Не будите спящих драконов

Содержание предыдущих глав: Необъявленная война Тома Риддла против Дамблдора началась с простого пакетика ирисок, начинённых зельем страсти. Хотя в планах мстителя было подстроить поимку и/или арест Альбуса на горячем с кем-то из студентов, в критический момент рядом с директором на Астрономической Башне оказалась Эйлин, и так был зачат Северус Снейп. Люциус и Нарцисса посетили Добби по наущению МакГонагалл и спросили, помнил ли он что-нибудь о встречах с Эйлин в те времена, когда ещё служил в Мэноре домовым эльфом. К сожалению, он вспомнил как Абрахас подарил Эйлин дорогое ожерелье от Кабудля, и на этом основании Люциус пришёл к собственным выводам. *** 2007 год Вокруг не было ничего, кроме ряда странной формы бугорков высотой не более двух футов, сплошь покрытых тянущимися зарослями колючего папоротника и крапивы. Останки гравийной дорожки так заросли сорной травой, что по ней невозможно было пройти. Проследив путь глазами, Люциус заметил огромный круг величественного мраморного фонтана, который когда-то был белым, но теперь весь покрылся зелёной плесенью. Люциус подошёл ближе и уставился в чашу фонтана. Когда-то величественная скульптура дракона Малфоев возвышалась на целых десять футов, извергая воду в обычные дни и пламя – по особым случаям аж с конца семнадцатого века, но теперь сотни осколков мрамора устилали дно под пятью дюймами стоячей воды. Пожиратели Смерти здорово поработали над Малфой-мэнором, пока он был в заточении, а его жена и сын решили отвергнуть все его заветы и перешли на сторону Света. Что-то погребённое под грудами обломков и зарослей блеснуло на летнем солнце, и Люциус осторожно пробрался к источнику света. Фрагмент украшенной орнаментом позолоченной рамы не больше его ладони с обрывком изрисованного холста , весь обвитый диким плющом… Люциус вздохнул, вспомнив родовые портреты его предков, погибшие вместе с домом. – Это только старое дерево и ткань, – прошептал он себе под нос. Главное, что выжили Драко и Нарцисса. Случайно подслушанный Винсентом Креббом план сровнять дом с землёй и убить его семью за предательство их общего дела помог им спастись. Молодой человек решил, что его старый друг для него дороже, чем их господин, и смог вовремя предупредить их. Когда Люциус, сидя в своей тесной камере, узнал об этом, он был возмущен их предательством. Он отсылал им один за одним рычащие вопилеры, полные бессильной ярости в отношении их недальновидной глупости. Он требовал объяснений, отказа от их решения; он отрёкся от Драко и угрожал Циссе страшными карами за то, что, как казалось ему, они разрушили всё то, что было ему дорого. Однако со временем причина их действий стала ему понятна. По мере того, как стало ясно, что у Тёмного Лорда не было серьёзных намерений улучшить жизнь общества и он просто бороолся со всем, что казалось неправильным его извращённому уму, он стал надеяться, что его прежние сторонники проиграют. Он понял, что его семья была права, а он – нет. Письма Нарциссы, в которых она терпеливо объясняла ему состояние дел за пределами стен тюрьмы, стали казаться ему всё более благоразумными и больше не приводили его в ярость. В тот день, когда в Ежедневном Пророке написали о верности Снейпа некогда якобы убитому им человеку и его последующем взлёте во власти, Люциуса осенило, что его семья оказалась более дальновидной, чем он, в выборе играющей стороны, и он стал надеяться, что для них ещё не всё потеряно. Почему он выбрал такой момент эмоционального смятения для того, чтобы впервые посетить руины дома предков, он не знал. Разрушение его новой жизни могло послужить толчком, направившим его к месту, где он когда-то родился и вырос в