Воришка и Дракон

Яркое, словно рассветная звезда, присутствие Вариадис погасло, словно чья-то незримая рука выключила свет и погрузила окружающий мир в кромешную тьму. Через оглушающий рокот ударной волны, медленно расходившейся от огромного древа, Кайри буквально на секунду послышалось оборвавшееся драконье рычание, и она с силой вцепилась в все ещё придерживавшую её переднюю лапу Иниксета. Дракон низко заворчал и уткнулся носом в её плечо, прежде чем приподнять гребень крыла, чтобы закрыть их от раскалённых потоков воздуха, разлетевшихся по всей долине. В ночной темноте сложно было разглядеть, устояло ли дерево, и ей оставалось только надеяться, что план эльфийки сработал и она не зря отдала свою жизнь ради его исполнения. Но сокрушающего треска древесины слышно не было, а безумный поднявшийся ветер постепенно успокоился, и листва перестала угрожающе шелестеть над их головами, а земля — едва различимо подрагивать. Магическая буря стихала, однако перед глазами Кай все равно хаотично плясали разноцветные энергетические вспышки, впитывавшиеся в кору, траву, в каждый камень и каждую капельку воды и искажавшие саму их сущность во что-то совершенно новое. Что-то подобное много лет назад случилось на Врёнгарде, но насколько сильно этот взрыв отличался от того, им ещё только предстояло узнать. Сначала, в любом случае, нужно было довести это сражение до конца. Поднявшись и пошатнувшись на затёкших ногах, Всадница на секунду прижалась к широкой и тёплой груди своего друга, на мгновение ослабляя защиту и позволяя горю и сожалению накрыть её с головой, и отстранилась, чтобы одним лёгким движением запрыгнуть в седло и прикоснуться к мощной шее ладонью. Они поднялись в воздух, выискивая противников и союзников в ночном сумраке. По ощущениям медленно устававшего организма прошло приблизительно несколько часов с наступления ночи, и оставалось совсем немного времени до рассвета. А они так ничего и не сделали: Проклятого по-прежнему защищала собственное изгнание, старшие безуспешно старались хотя бы сбить его на землю, и в их битву вмешиваться было элементарно опасно, а Гирнан… Остался без своего союзника, несомненно тоже погибшего во время взрыва. И если бой будет продолжаться таким образом, его будет ждать похожая судьба: одному против троих, разъяренных потерей, не выстоять, даже будучи подготовленным. Сможет ли она своими руками оборвать жизнь друга детства? Сможет ли лично нанести последний, решающий удар? — Кай! — к ним подлетел тяжело дышащий Рамадур с взъерошенным Нъязрогом на спине. — Как вы? — Нормально, держимся, — кивнула Кайри, хотя они оба прекрасно понимали, что вопрос был связан далеко не с физическим состоянием. — Она… Знала, что делает. — Вариадис всегда увлекалась магией, ты же знаешь. Ещё с Элессмеры, — они немного помолчали, погруженный каждый в своё горе. — Нужно закончить начатое. Нельзя, чтобы её жертва была напрасной. Так давай закончим, мрачно согласилась с ним Кай, и оба дракона поднялись чуть выше, высматривая сверкающую чешую Айши или белоснежный силуэт Майсхора. Ящеры как сквозь землю провалились, и снедаемая нехорошим предчувствием — ведь заклинание прогремело совсем рядом с лазаретом, где находился Игурон… — Всадница на всякий случай выхвалила из ножен меч, прислушиваясь к каждому случайному звуку. Свист рассекаемого крыльями воздуха заставил дёрнувшегося Иниксета обернуться и выдохнуть пламя — как раз вовремя, чтобы заставить вынырнувшего из облаков сородича свернуть в сторону, языком багрового огня отогнав бросившегося было в атаку Рамадура. Даже вдвоём они не могли полностью одолеть белоснежного дракона. По очереди кидаясь на противника и царапая его когтями, нещадно