Давай поиграем

- Так больше не может продолжаться, - мрачно объявил Зуко. Он сидел на постели спиной к сестре, вальяжно раскинувшейся на сбившихся простынях, пытающейся восстановить такое же сбитое дыхание. Она перевернулась на живот и бросила оценивающий взгляд на широкие плечи и напряжённую спину брата. Бледная кожа была покрыта царапинами. Короткие и глубокие, налившиеся красным полумесяцы ближе к шее и плечам, длинные росчерки более бледного оттенка вдоль позвоночника. Они могли бы сойти незамеченными, но были слишком красными, яркими для белой кожи, на которой каждая её отметина - как клеймо. Он глубоко вдохнул - мускулы пришли в движение, натягивая кожу, рёбра проступили чётче, Азула едва не поддалась желанию пройтись по ним дразнящей шекоткой, оставив очередные розоватые бороздки в качестве долгой и болезненной памяти о секундах ласки. Последовал шумный выдох, Зуко сгорбился, все ещё напряженный, позвонки проступили чётче прежнего. Он зарылся пальцами в густые волосы, и ей захотелось проделать то же. Пересчитать выпирающие позвонки вначале пальцами, потом ногтями, зализать пока ещё бледные дорожки языком, медленно целовать его в шею, одной рукой ероша черные пряди, другой водить по груди, будто специально не замечая, как он мелко вздрагивает, если острый ноготок проходится по соску. Потом спускаться ниже и ниже, дразнить его, как он часто проделывает с ней, а дальше засмеяться ему в лицо, когда он повернётся и опрокинет её на спину, навалится своим нестерпимо горячим телом, сцепит её руки над головой. И оборвать смех, когда... - Этого больше не будет, - раздельно проговорил принц, прерывая ожившую картинку в голове девушки. Он посмотрел на покорительницу через плечо, выражение лица было странным - он толи хмурился, толи старался не ухмыляться. - Тебе следует прекратить. - Что именно? - принцесса дёрнула бровью, цепко следя за реакцией брата. Он запрещал фантазировать или исполнять задуманное? Азула улеглась щекой на скрещённые руки, бросала насмешливые и невыразимо хитрые взгляды на собеседника, была абсолютно голой и красивой. Это она умела как никто другой. Природа щедро наградила принцессу и покорительницу огня, а главное - девушка умела этим пользоваться. Принять нужную позу, вовремя сделать тот или иной жест, сказать правильные слова правильным тоном голоса - мелочи, составляющие притяжение, её собственную, ни с чем не сравнимую ауру. Она ещё слишком юна, чтобы полностью осознавать и контролировать это, но справляется хорошо. Существует множество вещей, с которыми она умеет хорошо управиться. - Это... - Зуко неопределённо повёл плечом, очертил её быстрым жадным взглядом и отвернулся. Передернулся. Азула нахмурилась. Она захотела выдать какой-нибудь язвительный комментарий, насмешливо фыркнуть, хрипло и презрительно рассмеяться - что угодно вместо того, чтобы начать искать объяснения идиотским незавершенным фразам. Но её подбородок упирался в тыльную сторону ладони, в горле запершило, едва она попыталась извлечь хоть один звук из задуманных. Девушка приподнялась, разрушив предыдущую позу, вместе с ней улетучилась и спокойная уверенность. У них было много времени - ночи, дни, запертые покои, десятки укромных местечек, разбросанных по дворцу, и ни одного разговора об этом. Они не говорили, потому что не нуждались в подобном. Им обоим было ясно, в кои то веки свободно и хорошо. По крайней мере, так она думала вплоть до этого момента. "Тебе потребовалось оттрахать меня столько раз, прежде чем понять, что я твоя сестра, а теперь ты собираешься завести эту шарманку о неправильности?" - так она собиралась сказать, используя свой лучший надменно-равнодушно-презрительный тон и взгляд. Однако начало фразы затерялось где-то между мозгом и голосовыми связками, когда Зуко оказался в паре миллиметров от неё. Исходящий от него жар мгновенно окутал её, глаза брата довольно поблескивали, разоблачая дурацкую игру. - Ты должна перестать, сестрёнка, иначе я обстригу твои коготки, - он шептал, растягивая гласные, почти мурлыкая, потому что знал, что ей нравится такое. Его губы касались её, произнося слова, под конец фразы принцесса ощутила чужую улыбку и кончик языка, мазнувшего по приоткрытым губам. Она щелкнула зубами, ожидая вкуса крови, но получила лишь смешок. - Как прикажешь появляться на глаза людям, когда я весь в твоих метках, а? Учти, если ты не прекратишь, я буду ставить засосы, где захочу, а потом посмотрю на тебя, объясняющую их нашим дорогим родственничкам. Он оставил влажный поцелуй на шее, слегка прикусив нежную кожу, будто намекая на исполнение угрозы, молниеносно перегнулся через край кровати, выудил штаны, натянул их и вскочил. - Ах ты... - одурманенная подлой уловкой девушка пришла в себя, её руки зашарили кругом в поисках орудия возмездия. Зуко обнаружил рубашку, лишенную четырех верхних пуговиц, на его лице восторжествовала веселая наглость. Азула не нашла ничего лучше подушки, чтобы запустить в лохматую голову братца. Мысль о том, что она вообще-то является покорительницей огня, озарила её сразу после этого действия. Зуко поймал первый снаряд и увернулся от второго, подмигнул рассерженной черноволосой фурии и скрылся за дверью. - Мудак! - крикнула принцесса, чувствуя, что не может удержать улыбки, постаралась изгнать её хотя бы из уличительного определения. В ответ послышался сдавленный смех. Азула снова легла, отбросив со лба мешающую прядь, посмотрела в окно, заливающее комнату светом. На улице светало, но её отстранённый мечтательный взгляд явно не различал новорождённого солнца, играющего с воздушными штрихами облаков. Девушка прикусила длинный ноготь на указательном пальце и громко заявила пустой комнате: - Никуда не денешься - потерпишь! И он терпел. На самом деле это было не так уж трудно, ему даже нравилось, что Азула никогда не спрашивала, болят ли все её отметины; как она ластилась к нему, если у них бывало время поваляться в