Будь прокляты спешка и темнота, помноженные на её собственную нервозность и обиду на товарища, никогда она больше не позволит себе такой ошибки. Как только она устроилась, Иниксет ускорился и ушёл в разворот, чтобы вернуться к полю боя. Кайри прижалась к его спине и прищурилась в попытках разглядеть сражающихся. Они совсем сократили дистанцию, и драконы сшиблись в ближнем бою, нещадно царапая друг друга когтями и поливая пламенем. Всадники бились мечами, причём Муртаг мастерски блокировал любые удары противника и держал его клинок на максимальном расстоянии от себя. Проклятый изредка пытался достать его заклинаниями, но старший или уворачивался, или отражал вспышку, и при этом не предпринимал попыток ответить собственным магическим ударом. Наставник не выглядел измотанным, поэтому Кай позволила себе выдохнуть. Возможно, с проблемой удастся покончить раз и навсегда прямо сейчас, не затягивая. Андлат лёг в её твёрдую руку, и она приготовилась ударить — один раз, последний. Несправедливо, конечно, что они подлетали исподтишка и сзади, но кто осмелится судить победителей? Иниксет перешёл на бесшумный скользящий полёт, и по связи пронеслась волна пламенного напряжения и нетерпения. Мир словно замер, и перед глазами остался только высокий чёрный силуэт, сидящий в старом крепком седле — и его совершенно не защищённая спина. И вдруг очередное произнесённое им заклинание сбило её с толку — что-то в сжавшейся грудной клетке будто рванулось вслед за этими с виду несвязными формами, какой-то слабой их частью, собственная свободная воля потемнела и затуманилась перед чужим напором, голова взорвалась болью. Слова, которые безжалостно чеканил Проклятый, задели определённую часть её естества, отразили её, поймали и облекли в слова древнего языка, и неожиданно значение феномена «истинное имя» стало намного ближе и понятнее. Кайри отшатнулась, так и не нанеся завершающий удар, шевельнула пальцами и сплела бесполезный в такой ситуации щит. Непонимающий её реакцию дракон сам отлетел, изогнул длинную шею и попытался заглянуть в глаза. Его тело вибрировало от сдержанного успокаивающего урчания. Это случайное попадание не было полноценным, сообразила наконец девочка, в последний раз судорожно тряхнув головой и возведя в голове привычные ледяные барьеры, он не угадал имя целиком, только мизерную его часть. И все же, это было довольно серьёзным ударом, просто направлен он был не на неё. А на Муртага. Они обернулись синхронно, только чтобы увидеть, как с последним произнесенным словом Торн странно извернулся, будто пытался скрыться от пронзившей все тело иглами боли, гортанно зарычал и выдохнул в небеса алое пламя, а Муртаг, несомненно понявший, что хотел сделать противник, сжал руками голову — в отчаянной попытке сопротивляться чужому контролю над собой. Кай с ужасом смотрела на его борьбу с неизбежным исходом, понимая, что когда-то, больше двадцати лет назад, это уже случилось, только вместо неизвестного изгнанного Проклятого перед её товарищем стоял Гальбаторикс. «Мы не сможем выстоять против шестерых, — предупреждающе сказал Иниксет. — Но можем попытаться оторваться и запутать следы». «Нет, — тут же сорвалась на мысленный крик Всадница. — Я не могу это просто так оставить, он же сильнее!..» Незнакомый враг произнёс ещё что-то, возможно, первый свой отвратительный приказ. Но ничего не произошло. Магия не шевельнулась покорным связанным зверем, Муртаг не склонил голову перед чужой властью и не тронулся с места, по-прежнему с силой прижимая ладонь к голове — и сам он при этом выглядел ещё более удивлённым, чем его соперник. Постепенно в его глазах вспыхнуло осознание чужой мельчайшей, но оказавшейся роковой ошибки, и подобно красной молнии Заррок обрушился на застывшую чёрную фигуру. Небеса разорвал человеческий крик, смешавшийся с громогласным рыком дракона, который разделил с