* * *
Стайлз проснулся после ночи, заполненной ожившими кошмарами истерзанной плоти и пробежками через лес. Можно было с уверенностью сказать: он не чувствовал себя особо отдохнувшим. Завтрак прошёл в почти полном молчании. Наконец — хотя казалось, будто эти слова не доставляют ему никакого удовольствия — отец сказал Стайлзу, что сажает его под домашний арест. Из школы Стайлз должен будет ехать прямиком домой. Никаких гостей. Машину использовать только по необходимости. Именно этого Стайлз и хотел. Что не удивительно, Джексона в школе не было — хотя и Лидии тоже. Когда Скотт с Эллисон подбежали к Стайлзу возле классной комнаты, он незамедлительно перевёл все их вопросы по поводу его самочувствия и того, за каким хреном он сделал то, что сделал, на более безопасные темы. — Он восстанавливается после травм, — наконец пояснил Скотт, настороженно поглядывая на Эллисон, словно не был уверен, что поступает правильно. Ну хотя бы у этих двоих всё вроде как наладилось. Вот и молодцы. — Хотя мы не думаем, что это займёт много времени, — прибавила Эллисон, неловко улыбнувшись. — Кажется, у него все же есть… — Все те же чудные оборотничьи способности к исцелению? — закончил за неё Стайлз. — Только в этом случае скорее чудные ящерные способности к исцелению. Хей, интересно, если ему оттяпать конечность, она отрастёт обратно? — Он старался, он старался изо всех сил, но оттяпывание конечностей только напомнило ему о том, как Дерек когда-то схватил Стайлза и приказал отрезать ему руку. Вот дерьмо, всё дело и правда упиралось в Дерека. — Гм, ну и как он справляется? Он теперь знает, что он такое? — Тебе нужно позвонить Дереку, — наконец решительно заявила Эллисон. — Джексон и Лидия оба были там, пока с ситуацией… разбирались. Если хочешь подробностей, — открыто добавила она, — тебе стоит позвонить ему. Да, словно это вообще произойдёт. Словно все её хитрости не были шиты откровенно белыми нитками. Ну конечно, никто из них не сдался так просто. В течение всего дня, когда бы он ни оказывался в одном классе со Скоттом, Эллисон или обоими сразу, они начинали подлизываться к нему с таким невинным видом… ну, ладно, Эллисон хотя бы пыталась проявить такт. Скотт же просто шёл прямиком к нему и говорил: — Чувак, тебе нужно поговорить с Дереком. Айзек стал его спасителем. На обеде, когда Стайлзу пришлось пересесть от Испанской инквизиции, Айзек подошёл и сел рядом с ним. Он ничего не говорил — просто сидел, уминая свой чизбургер, словно это была какая-то свежепойманная дичь, а потёки кетчупа на нём до жути напоминали кровь. Многое можно было сказать о жизни Стайлза, если он предпочитал такую компанию обществу Скотта и Эллисон. А когда Стайлз вернулся домой, отец ждал его, чтобы завести разговор, отложенный с прошлой ночи. Смирившись с неизбежным, Стайлз с глухим стуком уронил рюкзак на пол, а сам плюхнулся на диван. — Дело в Дереке? — снова спросил отец. Выглядел он так, будто не хотел иметь с этим ничего общего, но всё равно собирался узнать — как и всегда, когда дело доходило до таких ситуаций. — Я не мог не заметить, что на следующий день после того, как вы… сблизились… ты выкинул номер с машиной Джексона. Дерек… сделал что-нибудь? — Нужно было отдать отцу должное — его голос не звучал обвиняюще. Он не требовал рассказать, не домогался ли до него Дерек. Отец только беспокоился, что проблема была на эмоциональном плане. Возможно, Стайлзу удастся притвориться, будто они просто поссорились или что-то в этом духе — это было бы не так уж и далеко от истины, пусть даже ссора вышла совершенно односторонней и под прицелом электрошокера. — Дерек. Да, дело в Дереке, — кивнул Стайлз, упрямо глядя в пол. — Мы поссорились, ну ты понимаешь. Серьёзно. Тишина оглушала, и когда Стайлз наконец поднял взгляд, отец пристально смотрел на