***
Таксист отличался хмуроватым выражением лица, тяжелой челюстью и очень плохим французским. Его разговорные навыки, в целом, оставляли желать лучшего — водитель не задавал вопросов, нехотя цедил ответы и с большего разговаривал со своими пассажирами при помощи своих периодически надменно взлетающих вверх бровей. Себастиану даже не удалось выспросить имя их незадачливого перевозчика — таксист только хмуро гыркнул, когда Себастиан, перепробовав французский и английский, применил свои школьные знания испанского. Себастиан сдался. — По крайней мере, нам не пришлось объяснять, почему он ждал нас двадцать минут, ведь ему, очевидно, просто наплевать, — хмыкнул Хантер, который на выходу успел получить от Эмили свежую газету, и снова вернулся к чтению, шелестя страницами. — У нас какие-то особенные планы на сегодня? — Ну, я подумал, что мы будем двигаться постепенно, поэтому сегодня у нас совсем не загруженная программа. Сначала мы идем гулять по саду Тильюри, а затем мы покатаемся на катере по Сене и отправимся на ужин, который ты мне обещал. Думаю, день пройдет отлично. — Несомненно, — согласился Хантер и перелистнул страницу. Себастиан подавил желание отобрать у него газету, скрутить в трубочку и как следует треснуть раздражающему Хантеру по затылку. — Ты прекрасно продумываешь маршруты, детка. Себастиан удивленно уставился на него, и Хантер, сам осознавший, как легко это сорвалось с его губ, тоже оторвался от чтения и фыркнул. — Кажется, я слишком вошел в образ твоего жениха, — прокомментировал он. Себастиан согласно кивнул. Они сейчас выглядели, как самая настоящая женатая парочка. И, судя по тому, что Хантер его перманентно не слушал, а потом просто соглашался — очень давно женатая парочка. — Но маршрут действительно хорош, — все же заметил Себастиан, едва не упустив за этой неловкой заминкой комплимент. Хантер послушно кивнул. Для того, чтобы чувствовать себя безопасно во французском такси, одного ремня было недостаточно — хотелось добавить шлем, опускающуюся сверху перекладину и хорошую подушку безопасности. Себастиан только об этом и думал, пока их таксист, не меняя выражение лица на более дружелюбное, вилял среди мелких смарт-каров, которые ездили так, словно первая же авария не расплющит их в ноль. Однако, несмотря на то, что дорожное движение виделось сущим хаосом, нигде не было заметно аварий или даже мелких проишествий, а хаос оказался вполне себе контролируемым. Машина остановилась на парковке рядом с садом Тильюри, и неразговорчивый водитель, не изменяя своим правилам, ткнул пальцем в счетчик, твердо сообщающий, что недолгая поездка обошлась им в почти тридцать евро. Себастиан даже подумал, что им стоило начать пользоваться и общественным транспортом, дабы не выбрасывать столько денег на передвижение. Платил Хантер — наконец убрал дурацкую газету в сумку, протянул водителю пару мятых купюр и вышел из машины, протягивая руку Себастиану. Выбравшись следом, Себастиан помахал водителю на прощание, но тот только закатил глаза и сорвался с места, как только захлопнулась дверь. — Так значит, гуляем по саду? — уточнил Хантер и взял его за руку. Себастиан сжал его ладонь в своей и кивнул. — Готов спорить, это одно из популярнейших мест для свиданий в Париже. — А почему не Эйфелева башня? Или мост Александра Третьего? Ну, или на крайний случай, набережная Сены? — поинтересовался Себастиан, пока они медленно шли по вымощенной камнем дорожке, ведущей ко входу в сад. — Разве не это самые романтичные места? — Нет, — Хантер поморщился. — Это же банально. В любви и романтике нет места банальщине и пошлости. Никто из французов не устроит свидание ни в одном из тех мест, что ты назвал. Предпочтут найти что-то более запрятанное, сокрытое от туристов, но не менее красивое. Уверен, ты примерно такими критериями и пользовался в поиске, когда нашел это место. — Что-то вроде этого, — согласился Себастиан. Хантер открыл калитку и пропустил его вперед, заходя следом. — Что ж, тогда наслаждайся свиданием со мной в самом красивом саду в Париже. А может, и во всей Франции. — Я бы наслаждался свиданием с тобой и в нашем отеле. Там бы даже немного больше, ведь не пришлось бы ходить в этих узких туфлях, — пожаловался Хантер, и Себастиан тихо фыркнул, бросив