ударяя хвостами и впиваясь клыками в разгоряченную боем плоть, они бились не на жизнь, а на смерть, одинаково разъярённые и свирепые. Тёмный дракон закручивал немыслимые пируэты и упрямо парил выше остальных, беспощадно располосовывая загнутыми когтями незащищенную спину, в то время как зелёный, как самый широкоплечий и сильный, брал на себя лобовые атаки и снова и снова отбрасывал от себя врага, сердито на него огрызаясь и озаряя небеса громогласным рёвом. Кайри успевала только привычно залечивать чужие раны и уворачиваться от резких ударов клинком, иногда отвечая на них мелкими болезненными заклинаниями, от которых было трудно избавиться. Она пыталась придумать быстрый способ вывести обоих соперников из строя без ещё одного убийства — да будет проклята собственная сентиментальность и уродливая надежда на то, что возможно, ей ещё удастся переубедить друга в его убеждениях. Она уже потеряла Вариадис, нельзя было допустить ещё одной смерти. Как оказалось, и первую пережить было почти невозможно. В очередной раз схлестнувшись с Майсхором, Иниксет с силой схватил его за шею и встряхнул, оглушая, в то время как Рамадур на полной скорости протаранил его в бок. Хрустнули кости, и белый дракон ужасающе закричал от боли и рухнул вниз, не в силах лететь с такими ранениями. Это мог бы быть смертельный удар, ударило Кай в висок тяжёлое осознание, Гир мог элементарно остаться без дракона. Представив себе, какую боль принесла бы разорванная таким образом связь, девочка содрогнулась всем телом. И когда её ящер вытянул когти, намереваясь ринуться в погоню за израненным и все ещё воющим в агонии сородичем, она с силой схватила его за шею и потянула назад, не давая снизиться. Тот вырвался с протестующим коротким рычанием и возмущённо посмотрел на неё, обернувшись через плечо. «Ты чего?! Нужно догнать его, пока не поздно, — мимо спорящих товарищей пронёсся объятый пламенем оранжевый метеор, и связь буквально захлестнуло азартом и уверенностью. — Вот и Айша! Давай, втроём мы с ним быстро…» Он не договорил, потому что — уже в третий раз за сегодняшнюю ночь, с долей раздражения заметила Кайри — долину накрыло очередным магическим вихрем, но на этот раз все живое действительно содрогнулось. Потому что прозвучавшее абсолютно неслышно для них имя языка было настоящим, искренним и завершенным. Позабыв о своём споре, они развернулись в сторону старших, пытаясь издалека понять, кто именно произнёс заклинание и кому теперь принадлежала власть над всей магией Алагейзии. И даже на огромном расстоянии это стало понятно довольно быстро. Тёмные вихри, окружавшие фигуру дракона Проклятого, стремительно растворялись в ночном мраке, и вместо неопределённой пелены черного цвета в воздухе сверкнула, наливаясь энергией и силой, яркая фиолетовая чешуя, ближе к брюху и когтям становившаяся практически чёрной. Сбросив с себя последние остатки древнего проклятья, рваными комьями разлетевшиеся прочь, исполинский дракон торжествующе зарычал, и небо окрасилось в разноцветные оттенки аметиста, когда он выдохнул обжигающее пламя. Стало намного светлее, и Кай впервые осознала, каким же этот ящер был огромным, даже превосходящим в размерах взрослых драконов их наставников. Всадник на его спине поднял разгоревшийся меч, и огромная ветвистая молния сверкнула меж разошедшихся облаков, направленная ровно на… … Она поняла это слишком поздно, и крик прервался в её горле, когда сверкающие белоснежные копья жадно впились в сапфировую чешую. Дракониха пошатнулась и с низким болезненным рыком опустилась ниже, едва взмахивая изорванными крыльями. Торн вылетел вперёд и выдохнул огонь, прерывая заклинание и переводя внимание врага на себя, и