него. И был явно разочарован. — Настанет ли такой момент, — печально начал отец, — когда ты перестанешь мне врать? Ну конечно же, это должно было случиться прямо сейчас, и конечно же отец прямо сейчас должен был решить, что сыт по горло. Но какого хрена Стайлзу нужно теперь сказать? Ну… боже, пап, я осознал, что не просто люблю оборотня, но ещё и являюсь его парой! И прошлой ночью таинственная семья охотников на оборотней попыталась убить его, и он чуть не умер, прямо передо мной, вот только я спас ему жизнь, разрезав ему грудь и выковырнув оттуда пулю. Хочешь ещё? Я совершенно слетел с катушек, из-за той фигни, которая, как я понимаю, проявляется у пары оборотня, и если бы Крис Аржент меня не остановил… Вполне уверен, я бы буквально вырвал горло его жены собственными ногтями, и мысль об этом беспокоит меня совсем не настолько сильно, как должна бы. А ещё, кстати, я был приманкой для ящерицы-убийцы — Джексон и есть ящерица, я не упоминал? — которая в итоге надрала всем задницы, а потом мне пришлось наблюдать, как мужчина, которого я люблю, угрожает убить женщину, которую я раньше любил, и он поцарапал ей горло, и я знаю, что это было просто представление, знаю, но разве он не должен был довериться мне? И всё это за один день. Один день. И я жутко погорячился и пальнул в него из шокера, а это было самым худшим из всего, что я вообще мог сделать, потому что Кейт и электричество, и я облажался. Я знаю, что облажался, но я не знаю, как прекратить… А потом его обхватили отцовские руки, крепко обнимая. Стайлз ахнул и вцепился в них, осознав, насколько печёт глаза. Зажмурившись, он уткнулся лбом отцу в шею. — Я хочу рассказать тебе, — прошептал он сдавленным от эмоций голосом. — Но это столько всего, а я не знаю, как. — Потому что столь многое из этого было не его секретом. Он не мог назвать имя ни одного из оборотней без их разрешения — это знание являлось действительно важным для жизни и не зря хранилось в тайне. А что ещё более важно — если поведать отцу правду, это вполне может поставит его под угрозу. — Тогда только одно, — подбодрил отец, умоляя. Он отстранился, и его глаза казались подозрительно влажными. — Если всё происходящее — чем бы оно ни было — это слишком, тогда начни с малого. Просто расскажи мне что-нибудь. И была всего одна вещь, которую Стайлз действительно мог сказать. Одна вещь, которая не была связана ни с оборотнями, ни с ящерицами, ни с охотниками, боже мой. И она, наверное, даже покажется бессмыслицей, и отец, наверное, неправильно поймёт сказанное сыном, но Стайлзу казалось, что это может… помочь. Поэтому он так и сказал. — Мне просто нужно время.* * *
Стайлз был готов признать, что несколько расстроился из-за того, что пропустил весь процесс превращения Джексона в настоящего, живого мальчика. Это так долго было их целью: остановить Джексона — предпочтительно, при этом не убив, — чтобы потом Дерек помог ему, натренировал, показал, как можно контролировать самого настоящего монстра внутри. Но Стайлз сделал свой выбор — независимо от домашнего ареста, он сам решил держаться подальше от дома Дерека — и должен был с ним жить. Даже если ему было очень, очень любопытно, даже если Эллисон проявляла чудеса злобы, пытая его рассказами о том, как идёт прогресс, на самом деле технически не рассказывая ровным счётом ничего. Она была истинной Аржент. Поэтому несколько дней спустя, когда Джексон с Лидией снова заявились в школу — вместе, — Стайлз не смог сдержать любопытства. И любопытство в этом случае выражалось в том, что он украдкой следовал за ними по всей школе. Или, во всяком случае, Стайлз только думал, будто следовал украдкой, потому что потом Джексон потерял все остатки терпения и резко развернулся к нему. — Стилински, — прорычал он, и голос его звучал почти по-прежнему, — прекращай