Воришка и Дракон

Все закончилось до абсурдного быстро, и Кайри вдруг обнаружила себя сидящей на одной из ступенек первого яруса и плетущей косичку из гибких травинок, покрытых лёгким серебристым налетом, оставшимся после последнего заклинания Вариадис. Вокруг неё стояла тишина, только мерно шелестели под лёгким тёплым ветерком деревья и низко урчал лежащий у подножия лестницы Иниксет, вытянувший шею так, чтобы голову положить рядом с её ногами. Его раны были полностью залечены, и только на основание крыла, где были повреждены важные сухожилия, была наложена небольшая повязка с лекарственной мазью, которая должна была полностью излечить ранение. Из-за этого одно из крыльев было чуть опущено гребнем к земле, и на данный момент её невероятно взрослый дракон, один из новоиспечённых героев и спасителей Алагейзии, с невероятным упорством пытался вычистить из-под чешуи засохшие мелкие веточки и песок, забившиеся туда при падении, или кровь. Получалось у него не очень, но Иниксет был слишком упрям, чтобы просто так сдаться. Кай улыбнулась и, поднявшись и потянувшись всем телом — но осторожно, чтобы не потревожить собственные бинты на левом боку, подошла к другу и опустилась на его мощную шею меж двух прижатых к телу шипов, после чего взяла в руки небольшое и специально используемое для таких целей железное лезвие и принялась опытными движениями чистить тёмную чешую. С довольным ворчанием ящер прекратил скрести собственное крыло когтем передней лапы и привычно положил огромную голову ей на колени, хотя из-за его заметно увеличившихся за время их совместной жизни размеров и впечатляющих загнутых рогов получилось уместить только острый нос, и прикрыл глаза, явно намереваясь немного вздремнуть. Все же, это сражение их измотало, к тому же, оно происходило ночью, и организм робко намекал, что можно было бы и присоединиться к уютной ленивой дрёме товарища. Все равно их пока никто не ищет и не заставляет ничего делать. Как только последний камешек был торжественно выкинут в траву, Кай откинулась на широкую драконью спину, временно свободную от седла, и прикрыла глаза ладонью, закрываясь от солнца. От усталости больше всего хотелось забыть про обязанности, проблемы и прочие вещи, которые нужно срочно решить, и спокойно заснуть, однако что-то ей подсказывало — причём подумала она об этом, уже закрывая глаза — что долго наслаждаться заслуженным бездельем им не придётся. И конечно же, её проклятая интуиция в очередной раз не подвела — солнце заслонил человеческий силуэт, и над головой послышался хорошо знакомый хрипловатый смех. Кайри лениво приоткрыла один глаз и глянула на улыбающегося Муртага со всей максимальной заинтересованностью, на которую была в расслабленном состоянии способна. Тот, прекрасно понимая настроение несправедливо потревоженного ребёнка, медлить не стал: — Насколько я помню, ты очень переживала за одного своего орденского товарища, — остатки сонливости и вялости слетели с неё за несколько мгновений, и она резко приподнялась на локтях, поморщившись от пронзившей бок боли. — Не хочешь заглянуть и пожелать окончательного выздоровления? — Заклятие?.. — неверяще улыбнулась Кай. — Заклятие спало, — кивком подтвердил её предположение наставник. — Лекари говорят, после пары недель постельного режима будет как новенький, но если тебе интересно мнение старого одиночки, то можно его хоть сейчас в небо выпускать. Она рассмеялась: чистым, счастливым, беззаботным смехом. Спрыгнула с драконьей спины, с силой толкнула локтем чужую щеку, заставив дракона с сердитым шипением распахнуть белесые глаза и уставиться на неё с яростным недоумением. Прижалась к нему всем телом, и одновременно передала один единственный яркий импульс по стремительно укреплявшейся цепи их связи, пылающий радостью, облегчением, и поспешно отстранилась, когда осознавший причину её веселья Иниксет вскинул голову и торжествующе выпустил в небо поток раскалённого индигового пламени. Коротко поблагодарив Муртага и хлопнув его по плечу, Кайри взбежала по лестнице, краем разума ощущая, как бесшумно крадётся за ней временно лишенный возможности летать дракон, и понеслась к знакомым