Мирники

По возвращении домой в тот же вечер мы с Люцианом устроили мозговой штурм на тему того, куда будем перебираться. В том, что нам нужны горы, сомнений не возникло, вопрос в другом — какие именно горы? После долгих обсуждений, изучения всевозможных форумов и википедии, список сократился до двух вариантов: Люциан склонялся к Северным Андам, я — к Гималаям. — Ну почему именно туда? Там же холодно! — упирался дракон. — Не везде. — А где не холодно, там люди живут. Чем тебя так Гималаи манят? — Просто эти горы священны сразу для нескольких религий. Некоторые верят, что именно в Гималаях находится Шамбала, да и вообще с ними связано много мистических историй, — попыталась объяснить я. — Ну и что? — А то, что я надеюсь… Может быть мы сможем… Что-нибудь… — я сама себя оборвала, словно со стороны услышав, насколько жалко звучал мой голос. Господи, да на что я надеюсь? Это же чистой воды безумие… — Я понял, — мягко прервал невеселые мысли Люциан. — Значит, поедем в Гималаи, нужно только решить, куда именно. Но потом. Тебе на работу скоро выходить. — Уже?! Оказывается, мы настолько увлеклись, что просидели так всю ночь, и у меня действительно оставался всего час на то, чтобы собраться и выйти из дома, так что ни о каком «поспать хотя бы полчаса» и речи не было. Да уж, видимо, я сегодня весь кофе в офисе выпью, только чтобы не уснуть. По приезде на работу меня на входе сшибла восторженно верещавшая Луи, так что я моментально оглохла на одно ухо. Осторожно отцепив повиснувшую на моей шее коллегу, я легонько ее встряхнула: — Лу, прекрати пищать, я ничего не понимаю. Скажи нормально, что случилось? Девушка сделала глубокий вдох и… — Марту уволили! — Что-ооо? Как оказалось, наша сплетница втихую подворовывала корпоративные данные. Всплыло это случайно — у одного из сотрудников брат устроился в конкурирующую фирму и увидел на одной из планерок некоторые наши цифры по продажам и клиентам. Поскольку с братом у него отношения хорошие, он предупредил его о том, что кто-то в фирме сливает данные конкурентам. Наш генеральный тихо и без шума пообщался с айтишниками, проверил, у кого есть доступ к «утекшим» данным, и запустил приманку — ложные цифры по планируемым объемам продаж. Всевидящее око сисадмина было настороже, и вскоре рыбка клюнула на приманку — Марта тупо скинула таблицы себе на флешку, не подозревая о том, что за всеми сотрудниками, имеющими к ним доступ, установлено более пристальное наблюдение. Корпоративный шпионаж — дело серьезное, так что уволили шпионку не по собственному желанию, а по статье, сильно осложнив ей дальнейшие поиски работы. Все это Луи вывалила на меня буквально за минуту, радостно подпрыгивая и размахивая руками. Я тоже была довольна, потому что как раз раздумывала над тем, как сохранить в тайне от Марты свое увольнение, чтобы это не дошло до родителей, а тут все так замечательно разрешилось. Для босса мое заявление об уходе стало неприятным сюрпризом, и я его понимала, но выхода у меня не было. Чтобы как-то сгладить ситуацию, я предложила повысить Луи и взять ее на мое место — она уже давно работала рядом со мной, так что в курсе большей части того, что я делаю, и нередко помогала, если с работой совсем завал. Со вздохами и причитаниями, но заявление начальник все же подписал, взяв с меня слово, что за оставшиеся две недели я передам Лу все секретные знания, чтобы она могла быстро и достойно меня заменить. Новость о повышении радовала Луи ровно до того момента, как она поняла, что ее берут на мое место. — Почему так внезапно? Что случилось? — грустно спрашивала она, и даже ее вечно встрепанные синие волосы как-то уныло обвисли. Не могу же я сказать, что у меня случился растущий дракон, так что пришлось очень обтекаемо рассказать о личных обстоятельствах и смене приоритетов, из чего Лу сделала свой вывод: — Ты беременная, да? — Что? Нет, конечно! — открестилась я от такой радости. — Я переезжаю, Лу. Далеко и скорее всего надолго, а если повезет — то навсегда. — А куда ты едешь? Телефон или мейл оставишь? — Я еще не