прятаться за шкафчиком. Стайлз выскользнул из тени, пытаясь вести себя так, словно его там и вовсе не стояло. — Хей, Джексон. Лидия. — Он приветственно кивнул обоим. — Как… дела? Джексон, казалось, не слишком изменился. — Ты имеешь в виду, собираюсь ли я вспомнить, как невероятно сильно ты меня раздражаешь, ослабить контроль и парализовать тебя потехи ради? Ну конечно. Конечно же, Джексон будет самодовольным засранцем даже из-за того, что является ящерицей. — Да, на самом-то деле. Именно это. — Не сегодня, — загадочно усмехнулся Джексон, и это должно было бы вызвать беспокойство, но Стайлз знал: Дерек ни за что не отпустил бы Джексона обратно в школу, не научись тот контролировать каниму. Когда Джексон развернулся и пошёл прочь, Стайлз подлетел к Лидии. Её шею искусно обвивал яркий узорчатый шарф. Стайлз не мог отвести от него взгляд. — Ну, как дела? На самом деле. — Он Джексон, — сказал она, словно это всё объясняло… и в случае Джексона это, в целом, так и было. — Всё прошло… непросто, — призналась Лидия. — Самым сложным было заставить его понять, что с ним происходит, заставить вспомнить, что он сделал в первое новолуние. Заставить осознать, что ему вообще нужна помощь. — Она вздохнула. — Но самое худшее теперь под контролем. Так нам кажется. Полагаю, ещё один месяц — и узнаем наверняка. Стайлз предположил, что это будет единственным достоверным испытанием. — И ты… помогала ему? — Не было ни единого шанса, что их совместное возвращение в школу останется незамеченным, как и то, что они постоянно были рядом… по собственной воле. Слухи в школе несомненно поползут с космической скоростью. — Просто как друг, — настояла Лидия, но у Стайлза создалось смутное впечатление, что в конце предложения повисло невысказанное «пока». — Но хватит обо мне. Нам нужно поговорить о тебе. Вот дерьмо. — Обо мне? — И Дереке. Он скривился. — Мне просто нужно немного времени, ясно? — Из-за чего бы ты там ни распсиховался — как я понимаю, у тебя есть множество причин для психоза, — тебе нужно с этим завязывать. Он хмурится ещё сильнее обычного. Стайлз попытался себе это представить, и, несмотря на все усилия сдержаться, это вызвало у него улыбку. — Не думал, что это возможно. — Именно, — согласилась Лидия. — Он хмурится так сильно, что его лицо уже даже выходит за грани всех законов физики. К тому же, это очень раздражает. Стоит ему только взять передышку в тренировках Джексона, и он просто садится и начинает откровенно жалеть себя. Раньше он хотя бы просто… хмурился. А теперь такое ощущение, будто он хмурится усиленно. И не дай бог кто-нибудь попытаться поговорить с ним об этом. Стайлз подозревал, что эти попытки не приводили ровным счётом ни к чему. А мысли о Дереке, сидящем в одиночестве и жалеющем себя, ещё более хмуром, чем обычно, не заставляли сердце Стайлза так глупо сжиматься. Ничего подобного. — Стайлз, — снова попыталась достучаться до него Лидия. Тихо, подняв руку, чтобы прикоснуться к обвивающему шею шарфу. Стайлз подозревал, что в этот момент она вообще не осознавала свои действия. — Это была моя идея. Ты же понимаешь это, да? Я давным-давно это придумала. Именно я это предложила — как часть моего запасного плана. Изначально. — Стайлз нахмурился, вспомнив те случаи, когда видел Дерека и Лидию о чём-то тихо перешёптывающимися. — Не то чтобы я была выше того, чтобы кто-то ещё взял на себя вину за мои поступки, — произнесла она, — но в этом случае… если хочешь злиться на кого-то, злись на человека, который этого заслуживает. И что самое удивительное — этим человеком был сам Стайлз. Не Дерек. И не Лидия. — Мне просто нужно время, — повторил он, и Лидия лишь вздохнула. Скотт с Эллисон тоже не сдавались. В школе избегать их было относительно просто — все они либо учились, либо — во всех остальных случаях — его