дверям лазарета. Там она едва не столкнулась с выходящей наружу Кендрой, на обычно спокойном лице которой была написана тёплая радость, и они обменялись понимающими одинаково приветливыми взглядами — после таких счастливых новостей сил и желания злиться и дальше вспоминать былые недомолвки не было. Старшая Всадница посторонилась и пропустила её в уже знакомую комнату, в которой она некогда почти поссорилась с Вариадис — упоминание её имени больно кольнуло сердце, и она немного затормозила, не зная, как рассказать другу про эту утрату. Ещё по воспоминаниям из эльфийской столицы она знала, что они были хорошими товарищами и что Игурон даже помогал ей разобраться с изучением магии… И, как оказалось сегодняшней кровавой ночью, не зря. — Кай! — поприветствовал её как всегда громкий и уверенный голос, как будто и не было никакого ранения, и она просто заскочила к старшему пожелать ему доброго утра. — Боги, как же ты вымахала, тебя не узнать толком! А ведь Айша, весьма иронично подумалось Кайри, когда-то сказала пришедшему навестить их Иниксету тоже самое. Они обнялись, слегка неловко, потому что Кай по-прежнему не отличалась высоким ростом, а Игурон лежал на кровати в окружении нескольких подушек и вертел меж пальцев яркую и будто насыщенную пламенем оранжевую чешуйку. Взгляд его снова искрился жизнью, уверенностью и энергией, кожа чуть порозовела, и от страшного ранения, едва не унёсшего сразу две чудесные жизни, не осталось и следа. Усевшись на чужую кровать со скрещёнными ногами, Кайри обернулась на приветственное фыркание, от которого зашевелились её неровно обрезанные волосы, и улыбнулась лежавшей рядом со Всадником Айше, которая выглядела как никогда живой и отдохнувшей. Казалось, её яркая чешуя снова налилась энергией и силой, глаза вспыхнули новым азартным пламенем, и перед ней снова предстала та весёлая и ехидная дракониха, с которой она познакомилась у самых границ Элессмеры: энергичная, пылающая и как всегда сверкающая ярче звёздной стали. Это было не зря, вспомнился Кай собственный первый опыт использования магии. Осознание окружающей действительности обрушилось на неё подобно оглушающему водопаду из эмоций: они справились, победили и навсегда уничтожили угрожающую им и драконам опасность. Игурона вылечили, он был в полном порядке, и в скором времени они с терпеливо — что, признаться честно, было совсем на неё не похоже — ждущей Айшей смогут снова подняться в воздух и бороздить чистые небеса в компании друг друга. Они выиграли это сражение — не без потерь и не без сожалений, не без ошибок и недопониманий, но в результате победа все равно осталась за ними, и теперь Алагейзию снова ждали мирные дни. По крайней мере, Кайри искренне на это надеялась. — Айша рассказала мне, что произошло после моего ранения, — Игурон крепко сжал её руку своей, твёрдой и уверенной. — Я обязан тебе своей жизнью — и её тоже, Кай. Спасибо тебе. Опять же, черт подери, что оставалось делать в такой ситуации? Кайри снова прижалась к другу и позволила себе немного задержать тёплые приятные объятия. — До меня так же дошли слухи, что кое-кто умудрился, для начала отправившись в самоволку, разыскать в Спайне не просто учителя, а самого Муртага! — Игурон посмотрел на неё без крупицы возмущения или обиды, чего она все же опасалась. — Я всегда знал, что ты на месте долго сидеть не сможешь. — Мне хотелось действовать! — отшутилась с весёлым возмущением Кай. В голове неожиданно всплыл далеко не такой дружелюбный приём остального ордена, и она печально понурилась. — Всем бы твоё такое замечательное отношение… Старший Всадник неожиданно твёрдо сжал её плечо и серьёзно, что совсем не вязалось с его приветливым радостным настроением, произнёс: — Кай. Это был твой выбор — и ты его сделала и понесла за него ответственность. Да, возможно, на него не отреагировали исключительно положительно и не поддержали со всех сторон, но такое, если честно, вообще редко случается, если ты решаешь всё выбрать самостоятельно, а не ориентироваться на мнение окружающих. И я надеюсь, что произошедшее не заставит тебя отказаться от привычки проявления инициативы. Кай растроганно посмотрела на