Всадником его ранение. И одновременно с этим Иниксет резко нырнул вниз, чтобы увернуться от нападения. Алые у основания когти Майсхора задели его правый бок, но попадание было слишком неровным, чтобы пробить тёмную чешую. Выпустив пламя в младшего сородича, её дракон с силой впился когтями в широкие плечи, а гребни его крыльев прочертили глубокие кровоточащие полосы на белоснежных боках, в то время как задними лапами он царапнул чужое уязвимое брюхо. Пока белый ящер пытался прийти в себя от мощного напора и оставленных ран, они поднялись ещё выше, и Кай махнула рукой, посылая в противников раскаленное пламя. Ещё не до конца оправившись от недавнего мысленного удара, она даже не думала про товарищеские отношения и их сохранение, только про искрящееся желание вырваться живой и «в себе», чего бы это ни стоило. Ящеры враждебно зарычали друг на друга. У них было значительное преимущество в высоте, поэтому Кайри выбросила вперёд Андлат, чтобы протаранить противников сверху. Развернувшись змеёй в воздухе, Иниксет снова дыхнул пламенем и налетел сверху, нещадно впиваясь когтями в податливую плоть. С низким опасным воем Майсхор вцепился зубами в его шею и неожиданно мощным рывком стащил с себя, полоснув передними лапами по грудной клетке. Только раззадоренный небольшими ранениями тёмный издевательски зарычал, снова увернулся от быстрого броска, хлестнул шипастым хвостом меж яростно горящих янтарных глаз, выдрал переднюю лапу из хватки мощных челюстей — не давая ране стать серьёзной помехой, Всадница тут же послала туда волну исцеляющей энергии — и расцарапал ею чужую шею. Сама она скрестила клинки с Гирнаном, меч которого, иронично, был ослепительно белого цвета. Друг был сильнее и давил тоже сильнее, но в воздушном бою грубая сила редко приносила пользу. Быстро убрав лезвие в сторону, Кай колющим ударом задела твёрдый наплечник, в то время как Гир неловко завалился вперёд. Драконы то разлетались, то сцеплялись снова, и им было одинаково неудобно сражаться на мечах. Кай обращала большее внимание на раны своего крылатого друга — все-таки, это была исключительно его битва — и только успевала блокировать направленные на неё удары. Энергии в хранилище оставалось все меньше и меньше, а раны Иниксета становились все серьёзнее. Противники не спешили отступать, и они бились с равным упорством. В конце концов, Майсхор сумел задеть чужое крыло, порвав хрупкую перепонку, и с раздраженно-болезненным рычанием Иниксет выдохнул пламя прямо ему в морду, располосовал напоследок грудь и, мощным толчком отшвырнув от себя временно ослеплённого противника, метнулся в сторону, дрожа всем телом. Забывая про все правила использования магии, Кайри трясущимися руками коснулась основания правого пострадавшего крыла и щедро зачерпнула нужную светящуюся белоснежными нитями сущность из с готовностью отозвавшегося Андлата. Мембрана начала сходиться на её глазах, и через несколько выматывающих секунд дракон выровнял полет и благодарно ткнулся носом ей в плечо, изогнув причудливо шею. Они огляделись в поисках оправившихся от ранений соперников, и снова приготовились столкнуться в неистовой яростной драке. «Все, достаточно, — неожиданно раздался в голове уставший голос Муртага. — Сейчас мы их с тобой не победим, не нападай сама». Прежде, чем слегка выдохшаяся из-за сложного колдовства Кай смогла сформулировать адекватный ответ, заговорил Иниксет, без труда уловив содержание её мыслей: «И куда нам теперь? Думаешь, они не выследят нас до Спайна?» «Туда же, куда направятся и они, — старший Всадник ощутимо вздохнул: — и куда знаете дорогу только вы двое». В этот момент Иниксет снова столкнулся с бело-красным сородичем, и Кай была вынуждена продолжить разговор и лишний раз укрепить щиты. Давление Гирнана было почти неощутимым, незаметным, но при этом это был такой мощный напор, какой даже Муртаг не всегда