прикрывал Айзек. Стайлз не был точно уверен, почему Айзек этим занимался, но не собирался испытывать свою удачу. Однако это не мешало сладкой парочке появляться у дома Стайлза. К счастью, на дверях были замки. Стайлз сидел на полу в коридоре, прислонившись к двери, а Скотт колотил в неё кулаком с другой стороны. — Да ладно тебе, чувак! — молил Скотт. — Без тебя всё так странно и… тихо. — Очень трогательно, правда, — кричал в ответ Стайлз, играя с найденной в дальнем углу шкафа пластиковой радугой, — когда тебя вспоминают как самого громкого участника группы. Но отец запретил мне видеться с тобой, даже если бы мне и хотелось. — И это было невероятно удобно. Он, наверное, выбрал не самые… тактичные слова, чтобы сказать об этом, но, серьёзно, им уже пора было уловить намёк. Скотт наконец перестал стучать в дверь. А когда он снова заговорил, его голова явно была на том же уровне, что и голова Стайлза. Он, наверное, уселся так же, как сидел Стайлз — только по другую сторону двери. — Дело не только в… дело во всех нас, понимаешь? — Голос Скотта теперь было сложновато расслышать, Стайлз перестал перекидывать радугу и сконцентрировался. — С тех пор, как мы стали действовать как… стая… для всех нас ситуация улучшилась. Не знаю, заметил ли ты, но мои оценки начали расти. — Нет, Стайлз этого, определённо, не заметил, но его несколько отвлекала вся эта фигня с влюблённостью в оборотня. Они с Эллисон теперь были кем-то вроде братьев по несчастью. — Мы все были счастливее… и я знаю, что и ты был. Чёрт, Стайлз, я не видел тебя таким счастливым с тех пор, как… Скотту не нужно было договаривать. Они оба понимали. — Мы скучаем по тебе, — присоединился голос Эллисон: до этого момента она по большей части хранила молчание, взвалив на Скотта всю тяжёлую работу. — Все мы. И особенно Дерек. Стайлз закрыл глаза. — Эллисон… — Думаешь, я не понимаю? — риторически спросила она. — Насколько это пугает… насколько ужасает? Быть настолько крепко с кем-то связанным. Радуга глухо упала на пол. Стайлз уставился на неё. — Мне просто нужно больше времени. Всё стало уже совсем странно неделю спустя, когда к Стайлзу домой заявил Джексон. Он уже явно знал, что царапины на машины были частью плана, учитывая, что все обвинения были отозваны, но всё же. Стайлз настолько удивился, что даже открыл дверь. И конечно, хотя Стайлз и понимал, что Дерек не отпустил бы Джексона, представляй тот какую-то опасность, это был первый раз, когда они оказались наедине друг с другом с того самого хей-я-хочу-тебя-парализовать-и-убить момента. — Я всё ещё твоя добыча? — У Стайлза были все причины параноить. — Хочешь меня сожрать? А Джексон лишь смерил его пренебрежительным взглядом. — В тебе недостаточно вкуса для моего аппетита. Это было просто грубо. — Эй, во меня полно вкуса! Тонны созданий ночи только и ждут, чтобы слопать меня… о боже, я и правда прошу, чтобы меня съели. — Стайлз вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. — Моя жизнь такая странная. — Джексон, казалось, думал, что это он сам странный. — Чем могу помочь? Или ты и правда приехал сюда, только чтобы ударить меня головой об мою же собственную дверь, вместо какой-нибудь школьной? Как и ожидалось, Джексон даже не подумал принять виноватый вид. Вместо этого он сказал нечто откровенно озадачивающее. — Ладно. Значит, мы это сделаем, а потом притворимся, будто этого никогда не случалось, ясно? Что? — Сделаем что? Джексон выглядел так, словно очень не хотел этого говорить, но всё равно заставил себя. — Дерек. О-о-ох, чёрт. — И ты туда же? — Из всех людей, от которых Стайлз ждал услышать упоминание Дерека… Джексон даже в списке не был. — Серьёзно? — Поверь мне, я этому рад ничуть не больше тебя. Последнее, чем я хотел бы заниматься, это вмешиваться в твою… любовную жизнь. — Джексона, казалось, замутило. И