него и смущенно потупила взор, ощущая, как на щеках медленно расползается румянец. Как бы ей не хотелось строить из себя равнодушного к мнению знакомых по ордену людей человека, поддерживать вежливое и спокойное выражение на лице, особенно после таких искренних тёплых слов, было трудновато. В конце концов она ограничилась короткой усмешкой и расслабленно, благодарно ответила: — Нет, не заставит, здесь что-нибудь посильнее нужно. И оно тоже вряд ли сработает. Спасибо, Игурон. Для меня это очень важно. И на этот раз она действительно сказала правду. Из всех взрослых Всадников ордена, в котором она провела немалую часть времени, с которыми ей довелось встречаться, наиболее плотные и приближенные к дружеским отношения у неё остановились только с одним представителем первого поколения — и, разумеется, с его потрясающе своенравным, вредным и преданным драконом. Поэтому слышать его понимание и принятие её мнения и решения было вдвойне приятно. Судя по всему, Игурон и без слов понял испытываемые ею — сентиментальные, черт подери! — эмоции и решил не продолжать эту тему, вместо этого сосредоточившись на расспросах о произошедшем в мире, пока он лежал в коме. Услышав о смерти Вариадис и обстоятельствах, которые привели к столь печальному исходу для обоих эльфов, мужчина медленно закрыл глаза и провёл по лицу дрогнувшей ладонью, ненадолго устремив потускневший взгляд в противоположную кровати стену. Кайри и сама принялась странными дерганными движениями разглаживать складочки на тёплом одеяле, тщательно подавляя внутри себя приподнявшую было голову свирепую боль и сожаление, что ей не удалось предотвратить чужую смерть. Больше всего на свете хотелось с кем-нибудь этим поделиться, рассказать, хоть единожды вытащить наружу из темноты собственных рассуждений все тревожащие и гложущие мысли и избавиться от них, однако в данной ситуации это было бы более чем неуместно, и она промолчала, позволяя другу переживать своё удушающее горе. Айша сочувственно боднула своего Всадника носом, и тот словно вышел из странного транса, в который погрузился после её осторожных нерешительных слов. После чего медленно повернул к ней голову и задумчиво произнес: — Знаешь, я ведь знал их обоих во времена ещё своего обучения, — горькая усмешка искривила его губы. — По эльфийским меркам они были довольно молоды, и нам было чему учиться друг у друга. Уже позднее, пройдя обучение, я помогал Дис работать с заклинаниями и обучал по мелочам магии в целом. А Лисиандр… Ему всегда чего-то не хватало, я это замечал, но даже в самом страшном сне не мог бы предположить, что — что всё закончится именно так. — Никто не мог, — призналась ему Кайри. — О его предательстве узнали в самый последний момент. Старший качнул головой один раз и ощутимо встряхнулся, будто сбрасывая с себя покров печальных мыслей и возвращаясь к обычному миру. Да, потери всегда тяжелы, и на первое время кажется, что с ними невозможно смириться, их невозможно переждать или как-то унять бушующее и разожжённое ими в груди пламя из тоски и горечи, но рано или поздно боль утихает — и в такие моменты нужно найти в себе силы переступить через этот порог и пойти дальше, храня в сердце воспоминания об ушедших. Очевидно, для Игурона этот момент уже настал, и он решил не топить себя среди сожалений и печали. Или, возможно, отложил их до поры, до времени. — Спасибо, что рассказала мне, — ровным голосом сказал он, глядя ей в глаза: серьёзно, пристально и искренне. И они продолжили свой бесконечный разговор. Прерваться пришлось только ближе к вечеру, когда о себе дал знать сначала голод, потом подтянувшаяся усталость. Зашедший на ежедневную проверку целитель посоветовал ей отправиться отдыхать — только сначала попросил заскочить к старшим на верхний этаж на важное небольшое совещание, и, конечно же, курица-наседка Игурон тут же поддержал его решение и тоже попросил их с Иниксетом, успевшим уже опять задремать рядом с Айшей, не геройствовать и не усердствовать, а пойти и нормально передохнуть после сражения и всего успевшего произойти. Пришлось с неохотой отпустить его бледную от недостатка солнечного света ладонь и, постоянно