левиафаны снова схлестнулись, но взгляды младших были прикованы только к неровно снижавшейся Сапфире, прижавшей передние лапы к груди в болезненном жесте. «Сапфира…» — в ужасе прошептал Иниксет, и сраженная ужасом Кайри даже не обратила внимания на то, что дракон впервые придал какое-то значение существующим узам между ним и старшей драконихой. Этого не могло быть, беспомощно сказала она себе, совершенно неподвижно наблюдая за агонией Сапфиры и вспоминая, как абсолютно таким же образом едва ли не теряла сознание Айша, когда Игурон находился на грани жизни и смерти. Этого просто не могло быть. «Мама! — снова взвыл мысленно её дракон, будто не осознавая, что она тоже слышит его полный отчаяния зов. — Кай, мы должны лететь к ней! Я не прощу себе, если…» «Я понимаю», — осознание скорой потери действительно заставляло по-другому взглянуть на многие вещи. Но все же... Кай развернулась в седле и пристально посмотрела на застывшего вместе со всеми Гирнана, ошеломлённо лицезревшего «воплощение» своего наставника. Друг посмотрел на неё в ответ, прекрасно понимая немой вопрос, повисший между ними в воздухе, и один раз коротко кивнул: это была только их битва. Так пусть она и затронет только их двоих. «Лети, — ответила девочка своему дракону, и тот — ожидаемо — с сомнением обернулся к ней. — Иниксет, оставь меня и лети! Это только мой бой. Скажи об этом остальным, и летите на помощь старшим». Она прижалась лбом к его затылку и позволила ящеру скользнуть в самую суть своих сумбурных, но уверенных в одном и главном мыслей, увидеть связывавшие их с Гиром годы дружбы и её глазами взглянуть на схватку в хранилище, услышать последний совет Муртага и воспринять его совсем иначе, с её стороны, осознать всю глубину её привязанности и разделить упрямо пылавшую посреди безнадёжного мрака надежду — всё ещё можно вернуть и изменить. И сейчас она в последний раз попытается это сделать. Только тогда её друг все-таки повиновался, послав по связи волну согласия и пожелания удачи, прежде чем изящными кругами снизиться и приземлиться на небольшой открытой полянке, покрытой невысокой прижатой к земле травой. Кайри выхватила из закреплённых на седле ножен Андлат и проверила пристегнутые к поясу ножны с кинжалом. На противоположной стороне, так же молча, приземлился Майсхор, тут же тяжело припав на заднюю лапу. Гирнан острожно спустился на землю и скользнул по его боку пальцами, в несколько секунд залечивая ранение. Враждебно глянув друг на друга, драконы поднялись в воздух — и все вместе, держа дистанцию, они понеслись на помощь каждый своей стороне. Всадники проводили их одинаково встревоженными взглядами, а в голове Кай пронёсся низкий голос Иниксета: «Удачи тебе. И спасибо». Позволив себе единственную улыбку, девочка развернулась к своему противнику и предупреждающе вскинула меч, жадно мигнувший тусклыми бликами. Гир молча выхватил из ножен свой, белоснежный и излучавший тусклое свечение. — Так... Кстати, а как он называется? — как бы ей не хотелось удержать разговор в серьёзных тонах, если она собиралась попытаться что-то изменить, нельзя было забывать про связывавшие их некогда дружеские узы, позволявшие некоторую фамильярность в общении. — Айедейл*, — Гирнан мрачно ухмыльнулся. — Неплохое чувство юмора было у его предыдущего владельца. Да уж, действительно, Проклятый с таким названием меча выглядел бы в высшей мере странно среди себе подобных. Судя по её собственному мечу и Зарроку, гораздо большую популярность имели «мрачные» имена, нежели это. Они обменялись короткими понимающими смешками, и Кайри продолжила, пользуясь затянувшимся началом боя: — Я не хочу с тобой драться, — самая, пожалуй, клишированная фраза, однако