постели, сыто жмурилась и едва не мурлыкала; легонько поглаживала свежие следы от укусов и наливающиеся кровью тонкие полоски, чтобы немного притупить боль, а потом снова поддевала ногтями, разжигая её. Это было сладко, безумно, по-настоящему хорошо, и горько одновременно, ведь он знал, что им недолго осталось наслаждаться внешним спокойствием и друг другом. Азула умела сделать все сладким и горьким одновременно. И это было действительно, по-настоящему хорошо. Их отношения развивались стремительно, заострялись на поворотах, взрывались и разгорались. Все это было похоже на огонь, горящий в глазах и сердцах покорителей, заменяющий им кровь. Зуко быстро проходил стадии взаимоотношений с сестрой - от непонимания к принятию, от привязанности к одержимости, влечению как физическому, так и духовному. Словно щелчки в калейдоскопе, чувства и мысли сменяли друг друга резко и безвозвратно, ни уловить, ни замедлить эти моменты. И теперь он уже не мог представить, как жил до этого. Брел в стылом одиночестве сквозь серые будни, мрачный, глупый, злобный, боящийся и внушающий страх. Азула раздувала его эмоции, покоряла его, как огонь. Она заставляла его бросаться из крайности в крайность, зависать на краю распаленных чувств и падать в бездну, в бурливый водоворот красок, ощущений и событий. И дело было не только в сексе, диком, сумасшедшем, когда воздух не умещается в груди и в тягучие секунды оргазма казалось, будто заново рождаешься, и что в жилах и вправду течёт расплавленная лава; не в украденных по темным углам торопливых и жарких ласках, когда сжимаешь зубы и давишь стоны; не в ощущении адреналина и азарта, рождавшихся от постоянной опасности быть застигнутыми; не в том, как блестят её глаза, когда она целует его, не разрывая зрительного контакта, позволяя видеть ведьминский огонь, пляшущий на дне зрачков. Не в чем-то одном, но во всем, что она давала ему и брала взамен. Единственное, что отравляло ему жизнь - давящее чувство опасности. Если он не сумеет удержать властолюбивую натуру сестрицы, которая, казалось, просто из кожи вон лезла в попытках создать такие ситуации, в которых разоблачение становилось вопросом времени, то их счастливый идиллический мирок единения, скреплённый дымовой завесой тайны, расколется под давлением родственников. Оба родителя, дядя и кузен сделают решительно все, чтобы воспрепятствовать кровосмешению и позору, которым Зуко и Азула покроют себя в глазах общественности, уличённые в подобной связи. У Зуко ещё не было той власти, которая запихнула бы все возражения в глотки ропщущих. Пока не было. У него был лишь дым и зеркала, осторожность и бдительность. И Азула. Но принцесса отказывалась следовать его негласным правилам. Казалось, её властолюбивой и дерзкой натуре претит одно слово "осторожность". Она всегда добивалась своего. Любыми средствами и любой ценой. Решительно всего. Азула хотела обладать властью над старшим братом, и спустя две жизни ей удалось. Великие духи, Зуко давился смехом, искусав кулак чуть не до крови, когда эта мысль посетила его. Воистину, Азула просто невероятна. Она заставила его повиноваться. Когда интриги, страх и сила не подействовали, сестрёнка решила зайти с другой стороны. И, черт возьми, у неё получилось. Зуко обнаружил себя зависимым от её голоса, взгляда, улыбки, злого шипения, глубоких отметин на коже, от всех ощущений и моментов, что она заставляла чувствовать и пережить. Отодвинутые на самый край мировосприятия, теперь члены его семьи требовали усиленного внимания. Зуко прекрасно понимал, что чем больше ему будет казаться, что их отношения остаются тайными, тем очевиднее их связь станет для окружающих. Паранойя, и до этого прекрасно поживавшая, оплела своего владельца плотными кольцами подозрительности, словно гигантская мускулистая змея. Сестра только смеялась над ним и дразнила его, но Зуко не вёлся на провокации. В конце концов, из них двоих только Азула обладала непоколебимой уверенностью в собственном всемогуществе, продиктованной беззаботностью шестнадцатилетия. Он старался влиться в повседневную жизнь родных, но теперь это было не так просто, как раньше. Он совершенно выпустил из виду тот факт, что теперь стал достаточно взрослым для того, чтобы родные обратили внимание на его личную жизнь, а вернее, на видимое её отсутсвие. И все посчитали своим долгом благоустроить её. Он практиковал "новые" приёмы покорения огня вместе с Лу Теном, когда брат решил обратить внимание на царапины, покрывавшие спину и плечи Зуко. Сомневаться в происхождении отметин не приходилось, и кузен принялся поздравлять его с успехом и выпытывать личность подружки. Зуко молчал, обдумывая варианты ответа и проклиная себя за то, что не озаботился приемлемой версией заранее. Лу Тен воспринял его молчание как приглашение к предположениям, и с воодушевлением принялся строить умопомрачительные догадки. Словно для того, чтобы сделать ситуацию ещё невыносимей и смехотворно-абсурдной, в тренировочный зал вошла сама Азула. Кузен радостно ввёл её в курс дела и объявил Зуко, что уж теперь-то они вдвоём дожмут его и ему не отвертеться от исповеди. Азула нашла ситуацию чрезвычайно забавной, с полнейшим бесстыдством приступив к роли дознавателя. Покоритель бросил на неё испепеляющий взгляд, обещая ей расплату за стенами покоев, но в ответ добился лишь самодовольной ухмылки. Лу Тен продолжал наседать, внезапно обнаруженная возможность вывести всегда уравновешенного брата из себя приводила молодого принца в восторг, и он, будто почуявшая кровь акула, кружил вокруг своей жертвы, угрожая скорейшей расправой. Зуко огрызался, выискивая подходящие к ситуации варианты ответа, быстро перебрал возможные кандидатуры, тут же представляя, как помчится кузен распространять животрепещущие новости дяде, а уж дядя не пременет поделиться ими с матерью, и так далее. Можно было вообще никак не комментировать это, тем самым оставив Лу Тену простор для