определилась точно с местом, но… скорее всего, мобильной связи и интернета там не будет, — сильно сомневаюсь, что в Гималаях ловит wi-fi. — Лейла, ты в монастырь, что ли, собралась? — подозрительно прищурилась Лу, крайне негативно относившаяся к «уходу от всего мирского» после того, как мать оставила ее на бабушку и удалилась в монастырь «замаливать грехи», а по сути, просто сбежала от ответственности за больную мать и двухлетнего ребенка, нагулянного непонятно от кого. — Нет, не в монастырь. Луи, пожалуйста, я и сама еще ничего до конца не знаю. Все очень сложно… И Луи поняла. По крайней мере, она перестала смотреть на меня грустными глазами брошенного щенка и регулярно спрашивать: «Может, передумаешь?». Вместо этого девушка с энтузиазмом взялась перенимать все, чему я ее учила, и старалась вникнуть в процессы, которыми ей в будущем предстояло заведовать самостоятельно. Я же вплотную занялась подготовкой к переезду. После недолгих размышлений, я решила отправиться в Гималаи через Непал: во-первых, визу туда можно сделать прямо в аэропорту, а во-вторых, эта одна из слаборазвитых стран, так что мощных ВВС и современной модернизированной армии, способной быстро координировать силы, там нет. Местное же население большей частью занято выживанием, города относительно небольшие, и разбросаны, в основном, по долинам на значительном расстоянии друг от друга. Предварительно я рассчитывала поискать возможность осесть в районе Дхаулагири или Карнали, потому что, если верить информации в интернете, это одни из самых малонаселенных районов с невысокой плотностью населения. Более-менее определившись с местом, я перешла к стадии закупок. Слава богу, что последние лет пять я откладывала деньги на собственное жилье, и за это время накопилась весьма приличная сумма, которая и пошла в дело. Перечень необходимых вещей получился более чем внушительным: огромный походный рюкзак, пара одноместных палаток, несколько спальных мешков, куча одежды и обуви для очень теплой и очень холодной погоды, несколько рулонов разных тканей для обустройства будущего места жительства, портативная солнечная электростанция, парочка запасных аккумуляторов и генераторов, лекарства на все случаи жизни, бинты и базовые хирургические инструменты (я молилась, чтобы они мне не понадобились)… Список все время рос и пополнялся, иногда даже самыми неожиданными вещами. Так, например, проходя в магазине мимо полки со средствами гигиены, меня вдруг осенило: в горах нет ларьков с прокладками, а физиологию никто не отменял. И как мне, черт возьми, быть? Везти с собой годовой запас, а на месте разбираться, как с этой бедой справляются местные женщины? При мысли об этом меня передернуло от ужаса — я все же дитя цивилизации, и такие мелочи приводили меня в ужас, порождая панические мысли на тему: «Господи, во что я ввязываюсь?!». Параллельно я составляла еще один список того, что нужно будет приобрести на месте: наверняка понадобятся какие-то стройматериалы (хотя кое-что я купила заранее, например, лак для древесины — вряд ли в горных селениях такое можно достать), инструменты (я же не умею с ними обращаться!), посуда (еще не хватало с собой тарелки и котелки везти) и Бог знает, что еще. Следующим пунктом стало прочесывание всевозможных форумов, энциклопедий и справочников по садоводству, изучению, что выращивают в Непале, и как местные это делают. На всякий случай я нашла в бумажной версии инструкции по разведению разных садовых культур, и даже закупила большое количество семян, а в список «купить на месте» попали садовые инструменты — какими бы простыми и примитивными в Непале они не были, тащить из дома грабли в мои планы не входило. Понятия не имею, получится ли из этого что-то, но попробовать нужно, иначе очень быстро мне станет нечего есть. Местные же как-то выращивают всякие там рис, кукурузу и прочие культуры, значит, будем подсматривать и учиться. Вдобавок к садоводству, в планшет загружались пособия и книги по множеству тематик: строительство и ремонт, ботаника и кулинария, охота и