она на самом деле этого не хотела, и не знала, каким ещё способом можно было это продемонстрировать. — Я просто хочу понять. Ты все ещё считаешь, что выбрал достойного человека, за которым можно следовать? По его вине погибли двое — двое! — Всадников и их драконов, наши чёртовы сверстники, причём один из них был его союзником. Чем же, позволь спросить, он отличается от гиллидских губернаторов, которые тоже ничего не замечали? От ордена, точно так же проигнорировавшего нашу проблему? — Это война, — огрызнулся на неё Гир, моментально ощерившись. — Потери в ней неизбежны. — Неужели? А себя ты тоже с радостью в эти потери запишешь? Что-то я не вижу, что твой наставник пытался бы тебе хоть как-то помочь или вообще вёл себя как адекватный военный союзник. Только отправил на амбразуры против не одного даже, как над хранилищем, а целых трёх Всадников и продолжил добиваться своей цели. Думаешь, ему не наплевать на тебя? Особенно теперь, когда проклятье снято? Она шагала по хрупкому льду, когда разбрасывалась такими обвинениями, потому что играла чисто на чувствах товарища: если он решит применить логику, то с лёгкостью разгадает этот чудесный план. Конечно же, Проклятый не оставит своего верного союзника, который, к тому же, тоже Всадник, но это ведь будет в обозримом будущем, верно? А они должны проследить, чтобы это будущее пошло по другой дороге. — Я прекрасно знал, на что иду, — рявкнул друг, однако в его глазах она на секунду увидела малейшую тень сомнения. — Никто из вас мне не соперник, это не должно было стать серьёзной преградой. — Но стало ведь. Гирнан, да как ты не понимаешь, что он тебя всего лишь использует! Ну перебьете вы половину страны в очередной раз, ну сядет он на трон — вылитый второй Гальбаторикс, даже дракон похожего цвета — и что? Думаешь, что-то изменится? Думаешь, он прислушается к твоим замечаниям и попытается что-то исправить? Нет же. Изменится только внешняя оболочка. Гирнан чуть опустил меч и вгляделся в неё, будто не веря своим ушам. Кайри видела, как разные эмоции мелькали в его глазах, как он чуть поджал губы, снедаемый размышлениями и каким-то внутренним конфликтом. И тогда она впервые позволила себе посмотреть на старого друга с надеждой — возможно, ей все же удалось его убедить? — Нет, Кай, — ну, конечно, это никогда не было так просто. — Всё изменится. — Ну тогда, — Кай вскинула клинок и приготовилась к броску. — Уж извини, просто так я отпускать тебя совершать массовые убийства не собираюсь. Айедейл и Андлат едва заметно полыхнули магией, и оба Всадника в последний раз глянули друг на друга если не как союзники, то как хорошие знакомые. — Конечно, — с печальной улыбкой произнёс Гир. — Я и не ждал ничего другого. И тем не менее, первый удар нанесла все равно она. Размахнувшись мечом, Кайри обрушилась с атакой на чужие фланги, наименее защищённые доспехом, и два лезвия с чистым ясным звоном столкнулись. Гирнан наступал на неё, и мощные удары один за другим обрушивались на чёрное лезвие, вынуждая её неловко отступать и отпрыгивать от широких выпадов. Обманным движением она вскинула чужой меч вверх, полоснула прямо по тяжёлой латной пластине на груди и оставила заметную зазубрину на простом железе. Собственная скорость не давала противнику перейти в атаку, и теперь они словно поменялись местами. Корокими быстрыми ударами Кай загоняла его в угол, с лёгкостью уводила в сторону белый меч, удерживала перехлесты. Выпад, толчок, резкий шаг вперёд и серия резких размахов — Гир неловко спотыкается, и следующий удар приходится на его сжимающую меч руку. Кровь еще не успела пропитать белую ткань рубахи, когда от раны уже не осталось и следа. Послав в её сторону мощный