воображения, а уж потом иметь дело с последствиями его бурной фантазии, давясь от вкуса и запаха каши, которую заварит несносный родич, и которую ему, Зуко, придётся расхлебывать, вооружившись огромной ложкой, да ещё и под едкие реплики сестрёнки, оставшейся не при делах благодаря своему неслыханному везению. Впрочем, он мог воспользоваться стопроцентным, как ему в тот момент казалось, алиби. Поломавшись для проформы ещё немного, покоритель выдал "секрет" - наконец россказни кузена принесли пользу, и царапины свидетельствуют о первом походе в бордель. Язвительность Азулы повысилась в разы после такого заявления, зато Лу Тен выглядел счастливым и гордым, как будто снова почувствовал себя победителем турнира. Не успел принц перевести дух и обменяться с сестрой угрожающими и многозначительными взглядами, как сын дядюшки Айро полностью опровдал отцовское имя, потребовав подробностей. "Как тебя встретила госпожа Фэй? Спрашивала обо мне? Надеюсь, она уже забыла про тот случай, когда мы с ребятами немного перебрали и та стена... А, впрочем, это сейчас неважно! Кого ты выбрал, братишка? Интересно знать, вкусы передаются по наследству? Кстати, как там поживает Чжоу? Ничего мне не велела передать? А все-таки, сделали ремонт в третьем номере на втором этаже, или в стене так и осталась эта трещина, занавешенная пасторально-идиллическим горным пейзажем?" - все эти вопросы посыпались на голову покорителя как из рога изобилия, и он не видел никакой возможности прервать восторженные излияния кузена, либо повернуть разговор в другое русло. Азула предприняла по истине героическую попытку сдержать клокочущий смех, глядя на брата, пережившего несколько пренеприятнейших секунд, в которые тот осознавал, насколько остро и неожиданно встала проблема отсутствия опыта общения со столичными проститутками. Он решительно не знал, на кого из теперешних девушек он может сослаться, кто такая Чжоу и как у неё там дела, и, не придумав ничего лучше, изобразил крайнюю степень смущения, помноженного на раздражение. Велев кузену заткнуться и убираться ко всем чертям, практически не замечая его пошловатых подколок, принц мог думать лишь о том, что его жизнь сделала полный оборот, вернув все в те добрые старые времена, когда любая неучтенная мелочь могла выбить его из равновесия, а длинная шейка младшей сестры так и манила его пальцы сомкнуться, сжать и давить изо всех сил. Через два дня ему пришлось наведаться в упомянутый бордель, и хозяйка приняла его персону со всем блеском и воодушевлением. Девушки на любой вкус выстроились перед принцем, пожирая его атлетично сложённую фигуру и перешептываясь. Все они были матёрыми профессионалками в своём деле, а потому ни одна из них не отвечала его планам. Зуко не обманывался, надеясь, что одна из таких девиц не помчится рассказывать подружкам о том, что он отведёт её в комнату и, едва дверь закроется, объявит ей, что будет платить вдвое за то, что язык её будет оставаться за зубами и никому не проболтается о том, что покоритель не собирается коснуться её и пальцем. Он надеялся разыскать "новенькую", не слишком ещё привыкшую обслуживать клиентов, и прямо уведомил хозяйку о своих предпочтениях. Мадам была научена не высказывать своего мнения относительно предпочтений клиентов и расцвела многообещающей улыбкой, пообещав юноше исполнение всех его прихотей. Её звали Эн, она была миниатюрной и хрупкой, вьющиеся каштановые волосы, зеленые глаза и смугловатая кожа выдавали в ней уроженку Царства Земли. Множество миловидных девушек разделяли её судьбу, переживая смерть лишь за тем, чтобы быть игрушкой в чужих руках. Она не выглядела уверенной, как другие куртизанки, привыкшие к своей работе и отбросившие прошлую жизнь, но и не сломленной чредой тяжелых событий, приведших её в столицу Страны Огня. Зуко незамедлительно изложил ей свой план, велел неукоснительно выполнять предложенные инструкции и пообещал протекцию перед хозяйкой публичного дома, хорошее обращение и деньги. Эн смотрела на него долго и недоверчиво, сомневаясь в правдивости слов и реальности ситуации в целом - никогда ещё ей не приходилось сталкиваться с подобным альтруистическим феноменом, тем более явившимся в лице принца самой жестокой державы, живущей кровью и войной. Теперь у него была прочная основа под ложь, которую он навешал на любопытные уши и не в меру длинный нос кузена, естественное оправдание отлучкам из дворца и того, что он не ночует в своих покоях, а так же возможность подкалывать Азулу время от времени, интересуясь, не служат ли особо глубокие бороздки от ногтей и следы укусов показателем её ревности к "соперницам". Его первый военный поход оказался успешным, но Озай все равно не отчаялся в надежде потерять отпрыска в одном из многочисленных сражений. Так Зуко объяснял себе частые задания и цели отца, посылавшего его на передовую, в тыл, во фланги, в общем, очень часто посылавшего любимого сына и наследника куда подальше. Возможно, нынешнему Лорду пришлось испытать серию разочарований и толику беспокойства, свойственного всем параноидальным личностям, наблюдая за боевыми победами и растущей репутацией Зуко, и прикидывать, есть ли гипотетическая вероятность того, что принц устроит дворцовый переворот после вечернего чая, который попадёт в глотку Хозяина Огня вместе с десятью граммами лишних лекарственных добавок. Вероятно, руководствуясь этими опасениями, Озай не наградил его чином выше полковника, выдав под командование роту майора Дэя. Мужчине пришлось разделить противоречивые чувства своего подчинённого, приснопамятного Линга, утверждавшего в тесном кругу, что принц Зуко - реинкарнация Агни, но очень сумасшедшая, обладающая даром гребаного предвидения и, временами, управления погодными условиями и катаклизмами, напрочь лишенная элементарного инстинкта самосохранения реинкарнация. Впрочем, если бы принц хотел в какой-то мере оправдать его, он бы подумал, что все это делается