оглядываясь, будто опасаясь, что стоит ей отвернуться, и друг снова провалится в кому, как в тяжёлый долгий кошмар, выйти наружу и потянуться всем телом, разминая затёкший корпус. Так как её дракон временно не мог летать, Кайри с чистой совестью отправила его на заслуженный отдых рядом с их старым домиком — в своё гнездо эта заметно увеличившаяся в размерах ящерица вряд ли бы пролезла, а вот на полянке рядом — возможно. А сама вышла наружу, поставив лицо лучам уже закатного солнца, потому что они проговорили со старшим целый день, и мысленно обратилась к пространству перед собой. Буквально через секунду её разума коснулось знакомое тёплое присутствие Торна, и земля вздрогнула, когда огромный алый ящер приземлился прямо перед ней, опустив голову и позволяя провести ладонью по своему веку. Его тело тоже покрывали постепенно исчезающие раны, но даже не прибегая к магии она видела, что часть из ужасных разрывов затянется только в виде новых бугристых шрамов — некоторые травмы не могла исцелить бесследно даже самая могущественная магия. «Тебя довезти?» — мягко поинтересовался крылатый наставник, подставляя ей гребень крыла. «Если не трудно, — с благодарностью согласилась Кай, вскакивая на мощный гребень и перебираясь в седло. — Не вижу смысла тащить туда Иниксета по этим лестницам, пусть лучше отдыхает. Я в состоянии пересказать ему основные детали собрания». «Конечно. Кроме того, это собрание больше касается тебя и твоего товарища из Гиллида». В его словах не было и малейшего намёка на угрозу или возможные грядущие разборки, но тем не менее Кайри на всякий случай сильнее схватилась за белый шип перед своим лицом и обновила барьеры вокруг своего разума. Хотелось как можно скорее с этим покончить. Они приземлились с левой стороны огромной кроны, и девочка аккуратно спрыгнула на землю под бдительным взглядом алого дракона. Торн прошёл вместе с ней внутрь, грохоча лапами по деревянному полу, и занял место за спиной своего Всадника. Не мудрствуя лукаво и ощущая необходимость хоть какой-нибудь поддержки, Кай уселась неподалёку от Муртага и обняла собственные колени, положив на них подбородок. Минутой позже к ней нерешительно присоединился немного потрёпанный и лохматый Гирнан, где-то потерявший шнурок, которым обычно были перехвачены его отросшие волосы, а за ним по-прежнему бесшумной тенью проследовал Майсхор, с настороженностью косившийся на окружавших его взрослых сородичей. Она заметила, что белый дракон непонимающе озирается, очевидно, в поисках единственного отсутствующего тёмного, и обратилась к нему вслух — не хотелось инициировать мысленное общение первой, учитывая определённую специфику их отношений со времён недавнего знакомства. — Иниксет отдыхает, его не будет на собрании, — бегающий и по-прежнему пылающий янтарный взгляд сосредоточился на ней, и молодой ящер медленно кивнул, после чего опустился на землю, подвернув под себя левую переднюю лапу и вытянув вперёд правую. Кайри так и подмывало спросить у друга, почему его спутник такой неразговорчивый и как они общаются, но это было не её дело и между ними, спустя столько времени, уже не было такого прочного доверия, чтобы так откровенно влезать в чужую личную жизнь. Пришлось временно поумерить любопытство и сосредоточиться на собрании. Быстрее начнём, пронеслась в её голове мысль, быстрее закончим. — Беспорядки постепенно утихнут без вмешательства Всадников. Действия так называемых бунтующих вполне могут быть объяснены магическим вмешательством или минутным недовольством. Сейчас, когда единственный главный лидер был уничтожен, жизнь в городах сама вернётся в нормальное русло, — говорил кто-то из учителей под одобрительные кивки собратьев. — Она вернётся в нормальное русло лишь до того, пока в мире снова не появится какой-нибудь излишне харизматичный человек с магическим образованием, который решит исправить государственный строй и навести в стране порядок. Тогда следующая волна беспорядков будет намного масштабнее и проконтролировать её будет сложнее, — отвечал сердито Муртаг, и почему-то у Кай создалось странное впечатление, что она попала не в начало, а в середину разговора, и эти