богатстве и достатке, хотя, видит Мерлин, ему больше некуда было возвращаться, кроме как к зарослям сорной травы и разбитому фонтану. Покинув Азкабан, он выстроил свой мир вокруг отношений с Северусом, которые теперь превратились в такие же руины, как и древние камни его Мэнора. Его отец когда-то зачал Северуса. Его прошлое, настоящее и будущее были сметены одним-единственным разговором. Любой ужасающий аспект этой истории можно было рассматривать с позиции Самое Плохое. Провозглашаемая его отцом верность памяти его матери была ложью в силу той интрижки с Эйлин Принц. Люциус вырос с мыслями о брате – и теперь оказывается, что у него был брат, который жил в сотнях миль от него; он рос в нищете и недоедании, его третировали за поношенную одежду, в то время как его законный брат утопал в роскоши. В Школе же Северус страдал, будучи полукровкой среди чистокровных слизеринцев, иной раз и от руки самого Люциуса, хотя будучи наполовину Принцем, наполовину Малфоем, он мог быть дать фору по чистоте крови многим своим однокурсникам. Насколько было известно Люциусу, Северус несколько дней носил ожерелье с собой, то есть, он знал тайну своего рождения и сознательно вводил Люциуса в заблуждение. Продолжать эти отношения с любимым было более невозможно, поскольку они представляли собой инцест. Если посмотреть беспристрастно, последнее было наихудшей из новостей. Никак нельзя было обойти тот факт, что интимные отношения между братьями ПРИДЁТСЯ прекратить. Другого выхода не было. Услышав звук треснувшей ветки в царившей вокруг тишине, взволнованный переживаниями Люциус на миг подумал, что это разорвалось его собственное сердце, но потом услышал голос Нарциссы: – Это не поможет. Он повернулся на звук и увидел, что его бывшая жена аппарировала прямо в заросли густой крапивы. Однако не теряя своей всегдашней элегантности, она высвободилась из высокой травы и залечила повреждения небрежным взмахом палочки. – Как ты узнала, где я? – Просто в других местах я уже искала, – пожала она плечами. – Аа, – только и смог ответить он. – Ты впервые пришёл сюда? – спросила она, видя, что он не трогается с места. – Да. А ты? – Я была здесь через пару недель после разрушения, просто чтобы убедиться в том, что произошло. Конечно, растительности тогда здесь не было, только обломки ещё светились от избытка тёмной магии, которую применили, чтобы всё здесь разрушить. И я не рискнула подходить слишком близко. – Вся мебель, все картины…? – он задал вопрос, который не решался задать последние два года. – Уничтожены. Хотя я предполагаю, что кое-что осело в карманах МакНейра. – Варвары, – вздохнул он, думая о столетиях труда и таланта, вложенных в украшение Мэнора; не подлежали восстановлению фарфор, мебель, картины и скульптуры, которые вместе с захватывающей дух архитектурой делали обиталище семейства Малфоев величайшим произведением искусства магической Англии. Поколения его предков усердно собирали коллекцию, отбирая достойные предметы искусства по всему миру, но ошибки, допущенные Люциусом, привели к уничтожению всей этой красоты в считанные минуты. – Очевидно, что Тёмный Лорд также опустошил наши подвалы, – добавила Нарцисса, игнорируя подавленный вид бывшего мужа, чтобы продолжить давно необходимый разговор, который до сих пор ни один из них не решался начать. – Ведь на ведение войны в течение столь долгого времени нужны были деньги. – Я знаю. Я годами финансировал Пожирателей Смерти, – покаялся ей Люциус. В течение нескольких секунд оба молчали, пока огромное чувство собственного достоинства Нарциссы боролось за право контроля с жаждой задушить бывшего супруга голыми руками. Через короткое мгновение Нарцисса спросила, сохраняя абсолютное