с тем, чтобы укрепить уверенность Озая в его состоятельности, как будущего Хозяина Огня и воина, способного привести державу к долгожданной победе. Но эта версия была, мягко говоря, маловероятна. По каким-то неведомым причинам Озай не выносил своего сына, имевшего все задатки блестящего лидера и полководца, практически не уступавшего по мастерству покорения огня своей гениальной сестре, никогда не дававшего повода усомниться в своём уважении к царственному родителю и чести благородного человека. Ведь, в самом деле, не следует же принимать близко к сердцу тот инцидент, благодаря которому нынешний Хозяин Огня получил свою корону, обскакав Айро, первенца и законного наследника престола. Духи, да кто ж станет переживать из-за такой мелочи, правда? Но Озай переживал. По всей видимости, он был очень мелочным человеком, обладал отличной памятью, не прощал обид и унижений, а так же не выносил и намёка на оскорбление своего достоинства, будь то прямое, относящееся лично к нему, либо косвенное, ставшее следствием поступков его детей. Исходя из этого, не нужно обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять - отец будет страшно недоволен, узнай он о маленьком секрете своих наследников. Его приказ, выданный в приватной обстановке личных покоев Хозяина Огня, носил в себе лёгкий аромат предупреждающей угрозы. Он молчал довольно долго, пристально рассматривая своих детей, стоявших напротив него. Очередная проверочка на прочность - достаточно ли почтения во взгляде, не слишком ли дерзко вскинут подбородок, не бегают ли глаза в попытке утаить зарождающийся бунт. Паранойя - общая, довольно жирная черта, свойственная отцу и сыну в равной степени, даже объединяющая их в эти минуты, как никогда раньше. - Завтра утром генерал Джао отплывает на север, в порт Итако. - Озай сидел в кресле так же прямо, как и на троне. Казалось, он не мог позволить себе и малейшей слабости в присутствии тех, кто одной иссушающе жаркой ночью принёс ему давно желанную власть над страной. - Согласно Вашей воле, отец, - Азула склонила голову, делая это замечание из инстинктивного желания заполнить гнетущую паузу между рублеными фразами Озая. Зуко отметил, что она самую малость подалась вперёд, и ему захотелось усмехнуться - сестрёнка выгораживала его перед тяжёлым взглядом отца, словно из них двоих он был выводящим из терпения, неугомонным, отрицающим благоразумие младшим братишкой. Азула всегда гордилась идеальностью своей игры, но он-то видел, что временами принцессу заносило, и такие вот крохотные мелочи могли бы посеять сомнения в умы проницательных наблюдателей - а так ли принцесса ненавидит и презирает принца? Впрочем, все это дело рук, ну или языка, его мнительности, а наблюдательные и проницательные могли бы усмотреть в её жесте желание подчеркнуть своё превосходство над старшим братом и первонаследником в глазах Лорда-отца. - Так и есть. Согласно моей воле вы двое отправитесь с ним. Зуко мог бы сказать какую-нибудь колкость из ряда "не расчитывает ли Его Величество, что они возьмут столицу Северного Племени Воды под командованием этого напыщенного осла Джао, которому в итоге достанутся лавры великого захватчика и вечная память", но он продолжил почтительно - да, именно так и без иных эмоциональных окрасов, - молчать и терпеливо дожидаться, когда же достопочтенный родитель вдоволь отпотчует их своим талантом к драматическим паузам. Вот почему он был старшим, а вовсе не Азула. И нет, это не самодовольство. Вовсе нет. - К вечеру вы сделаете остановку в Итако, где останетесь на ночь. Кому принадлежит Итако? - вопрос был внезапным, как будто они оказались на экзамене. - Стране Огня? - попробовал Зуко, не совсем понимая, куда клонится дело. Озай скривил губы с выражением усталой неудовлетворенности, прежде чем требовательно посмотреть на дочь. - Хозяину Огня Озаю, оказавшему честь и доверие лорду Шенгу, как исполнителю воли Его Величества на крайней северной границе нашего государства, - подмазаться к папочке принцесса всегда умела, да благословит её Агни. - Которые лорд Шенг предал, в чем я уверен абсолютно точно. Я хочу, чтобы вы напомнили ему, а вместе с ним и всем прочим, как поступают с предателями трона в нашем государстве. - Нам казнить его прилюдно? - важно было играть по установленным правилам, так что принц отсчитал положенные пять секунд степенной тишины, прежде чем уточнить декорации к чужой смерти. - Лорд Шенг отметил свой патриотизм во многих сражениях до того, как дал себе прогнить и превратиться в жалкую тень былого, опорочив себя стыдом и бесчестьем неверности родине, - янтарные глаза снова сосредоточились на Зуко, как будто без этого тот не понял, для кого на самом деле рассчитывается представление. - Дайте ему шанс умереть, как подобает мужчине. Если же нет... Что ж, я предоставил ему возможность сохранить семью от клейма. - Желаете, чтобы мы приняли участие в сражениях генерала Джао? - Нет. Наши планы относительно поездки на Угольный остров все ещё в силе, - произнёс Озай с намёком на улыбку. Видимо, ему и самому стало смешно от контрастного перехода тем. - Как прикажете, отец. Они синхронно поклонились, без сговора повторяя слова друг друга, и это единство вряд ли понравилось Хозяину Огня. - Это все. Разумеется, это было далеко не все. - Наш отец - мастер тонких намёков, не правда ли? - радостно проговорил Зуко, выпуская ароматную струйку дыма в сторону сестры и разочаровано ворча на противный ветер, мгновенно унёсший сизые завитки назад, за корму. - Не понимаю, чему ты радуешься, - она хмурится, опираясь локтями о борт корабля. - А все остальное ты понимаешь? - Что он наглядно показывает тебе, что сделает, осмелься ты вызвать малейшие сомнения в лояльности? Предсказывает, как твой окоченевший труп найдут с перерезанным от уха до уха горлом? Или лучше того, если ты, как он там выразился, откажешься от предложенного шанса принять смерть, подобающую мужчине - сколько челядь будет трепаться о том, как принц, предатель Страны Огня и самого Агни, визжал и извивался на костре? - Люблю твоё богатое воображение, милая сестрица. Он глубоко затянулся, наслаждаясь сочетанием терпкости табака и свежей солености морского воздуха. Вот от затяжки защекотало язык и гортань, а потом на долю секунды ясно почувствовались все дыхательные пути. Курение - тоже своего рода искусство. Медленно выдыхая, Зуко прикинул, насколько сложно будет совмещать покорение огня с сигаретами лет эдак в пятьдесят, когда он уже наверняка станет харкать кусочками своих лёгких. А потом он вспомнил, что эти проблемы станут манной небесной, при условии, что он сможет прожить достаточно для того, чтобы столкнуться с ними. В конце концов, он был абсолютно здоровым сорокадевятилетним мужчиной в прошлый раз, и причина столь странной во всех отношениях смерти ускользала от него до сих пор. - Красивый вид, - заметила принцесса, глядя на сплошной горизонт, сливающийся с идеально гладким, будто без единой волны, морем. - Ага, - Зуко безразлично пожал плечами. - Тебе совсем все равно? - Да ладно, ты ещё заката не видела - вот что действительно неплохо, особенно в первый раз. Ну или рассвет, тоже ничего так. - Не будь идиотом. - Мне не о чем беспокоится сейчас. И тебе. - Да неужели? - Азула использовала максимальный уровень сарказма, как будто вытащила на поверхность все его мыслишки о готовящейся крупномасштабной смуте в комплекте с которой шло скитание по миру, немного пиратства и разбоя, отступничества и помощи врагам, и теперь придирчиво рассматривала каждую прореху в составе Плана по захвату доброй половины мира с тем, чтобы этот самый мир оставался в неведении о собственном захвате. - Сегодня ночью мы убиваем, а не наоборот. Никто не прознал о нашем маленьком секрете, хоть, отдаю тебе должное, ты очень стараешься исправить положение. Отец дает мне предупреждение, практически прикладной совет в стиле: "Сын, держись подальше от неприятностей, если не хочешь закончить так же", вместо того чтобы заказать наемного убийцу и велеть ему подстроить несчастный случай во время одного из моих походов. По-моему, сейчас у нас с тобой все отлично. - А что потом? - она посмотрела ему в глаза с той же требовательностью и пытливостью, как и отец накануне. Оба нутром чуяли, что Зуко всегда знает намного больше, чем говорит, и это портило им кровь и нервы. Они были одной семьёй, и он отлично знал, в какую опасную игру он ввязался, задумав водить за нос Озая и Азулу. Особенно Азулу. Но черта с два он отступится - в конце концов, она раньше всегда так делала. - Я покоритель огня, а не прорицатель будущего, - доверительно сообщил принц, наклоняясь к её лицу. - Что это ты делаешь? - спросила Азула в лучших интонациях выпускниц пансионатов для благородных девиц. - Попробуй угадать, - к морскому запаху добавился неуловимый, ни на что не похожий запах её кожи, и на секунду показалось, что он смог уловить сквозь десятки различных звуков и шумов, окружавших их со всех сторон, как развивается флаг на вершине грот мачты и одновременно с этим уловить, что сердце сестры забилось немного быстрее. - Мне кажется, ты решил сменить меня в моей нелегкой рассекречивающей инцест миссии, и просто ждёшь-не дождёшься прихода Джао или ещё кого, чтобы они оповестили отца, а уж он... - О, духи, просто заткнись уже и поцелуй меня, - проворчал Зуко, недовольный успехами принцессы в подражании тону его собственных вразумляющих лекций. - Раздражает, правда, братец? Он не ответил, прикусив нижнюю губу девушки чуть сильнее, позволив себе ненадолго поверить в собственную ложь - сейчас ему не о чем беспокоиться. Кабинет лорда Шенга был обставлен согласно его социальному статусу, в меру практично и без лишней вычурности. Под стать владельцу, который выслушивал полные самодовольства речи Джао, ел устрицы и запивал нарастающее раздражённое беспокойство последней в своей жизни бутылкой вина. Зуко постукивал ногтем по стакану, извлеченному из хозяйского бара, неторопливо потягивал припрятанный для особого случая коньяк и пытался хоть немного развлечь себя в ожидании третьего участника спектакля. Он взял вынужденный шестнадцатилетний перерыв в карьере устроителя чужой смерти ради собственных целей, но данный случай был новым опытом - раньше ему не приходилось исполнять все самому. Да и личных мотивов у него не было на сей раз - он стал руками Озая. Сделав очередной мелкий глоток, Зуко прислушался к себе. Но не почувствовал ничего, кроме горечи выдержанного коньяка, заполнявшей горло и желудок. За окном разыгралась непогода, сильный ветер бросал на скалы волну за волной, и те разбивались о камень тысячью солёных брызг. Обстановка, царящая в комнате, могла бы сойти за уютную - он сидит в глубоком кресле, напротив бутылка замечательнейшего горячительного, рядом любимая сестрица, которой удалось разъяснить всю прелесть потребления высококачественного алкоголя. Тишина, нарушаемая лишь шумом беснующегося моря, совсем не походила на безмолвное напряжение, с каким убийцы обычно поджидают свою жертву. - Что ты думаешь по этому поводу? - ему правда было интересно узнать мнение принцессы, сохранившей свою дневную безмятежность и хорошее расположение духа. По крайней мере, внешне. - Что его слуги даром получают зарплату, - она демонстративно провела пальцем по книжной полке. - Нагнать бы их надо. Он, кстати, больше не женился? - Убежденный вдовец. - Тогда его даже не жалко. Я имею в виду, ты взгляни на него - ни молоденькой жены взамен умершей, ни воюющих против предполагаемой мачехи подростков-детей, ни хлопот по воспитанию достойного наследника из старшего сына, или поисков подходящих мужей для дочек. По тому, какие гримасы он строил сегодняшнему ужину, можно уверенно заключить, что старик ненавидит морепродукты, при том, что является комендантом военно-морской базы. Во имя духов, да у него даже полки в пыли - его песенка