аргументы повторялись уже по третьему разу. — Во время своего визита в столицу я сообщу королеве о причинах возникновения такой реакции, и она примет должные меры, — попытался воззвать к порядку Эрагон. Значит, речь идёт о визите в столицу? Здорово, конечно, но Кайри сомневалась, что это как-то её затрагивает раз, интересует два, что-то поменяет в жизни страны три. Конечно, её величество прислушается к мнению лидера главы ордена, который даже расположен за пределами страны, и немедленно начнёт проводить изменения в сложившемся за пару десятилетий политическом строе и в принципе в работе государственного аппарата. А уж про вмешательство в деятельность городских губернаторов и вовсе говорить нечего — слишком много информации надо перерыть, слишком многих людей надо заменить или передать в руки правосудия. Затратно и тяжело, даже имея в распоряжении все ресурсы страны, в том числе и человеческие, потому что нынешнюю, повседневную занятость никто не отменял. Недостаточно мощный будет стимул. И в очередной раз всё останется несправедливым и незамеченным. — Не примет, — фыркнул Муртаг, скрещивая руки на груди. — Скажет, скорее, что приняла твои слова к сведению и постарается предпринять что-нибудь в ближайшее время, и дело отправится в долгий ящик. Думаешь, у неё прочих государственных дел нет, чтобы этим заниматься? — Хорошо, — сдержанно вздохнул Эрагон, пристально глядя на собеседника. Видно было, что эти слова он тоже слышал далеко не единожды. — Что же, в таком случае, предлагаешь ты? — На неё не подействуют слова лидера Всадников о творящейся в городах, скажем помягче, несправедливости. Но, возможно, больший эффект произведут слова непосредственно тех, кто в одном из таких городов провёл большую часть своей жизни? Взгляды всех присутствующих разом обратились к ним, и Кай рефлекторно прижалась поближе к Гирнану, напряжённо глядя на каждого по очереди. Друг позволил обнять себя за руку и привычно двинулся чуть вперёд, заслоняя её плечом. — Правильно я понимаю, — заговорил он чуть охрипшим от испытываемых эмоций голосом, — что вы предлагаете нам — мне и Кай — предстать перед королевой и сообщить ей о наших бедах? Кайри в это время не отрывала взгляда от Муртага, скрестившего руки на груди и выглядящего странно задумчивым. Вокруг его мыслей во всём мощном великолепии мерцал непроницаемый барьер, не позволявший даже примерно угадать, о чем думает старший. Взгляд его не выдавал ни единой эмоции, кроме привычной отстраненности от общества: сказывались проведённые в одиночестве годы. «В этом нет смысла», — вызывающе громко подумала тогда Кай, немного раздражаясь на такое причудливое поведение. Ответ пришёл почти сразу же, будто под фасадом из своей несокрушимой защиты наставник ждал её реакции. «Поверь мне, есть. Для обеих сторон. На Насуаду произведёт впечатление твоя с Гирнаном история, а наше присутствие добавит весомости вашим словам. Будут предприняты меры. Мне бы хотелось, чтобы вы учились, зная, что в мире все же произошли какие-то изменения». «Трогательно, — умилённо улыбнулась девочка. — Мы можем попробовать, конечно… Но я совершенно не умею вести себя, ну, соответственно ожиданиям королевы». И в этот раз защита дрогнула: Муртаг повернулся к ней и откровенно ухмыльнулся сквозь покрывающую нижнюю часть лица бороду, чуть подпаленную случайным заклинанием и пока не приведённую в порядок. «А ты и не пытайся. Будь собой. Это тоже… Произведёт на неё впечатление». Кай рассмеялась вслух, заслуживая несколько непонимающих взглядов в свою сторону, хотя что-то в словах Муртага ужалило её подобно лезвию отравленного кинжала: быстро, незаметно и тут же скрылось среди прочих мыслей. Обсуждение постепенно подходило к концу, и никто даже не заметил её отвлечённости и то, что на обсуждение собственного визита в Илирию она не обращала ни малейшего внимания, поэтому просто быстрого согласия на поездку оказалось достаточно, а равнодушное пожатие плечами только убедило всех в привычности её якобы обычной и внимательной реакции. В конце концов, это было важно именно для Гира. Этого он и добивался, этого и хотел достичь, присоединившись к Проклятому и приняв