Стайлз сейчас полностью верил каждому произнесённому Джексоном слову. — Но нужно что-то делать. Остальные были его друзьями. Остальные уже состояли в стае. Остальные, в целом, хотели хоть как-то восстановить положение вещей. Джексон же, как минимум, был тупым оружием истины. — Почему? — Послушай, меня даже не было рядом, когда разворачивался ваш «великий роман», ясно? — В устах Джексона это выглядело как одноразовый перепих в замызганной ванной — и примерно так же привлекательно. — Но альфа… альфа — чахнет. В смысле, он воет на луну и всё такое — из-за тебя, Стайлз. Из-за тебя, из всех людей. Это вызывает жалость! Ты должен заставить его перестать. Поджав губы, чтобы ненароком не улыбнуться — он был очень, очень плохим человеком, ведь хороший не должен был испытывать такое удовольствие от того, что его пара страдает без него (особенно учитывая, что в этом отношении Стайлз вёл себя почти точно так же — один в пустом доме, отчаянно скучающий по стае, Дереку, всему), — Стайлз потянулся к дверной ручке. — Мне просто нужно время. А ещё были сны. Поначалу в них большей частью фигурировало вырезание пули из груди Дерека, но теперь почти всегда Стайлзу снился бег через лес. У него ушло совсем немного времени, чтобы осознать: это были не совсем сны, особенно учитывая, что человек, бежавший через лес, всегда останавливался возле дома Стайлза и смотрел на его окно. И каждый раз Стайлз просыпался. И каждый раз, когда он выглядывал на улицу, там никого не было. А потом однажды во время обеда Айзек нарушил их взаимный обет молчания. — Тебе стоит спросить его, — сказал он с набитым ртом — сегодня это был очередной чизбургер. Вообще Айзек почти каждый день ел на обед именно их. Стайлз застыл — он как раз теребил в руках крышку от бутылки с водой. Айзек даже не смотрел на него, но Стайлзу не нужно было спрашивать, о ком идёт речь. Он поёрзал на жёстком пластиковом стуле, с такой любовью произведённом самым дешёвым производителем школьной мебели, какого только смог найти Бикон Хиллз. — Спросить его о чём? — Почему он обратил меня. Стайлз просто таращился на него, пытаясь осмыслить сказанное. — Он сделал это для того, чтобы ты смог… разобраться с отцом, верно? И чтобы помочь с защитой от Джексона. Ему нужно было начать создавать стаю. Айзек фыркнул, наконец посмотрев на Стайлза поверх бургера. — Ага. Именно так. Похоже, всё это время Айзек прикрывал его только потому, что был воплощением зла. Стайлз теперь сгорал от любопытства — и подозрений, но большей частью любопытства. Этим вечером, копаясь в своём рюкзаке, Стайлз окончательно сдался. Он искал телефон, который завалялся где-то внутри, и пытался найти его наощупь, но ничего не получалось. Расстроившись, Стайлз принялся вытаскивать всё наружу. Схватив что-то на ощупь похожее на бумагу, Стайлз вытащил на свет смятый лист формата А4. Нахмурившись в недоумении, что это могло быть, он аккуратно расправил бумагу. И там был Дерек. Ксерокопия школьной фотографии Дерека — с запрокинутой головой, сощуренными от смеха глазами. Фотографии парня — мужчины, — которому нравятся «Поп-Тартс» и рутбир, который высмеивает «Сумерки», лупит Стайлза по голове продуктами, знает «Звёздные войны» достаточно хорошо, чтобы распознавать цитаты (Дерек точно был латентным гиком), не может переложить эмоции на слова, даже если от этого будет зависеть его жизнь, принимает сложные — а иногда глупые — решения и представляет собой ещё миллион других важных вещей, которые каким-то образом заставили Стайлза в него влюбиться. И всё же, Стайлз никогда не видел, чтобы Дерек смеялся так, как смеялся на этой фотографии. И это ему ещё только предстояло исправить. Стайлз наконец нашёл свой телефон. Переборол, чтоб его, себя. Отправил сообщение. Вышел из дома. Мне больше не нужно время.