спета, братец. Зуко фыркнул, покачав головой. - Только не говори мне, что тебе его жаль, - протянула сестра, пытливо вглядываясь в его лицо. - Разумеется, нет. - И никаких мук внезапно проснувшейся совести? Идиотских намерений пощадить человека, смерть которого заказана нашим правителем? - Я все ещё в своём уме, - сухо ответил принц. Он не помнил имени лорда Шенга в своих списках "великой чистки" - стало быть, махинаций за оным не наблюдалось. С другой стороны, он вообще не слишком хорошо помнил этого человека. Тот не числился в придворных, занимая отдаленный от столицы пост, да и возраст был преклонным, так что мужчина вполне мог умереть, не привлекая излишнего монаршего внимания к своей персоне. Была, впрочем ещё одна версия - Шенгу пришлось сложить с себя ответственность во времена правления Озая в прошлый раз точно так же, как и в этот, за исключением провожатых на тот свет. Стал ли он расходной фигурой в чужой партии, или сам заигрался, потеряв бдительность - неизвестно, да и не важно. В шкафчиках не оказалось никакой компрометирующей корреспонденции, они, к слову, даже не были заперты. Жизнь и смерть лорда Шенга не меняла планов Зуко ни на йоту, так что не было ни одной причины нарушить прямой приказ Хозяина Огня. - Хорошо. А он, оказывается, пунктуален, - Азула кивнула в сторону двери, за которой раздались твёрдые шаги, а потом поставила возле бутылки третий стакан. - Налей ему до краев, братец. Пусть выпьет как следует - кто знает, как встретят духи его грешную душонку. Зуко послушался. Эту ночь он посвятил исполнению чужой воли. Разгар пляжного сезона был упущен из-за огромной кучи государственных дел, бесконечно сваливающихся на голову Хозяина Огня, но все же традиция есть традиция. Пляжный особняк оказался заполненным как никогда. Дядя Айро день ото дня собирался отправиться в грандиозный и, помятуя о его способностях в собирательстве, полусамоубийственный поход в джунгли за экзотическими травами, из которых неутомимый экспериментатор надеялся создать новый сорт чая. Зуко попробовал было отговорить его, а в результате сам еле спасся от участи напарника и соискателя. У принца сложилось стойкое ощущение, что дядюшка обожал издеваться над людьми, изображая вечную комедию о своей страстной и всепоглощающей одержимости единственной любовью всей жизни, которую генерал проявлял везде и всюду, игнорируя фактор уместности. Вот для чего Айро отрастил усы и длинную бороду - за ними старик прятал исполненную скрытого издевательства, наихитрейшую ухмылку во всем мире. Лу Тен не оставлял попыток окунуться в детство, и каждое утро тащил компанию на пляж. Шли решительно все, от Урсы, прекрасно помнившей о любвеобильности племянника и твёрдо решившей воспрепятствовать курортным интрижкам, чуть не всюду таскаясь за ним с Джи наперевес, до Озая, которому надоедало выслушивать лекции старшего брата о собственной замкнутости и холодности даже в кругу семьи. Это было чрезвычайно забавно - у матери внезапно проснулась щепетильность в отношении супружеских измен; Джи наконец-таки нащупала почву под ногами и начала проявлять характер - Зуко совершенно случайно услышал не предназначенную для чужих ушей угрозу невестки, красочно описывающей, что и как она будет делать с Лу Теном этой ночью, если он продолжит пялиться на других девиц; Озай ворчал на дядю, который регулярно склонял его к "распоследней, вот правда" партии Пай-Шо, да ещё и имел наглость постоянно выигрывать; Мэй избегала загара и неловкого флирта, и все безуспешно - её алебастровые плечи едва не сгорели под полящим солнцем, и девушка была вынуждена принять помощь долговязого, умилительно застенчивого, но в то же время настойчивого поклонника; Тай Ли поддалась на уговоры своего парня и обзавелась первой татуировкой на лопатке, которой хвасталась перед подругами едва ли не больше, чем самим Яо, попутно стараясь убедить Азулу в том, что ей очень пойдёт небольшой черненький дракон и заглушая красноречивым хихиканьем рекомендации той части тела, на которой тату выглядело бы особенно замечательно. Одним словом - идиллия. На четвёртый день каникул ребята договорились тайно улизнуть от вездесущего кузена и остальных взрослых. Тай Ли была в восторге от смены дислокации и разнообразия людей, которым частная резиденция Хозяина Огня не могла похвастать. Мэй тоже выглядела довольной, хотя это относилось не к месту, а к возможности избавиться от внезапного поклонника, вгоняющего девушку в краску с завидной регулярностью. Впрочем, Зуко был почти уверен, что скоро она заскучает по услугам расторопного лакея, неутомимо восхвалявшего её достоинства, и забудет о той неловкой ситуациях, когда заказанное мороженое несколько "промахнулось" мимо цели, охладив зону декольте и живота. Зуко не смог удержаться от смеха, припомнив тот же самый эпизод из далекого прошлого, в котором он сам являлся криворуким отроком, не умеющим обращаться что с мороженым, что с девчонками. Вдоль пляжа растянулись торговцы всякой снедью, и принцу пришлось временно переквалифицироваться в носильщика, ибо энергия Тай Ли не знала иных преград кроме слова Азулы, а сестрёнка не намеревалась облегчить ему жизнь. Так что ему оставалось лишь идти за девчонками, таща арбуз и безуспешно пытаясь запретить циркачке находу рисовать на нем мордочку, или что бы там ни хотела подрисовать свежеиспеченная любительница татуировок. Его мучения закончились с нахождением подходящего местечка, хотя та пара тентов мало отличалась от десятка пройденных ранее. Завязался заведомо проигранный спор по этому поводу, подруги размазали его численным превосходством и в наказание заставили хлопотать и заботиться. Как всякий порядочный, уважающий себя шестидесятилетний старик, Зуко собирался вздремнуть в тенёчке под умиротворяющую морскую симфонию, и ему пришлось отстаивать своё право пред лицом адского Вечного Двигателя. Он должен был бы понять, что дело нечисто, когда Тай Ли сдалась