равновесие и спокойствие: – Ты дал ему ключи от наших сейфов в Швейцарии, не так ли? – Люциус закрыл глаза, слишком охваченный стыдом, чтобы ответить. – То золото, которое мы отложили на чёрный день , если дела Волдеморта пойдут плохо и нам придётся бежать за границу и начинать всё сначала. Приданое твоей матери. Моё наследство и шкатулки с фамильными драгоценностями Блэков. Всё, что мы откладывали на будущее для Драко, тоже отошло ему, я так полагаю? Когда мы спаслись от этого нападения, я постаралась получить доступ к фондам, но все сейфы были пусты, и у нас не осталось ничего, кроме жемчуга, который был у меня на шее. Если бы не он, нам пришлось бы голодать. Никто не пускал нас на порог, поскольку Тёмные хотели убить нас, а Светлые нам не доверяли. Только Северус, который сам ещё был под подозрением, спас нас. Он сделал всё, что мог, и благодаря ему мы до сих пор живы. Ты отдал Тому Риддлу всё, Люциус. Вокруг них в зарослях суетливо гудели пчёлы, порыв ветерка зашевелил листья на дальних деревьях, а Люциус стоял столбом посреди разрушенных останков Малфой-мэнора и тихо ненавидел сам себя. – Я думал, мы победим, – пустое оправдание прозвучало недостойно даже в его собственных глазах, и когда Нарцисса фыркнула в ответ, он не посмел поднять на неё глаза. – Я ожидал, что всё вернеться вдесятеро, когда мы захватим власть, и Тёмный Лорд даст мне ведущую роль в правительстве. Я думал, что иду по пути отца, спекулируя, чтобы получить больше. Я думал… я думал, что всё обернётся по-другому, – нескладно закончил он. – Дурак, – отрезала Нарцисса. Когда она сотню раз репетировала этот разговор в голове, изыскивая пути хоть как-то восстановить условия жизни для себя и сына, Нарцисса всегда отвечала длинными, витиеватыми фразами, агрессивными комментариями или просто физической агрессией человеку, столько катострофически предавшему её доверие. Теперь же, когда этот разговор состоялся на самом деле, обсуждать по сути оказалось нечего. Она наколдовала себе складной стульчик и опустилась на него, внезапно почувствовав себя совершенно опустошённой. – И что ты теперь намерен делать? – спросила Нарцисса. – Не знаю, – признался Люциус. Вся его новая жизнь была завязана на Северусе Снейпе – о, Мерлин, на Северусе Малфое, такое даже произнести страшно, – но теперь всему наступил конец. У него было небольшое ателье по дизайну интерьеров, так что совсем без средств к существованию он не останется, но он сомневался, что доходы с этого бизнеса позволяет ему сохранить стиль жизни, к которому он привык. Сегодняшнюю ночь ему придется провести в гостинице, а с утра заняться поисками жилья… но что толку было занимать себя этими практическими вопросами, если ОН НЕ МОГ БОЛЬШЕ ЖИТЬ СО СВОИМ СЕВЕРУСОМ?! – О, Цисса, – вздохнул он, бессильно пряча лицо в ладонях. – О, чёрт! Позволив бывшему мужу немного погоревать, она скрестила руки под располневшей грудью и решительно сказала: – Понимаю, что ты в шоке, но тебе пора вернуться к Северусу. Вам надо всё обговорить и решить. – Я не могу! – Что за чушь, – припечатала Нарцисса. – Он знал о своей тайне уже много дней – и не сказал мне! – Осмелюсь сказать, ты сделал бы то же самое, будь вы на месте друг друга. Будь практичным, ради Мерлина! Один из самых могущественных магов в стране любит тебя, даёт тебе пристанище, поддерживает тебя, работает над тем, чтобы тебя снова приняли в приличном обществе… – Цисса, но это – инцест! – вскричал он, пытаясь всё ей объяснить. – О, Люциус, иногда ты ведешь себя как престарелая королева-мать, – потеряла терпение Нарцисса. – Ты и похуже дела творил во славу Волдеморта. Да и потом, в его крови не нашли ДНК Малфоев – так ведь сказал эксперт? Эйлин