разделывание дичи, животноводство, инструкции по выживанию в походах и многое другое. Трекеры работали круглосуточно, качая гигабайты информации, что-то из скачанного я успевала изучить более подробно, какие-то книги ставила на загрузку, не глядя. Главное, чтобы на то время, пока я активно буду все это изучать, хватило аккумуляторов. Люциан принимал посильное участие в приготовлениях: напоминал мне, если я о чем-то в спешке забывала, проверял по списку, что и куда складывать, чтобы ничего не упустить, подкидывал идеи о том, что еще может понадобиться и, самое главное, не давал мне задумываться о безумности всей затеи и срываться в панику. Когда пришло время упаковывать все вещи, я присела — куда и как все ЭТО впихнуть? Рюкзак на сто литров наполнился очень быстро, чемодан такого же объема — еще быстрее, а у меня все еще оставались неупакованными ткани, одежда, книги и бытовые мелочи. Пришлось докупать еще одну сумку типа «армейская», и привязывать ее сверху чемодана, потому что я ее с места на место еле перетаскивала, а в руках нести точно не смогла бы. Остался самый главный вопрос — как провезти Люция. Ничего более оригинального, чем попытаться пронести «окаменевшего» дракона в салон самолета под видом хрупкого подарка, в голову не пришло, и я молилась, чтобы этот способ сработал, в противном случае… Об этом лучше не задумываться. День «Х» стремительно приближался — билет в один конец куплен, все вещи с горем пополам упакованы, валюта разменяна, дела на работе переданы, и в последний день под вечер коллеги устроили для меня прощальную вечеринку. Собрались практически все, кто был в тот момент в офисе: менеджеры, бухгалтерия, переводчики, дизайнерский отдел, и даже сисадмины выползли из своей пещеры на свет. Шарики, детское шампанское, совместные фото и теплые слова — все это тронуло меня гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Я даже не думала, что столько людей так хорошо ко мне относятся, а это действительно было так: фальшь я всегда нутром чуяла, и в словах моих коллег ее не было — они были искренне огорчены моим уходом, и так же искренне желали счастья в дальнейшем. Когда все разошлись и остались только мы с Луи, девушка порывисто обняла меня, крепко прижавшись и уткнувшись лицом в плечо. — Лейла… Куда бы тебя ни занесло и что бы ни происходило, пожалуйста, помни, что ты самый добрый и сильный человек. Не забывай об этом, хорошо? Сохрани этот свет… От этих слов, сказанных как будто в бреду и не до конца осознаваемых, по спине промаршировала армия мурашек, и я осторожно отстранила Лу, заглядывая в лицо: — Ты чего, Лу? Я же не на Луну улетаю, все будет хорошо. Несколько секунд девушка смотрела словно куда-то сквозь меня, так что я подавила желание обернуться и посмотреть, что она там увидела. А потом все прошло: Луи моргнула, и странная потусторонняя пелена ушла из ее глаз — она солнечно улыбнулась и тряхнула головой: — Ты права, конечно, все будет хорошо. Но все-таки не забывай, ладно? — Хорошо, не забуду. В ночь перед отлетом мне не спалось. Люциан тихонько сопел, свернувшись большим теплым клубком в ногах, а я лежала и вглядывалась в темноту, как будто там спрятаны ответы на все вопросы. Не выдержав бесконечного хора мыслей, я осторожно встала с кровати, стараясь не потревожить дракона, и ушла на кухню с ноутбуком. Осталось только одно дело, которое я откладывала до последнего — что ж, пришло время и для него. До самого утра я глотала кофе и тихо стучала по клавишам, читая написанные строки, стирая и переписывая заново, мучительно подбирая слова и ища вдохновение в новой чашке с кофе. Наконец, я поставила последнюю точку, потянулась, расправляя затекшие плечи, и подошла к окну. На улице занимался рассвет, разгоняя ночную синь и раскрашивая крыши алыми и золотыми брызгами, а в воздухе висела сонная утренняя тишина. Пора. Такси доставило нас в аэропорт в рекордные сроки — пустые улицы и выключенные светофоры сократили полтора часа езды по пробкам до получаса. Водитель помог выгрузить все вещи и участливо