практически без боя, но вокруг было много людей, шума и настраивающей на полуденную дрёму суеты. Зуко раскаялся в своей доверчивости, проснувшись в тесном кружке из хихикающих девчонок лет десяти, усердно что-то малюющих на его плечах, спине и руках под предводительством жутко самодовольной циркачки, а предательница-сестра старательно выводила нечто на левой щеке, уложив его голову себе на колени для пущего удобства и шикая на остальных, дабы те не разбудили ей жертву раньше времени. Даже Мэй приложила руку к этому безобразию - она была настигнута визжащим и гневно вопящим мини-торнадо из шести человек за смыванием краски с пальцев. В итоге она искупалась целиком. Несколько раз. Однако вскоре девицы вспомнили о своём численном превосходстве, и принц вынужден был спасаться вплавь от их слаженной контратаки. Потом стая мелких рыбёшек привлекла внимание беглеца, и тот с великим удовольствием погонял их несколько минут, увлёкшись в процессе преследования морским дном. В общем, когда покоритель вдоволь наплескался и вышел на берег, к их компании уже подмазались двое незнакомых парней. Один что-то внушал, другой действовал в качестве группы поддержки. - ...жаль, но мой брат не отпустит меня, - услышал Зуко слова принцессы, изо всех сил пытавшейся не рассмеяться в лицо агитатору. Такой ответ изумил не только его. Тай Ли вытаращилась на подругу с выражением вселенского недоумения и упрёка: - Ладно тебе! Я уверена на сто процентов, что он не будет против! И вообще, когда он что-либо... - Может, я поговорю с твоим братом, красавица? - предложил парень, и Зуко готов был поклясться, что эти слова сопровождались каким-нибудь обольстительным жестом, либо игрой мускулов. - Где он, кстати? - Да вот он я, - принц дружелюбно улыбнулся разворачивающимся к нему ребятам. Несколько секунд они оценивали друг друга, и в течение недолгого осмотра у покорителя сложилось стойкое ощущение дежавю. Где-то он уже видел того, что был повыше и шире в плечах. - В чем, собственно, дело? Второй только собрался объясниться, но неугомонная циркачка опередила его. - Познакомься, это Чан и Фэй. Они позвали нас на вечеринку, сегодня. Здорово, правда? Но Азула почему-то думает, ты её не пустишь. Вздор какой! Ты ведь разрешишь? Да? - Я думаю, что... - несколько растерянно начал покоритель, переводя взгляд с тараторившей подруги на безмолвную, но следящую за переговорами Мэй, а с неё на подозрительно притихшую сестрицу. Та все ещё не управилась с эмоциями, продолжая покусывать губу, и заметив вопросительный взгляд брата, стрельнула глазами в сторону здоровяка. И только пристально всмотревшись во второй раз, юноша наконец вспомнил. Чан, тот самый малолетка, проигравшийся в его первую неделю нынешней жизни. Зуко хотел бы пожать ему руку и спросить, есть ли ещё деньги, с которыми мальчишка готов расстаться, и зажило ли растерзанное эго, чтобы можно было снова как следует по нему пройтись. Его тоже одолело желание оскалиться в приветствии старому знакомому, очевидно не узнавшего их. - Ты тоже приходи, приятель, - подал голос Фэй. - Будет весело, все лучшие тинейджеры курорта соберутся в доме адмирала Чана. - Адмирала Чана, - Зуко не стал отказывать себе в удовольствии просмаковать имя человека, доставившего ему в далёком прошлом столько проблем, а теперь плывущего в руки покорителя на всех парусах. - Что же, думаю, это и вправду будет оч-чень весело. - Все как в старые добрые времена, а? - Ты лезешь в мою комнату через окно, а потом мы сбегаем, чтобы повеселиться за счёт самовлюбленного кретина. Люблю наше детство. - О, да, - Зуко ухмыльнулся, перебитая в памяти прошедшие годы и устраиваясь поудобнее на широком подоконнике. - Членовредительство, цареубийство, фальсификация государственных документов... - Та кровавая старуха, из-за которой ты чуть не придушил меня... - А моя поездка в роли свата чего стоила! - Ты поторопил девчонок? - Да. Вы главное не пейте много, ладно? А то мало ли... - Конечно, папочка. - Кстати об этом - ты не забывай, что завтрашний день все же настанет, а там нас ждёт наша драгоценная и любознательная семейка. - Хватит уже занудничать, я прекрасно это знаю без тебя, - раздраженно оборвала Азула. - Ладно. Тогда, может, все-таки скажешь, куда Тай Ли советовала тебе сделать татушку? В ответ он получил провокационный и вместе с тем насмешливый взгляд в отражении зеркала. - Нет? Мне самому отгадать? - Как-нибудь в другой раз, Зу-Зу, - пообещала принцесса, тем не менее позволив ему запечатлеть лёгкий поцелуй на плече. - Ты очень недогадлив, а я не хочу опаздывать и показаться невежливой. Она облизала губы вовсе не с целью подразнить брата. Просто проверила, не сотрется ли помада раньше времени. И в том, как легко, практически невесомо её пальцы скользнули по его предплечью, не было абсолютно никакого подтекста. Зуко глубоко вдохнул, напомнил себе, что дом полон людьми, обладающими отвратительно развитым чувством пронырливости, о том, что он взрослый человек, способный трезво оценивать уровень и целесообразность риска, параллельно отмахнувшись от уточнения числа ночей, в которые он говорил себе об этом и запрещал всякие необдуманные выходки. А потом он раскрыл окно пошире, приглашая сестру отправиться в ночь, за новыми приключениями. Адмирал Чан считался довольно весомой фигурой в Стране Огня. Потомственный военный, он был не чета пробившимся в свет выскочкам, нагревших руки на крови и смерти, присваивающих победы павших на поле боя. Убежденный, жёсткий как скала, обладающий харизмой, а главное - верный своей стране и предкам до самого последнего вздоха. Зуко было бы жаль уничтожать такого человека, если бы тот не положил все эти бесспорно выдающиеся качества на борьбу с новоиспеченным Хозяином Огня, в один миг разрушившим все то, чего достойные деды и прадеды добивались столетием. Чан обладал страстью и мужеством, его пламенные и уничижительные речи заставляли молодого правителя