всё заместила, приняв зелье, так что технически Северус является Снейпом, и не о чем тут горевать! – Но мой отец… – Люциус постарался высказать неясные тревожащие его мысли, несмотря на напоминание бывшей жены о применённом зелье. – Жаль, что Абрахас оказался таким же небезупречным, как и все мы, – вздохнула Нарцисса. *** – Вы не подозревали об этом? – недоверчиво спросил Снейп. Нарисованый постаревший Альбус Дамблдор нахмурился и покачал головой. – Нет, такой уж я был дурак. Риддл раз за разом атаковал меня и моих соратников после той первой провалившейся попытки, и моей главной заботой было остаться в живых и предупредить всех об осторожности. Когда несколькими месяцами позже уничтожили мою подругу Кассандру Пенхалурик – талантливейшую бабку Сибиллы Трелони, боюсь, твоя мать приняла решение полностью отстраниться от магического мира. Тогда я решил, что она просто струсила, но теперь понимаю, что она ждала тебя, и не могла рисковать вашими жизнями. – Она объявила о моём рождении в Пророке через девять месяцев после той ночи. Вы никогда не пытались вести подсчёты? Вы, имеющий репутацию всезнающего и всевидящего… – Нет. Боюсь, эта мысль просто никогда не приходила мне в голову, – фигура на картине повесила голову. – Септимус отметил то объявление, заявив, что очень рад, что Эйлин, видимо, наладила отношения с мужем, раз у них появился ребёнок, и, возможно, теперь всё у них будет в порядке… – Хм, – никак не хотел соглашаться Снейп. Дамблдор заметил его недоверие и погрустнел ещё больше. – Тебе в семье совсем плохо жилось? – тихо спросил он. Не доверяя своему голосу, Снейп молча кивнул. – Тобиас Снейп пил, да? – Да, – ответил Северус. – Но Эйлин-то была хорошей матерью? Она была такой хорошей, смелой девочкой. Северус аккуратно заложил прядь чёрных волос за правое ухо и прядь тронутых сединой – за левое, поправил галстук и манжеты на мантии, затем сложил руки и уложил их на колени. Вырученного времени оказалось недостаточно, чтобы сформулировать подробный ответ, поэтому он осторожно попытался обрисовать то, что скрывал от себя самого всю свою жизнь. – Я помню, что она ненавидела мир магглов и чувствовала себя в ловушке, – осторожно начал он. – В сообществах вроде Тупика Прядильщика очень мало возможностей для проведения свободного времени, и самое доступное бесплатное развлечение для занятых домашней работой кумушек – это слухи. Они ненавидели всех, кто чем-то от них отличался. Мама говорила по-другому,хоть и одевалась так же и старалась какое-то время вписаться в их общество, но это у неё так и не получилось и над ней все смеялись. Мой отец… я имею в виду Тоби… жалел, что женился на ведьме и изливал свою злось на неё, а потом на меня – когда моя магия начала проявляться. Местные дети ненавидели меня, поскольку я успевал по всем школьным предметам и не показывал никакого интереса к спорту. Они пытались играть в крикет, в то время как я предпочитал читать о квиддиче. Так что я был со всех сторон окружен ожесточением и злобой. – Мне так жаль, что тебе пришлось пережить всё это, – сказал Альбус, и на его лице снова показались нарисованные слёзы. – Но ведь твоя мать могла обратиться ко мне за помощью! – И что бы вы тогда сделали? – осуждающе спросил Северус, жалевший о том, что вскрылись его старые раны и начиная злиться. – Притащили бы её обратно в Орден, чтобы подвергать риску во время облав? – Возможно, – вздохнул старик. – Но мне хочется думать, что я мог бы помочь ей, даже не зная о последствиях нашей связи. Если бы она только сообщила мне, что у меня есть сын, всё пошло бы совсем по-другому. – Это было бы невозможно, если то, что вы говорите, правда, – заявил Снейп. – Поскольку Волдеморт активно