поинтересовался, встретит ли меня кто-то по прилете, «а то ведь девушке все это тащить — надорветесь». Я с улыбкой заверила его, что встречающие у меня будут и, расплатившись, потихоньку пошла искать стойку регистрации и сдачи багажа. Пока мои чемодан-рюкзак-сумка ехали по ленте, я молилась и скрещивала пальцы на руках и ногах, чтобы ни у кого не возникло вопросов к содержимому. Похоже, мне повезло — сотрудники аэропорта только коротко спросили: «В поход собрались?» и, получив утвердительный кивок, переключились на следующих пассажиров. А вот ручная кладь, в которой лежал «окаменевший» Люциан, вызвала больше вопросов. — Это что? — изумленно уставилась на меня девушка, которая досматривала сумки. — Подарок, — с невозмутимой улыбкой ответила я, холодея от страха. — Он довольно хрупкий, поэтому я боюсь его в багаж сдавать. — Антиквариат? — подозрительно прищурился второй таможенник. — Да Бог с вами — гранит из центрального карьера. Мне не поверили, и пришлось распаковывать «подарок». Сотрудники аэропорта и охранники долго придирчиво крутили скульптуру дракона, пытаясь найти признаки старины изделия, даже пробили по базе утерянных или находящихся в розыске предметов искусства, но в итоге все-таки пропустили. За это время с меня сошло семь потов, так что в предполетную зону я буквально ввалилась, падая на первый попавшийся стул и расплываясь по нему в изнеможении. Все, мы прошли. За оставшееся до вылета время я успела перекусить, немного подремать, исходить весь «duty free» вдоль и поперек, и в тот момент, когда я прикидывала, нужна ли мне маска для сна с надписью «Не буди во мне зверя!», объявили посадку. Мне повезло оказаться в начале очереди и выхватить себе место у окошка, так что время в полете прошло быстро и увлекательно. На подлете к Непалу под крылом раскинулись Гималаи во всем своем великолепии, и у меня дух перехватило одновременно от восторга и ужаса: величественные горы цепляли облака, снег был везде, куда ни падал взгляд. Он искрился под солнцем тысячами огней и причудливо покрывал сложный рельеф, изредка оставляя проплешины, сквозь которые проглядывала горная порода, а в низинах зеленели вкрапления травы. Мамочка, роди меня обратно, тут же кругом зима! «Успокойся, Лейла, — отругала я сама себя. — Ты же читала, что так не везде, так что отставить панику». Катманду встретил меня теплым солнцем, мерным стрекотом цикад среди бела дня и многоголосым гомоном пассажиров, поверх которого синтетический голос нудно вещал на нескольких языках о прибывающих и отбывающих рейсах. Свои вещи я отыскала на ленте багажа быстро — они были самыми огромными на фоне остальных сумок и чемоданов, поэтому туристы, толпившиеся у ленты, дружно уронили челюсти, когда увидели, как я стаскиваю с ленты один за другим рюкзак, чемодан и сумку и потихоньку навьючиваю все это на себя. Видимо, они ожидали увидеть владельцем какого-нибудь здорового бугая, а никак не щуплую девушку, но что поделать? — субтильные девушки зачастую натренированы регулярным тасканием пакетов из магазинов. Перед тем, как покинуть аэропорт, я поймала wi-fi и зашла в почту, находя заготовленный черновик письма. Нажать «отправить», выключить телефон, глубоко вздохнуть и — вперед, в неизвестность. Буквально в двух шагах от здания аэропорта находилась стоянка такси, куда я и направилась. После растерянных блужданий и попыток объясниться с водителями на пальцах, потому что их английский состоял только из двух слов: «Where» и «Cheap», я чуть не расцеловала таксиста, который отогнал от меня назойливых бомбил и довольно внятно спросил: «Can I help you?». Киран, так звали таксиста, оказался подарком небес. Он подробно рассказал, как добраться до Карнали и Дхаулагири, уточнил, куда именно мне нужно попасть, и объяснил, что если я хочу посмотреть природу гор, то лучше отправиться в Карнали, так как там более сухой климат и больше солнца; а в Мугу, одном из районов Карнали, находятся сразу два национальных парка с большим разнообразием живности и растений. После минутного размышления в Мугу я решила не