его предложение — чтобы его услышали и чтобы с проблемой сделали хоть что-нибудь, пусть уже и при другой власти. А она сама… А что она сама? За последние полгода Кайри полностью отвыкла от размышлений о жизни и государственных трудностях. В бескрайних горах Спайна, в хорошей компании двух наставников и дракона, в постоянном саморазвитии, она совершенно не успевала думать про возможное возвращение в более обычную Алагейзию. Академия успела стать для неё чем-то далёким и подзабытым, а быт своеобразного отшельника-странника, нашедшего себе временное пристанище, стал гораздо милее и ближе. Возвращаться, поймала она себя на неудобной и юркой, как ласка, мысли, не хотелось совершенно. Особенно теперь, учитывая гораздо более высокий уровень её знаний после подготовки Муртага. В очередной раз проходить с остальными все заклинания и медитировать, когда она уже может сотворить это заклятие без предварительной подготовки, потому что в первый раз была поставлена в экстремальные условия и под давление? Снова лениво кружиться с ненастоящим мечом, когда бедро обжигает приятным звёздная сталь? Снова, черт подери, сидеть над свитками и изучать спряжение глаголов в древнем языке? Почему-то после чудом выигранной битвы не на жизнь, а на смерть тратить отведённое тебе время на подобные занятия казалось чем-то почти кощунственным. Да, она совершенно точно не хотела возвращаться. Осталось только придумать, как сказать об этом учителям и всему ордену. Игурон правильно сказал, хочешь иметь своё мнение — готовься его отстаивать, но ради уже отведанной свободы Кай была готова поспорить хоть с каждым стоящим здесь Всадником. И в самом же деле, не сидеть же ей вечность на одном месте? «Выгляни немедленно наружу! — вдруг раздался голос Иниксета у неё в голове. — И остальных вытащи!» Иниксет и восторженные интонации в голосе? Мудрые и самую малость пафосные мысли о будущем были беспощадно откинуты в сторону, Кайри вскочила на ноги и рванула к выходу из зала, выбежав на огромную широкую ветвь древа. Увиденное заставило её вздрогнуть и поражённо приобнять себя за плечи. Глубокая тёмная долина переливалась разноцветными холодными яркими цветами под лунным светом. Трава, кора, листья и вода сверкали нежными оттенками лазури, серебра, аметиста, причудливо переплетались оттенками и расходились буйством красок по всей небольшой рощице. Даже мощные корни, насквозь пропитанные громыхнувшей несколько часов магией, пульсировали ровным белым сиянием самой жизни. Заклинание Вариадис навсегда запечатлелось на этих землях, превратив их в удивительный цветной лес, от сияния которого становилось светло, словно днём. И в то же время горящие всполохи удивительно ладно контрастировали с густым ночным полумраком. Подобно гигантскому фонарю приятным мягким светом переливалось древо, озарённое, казалось, мириадами разных цветов и богатых оттенков. Когда-то давным-давно магия одного Всадника превратила некогда прекрасный и плодородный остров Врёнгард в мёртвую пустыню и изменило его облик до неузнаваемости. Сегодня же колдовство отдавшей жизнь юной эльфийки сделало и без того красивую рощу ещё более впечатляющей, яркой, запоминающейся на всю жизнь — под стать своей создательнице. Таково было её последнее послание миру, и Кай знала, что даже если она больше сюда не вернётся, она навсегда сохранит эту потрясающую картину в своей голове. И все же, видя каждый день, как под последними лучами закатного солнца расцветает нежной переливающейся сиренью роскошная древесная крона, Кайри замечала, что постепенно боль от потери отступает, оставляя после себя тёплую горечь и приятные воспоминания о проведённом времени. Они вылетели в столицу через несколько дней, как только оправились драконы и чуть изменилась в лучшую сторону погода. Младшие летели посередине строя и бессовестно скучали, не хотелось даже разговаривать. Кайри, снедаемая странным беспокойством, так и вовсе проспала почти всю дорогу и на все вопросы или попытки включить себя в вяло текущую беседу о будущем образовании реагировала отстранённо и односложно, погружённая в собственные тяжёлые размышления. Крыло Иниксета полностью зажило, оставив