Одноразовая услуга

Лето прошло в странной душевной тишине. Обычные желания не тревожили Дага, оставляя время для партии в гольф с кафедрой биохимии, для тихих вечеров у телевизора, для книг и старых фильмов. Ему казалось иногда, что он перенес тяжелую болезнь и теперь поправляется, медленно и осторожно, осваивая хитрую науку простых радостей. А потом начался новый учебный год и закрутил профессора обычными заботами, составлением расписаний, отбором студентов, работой в лаборатории. Лекций в этом семестре было у Дага больше, чем когда-либо, а еще его попросили читать факультатив в другом универе, и конференция подкралась как-то незаметно, а хотелось еще немного доработать доклад. Работа вытеснила все недуги и прошлась наждачкой по неясным сомнениям, и поставила все на свои места. Даг радовался работе, как мучительному, но сильному лекарству. Он твердо решил не искать Ленни. Тот нашел его сам. Как весной, в прошлой жизни, он пришел в кабинет и осторожно закрыл за собой дверь. Даг почувствовал его запах и больше всего на свете захотел оказаться в другом месте. В любом другом месте. - Здравствуй, Даг. Он смотрел смело и решительно, и выглядел повзрослевшим. Золотистые брови на загорелом лице, светлые глаза, легкая улыбка. Даг не встал ему навстречу и присесть не предложил. - Здравствуй, Ленни. Как прошло лето? - Спасибо, неплохо. Ездил в Анды, попробовал скалолазание. Захватывает, красота такая кругом, и ты - как песчинка на ладони... Вот, подарок тебе привез. Не из Анд, из дома. Он положил на стол маленькую коробку с горным пейзажем на картинке. - Швейцарский шоколад, надо же! Спасибо. - Даг вежливо улыбнулся, но конфет не взял. Ленни немного замялся, потом продолжил так же смело. - Даг, я к тебе с прежней просьбой. В этот раз обещаю приготовиться получше. Если тебе удобнее, я мог бы пожить у тебя... - Нет, Ленни, - ответил Даг, не успев подумать. - Нет. Ленни на мгновение задохнулся. Уходи, подумал Даг. Просто уходи. - Мне показалось, что тебе понравилось, Даг... Мне показалось, нам было хорошо... - Ленни, это не твоя вина. - Даг подошел к окну, стал смотреть на дальние холмы. Лишь бы только не смотреть на Ленни. - Послушай, я просто не могу воспринимать это как дружескую услугу. Слишком романтичный склад, видимо. Ленни подошел, встал совсем рядом. Даг видел отражение его лица в оконном стекле, видел, как омега глядел на него. - Даг, я обидел тебя? Я право, не хотел... - Ленни, дело не в тебе. Я уже говорил. Я увлекся тобой. Мне было очень трудно вернуться в реальность. Я не хочу повторения. Найди себе другого партнера. Я не гожусь на эту роль. В наступившей тишине стали слышны далекие посторонние звуки: звук проезжающей машины, чьи-то голоса в коридоре. Дыхание Ленни. Легкие пальцы осторожно коснулись его плеча. Дагу пришлось повернуться и посмотреть в лицо своему нынешнему кошмару. - Я не знал, что нравлюсь тебе. Почему же ты не подошел ко мне, Даг?.. Почему не сказал? Я же сам не могу, первый... - Я подходил. И звонил. Ты знал, просто предпочел не заметить. Не нужно оправдываться, Ленни, ты все сделал правильно. Только я плохо переживаю такие эпизоды. Считай это моей слабостью. - Нет! - он резко замотал головой и его хвост, взлетев за спиной, упал на плечо. Светлая прядь коснулась лица, он отбросил ее резким и красивым движением. - Я во всем виноват. Даг, не хочешь секса со мной, не надо, хотя мне трудно кого-то представить на твоем месте. Но дай мне хотя бы объясниться. Все наши с тобой встречи после того, как ты ушел от меня, это просто череда каких-то глупых ошибок. Моих, да, пусть так. Давай встретимся. Просто поговорим. Не думай насчет течки, я таблетки приму, в конце концов, все так делают. Я не из-за этого в общем-то пришел. Я хотел... Не знаю, чего я хотел. Увидеть тебя просто, встретиться. Давай встретимся, Даг? Давай поужинаем, помнишь, как тогда?.. Помнил ли Даг... Он потер ладонью лицо, вернулся к столу, упал в кресло, в горькой панике. Он снова уступит. А значит сам будет виноват. Ничему он не учится. Стало душно, он усилиям воли не позволил себе рвануть воротник рубашки. - Ленни, хорошо, давай встретимся. Но не сейчас, прошу. Я страшно занят, начало года, занятия, конференция в четверг начинается. Позвони мне, когда я вернусь из Сан Диего. Позвони через неделю, хорошо? Омега, уже не мальчик, а молодой омега