ехать — национальные парки означают много туристов, а мне это было совсем не нужно, так что я попросила Кирана рассказать, как мне добираться до соседней с Мугу Хумлы. Мужчина не только рассказал, но и за символические деньги довез меня до самолета в Непалгандж, выдал подробные инструкции, где искать следующий самолет из Непалганджа в Симикот, центр Хумлы. Сердечно поблагодарив Кирана за помощь, я с большим трудом загрузила вещи в небольшой самолет, заняв почти треть багажного отделения, а сама пристроилась на половине сидения в самом хвосте — другие полтора места были заняты крупного размера женщиной, замотанной в большое количество разноцветных платков, и остро пахнущей какими-то пряностями. По правую руку от меня сидел пожилой непалец, сухой, как щепка, и весь изрезанный морщинами, вместе с сыном — старик всю дорогу что-то поучительным тоном вещал, а молодой человек со смирением слушал и, судя по отрешенному взгляду, периодически улетал мыслями куда-то далеко, откуда старик его возвращал подзатыльником. В Непалгандже самолет до Симикота я отыскала всего за десять минут — спасибо Кирану и его подробным инструкциям. Пилот — маленький, сухонький мужчина, при виде меня всплеснул руками и кинулся помогать снимать с ноющей спины рюкзак, что-то быстро лопоча на дикой смеси непальского и английского, из чего я разобрала только «heavy», «little girl» и «help». Я благодарно улыбнулась ему и с облегчением забралась в небольшую кабину, рассчитанную максимум на пятнадцать человек. Третий перелет начал сказываться на организме, и я сама не заметила, как провалился в сон, очнувшись от того, что меня осторожно потряс за плечо пилот — я даже не заметила, как мы прилетели, и все пассажиры покинули самолет. Симикот поражал воображение: одна взлетно-посадочная полоса, низкие, невзрачные здания с серо-коричневыми крышами, все какое-то блекло-пыльно-ветхое, и на этом фоне невероятные, величественные, захватывающие дух горы. Очень быстро выяснилось, что с английским у жителей городка еще хуже, чем у таксистов в Катманду — то есть никак. Туристы, как правило, прибывали в Симикот уже с переводчиком из местных, который обо всем договаривался и общался с нужными людьми. У меня переводчика не было, так что пришлось объясняться с помощью универсального метода общения — жестикуляции — и, как ни странно, общий язык с жителям Симикота удалось найти довольно быстро: мне с готовностью нашли место для ночевки, показали дорогу к рынку и выделили бойкого мальчишку для сопровождения. Всю прелесть провожатого я оценила, когда вместо двух рупий за большую корзину для переноски Рам сторговался до 95 пайсов, и в целом за весь поход по магазинам он сэкономил мне около 30 рупий. В благодарность за помощь несколько рупий я вручила парню, и он, в восторге от полученной награды, знаками изобразил мне, чтобы я обязательно нашла его, если еще что-то понадобится. Вечером, закрывшись в комнате и приставив к двери стул для надежности, я осторожно извлекла из сумки каменного Люциана и, дождавшись, когда дракон оживет, коротко описала все, что он пропустил, и накормила. Мы договорились, что утром Люций снова вернется в каменное состояние до того момента, пока мы не окажемся в безлюдной местности, а пока мы в городе, «оживать» он будет только по ночам, чтобы никто не увидел. В целом, в Симикоте я провела четыре дня. За это время я купила все, что не стала везти из дома, выучила несколько простых фраз вроде «спасибо», «привет» и «сколько стоит», а также подсмотрела за тем, как живут местные. В один из дней на рынке я увидела женщину, покупавшую большое количество ваты и марли — кажется, я нашла ответ на вопрос о том, как живут женщины без средств интимной гигиены, и что предстоит мне, когда запасы, привезенные из дома, закончатся. Когда я осторожно подкатила с этим вопросом к матери Рама, она подтвердила мои опасения и показала настой, который принимает для того, чтобы сократить весь процесс до минимума — заваренный и отстоянный крапивный отвар. Мамочка, роди меня обратно, это ж