пытался убить вас и тех, кто был к вам близок, ей пришлось хранить всё в секрете. Мы подверглись бы большой опасности, если бы меня увидели у вас на коленях с рыжими волосами и голубыми глазами. Я стал бы отличной мишенью для любой дьявольской затеи, которая пришла бы ему в голову, чтобы добраться до вас. Ей пришлось принять Зелье Усыновления, чтобы мой вид обманул не только Волдеморта, но и Тобиаса, и я думаю, она оправдывала наши страдания в мире магглов тем, что там мы были в большей безопасности. Мать Гарри Поттера пожертвовала жизнью, чтобы спасти его, и моя по сути сделал то же самое. – Прочистив горло, он скорбно добавил: – Но моей матери пришлось жить со своим решением каждый тяжёлый день её жизни. Настенные часы директора Спраут показывали шестнадцать минут четвёртого. Маг в кресле и нарисованная фигура на холсте долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова, пытаясь переварить всё, что стало им известно. – Я хочу вернуться домой и продолжить завтра, – наконец сказал Снейп. – Мне надо подумать. – Как пожелаешь, мой дорогой, – ответил Дамблдор с грустной улыбкой. – Думай сколько тебе нужно. Как бы я желал обнять тебя на прощание! – Будем довольствоваться маленькими радостями, – слегка улыбнулся в ответ Снейп, восстанавливая дыхание. *** <b>9 января 1960 года<b/> Пошатываясь от напряжения и почти теряя сознание от непрерывной боли, Эйлин сожалела, что её планы пошли кувырком. Она вовсе не собиралась рожать ребёнка среди магглов. Кроме повышенного риска опасности от невозможности применения магии, ей ещё постоянно приходилось объяснять, почему она вскрикивает «О, Мерлин!» вместо «О, боже!». Когда боль отступала, позволяя разумно соображать, она вместо этого пыталась сквернословить. Слава Мерлину, некоторые слова имели одинаковое значение и в маггловском, и в магическом мире. Больше всего, конечно, пугала возможная реакция магглов в случае, если бы стихийный выброс её магии выбил стёкла в помещении. Она продумала прекрасный план, как ей оказаться в Св. Мунго, и объяснила озадаченному Тоби, что его посетит сова с привязанным к лапе сообщением о рождении его первенца и о том, что делать дальше. Но удача отвернулась от неё в тот момент, когда её воды отошли прямо в лавке мясника в присутствии миссис Уайтхаус. Старая кошёлка сгребла Эйлин в охапку и с ухмылками повела её домой вверх по Тупику Прядильщика, растрепав по дороге всем кумушкам из Скорсби в радиусе одной мили, что первенец Снейпов вот-вот появится на свет. Так ловушка захлопнулась. За двадцать часов ночного кошмара большинство опытных мамаш города явились к ним, чтобы разделить радость, несмотря на снежную метель, разыгравшуюся с наступлением темноты. Они слонялись по дому, собираясь стайками, чтобы поделиться слухами, критиковали её способности к уборке и рассказывали страшные истории о родах. Её не оставляли одну ни на минуту, не давая ей никакой возможности принять обезболивающее зелье, стоявшее под её чертовой кроватью. И вот время уже приближалось к шести часам утра. За окном попрежнему было темно, а снега навалило уже четыре дюйма, как сообщила миссис Оркрайт, прибежавшая из дома 34, накинув пальто мужа прямо поверх ночной сорочки. – Ну вот, пошло дело! – заявила миссис Пигг. Все женщины издали дружный крик одобрения, а после запричитали. Последней мыслью Эйлин перед тем, как она потеряла сознание, был надежда, что Зелье Усыновления всё же сработало. *** – Ну вот, говорила же я тебе, что она отключится всего на минуту, – выразила неодобрение миссис Оркрайт. – У нашей Джанис с близнецами также было. Какой-то миг Эйлин не могла понять, почему в её спальне столько народу. – Хорошая работа. В такую погоду мы бы не