поток воздуха, Гирнан поднялся и ринулся в атаку. Его меч просвистел в считанных дюймах от её бока. Кайри едва успела парировать удар, с трудом отвела от себя лезвие и, удерживая натиск одной рукой и отступая, вытянула ладонь и скомандовала: — Брисингр! — поток магии сорвался с её пальцев, на ходу сплёлся в уже знакомые формулы, в воздухе сверкнули первые искры. Синеватый, как огненное дыхание Иниксета, вихрь пламени накрыл тёмную фигуру Гира. Сквозь обжигающий пальцы жар и пляшущие разноцветные язычки огня она увидела бледный, но мощный щит, накрывший фигуру соперника. Быстро оборвав плетение, Кай снова ударила мечом. Не ожидавший такого Гирнан едва успел поставить блок и оттолкнуть её от себя, и через секунду они снова схлестнулись. Прокручивая почти невесомый сейчас, в пылу боя, меч, Кайри успела кольнуть остриём в лезвие Айедейла и отвести его в сторону, чтобы с силой хлестнуть ладонью по синяку, оставшемуся от пореза. С болезненным вскриком противник отступил от неё и сплёл заклинание. Благодаря собственному искажению, Кайри прекрасно поняла, что сейчас произойдёт, и взвилась в воздух за секунду до того, как земля под её ногами просела и осыпалась. Они не пытались больше сойтись в ближнем бою и теперь обменивались мощнейшими заклинаниями, проверяя резервы соперника и свои собственные. Захлестнутая по горло азартом сражения, Кай привычно переплетала узелки магии в определённую структуру и одним движением посылала её в маячащий впереди тёмный силуэт. Она заставляла густую зеленую траву опутать ноги и торс Гирнана — тот в ответ посылал на неё тяжёлые булыжники, вынуждая раскалывать их парой резких точечных заклинаний, она обрушивала на него воду из ближайшей реки, беспощадно отшвыривая в сторону мощным потоком — он озарял пространство между ними ревущим пожаром, оставлявшим следы гари на её одежде. Магическая дуэль разрасталась, приобретая все большие размеры, между ними искрили молнии, сгущались удушающие туманы и вдруг вырастали искажённые неровные щиты — на более аккуратное плетение не хватало времени. А между тем, магических сил оставалось все меньше, и даже запасы энергии в камнях мечей постепенно убывали. Легко отбив очередную короткую очередь из острых каменных игл, Кайри швырнула в пустоту световую вспышку, разошедшуюся взрывом в разные стороны, и выхватила из ножен меч, резко хлестнув Гирнана по спине. Доспехи спасли его от этого удара, однако он потерял равновесие и неловко схватился за рукоять собственного клинка, запоздало блокируя новый резкий выпад. Кай наступала на него, не давая получить преимущество, с лёгкостью отражала хаотичные неровные удары и неумолимо загоняла противника в угол. Как только его спина коснулась дерева, с губ Гира сорвалось очередное заклинание, и неожиданно могучий дуб рухнул вниз, как подрубленный, заставив её отскочить и откашляться от поднятой им пыли и ветра. А в следующую секунду на неё налетел полностью оправившийся от падения Гирнан. И теперь в поединке преимущество было за ним. Тяжёлые, свирепые удары обрушивались на неё сверху и с боков, и лёгкими танцующими движениями она уходила от чужих ударов. А потом в удобный момент отвечала своими: быстрыми, продуманными и направленными. Их мечи, сталкиваясь, высекали искры, и вражеский натиск становился только мощнее, увереннее, в то время как Кайри чувствовала, что начинает уставать. Ловко скакнув в сторону, она с силой кольнула остриём чужое плечо, но клинок соскользнул по проклятому доспеху. Гир воспользовался её замешательством, и левый бок неожиданно обожгло жуткой болью. Следующий выпад пришёлся на правое плечо, и пальцы, сжимавшие меч, невольно разжались. Кай рухнула на землю, пытаясь