взгляд на его остроносые ботинки, которые, наверняка, еще не раз дадут о себе знать. — Ладно. Я не ною. Пошли собирать твое вдохновение по кусочкам. Парк поражал своим размахом. Себастиан изучил много восторженных отзывов от туристов, но все равно не был готов к тому, насколько необъятным он казался. На входе у ворот они отыскали небольшую карту парка на английском, и это было их первым приключением в Париже. Оказалось, что английский в городе, признающем, судя по всему, только французский, был в ходу, и за последнюю брошюрку с надписью «Jardin des Tuileries» пришлось едва ли не драться. По крайней мере, Хантер проводил самого настойчивого туриста таким агрессивным взглядом, что Себастиан даже вздрогнул. — С чего начнем? Скульптуры? Музей импрессионистов? Галерея Жео дье Поум? — Хантер тщательно исковеркал название под насмешливый взгляд Себастиана, а после хмыкнул: — Я не знаю, как ты, а я бы начал с кофе. Тут и символов с вилкой и ножом немало. — Мы не настолько давно завтракали, — покачал головой Себастиан и, только крепче сжав его руку, поспешил вперед. — Идем, посмотрим на скульптуры. — Тогда нам налево, — возразил Хантер. — Ну, тогда в Галерею, раз уж выбрали эту дорогу. — Тогда направо. — А прямо что? — Самое ближайшее? Какое-то кафе, — с лицом победителя провозгласил Хантер, посмотрев на карту. — Знак свыше? Себастиан только вздохнул и послушно пошел налево, вспоминая, какими красивыми были скульптуры на фотографиях и надеясь, что они будут даже лучше в реальности и что Хантеру не наскучит смотреть на них слишком быстро.***
За два с половиной часа неспешно обойдя весь сад, они, утомленные и приятно впечатленные увиденным, вернулись обратно к полюбившейся им скульптуре с двумя мужчинами, где один держал второго на руках. Хантер уже отпустил много комментариев касательно того, откуда взялась такая поза, почему они оба голые и что хотел сделать с ними скульптор во время работы, поэтому сейчас, когда они снова вернулись — иссяк. Себастиан плюхнулся на траву, не жалея брюк, и Хантер последовал его примеру, наблюдая за тем, как тот ищет свой дневник в сумке. — Снова будешь писать? — вздохнул Хантер. — Пожалей меня, у меня даже интернета тут нет. Чем мне прикажешь заниматься? — Я буду рисовать, — поправил его Себастиан, вытаскивая карандаш. — Хочу сделать маленький эскиз. Потом дома отработаю детали. — Лучше бы меня нарисовал, — фыркнул Хантер и недовольно махнул рукой в сторону скульптуры. — Я имею в виду, эта штука здесь уже сотню лет и еще столько простоит. А я вот не вечный. Да и непонятно, кто из нас вдохновляет больше, верно? Себастиан просто наклонился ближе и поцеловал его, чтобы заткнуть. Он почувствовал, что Хантер не договорил что-то вроде «А я вот не вечный. Расстанемся после путешествия, и никогда ты меня больше не увидишь». Да и про скульптуру Хантер был тоже прав, поэтому Себастиан отстранил его от себя и помог сесть так, чтобы облегчить себе художественную задачу — в анфас рисовать ему удавалось куда хуже. Водя карандашом по бумаге, он мысленно чертыхался и проклинал себя за то, что вообще решил попробовать. Хантер — надо было отдать ему должное — сидел молча и даже не реагировал на его истерики, оставаясь в той же позе. Но не выходило: то ли Себастиан совершенно не умел рисовать, то ли Хантер был слишком красив, чтобы пытаться передать его на бумаге и остаться довольным получившимся. — Знаешь, после того, как мы смотрели на картины Моне сегодня, я не чувствую совершенно никакого воодушевления, — протянул Себастиан и захлопнул блокнот, прежде чем Хантер, залюбопытничавший, успел всунуть в него свой нос. — Я бездарность. — Ты зануда, — поправил его Хантер, а после потянул к себе и обнял за плечи. — Но ты точно не бездарность. Я слышал, как ты поешь. У тебя талант. — Подлиза, — усмехнулся Себастиан, греясь в его объятиях. — То, что у меня есть слух и голос не значит, что я умею рисовать. Тем более, с натуры. Тем более, у тебя идеальные черты лица. Сам как с картинки. — Как с картинки Моне или как с твоей? — не удержался от шутки Хантер, и Себастиан, искренне возмущенный, забился в его руках, пытаясь либо ткнуть его в ребра локтем, либо дать подзатыльник. Ему не дали сделать ни того, ни другого: Хантер только ближе прижал