дозвались в Тупик Прядильщика этого ненормального молодого доктора, – прокомментировала миссии Пигг, недобрительно нахмурившись. – Вот, гляди, Эйлин, – перед глазами молодой ведьмы появилось свёрнутое одеяло, и она впервые взглянула на своего новорожденного ребёнка. От облегчения комната снова закружилась у неё перед глазами. Во-первых, ребёнок выглядел вполне здоровым, он брыкался и корчил рожицы. Похоже, тёмное зелье не причинило ему никакого вреда – по крайней мере, все конечности были на месте, и голова была только одна. А во-вторых… – Он – вылитый отец, такой же мелкий проказник! – квохтала миссис Пигг. Эйлин устало улыбнулась, безмерно радуясь тому, что в данному случае её престарелая соседка была абсолютно неправа. Миссис Пигг подозвала к себе товарок: – Вы только посмотрите на его нос! – Отличный нос, – кивнула Эйлин, аккуратно проводя по нему пальцем. Благодаря этому носу, Тобиас Снейп никогда не узнает, что ребёнок – не его, и никто в Скорсби не станет распускать слухи, которые смогут вселить в него сомнения. Альбус Дамблдор никогда не узнает, что после инцидента с зельем страсти от Тома Риддла у него родился сын, и не начнёт вмешиваться в их жизни. И что самое главное, Риддл никогда не заподозрит, что ребёнок принадлежит какому-то другому союзу, кроме патетического союза между предательницей крови и магглом. У этого исчадия зла не будет повода преследовать ребёнка. А вот дитя его могущественной Немезиды – это было бы совсем другое дело. Дитя из рода Дамблдоров стало бы мишенью самого нежелательного внимания. Даже если бы Риддлу не удалось выкрасть ребёнка и убить его, чтобы ослабить его знаменитого отца, ему пришлось бы соперничать со всеми в магическом мире, включая своих хогвартских одноклассников, зная, что он является незаконнорожденным сыном почтенного столетнего гомосексуального героя прошлых войн и замужней несовершеннолетней ведьмы. Эйлин передёрнула плечами и покрепче прижала к себе ребёнка. Выбор Зелья Усыновления был правильным решением, учитывая обстоятельства, теперь она была в этом уверена. Она начала сомневаться в этом в последние месяца, когда ею овладели мысли, что она поспешила, что, может быть, стоило расторгнуть их неудавшийся брак с Тоби и дать возможность Дамблдору и его международной армии приспешников позаботиться обо всём. Её жизнь стала бы намного легче, она в этом не сомневалась. Старик был богат и ссужал бы деньгами своего ребёнка без ограничений, но по мере того, как атаки Риддла на Альбуса становились всё более изобретательными, она решила, что не вправе так рисковать своим драгоценным ребёнком, оказываясь на линии огня между двумя могущественными волшебниками. Взрывающиеся шары для боулинга, отравленные письма, заколдованный бладжер на матче Вимбурнских Ос, который он отправился посмотреть, и все прочие атаки на Альбуса с тех пор, как она оставила поприще шпионки и разорвала с ним все связи – всё это подвигло Эйлин предпочесть более безопасные условия мира магглов. Как бы скучно ни было в Скорсби, здесь семья была вдали от магических войн. Быть Снейпом было вполне безопасно. Когда в одиннадцать лет мальчик пошёл в школу, над ним, вступившим в Большой Зал, не довлело никаких ожиданий, он мог преспокойно пойти на любой факультет, не вызвав провоцирующих комментариев, и мог стать там самим собой. Мальчик же по фамилии Дамблдор оказался бы под постоянным надзором, его все подряд судили бы и критиковали. Разве можно вырасти счастливым в тени такого знаменитого отца? Снова постучав по выдающемуся носику, Эйлин проигнорировала смешки собравшихся женщин. Она правильно сделала, что выторговала своему сыну новую внешность. Он обязательно проживёт прекрасную жизнь.