лихорадочно сплести исцеляющее, на которое уже не хватало сил после их впечатляющей потасовки. Боль прожигала все её тело, не давала сосредоточиться, впивалась когтями в будто оголенные нервы, кровь протекала сквозь пальцы прижатой к ране ладони, и магия никак не могла унять всю агонию сразу. С трудом остановив кровотечение и чуть подзатянув края раны, она уже хотела было схватить поблёскивающий лезвием меч, как вдруг лунный свет заслонила высокая тень, и дышать стало словно труднее — Гирнан, опустившись на одно колено и держа в одной руке меч, чуть надавил на её горло предплечьем другой, не давая сдвинуться с места или атаковать снова. Глаза его тускло мерцали в темноте и были полны странной меланхоличной задумчивости. Мир вокруг них замер. Клинок в руке Гира едва заметно подрагивал и выдавал этим бушующую в нем эмоциональную бурю. Он колебался, не в силах нанести последний, смертельный удар, однако даже сейчас не решил сложить оружие и предложить перемирие. Кайри прикрыла глаза, потянулась разумом к надёжному присутствию Иниксета в поисках уверенности для решающей своей атаки. Она не позволит своему дракону умереть из-за своей слабости и ошибки. Или ты, или тебя. Пальцы твёрдо сжали незамеченный врагом кинжал и медленно вытащили его из ножен, повернув лезвием к чужому незащищенному латным воротником горлу. Как только он поднимет меч, отстранённо — потому что сил воспринимать эту ситуацию нормально не было — подумала Кай, она сможет убить его одним движением. Своего лучшего и единственного друга детства, с которым их разлучил этот чертов Проклятый. Вот уж кому действительно хотелось вонзить нож в глотку. Наконец, Гир медленно вскинул меч, лицо его странно исказилось — смесью боли и печали. Лезвие сверкнуло в дюйме от её лица и вонзилось в землю, с нечеловеческой лёгкостью пропоров мягкую плодородную почву, утоптанную их ногами. — Черт подери это все, — выдохнул Гирнан шатко, едва слышно, убирая руку от её горла и низко опуская голову. Выпавшие из хвоста волосы скрывали его лицо, и Кайри не могла даже представить, какие эмоции снедали сейчас её... Получается, все-таки друга. — Я не могу это сделать, — он поднялся и протянул ей ладонь, безоружный и выглядящий так, будто проснулся от очень долгого кошмара. — Не тебя. И все же, она была уверена, дело было не только в убийстве. — Оно не должно заканчиваться так, — но за протянутую руку Кай все же схватилась и позволила с лёгкостью поднять себя на ноги — и поморщилась от пронзившей все тело боли. — Идём со мной, Гир. Мы сможем добиться изменений без крови и войны. И без использующего тебя для своих целей, — на языке вертелось множество нелестных уличных эпитетов, но она заставила себя остаться в рамках приличия, — Проклятого. Гирнан сжал её руки и осторожно скользнул магией по оставленным им самим ранам, почти полностью вылечивая их. Выглядел он ещё более измотанным и побитым, чем она. После чего чуть отошёл и с сомнением посмотрел на сражающихся драконов. — Меня, преступника, слушать точно не станут. — Знаешь, если бы не их изначальное попустительство, ты бы им не был. Выслушают, куда они денутся. Ответом ей стал тихий смешок: — По-прежнему самоуверенная, — по-прежнему упрямый, как баран, мысленно отреагировала Кай. Гир наконец развернулся к ней, и было во всем его облике, самой внутренней сущности, что-то новое. — Ну, я полагаю, план у тебя уже есть? Кромку горизонта позолотили первые лучи восходящего солнца. На долгую секунду Кайри позволила себе застыть неподвижно и насладиться первыми яркими красками рассвета. А потом, тряхнув головой, решительно сказала: — Нам надо добраться до старших, зовём драконов. Но прежде, чем она успела потянуться