его, все еще сопротивляющегося к себе, и чмокнул в нос. — Надеюсь, что с твоей. У Моне портреты не очень выходили. — Вот это ты сейчас, конечно, богохульствуешь, — рассмеялся Себастиан, пряча лицо в его шее. Ему было чертовски комфортно и так спокойно, что не находилось даже слов. Хантер тоже замолчал, просто обнимая его и слушая, как их дыхание сливается в одном ритме. Наверное, в этом была особая магия Парижа. Можно было просто сидеть на газоне, перед довольно нелепой скульптурой из белого камня, обниматься и чувствовать себя особенными не только друг для друга, но и для всей Вселенной. Себастиан только сейчас начинал понимать, что имели в виду те, кто искренне и не на шутку восхищался городом Любви. — Здесь хорошо, — шепнул он в рубашку Хантера, так и не отстраняясь. — Думаю, я чувствую что-то. Вполне похоже на зачатки вдохновения, как мне кажется. Хантер фыркнул и отпустил его, добродушно улыбаясь. — Так вот как это называется, а я-то думал это чувство голода. Я еще три часа назад был голодным. Ты хочешь от меня избавиться, зуб даю. — О боже, ты все же нытик! И испортил… такой момент! — Если ты не собирался поцеловать меня в конце, то никакого особенного момента не было, — уверил его Хантер и подскочил на ноги, подхватывая Себастиана подмышками и поднимая его, громко хохочущего, следом. — Идем. Я правда хочу есть. У нас ведь впереди еще катер. — Речной трамвай, если более точно, — заметил Себастиан, но позволил увести себя в сторону ресторанов, лишь еще раз оглядываясь на скульптуру и улыбаясь. Знакомство с Парижем началось просто чудесно. И планировало продолжиться — судя по энтузиазму Хантера — свежевыжатым апельсиновым соком и свежими круассанами.***
С воды Париж выглядел более умиротворенно, чем показался Себастиану с пассажирского сиденья такси. Вместе с бело-синими билетиками им выдали по аудио-гиду на очень ломаном английском, демонстрируя, как ими пользоваться. Хантер от своего отказался сразу и решительно пошел дальше, чтобы найти им места с лучшим, по его мнению, видом. Себастиан, извинившись, взял свой аудиогид и пару одноразовых наушников, и поспешил догнать Хантера, который усевшись у края, выглядел чертовски довольным собой. — Тут на английском есть, — Себастиан встряхнул аудиогид. — Зря не взял. Но я могу дать тебе свой наушник, чтобы ты тоже слушал. — Да ладно. Не хочу портить себе впечатление о городе, слушая монотонную до безобразия речь какой-то старушки, вещающей об истории появления Эйфелевой башни, — отмахнулся Хантер и положил руку на спинку сидения Себастиана. — К тому же, мы собираемся посетить большинство мест, которые увидим сегодня. Это как залезть в Википедию, прежде чем смотреть сериал и узнать, кто с кем останется. — Так ты из этих, да? — фыркнул Себастиан, чуть придвигаясь к нему и убирая надорванный пакетик с наушниками в карман. Хантер недоуменно вскинул брови. — Из клуба ненавистников спойлеров? — Я не ненавижу спойлеры. Ненавижу я тех, кто спойлерит. — И ругаешься с ними в интернете? — Себастиан, мне почти тридцать, и у меня свой бизнес. Думаешь, я действительно буду с кем-то ругаться в интернете из-за подпорченной концовки? — Думаю, да. — И ты совершенно прав, — фыркнул Хантер и обнял его за плечи, притягивая к себе ближе и закрывая от налетевшего ветра. Речной трамвай вот-вот собирался тронуться. Прогулка по Сене Себастиана впечатлила. Возможно им повезло с соседями — большинство туристов-спутников сидели смирно и внимательно слушали то, что им рассказывал аудиогид. Хантеру такая гармония очень понравилась, и он в первые полчаса с упоением тыкал во все пальцами и рассказывал Себастиану, что знает об этом месте. В основном это были, конечно, поверхностные факты, известные большинству школьников, но Себастиан явно заинтересовался его рассказами сильнее, чем мог бы, слушая аудиогид. Через полчаса Хантер положил голову на плечо Себастиану и задремал, перекинув руку через его торс и крепко прижав к себе. И если сначала хотелось возмутиться такому неуважению к Парижу, то потом Себастиан просто посмотрел на расслабленное и спокойное лицо Хантера, сладко посапывающего на его плече, и замолчал, откидываясь на жесткое сиденье. Все самые известные достопримечательности Парижа мелькали перед глазами и дразнили