применял на тренировках, поэтому бдительность требовалась постоянная. Нельзя было позволить ему узнать содержание её мыслей. Отмахнувшись от чужого внимания своим роем маленьких назойливых иголок и мельком прощупав неслабую оборону, представлявшую из себя туманную завесу, она ответила: «Считаешь, они нападут на академию? Уровень самоуверенности даже похлеще, чем у Гальбаторикса: там больше пяти Всадников, и это я ещё Арью с Фирненом и нас с тобой не считаю!» Она едва успела увернуться от удара белого меча, и лезвие задело ее плечо. Тут же выступила кровь, и Кайри от души выругалась, прежде чем выхватить из ножен Андлат и сделать пару размашистых неуклюжих движений другой рукой, попутно залечивая рабочую. Кинув в лицо Гиру вспышку света и прикрыв лицо локтем, девочка прижалась к шее Иниксета, они развернулись и оказались ниже противников. Всадница тут же махнула мечом поверху и подрезала основание чужого крыла. От жалобного болезненного воя у неё ненадолго заложило уши, а в душе шевельнулось подобие жалости: Майсхор был молодым драконом, опыта в сражениях у него было поменьше, к боли он был явно не привыкший. «В том-то и дело! — горько усмехнулся Муртаг, пробежавшись по её состоянию мыслями и заботливо поделившись энергией. — Мы с тобой оба уставшие, да и не факт, что догадались бы, а Арью с Фирненом просто некому было бы оповестить. Плюс если тебя до сих пор разыскивают по Алагейзии, а один из троицы первого поколения ранен, то академию защищает твой совершенно нетренированный молодняк и Эрагон. Он один не справится». «Есть ещё учителя…» «К дьяволу этих ушастых, они только мешаться будут, — с долей сердитого пренебрежения перебил её старший. — А ещё мне до сих пор непонятно, кто вскрыл им барьер в первый раз». Кай вспомнила про их давние обсуждения возможного предателя и похолодела: дела академии были действительно намного хуже, чем она смело себе представила. Кто бы ни был изменником, сражаться с ним явно будет тяжелее в силу эмоциональной привязанности. Гирнан был скорее её уровня и мог бы составить неплохую конкуренцию кому-нибудь из первого поколения. Но больше всего она тревожилась за Эрагона — тогда учитель смог дать нападающему дракону отпор, однако он не знал про его невосприимчивость к магии, не знал про особенности меча, а с тех времён безымянный ящер будто бы увеличился в размерах. Если не станет главного защитника и лидера ордена, расправиться с остальными будет гораздо проще, и Всадники снова потерпят поражение. И, что ещё хуже, хранилище яиц тоже окажется в его власти. С такими оружиями и знаниями этому могущественному чародею не составит труда развязать очередную кровопролитную войну, которая унесёт кучу жизней и не приведёт ни к каким изменениям. «Так что тебе удалось узнать из разговора? — именно в этот момент Кайри парировала мощный удар и выученным движением развела мечи, чтобы следующим выпадом попытаться ранить чужую ведущую руку. — Который, полагаю, успехом не увенчался?» «Это Проклятый, — просто сообщила девочка, и поморщилась от волны удивления и осознания, пришедшей со стороны наставника. — Не знала, что изгнание имён подействовало и на Всадников». Особенно болезненный укус в шею, который она ощутила как на себе, отвлёк её от разговора и заставил привычно пройтись энергией по в очередной раз исцарапанному телу. Муртаг прав, надо заканчивать. Иниксет с воинственным рёвом налетел на Майсхора, и сила его удара была такова, что оба дракона, неловко переворачиваясь в воздухе, полетели вниз. Земля приближалась слишком стремительно, поэтому тёмный дракон в конце концов разжал собственную схватку, оттолкнул от себя противника и поднялся выше. Тот неловко приземлился в небольшой подлесок, обламывая крупные ветви и сбив массивным хвостом одно дерево. Торн поравнялся с ними сразу же, и повернули вправо, в сторону пустыни — таким способом