разумом к Иниксету, её остановило осторожное прикосновение к плечу. — Погоди. Давай я позову Майсхора, он донесёт нас обоих, и там перепрыгнешь на Иниксета. Собьём Проклятого с толку — я явлюсь один, он подумает, что ты ранена и не можешь сражаться, это даст нам эффект неожиданности. Предупреди своих — у нас будет только один шанс. Когда от группы сражающихся отделился только белоснежный дракон и решительно направился к ним, Кайри едва не сбила с ног волна паники и тревоги, принадлежавшей Иниксету. С трудом убедив встревоженно шипящего дракона, что она в порядке, и объяснив определённые детали плана, она коснулась пальцами висков и осторожно, чтобы не потревожить Проклятого и не испортить всё прикрытие, потянулась разумом к ещё одному человеку, чьё участие было крайне важным для решающего удара. Муртаг отреагировал почти сразу же, хотя голос его звучал измученно и то и дело прерывался, будто мужчине было тяжело поддерживать концентрацию на беседе. Кай рассказала про свою затею и ему тоже, и Всадник послал ей быстрый импульс согласия и разорвал связь, чтобы выпустить в противника очередное мощное заклинание. Майсхор с грохотом, от которого слегка задрожала земля, приземлился рядом с ними. Его массивный хвост нервно подметал землю, а светящиеся янтарные глаза были враждебно сощурены. На осторожную попытку Кайри подойти ближе с вытянутыми открытыми руками он предупреждающе оскалил крупные клыки и низко заворчал. Тоненькие клубы дыма поднимались из его ноздрей с каждым резким выдохом — ящер тоже устал от воздушного сражения. Неловкое молчание между ними разрушил Гирнан, взяв за руку Кай и приблизившись к своему крылатому товарищу. Тот пристально посмотрел на их сцепленные ладони, не скрывая возмущённого недоумения, после чего с видимым сомнением сложил крылья и чуть отстранился, демонстративно глядя куда-то в сторону. Только тогда Всадники осторожно взобрались ему на спину — Гир сел спереди, чтобы она могла спокойно спрятаться за его спиной, и взялся за луку седла. Более привыкшая к полётам в экстремальных условиях Кайри всего лишь передернула плечами и опёрлась спиной на внушительный белый шип, растущий на драконьей спине. Резко поднявшись в воздух, Майсхор выровнял полет и понесся обратно к эпицентру сражения. Судя по оживленному потоку магии рядом с ней, Всадник и его дракон разговаривали друг с другом, скорее всего обсуждая план и свои дальнейшие действия. Кай выразительно не обращала на чужой разговор внимания, поскольку была занята тщательным укрыванием своего разума за мысленными щитами. Конечно, рано или поздно её присутствие будет раскрыто, равно как и предательство Гирнана, как только они приблизятся на достаточно близкое расстояние, но несколько секунд на атаку точно будет. И, кто знает, может они и окажутся решающими. Проклятый несомненно заметил своего предполагаемого сообщника и, осознав его победу, обрушился на оставшихся Всадников и драконов с новой силой. Но они тоже были к этому готовы. «Давай!» — крикнула Кайри Муртагу, срывая с себя маскировку и готовясь к прыжку. Торн и Сапфира, выглядевшая ещё более измученной, с размаху налетели на фиолетового дракона и буквально протаранили его, заставляя неловко завалиться на бок, быстро взмахивая крыльями. Кай опёрлась на плечи друга, Иниксет извернулся в воздухе и пошёл на снижение, готовый подхватить её на крыло... И тут что-то в его как всегда ровном смертоносном полёте изменилось. Пронзительно хрустнула кость под воздействием чужой тёмной магии, и плечо Кайри в очередной раз за сегодня обожгло болью. Вот только на этот раз она принадлежала её завывшему в агонии дракону. Огромные челюсти сомкнулись на его теле, во все стороны