в полном сознании своей красоты и силы, подошел к Дагу и присел на корточки у его кресла. Взял его руку и прижал к щеке. Дагу показалось, что кожа его вспыхнула, коснувшись любимого лица, а все остальное тело просто перестало существовать, растворилось в звенящей невесомости. - Я буду ждать. Неделю, месяц, год, сколько ты скажешь. Пока ты не будешь готов. - Через неделю, Ленни. Позвони мне во вторник. - Позвоню. Удачи тебе на конференции, Даг. Надеюсь, на следующую мы поедем вместе. Он тихо закрыл за собой дверь. Даг уронил голову на руки. Так хотелось побежать за ним, догнать и не отпускать никогда. Но нет, так даже лучше. Пусть Ленни подумает, хотя бы неделю. Если он позвонит через неделю, Даг попробует еще раз. Еще один, последний раз. В следующие дни Даг развил бурную деятельность. Заставил ассистентов выучить курс лекций и лабораторных работ, подготовил индивидуальные задания на весь семестр, почистил свой доклад, включил в него дополнительный статистический анализ. На конференции выступил удачно, получилось даже немного неудобно, когда в обед его буквально атаковали, пристав с вопросами, и в результате вокруг него образовалась целая толпа народа с тарелками в руках. Был фуршет и столов не предусматривалось. Даг думал о Ленни все время. И в момент обеденного триумфа подумал: а здорово было бы разделить это с ним. Чтобы и он стоял рядом с тарелкой в руках и просто смотрел на него. На следующую конференцию поедем вместе, так он сказал, и Даг понял, что очень этого хочет. В понедельник он заказал столик в том же ресторане на берегу океана. Убрал в доме, сменил белье, постригся. Во вторник ждал звонка. Почему-то ждал с самого утра, но особенно ждал вечером, положив телефон прямо перед собой. В среду тоже еще ждал. А в четверг понял, что Ленни не позвонит никогда. И еще понял, что будет успешным ученым, уважаемым профессором, может быть надежным супругом и хорошим отцом. Но никогда не будет счастливым. С этим нужно было просто смириться. И порадоваться, что на обломках последней любви удалось сохранить хотя бы достоинство. Прибыло новое оборудование, и Даг взял себе с десяток студентов, двух аспирантов и одного биохимика, работающего над диссертацией. Дни пролетали незаметно, наполненные до минут, занятые, нервные. А ночи наоборот оглушали пустотой, ледяным одиночеством и тяжелой, пригибающей к земле усталостью. Даг пожаловался Стэну на бессонницу, и тот выписал ему легкое снотворное, ставшее последним штрихом в завершенной черно-белой картине его жизни. Теперь ничто не могло пробить стены его бункера. Мир мог разлететься на части, и Даг этого не заметил бы. В начале зимы произошло неожиданное событие: ректор согласился прочесть серию публичных лекций по экономике. На лекции нужно было идти, не только с целью поддержания чести универа, но и ради общего развития. Такое событие происходило редко. Светило мировой экономики крайне редко выступал на публике. Перед первой лекцией Даг случайно наткнулся на группу знакомых с Читой в том числе. Из их разговоров он понял, что ректор входит в правительственную комиссию по борьбе с финансовым кризисом, но, конечно, ничего об этой работе в лекциях не скажет. Даг немного удивился: кризис? Какой может быть кризис, когда в "Старбакс" по утрам не зайти, в дорогую парикмахерскую нужно записываться заранее, "Мерседесов" на дороге больше, чем "Тойот"?.. Но вслух ничего не сказал, может и кризис, откуда ему знать. Он не специалист. Зато Чита вещал вдохновенно: - Никаких субъективных причин нет и быть не может! Все это лишь толчок, соломинка, сломившая спину верблюда. Наш рынок всегда определялся борьбой жадности и страха! Последние годы побеждала жадность, растущая в геометрической прогрессии. Теперь наступило время страха. Оно будет длиться много, много лет, пока жадность не проснется и не поднимет головы. - Тебе бы экономические статьи в "Космополитен" писать, Чита, - сказал Даг, и все засмеялись. - Их и домохозяйки писали, и таксисты, только дарвинисты остались. Потом началась лекция, и Даг удивился, как многое он проспал. Оказывается, мир все же рухнул, а он в своем бункере этого не заметил. И еще, в первые же минуты лекции он понял, что Чита был прав, причиной конца света была жадность. А вот триггерным событием, снежинкой, спустившей лавину, послужил крах финансовой империи Конрада Майлса.