добраться до дальневосточной стороны Алагейзии было быстрее, чем лететь сначала в эльфийскую столицу. Хотя… Кайри облекла проблему в пару мыслеобразов и отправила старшему, будучи слишком уставшей для общения словами. «Нет, — с видимым трудом покачал головой Муртаг. — В Элессмеру мы не успеваем, это на другом конце страны. У нас и так-то времени не очень много, как только они придут в себя, сразу полетят к академии. Нас здесь встретить явно не планировали, иначе поставили бы в хранилище ловушки посильнее. Понадеемся, что Эрагон не отправил всю академию на твои поиски». «Но как с ним справиться? — поинтересовалась с тревогой Кай, снова используя хранилища Андлата, чтобы залечить глубокие раны на шее и лапах Иниксета. — Игурона ранили так, что он до сих пор сражаться не может». Всадник кивнул, хотя в его следующих пространных рассуждениях все равно присутствовала доля сомнения: «Знаю. Он хорошо разбирается в древнем языке, возможно, смог составить какое-то новое заклинание, — судя по едва заметной дрожи чётко различимых мыслей, ему до сих пор было тяжело вспоминать эту попытку вновь обратить его на службу с помощью истинного имени. — И все-таки, со мной он в одном месте промахнулся, — Муртаг неожиданно обернулся и глянул на неё с непонятной тёплой улыбкой, — значительно... На него не действуют заклинания, как ты верно заметила, значит, придётся загонять в угол с помощью оружия». Леса под крыльями драконов постепенно сменялись мертвой пустошью. Песчаные дюны простирались вплоть до самого горизонта, вдалеке опасно мерцали причудливые миражи, напоминающие озера, полные свежайшей воды: опасная приманка для незадачливого путешественника. Впрочем, пролетающим драконам эта опасность не грозила. «Никто из Проклятых не прожил так долго после того, как мои сородичи применили изгнание имён, — задумчиво сказал Торн, неожиданно реагируя на её давнее удивление. — Возможно, из-за связи между драконом и Всадником, это заклинание после долгого срока существования повлияло и на него, и на его связь с магией». «И на дракона, — отреагировал Иниксет, — он же должен быть больше?» Куда уж больше, с ужасом передернула плечами Кайри, вспоминая размеры того скрытого бесплотными тенями зверя. С большого расстояния было понятно, что он даже превосходил размерами Торна. Несильно, конечно, но подобный размах крыльев уже поражал воображение. Улавливая её страх, Муртаг невесело хмыкнул: «Это ты ещё Шрюкна не видела. Хотя, это скорее к лучшему, — он снова вернулся к теме возвращения в академию и их противнику. — Да, драконы же магическая раса... В таком случае, понятно, что он пытался найти в академии Эрагона. В исторических летописях не рассказано, как он победил Гальбаторикса?» Оба представителя молодого поколения отрицательно покачали головами, и старший возмущённо фыркнул, на мгновение забывая про нависшую над всеми Всадниками и вообще страной опасность и возвращаясь к своей ставшей уже привычной критике их программы и пересказа исторического процесса победы над королём-тираном. «Он использовал истинное имя самого языка, с помощью которого можно сделать с ним буквально что угодно. Дальше сама догадаешься?» «В том числе и отменить изгнание имён?» — ахнула Кай. Муртаг одобрительно кивнул. «Если ему удастся победить Эрагона и узнать у него Имя, он снимет заклятие с себя и дракона. И станет намного сильнее, потому что возраст и полученный опыт все-таки не сотрёшь из бытия. И вот тогда мы его уже точно не остановим». Между Всадниками и драконами повисла ошарашенная тишина. Каждый задумался о своём, но мысли неизменно возвращались к одной критической: что будет, если они опоздают. Первым тяжёлое молчание нарушил Муртаг. «Ладно, погоди расстраиваться. Доберёмся до академии и, может, ещё успеем что придумать». И драконы полетели ещё быстрее, рассекая крыльями тяжёлый и будто потемневший воздух.