в напоминание только небольшой гладкий рубец на плечевом суставе, и её дракон привычно закладывал небольшие пируэты в воздухе, как бы невзначай задевая кончиками огромных когтей на гребнях то Торна, то Сапфиру. У него, в отличие от неё, было удивительно неплохое настроение. В кои-то веки ей не хотелось его портить. У её величества их приняли довольно радушно, выслушали сначала взрослых и их просьбу, а потом, не дав им времени собраться и приготовиться, двери в огромный и достаточно помпезный зал распахнулись, словно по щелчку невидимых пальцев, и в зал вошла невысокая женщина средних лет, чьи густые тёмные волосы были продёрнуты паутинкой первой седины. Богатые многослойные одеяния обнимали нежным шелком её изящную фигуру, огромные широкие и расшитые разноцветными нитями рукава были сведены на животе. Словно завершая сверкающий и блестящий образ, на аккуратной голове переливалась драгоценными камнями и чистым золотом необычная корона, напоминавшая скорее аккуратный переплетённый обруч. Со строгого красивого лица на детей глядели внимательные карие глаза. Кай невольно переступила с ноги на ногу, недовольная, что её так откровенно рассматривают, и уставилась на королеву в ответ, без тени смущения откидывая прохладным взглядом дорогую тяжёлую одежду. Через несколько долгих мгновений она коротко улыбнулась, поскольку намёк её величество, подкованная в распознавании подобных знаков, поняла более, чем хорошо. Говорить начал Гирнан, и Кайри в очередной раз почувствовала, как её в прямом смысле уносит мыслями прочь от разговора, словно собственная душа не желала проявлять интерес к решению их судьбы, к решению судьбы их сверстников и возможных потомков подворотен города Гиллида. В отчаянии загребая невидимыми руками, она попыталась включиться в обсуждение, вернуться в реальность и подтвердить свой характер, продемонстрировать его сложность во всей красе и чуть расшевелить собравшихся Всадников… Но в какой-то момент остановилась и с ощутимым равнодушием начала смотреть на происходящее будто со стороны обычного наблюдателя, покинув своё недвижимое тело с пустыми и будто остекленевшими глазами. Странно, отсутствующе и безразлично пожурила она себя: тебя ведь это так тревожило и волновало, почему сейчас у тебя на душе сплошная апатия да печаль? А рассказ все длился и длился, а внимание Кай утекало все дальше в открытое бесконечное пространство, и вот уже показалось, что конец близко, и Насуада даже задала какой-то вопрос, что было верным признаком завершения речи Гира... И тут грохнула вдруг тяжёлая входная дверь в тронный зал. Все тут же неожиданно пришло в движение и изменилось, заволновалось и зашептало: раздались со всех сторон удивлённые вздохи советников её величества, застыла неподвижной статуей и сама королева, словно увидев призрак из далёкого прошлого. Муртаг остановился с правого плеча от неё и привычно заложил руки за спину, широко расправив плечи. Его слегка потеплевший взгляд был направлен на её величество, однако никаких попыток подойти ближе он не делал. Остальные Всадники, оставленные ожидать своё младшее поколение в соседних покоях, заходить внутрь не торопились, и Кайри даже удивилась, что никто не попытался остановить её наставника и удержать от такой, без сомнения, запоминающейся выходки. Впрочем, разве этого невозможного человека хоть чем-нибудь, кроме здравого смысла и неопределенности результата, удержать можно? — Я могу подтвердить все, сказанное здесь сегодня, ваше величество, — разнесся его строгий, чистый голос под сводами древнего зала. — Подобное не должно продолжаться. Пусть моё слово, слово одиночки, не так ценно, как слово лидера ордена, я надеюсь, что вы запомните сказанное сегодня и примете меры. Случай в Гиллиде — не единственное проявление такой несправедливости, и возможно, за двадцать лет накопилось достаточно подобных мелких проблем, которые вместе, как оказалось, могут образовать одну большую. Он говорил без угрозы, спокойно и даже мягко, и по лицу королевы было понятно, что она внимательно прислушивается к его советам. Между ними, чуть подозрительно прищурила глаза Кай, точно произошло что-то