средние века… Но выхода нет — глупо ожидать от жизни в горах привычного уровня цивилизации, придется приспосабливаться. Постепенно стаскивая в комнату покупки, я ломала голову над тем, как тащить по горам все свои приобретения. Решение нашлось, когда на третий день я ждала у калитки Рама для очередного похода в магазин, и почувствовала, как что-то натягивает сзади мою кофту — знаете, такое непередаваемое ощущение, которое хорошо поймут те, кто хоть раз застревал юбкой в эскалаторе. В панике я рванулась вперед, затрещала ткань, а откуда-то из-за угла вырулила рассерженная непалка, громко ругаясь и потрясая кулаком. Ругалась она, как выяснилось, на отвязавшегося в очередной раз молодого яка, который питал непреодолимую страсть к чужой одежде, и взирал на мир с философским пофигизмом просветленного, абсолютно не реагируя на брань хозяйки и ее попытки вытащить из пасти чужую одежду. В итоге с краешком кофты пришлось расстаться, а женщина принялась эмоционально извиняться, грустно заглядывая мне в лицо и периодически пиная яка, который флегматично дожевывал кусок толстовки и косил краем глаза на юбку хозяйки, ярким пятном прыгающую у него перед носом. И я влюбилась. В эти большие невозмутимые карие глаза просто невозможно было не влюбиться, так что подоспевший Рам с азартом принялся торговаться о покупке рогатого философа, и через несколько минут я стала счастливой обладательницей четырехлетнего яка, которого тут же нарекла Сиддхом. Вопрос с транспортом был решен. В конце четвертого дня я переупаковала вещи из чемодана в большие корзины, в которых мог поместиться взрослый человек, подробно выяснила основные маршруты треккингов (из-за этого местные решили, что я пойду в туристический поход с яком, и очень этому умилялись), уточнила расположение всех ближайших деревень, заранее попрощалась с людьми, которые меня приютили, и до рассвета тихо покинула Симикот, чтобы никто не увидел, что направилась я вовсе не в сторону туристических маршрутов. Спустя почти пять часов ходьбы я поняла, что пора делать привал — при нулевом опыте пеших походов ноги с непривычки гудели и подкашивались в самый неожиданный момент, из-за чего я чуть не ухнула в небольшую речку, мимо которой как раз проходила. Присев на первый попавшийся камень, я решила, что, наверное, можно уже выпустить Люциана. Опасаясь, что як может испугаться внезапного появления, пусть и маленького, но хищника, я на всякий случай отошла на несколько метров в сторону. Однако я недооценила степень просветленности Сиддха — дракон, по мнению яка, не стоил того, чтобы отвлекаться от вдумчивого созерцания своего отражения в воде. Зато Люций был в полном восторге. Получив, наконец, свободу передвижения, он несколько минут нарезал круги по камням, проскакал вверх и вниз по речке, сделал круг почета в воздухе и только тогда, наконец, успокоился. — Куда дальше? — Мы преодолели только один перевал, так что, думаю, нужно еще минимум два, и можно будет присматривать место для обустройства. Два перевала превратились в пять дней пути. За это время я отбила ноги, отморозила руки — на самых высоких точках от холода не спасали никакие перчатки, и весь запас ругательных слов был исчерпан. Люциан периодически летал по окрестностям на разведку, но ни людей, ни подходящей площадки для жизни не нашел. На шестой день рано утром меня разбудили радостные вопли: — Есть! Нашел! Лейла, подъем! — Отстань, зараза хвостатая, дай поспать, — отмахнулась я, зарываясь глубже в спальник. — Вставай же, я там такое нашел, такоооое! — не отставал дракон, вламываясь в палатку и начиная бессовестно по мне прыгать, лишая последних остатков сна. — Ох, Люций, если твое «такое» не поразит меня до глубины души, я тебе чешую повыдергиваю, — ворчала я, собирая вещи и сворачивая палатку, пока дракон нетерпеливо мельтешил вокруг, всячески меня подгоняя. — Ну, давай, веди. И Люциан повел. Так повел, что очень скоро я ругалась, на чем свет стоит — вслух, громко и со вкусом, наплевав на все. Первые полчаса все было хорошо, а потом начался кошмар: идти приходилось крайне осторожно, иногда в буквальном смысле держась за воздух; постоянные перепады высоты, внезапные повороты и петли, в какой-то момент я вообще уперлась в тупик — две соседние горы сходились вместе, образуя непроницаемую каменно-древесно-снежную стену. — Ты куда меня завел, паразит?! — вопль заставил даже невозмутимого Сиддха удивленно на меня покоситься. Дракон, скрывшийся где-то впереди, вернулся буквально через минуту, камнем падая с неба и недоуменно оглядывая преграду. — Так тут же проход есть. — Да ладно, серьезно? — «обрадовалась» я. — Интересно, почему же я его не вижу? — Пойдем, я покажу, — радостно встрепенулся дракон и ломанулся вперед, чтобы через секунду рухнуть на задницу от моего мысленного рева: — СТОЯТЬ! — я глубоко вздохнула, как мантру повторяя про себя: «Спокойствие и умиротворение, спокойствие…», — Идешь рядом, максимум на два шага вперед. Молча, понятно? Люций закивал и пошел к горе, держась ровно на два шага впереди. Дракон оказался прав: подойдя вплотную к месту стыка, стал виден заросший травой проход, по которому мог пройти только один человек — настолько узким он был. В этот момент я порадовалась, что приобрела молодого яка — рога у Сиддха еще не достигли размаха взрослого зверя, поэтому он также без проблем преодолел проход, разве только вещи пришлось проносить в два этапа, потому что с двумя корзинами по бокам як рисковал застрять. Когда мы, наконец, выбрались из тоннеля, я чуть не потеряла челюсть от открывшейся перед глазами картины. Люциан нашел настоящий оазис: под ногами лежала маленькая зеленая долина, заросшая травами и цветами, откуда-то доносилось журчание воды, а воздух буквально звенел чистотой и свежестью. С четырех сторон райский уголок кольцом окружали горы, защищая от гуляющего на заснеженных вершинах ветра. При этом угол наклона и рельеф пиков давал надежду на то, что лавины сходят на внешнюю сторону — об этом же говорило и полное отсутствие следов снега или крупных камней в долине. Тропинка в этот земной рай была всего одна, и настолько незаметная, что если бы Люциан не указал мне, куда смотреть, я бы не заметила ее за нагромождением валунов и упавших деревьев. Потратив около часа на то, чтобы хоть немного разгрести завал, мы начали спускаться вниз — очень медленно и осторожно, потому что от «тропинки» остались только воспоминания да мелкие камни, песком уходящие из-под ног. Несколько раз мне приходилось буквально виснуть на Сиддхе, чтобы не сорваться, на что як неизменно отвечал смиренным вздохом, и терпеливо дожидался, пока я верну равновесие. В отличие от меня, у рожденного в горах зверя никаких проблем со спуском по крутым склонам не возникало, и я только тихо завидовала, наблюдая, как легко и непринужденно як переступает с одного камушка на другой. Наконец, мы достигли долины, умудрившись ничего не потерять и не переломать. Вот тут-то меня поджидал сюрприз и стали понятны радостные визги Люциана — я и сама с трудом подавила желание прыгать и верещать от восторга. Люций умудрился найти старый заброшенный монастырь. Здание было практически вмуровано в тот самый утес, на вершину которого выходил тоннель: задней стеной служила гора, к которой и был пристроен монастырь, а над обветшавшей крышей дополнительным козырьком нависал горный выступ, делая его невидимым сверху. Судя по виду, дом был заброшено давно и надежно: дверь покосилась и местами рассохлась, зияя черными провалами щелей, стены в некоторых местах начали осыпаться, а на крыше проросла трава. Возможно даже, что это был не монастырь, а убежище одного или нескольких отшельников, так как здание явно не рассчитано на большое количество людей. Внутри было всего две комнаты, отгороженные друг от друга полуразрушенной стеной, каменная лестница, вырубленная прямо в скале, второй этаж, больше похожий на маленький чердак, и небольшая одноэтажная пристройка снаружи. Это было идеальное убежище — настолько идеальное, что во мне буйным цветом взыграла паранойя и, не слушая возражений Люциана, я настояла на том, чтобы на