ёрзать на троне в бессильном гневе. Такой человек вполне мог бы устроить вторую революцию, свергнуть зеленого сопляка и довершить прерванную войну разрушительной победой. Мог бы, если б не оказался обвинён в государственной измене и покушении на королевскую семью. Все фронтовые заслуги, многолетняя репутация семьи, грандиозные планы, финансовое состояние, а в конце концов и жизнь - все оборвалось, сгорело в жадном пламени, потому как адмирал посчитал своего Лорда недостойным противником. Зуко мстительно ухмыльнулся пачке документов и личных писем, хранившимся в ранее запертом ящике секретера. Его позабавила ирония нынешней ситуации, в которой причиной гибели адмирала послужит его собственный сын. Недалекий, как большинство взращённых в тепличных условиях мажоров, привыкших получать все что угодно по первому требованию, самовлюблённый, как всякий юноша, обладающий красотой и деньгами, хотя как первое так и второе являлось родительской заслугой. Только такой человек мог пустить на порог бесчестного лжеца и убийцу, способного хладнокровно расправиться с любым человеком, хотя бы косвенно вставшим на пути к намеченной цели, и даже не подозревать об этом. Да и вообще, кто станет устраивать из собственного дома проходной двор, куда можно войти практически первому встречному незнакомцу, да ещё и принести с собой изрядное количество выпивки, приправленной развеселыми курительными смесями, а потом преспокойно обшарить все помещение и закончить экскурсию в личных комнатах владельца. Есть все-таки в молодежи что-то такое глупое и доверчивое! Любой человек может обвести их вокруг пальца, накачать всякой дрянью, причём с полного согласия, даже рвения со стороны подростков, отчаянно торопящихся взять все от жизни, и делать с ними после этого все, что только извращённая душа не пожелает. Дверь скрипнула, прервав на секунду его размышления, немного смахивающие на брюзжание старика, недовольного теми, в ком кипит энергия и у кого ещё куча времени и сил. - Черт возьми, Зуко, я и не знала, что ты абсолютно не представляешь себе, как следует вести себя в гостях. Тебе непременно следует взять пару уроков, когда мы вернёмся домой. - Ты хочешь поучить меня вежливости, Азула? Ну валяй, - он был слишком занят, чтобы придать фразе должный издевательский тон, так что получилась просьба вместо огрызания. Она плотно закрыла дверь и с интересом всмотрелась в бумаги, заполнившие весь стол. - Зачем тебе понадобилась личная переписка адмирала? Надеешься нарыть компромат? - Нет, вряд ли он станет хранить что-нибудь важное в этом доме. Я просто сделал парочку копий, - принц указал на пергамент, исписанный разномастными буквами, тщательно скопированными им из многочисленных оригинальных писем, и на другой, уже свёрнутый в трубку. - Туда печати срисовал? - предположила девушка, усаживаясь на стол за неимением другого стула. - Ага. Этот Чан - настоящий подарок судьбы! Я бы его расцеловал, если бы он был девицей. Но к счастью, у меня есть ты, сестрёнка, - тут он отвлёкся от списывания и подмигнул ей весело и залихватски, как будто благодарил её за шалость, исполненную по его просьбе. Азула удивлённо вскинула брови: - Ты следил за мной? Какого черта я этого не заметила? И когда ты успел? Ты же был так занят, накачивая всех вокруг тем пойлом. - А ещё притащил труппу гастролирующих музыкантов, и подсуетился, чтобы достать карточные столы, по-быстрому всунул одному пареньку краплёную колоду - в общем, озаботился созданием настоящего веселья. Между прочим, это работа хозяина. - Думаю, вы уже в расчете, - она красноречиво стрельнула глазами в сторону бумаг, прежде чем снова завладеть его взглядом. - Но ты так и не ответил. - Нет, что ты! Я не следил за тобой. И в мыслях не было. Просто вышел на террасу покурить, отдохнуть от хлопот. Откуда я мог знать, что сверху балкон, на котором происходят приватные беседы. Но я не следил - с моей позиции совершенно не было никакого вида, так что я не знаю, какое у тебя сделалось лицо, когда была произнесена речь о любви к песочнице. О, духи, - Зуко растерял невинный вид, сопутствующий началу объяснения, и, откинув голову, расхохотался, припоминая все обстоятельства услышанного диалога. - "Добро пожаловать в песочницу!", хах! Мне иногда даже жаль девчонок - и не такое приходится выслушивать от нас, ребят. - Идиот, - проворчала Азула, адресуясь, по-видимому, к обоим парням сразу. Зуко перехватил посланный в него небольшой пылающий шар, и в его руках синее пламя медленно стало наливаться красным. - Эй, полегче, милая! Ты хочешь спалить личную переписку адмирала? - И ты совсем не ревновал? Даже когда я поцеловала его? - Очевидно, что она спрашивала не из желания спровоцировать или поиздеваться. Зуко должен был помнить, что ей-то в самом деле шестнадцать, и некоторые вещи для неё пока что довольно однозначны. - Нет. - Вреешь, - убежденно протянула принцесса. - Даже не думал. - Правда что ли? Он был благоразумен целых пять дней. - А тебе, я смотрю, неймется, - Зуко встал вплотную к ней, неторопливым ласковым движением заправил выбившуюся прядь за ухо. - Ладно, объясню. Я не стану ревновать тебя к этому парню, или другим, похожим друг на друга, потому что они даже рядом со мной не стояли, - Ты много о себе думаешь, братец, - эффект пренебрежительности был утерян из-за лёгкой улыбки, промелькнувшей в голосе. - Брось, мы оба знаем - никто из них не сможет дать тебе того же, что и я, - эти слова осели на её губах, а потом плавно перетекли на шею, так, чтобы горячее дыхание щекотало чувствительную кожу. - Внизу чёртова куча людей, - Азула заставила его отстраниттся, потянув за волосы, когда почувствовала прерывистое дыхание на животе. - И что? - Где же твоя осторожность? - Мне остановиться? - он предпринял попытку подняться с колен, непостижимым образом совместив на своём лице выражение пристыженной удивленности с самой развязной и нахальной улыбкой. - Только посмей.