значимое в прошлом, иначе откуда такое странно-знакомое отношение друг к другу? — Как я уже сказала, я непременно займусь решением этого вопроса. Мне жаль, что это зашло настолько далеко и вы были вынуждены прожить детство в таких условиях, — обратилась Насуада к младшим, и Кайри подавила ехидное желание передернуть плечами и отвернуть голову в сторону. — Я позабочусь, чтобы такого больше ни с кем не повторилось. Какой вот, интересно, смысл в извинениях, если все уже произошло и ничего уже не поменяешь? Хотя, этого она отрицать не могла, её величество действительно выглядела встревоженной и задетой, и в её взгляде то и дело мелькало сочувствие и сожаление по отношению к пережившим многое подданным. — А вы, Муртаг? Мне сообщили, что в решающей битве вы сражались на стороне ордена. Планируете ли вы и дальше остаться среди других Всадников? Лицо Муртага словно закаменело, и впервые за очень долгое время Кай ощутила его неуверенность. Мужчина медленно сжал руки в кулаки, одной обхватив рукоять Заррока, скользнул взглядом по стенам, витражным окнам, наряду её величества и по лохматой макушке Кайри. Вздохнул, тяжело поведя плечами, словно принимая какое-то судьбоносное решение и будто бы с сожалением произнёс: — Нет, ваше величество. Боюсь, даже спустя столько лет мне все ещё не по пути с орденом. Существует ещё очень много пустых мест на нашей карте. Возможно, займусь их изучением. Насуада кивнула, и только едва заметная тень скользнула по её лицу. — В таком случае, удачной вам дороги и добрых странствий. А вам, — снова обратилась к Всадникам королева, — я желаю отличной и интересной учебы. И удачи! Втроём, они медленно вышли из тронного зала, погруженный каждый в свои размышления. Драконы ждали их снаружи, и Кайри первая незаметно выскользнула на балкон, встретивший её солнечными лучами, и позвала парящего в небесах Иниксета. Тот величаво приземлился перед ней, однако девочка не спешила забираться ему на спину. Вместо этого она молча подошла к товарищу и приобняла его вытянутую морду, пряча лицо и давя в горле печальные жалкие всхлипы. Наконец, ей стала понятна причина собственной отстраненности и тревоги. Муртаг, говоря о своих дальнейших планах, будто даже не рассматривал вариант, что путешествовать будет не один, и рассказывал исключительно о себе одном. И, казалось, с чего бы ему так делать — их союзничество действительно было временным, и теперь, когда опасность спала, он вполне закономерно подумал, что ей пора вернуться в академию и продолжать нормальное обучение. Но, черт подери, как же это было тяжело и в каком-то смысле обидно. Будто бы подсознательно она все же надеялась, что чудо случится, и они отправятся путешествовать вместе, прикрывая друг друга, как это происходило последние несколько месяцев. — Пора возвращаться, — огласил балкон голос Эрагона, и девочка отпрянула, утерев выступившие слезы и принявшись поспешно завязывать ремни седла. Когда она, в порыве печали, горя и обиды, чуть не порвала ремень пополам, разум резко обожгло знакомое присутствие. Муртаг привычно помог застегнуть самое неудобное крепление и глянул на неё с различимой тревогой во взгляде. — Ты в порядке? Кайри не менее привычно нацепила на лицо лёгкую беззаботную улыбку. Ей не впервой. — Да, конечно, — срочно, придумать любую причину, даже самую нелогичную. — Просто столица, встреча, всё такое. Немного вымоталась. Наставник осторожно потрепал её по волосам, передавая немного энергии и в целом подбадривая, и улыбнулся уголком губы: — Отдохнёшь в дороге, я полагаю? — Да, наверное. Ну абсолютно бессмысленный получился диалог. Как будто бы его сказанные слова и скорое расставание не имели никакого значения. Кай прыгнула в седло и застегнула ремни, снова прижавшись носом к спине дракона. Тот издал низкое сочувствующее урчание и, поднявшись первым в воздух, принялся тихо рычать, меняя тона и тембр, будто бы стараясь успокоить и убаюкать её. С тёплой и самую малость растроганной улыбкой Кайри благодарно погладила его по шипу, прежде чем прилечь щекой на тёплую чешую. Приключение действительно закончилось. Пора было возвращаться в тошнотворную, отвратительную рутину.