некоторое время затаиться. Несколько следующих дней Люций работал разведчиком — облетал округу, насколько хватало сил, и бдел, не направляется ли кто в нашу сторону. Только после этого я успокоилась и решилась занять здание. Бродя по темным комнатам и осторожно переступая через развалины внутренних стен, я с трудом представляла, как можно жить в этих холодных, мертвых стенах. С улицы донеслось странное ворчание, и я подошла к окну: Люциан устроил гонку за собственным хвостом и кувыркался на зеленой траве, зарываясь в нее носом, Сиддх мирно ощипывал какой-то кустик, изредка тихонько пофыркивая, а яркое солнце освещало долину, превращая все в иллюстрацию из детской книжки про волшебную страну. Я еще раз оглядела разруху, царившую внутри здания, и вздохнула, закатывая рукава. Теперь это место — наше прибежище, и если хорошо поработать, оно станет не просто местом обитания — оно станет домом.

***

— Рита! — раздался испуганный, какой-то сдавленный крик, — Рита, быстро сюда! — Что случилось, Крис? — в комнату поспешно вбежала женщина, встревоженно глядя на мужа, который тяжело откинулся на стуле, отрывая растерянный, потухший взгляд от монитора компьютера. — Все, — глухо ответил мужчина и закрыл лицо руками. — Все случилось, Рита. Иди… читай. «Мама, папа, если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет в стране. Не нужно меня искать или заявлять в полицию — бесполезно и бессмысленно. Принятые решения пересмотру не подлежат — это у меня от тебя, мама. Я не прошу о прощении, но прошу уважать мой выбор. Помните, что я люблю вас — так жаль, что я редко об этом говорила. Никакие ссоры и непонимание не повлияли на силу моей любви, и мне больно прощаться, не зная, увижу ли еще вас когда-нибудь. Сейчас, когда я пишу это письмо, я уже и вспомнить не могу, из-за чего мы так часто ссорились, зато все светлые и радостные моменты легко встают перед глазами так, как будто это было вчера: наша поездка в парк после маминой болезни и огромный плюшевый медведь, которого ты, папа, тогда выбил в тире. Маму из-за этого медведя даже видно не было, помнишь? Но ты отказалась положить его в машину и упорно носила с собой всю прогулку, довольно поправляя огромный бант на плюшевой лапе. А помните, когда мы все вместе готовились к новому году? — я тогда была на первом курсе института, и это был первый новый год, который я отмечала студенткой. Мы устроили настоящее соревнование: кто придумает самое интересное блюдо к столу. Чего мы тогда только не наваяли: ежик из груши и винограда, пингвины из оливок, лебеди из вареных яиц и даже свечи из апельсиновой корки — когда они горели, по комнате плыл запах цитрусовых и казалось, что с наступлением полуночи случится чудо, и мы окажемся где-нибудь у моря… Столько воспоминаний, которые я буду перебирать в памяти по вечерам, как драгоценные нити, проигрывая снова и снова события прошлого, и надеясь на то, что когда-нибудь вы тоже вспомните эти моменты без злости на свою непутевую дочь. Но вы поставили меня перед выбором, и я его сделала — больно, тяжело, но сделала. Я знаю, что это сложно понять — променять стабильную, благополучную жизнь на полнейшую неизвестность и жизнь в диких условиях. Но передо мной стоял совсем другой выбор — заплатить за стабильность жизнью существа, ставшего частью меня. Люциан врос в меня, стал неотъемлемой частью моего сердца — у нас одна жизнь на двоих. Если разорвать эту связь, ни один из нас долго не проживет. Я не преувеличиваю и не приукрашиваю: лишить меня Люция все равно, что оставить жить с одним легким и половиной сердца — мучительная и недолгая жизнь. Вы ведь не рассчитывали серьезно на то, что удастся найти подходящий зоопарк для дракона? Он не поместится ни в один вольер мира, а даже если и поместится, то очень быстро погибнет в неволе. Дракону нужна свобода, нужно небо, ветер под крыльями. А мне нужен живой и счастливый Люций — именно ради этого я зашла так далеко, а при необходимости зайду еще дальше. Простите меня и помните, что я люблю вас, и всегда буду любить. Всегда».