брызнула горячая кровь, и Кай поняла, что не может толком дышать из-за разделённых с Иниксетом страданий. Приготовленный к броску кинжал едва не выпал из её дрожащей ладони, она неловко завалилась обратно на Гирнана, пытаясь трясущимися пальцами сделать хоть что-нибудь, что угодно! «Бей его! — рявкнул Иниксет, бешено размахивая хвостом и лапами, пытаясь разжать чужую стальную хватку. Кровь сочилась из жутких ран на его теле, оставляемых огромными зубами. — Разорви связь и бей! Как нас учили, Кай, давай же!» Но проверенный метод все равно не смог унять пожирающее все тело пламя, даже с закрытой связью отзвуки страданий дракона долетали до сходящего с ума рассудка. Мир перед глазами поплыл, и Гирнану пришлось развернуться и схватить её за плечи, чтобы не дать упасть. Майсхор, и тот отозвался сочувственным урчанием: в её измученные нервы хлынула чужая тёплая энергия. Взгляд Кай, полный абсолютно безумной ярости, был прикован к черному силуэту на спине аметистового дракона. Всадник едва успевал отмахиваться от пламени и заклинаний, которые в него попеременно посылали её товарищи, и совершенно не ожидал нападения со спины. Она крепче сжала кинжал, вспоминая почти аналогичную ситуацию над королевским хранилищем. Вот только на этот раз её не остановит ничего: ни магия, которая сейчас подводила даже уставшего врага, ни Гирнан, по-прежнему твёрдо держащий её за плечи. Никто, никто на этом чёртовом свете не смеет и пальцем трогать её Иниксета. Кай размахнулась, правильно отведя руку, и швырнула свой нож прямо в хребет Проклятого. Она промахнулась совсем ненамного, и кинжал вошёл чуть пониже правого плеча почти по рукоять, заставив врага сбиться и окружить себя непроницаемым щитом. Кажется, он даже кричал от снедающей тело боли, и Кайри невольно потянулась за мечом, чтобы оборвать этот вопль и эту жалкую жизнь навсегда, но этого не потребовалось — в складки чёрной ткани на его груди вонзился тяжёлый арабалетный болт, а прямо в лоб вошла выпущенная из лука стрела. Сбоку глухо выругался Гир, удерживая вздрогнувшее после выстрела оружие, а над ними пронёсся Рамадур, на спине которого сидел сжимающий лук Нъязрог. Фиолетовый дракон взвыл и скрючился в агонии, словно пытаясь свернуться в позу эмбриона. Он наконец-то отпустил Иниксета, скованный предсмертной судорогой, и её товарищ неловко рухнул вниз, быстро взмахивая одним работающим крылом. Прямо перед ними на землю обрушилась огромная туша умершего древнего левиафана, но взгляд Кай был прикован только к её дракону, чьё сознание то вспыхивало, то гасло, подобно маленькому огоньку свечи. — Гир, — умоляюще прохрипела она, и друг понял её без лишних слов. Майсхор снизился одним из первых и приземлился рядом с неловко распростершимся на земле синим ящером. Кайри спрыгнула прямо из седла, больно ударившись ногами, и побежала к Иниксету, в ужасе глядя на кровоточащие раны и изодранное крыло. Связь мигнула в последний раз и потухла, как только она рухнула на колени рядом с запрокинутой головой и положила на морду дрожащие руки, собирая последние остатки энергии, желая отдать каждую крупицу оставшейся в ней магии — и саму свою жизнь. На несколько долгих жутких, холодных секунд она не чувствовала ничего, только обжигающую кровь на своих пальцах. А потом, как едва различимый призрак, вдруг услышала тяжёлое, сдавленное дыхание. Дракон приоткрыл один белёсый глаз, ещё сильнее помутневший от боли, и ткнулся носом ей в живот. Кай обхватила его нос руками и прижалась губами к тёмной чешуе, больше не сдерживая сдавленные рыдания. Над долиной медленно поднималось яркое рассветное солнце. Иниксет был жив — они оба были живы. И больше ничего в мире не имело значения.