этой демо-версией, требуя, чтобы Себастиан пришел и посмотрел все вблизи, узнал истории этих мест, этих зданий, скульптур и парков. Если бы Хантер, все наглее разваливаясь на нем, не перекрывал своим неожиданно тяжелым телом сумку с блокнотом, Себастиан бы обязательно сделал пару пометок касательно тех мест, посещение которых было просто обязательным. Хантер проснулся ровно с гудком, оповестившим всех пассажиров о том, что экскурсия закончена. Открыл глаза, как ни в чем не бывало, сладко зевнул и потянулся, разминая шею. Себастиан невольно повторил все его действия, чувствуя как затекли от сохранения одной и той же позы все конечности. — Понравилось? — спросил Хантер, улыбнувшись ему, и погладил по щеке, заставляя Себастиана ответить ему такой же нежной улыбкой. — Красиво? — Восхитительно, — просто ответил он. — Я рад, — Хантер помог ему спуститься с трапа и приобнял за талию. — Меня всегда жутко укачивает на воде. Решил, лучше я усну на тебе, чем меня вырвет на твои брюки. — Правильно расставленные приоритеты, — задумчиво хмыкнул Себастиан. — Я подумал, что ты просто устал. Решил дать тебе отдохнуть. К тому же, ты выглядел очень умиротворенно. Жалко было тебя трогать. — Буду знать свое секретное оружие, — ухмыльнулся Хантер, все так и не отпуская его от себя, и потянул его вперед. — А теперь идем. Нас ждет ужин в шикарном ресторане. И он не слишком далеко отсюда, так что такси не будет стоить нам кучу денег. *** У Себастиана были завышенные ожидания к этому вечеру, начиная с того момента, как Хантер, сидя рядом в машине и держа его руку в своей, пообещал, что они вместе поужинают. Тогда речь шла о ресторане на вершине Эйфелевой Башни под классическую музыку, игривые блики свечей и вышколенные улыбки официантов. Однако, стоило им сесть в такси, Себастиан понял, что они направляются в место, расположенное в совершенно другом направлении. И чем быстрее уменьшалось отражение «Железной Леди Парижа» в зеркале заднего вида, тем быстрее портилось настроение ничего не понимающего, но пока помалкивающего Себастиана. Хантер превзошел все его ожидания. Ресторан, куда его привели, держа под руку, заставил Себастиана восхищенно выдохнуть — построенный в восемнадцатом веке, он сохранил ту самую грациозную нотку средневековья и выглядел островком непозволительной роскоши в и без того слишком роскошном для простого обывателя Париже. — Добро пожаловать в Laperouse, — метрдотель чинно склонил голову и, убедившись, что никто из пожаловавших гостей не имеет плаща или куртки для гардероба, повел их вглубь. — Вы заказали отдельную комнату. Я провожу вас. Себастиан изумленно вскинул брови и взглянул на Хантера, которого буквально распирало от гордости на вид. Несложно было догадаться, что он подготовился к этому вечеру и, судя по всему, провел небольшое исследование. У Себастиана от всего этого кругом шла голова. Их привели в небольшую комнату с круглым столом, сервированным на двоих. Кроме этого Себастиан зацепил взглядом диван, два кресла и шахматную доску на утонченном журнальном столике с тяжелыми коваными ножками. Метрдотель удалился, а его место заняла молодая красивая официантка с настолько широкой улыбкой, что Себастиан волей-неволей улыбнулся в ответ. Она поставила на стол графин с водой, перевернула стаканы и ласково вопросила что-то на французском. Хантер и Себастиан переглянулись. — Парле ву англе? — неуверенно протянул Себастиан, мучительно вспоминая все, что когда-то учил в школе. Девушка улыбнулась еще шире и помотала головой, после прощебетала что-то и, оставив им меню в кожаном переплете, ушла, оставив их наедине. — Что ж, надеюсь, она сказала, что принесет разговорник. — Или найдет нам другого официанта, — согласился Хантер. — Первый раз, когда у нас возник языковой барьер. Надеюсь, ты не забудешь пометить это в своем дневнике. Себастиан оторвал взгляд от перечисления блюд, все равно подписанных на французском, и кивнул, оглядывая искусно украшенные стены еще раз. Тяжелые канделябры удивительно сочетались с картинами в резных рамах и освещали комнату ровно настолько, чтобы можно было прочитать непонятные имена на чужом языке. В дверь тихо, но настойчиво постучали. — Здесь очень… необычно, — прокомментировал Себастиан, а после, почти наугад, попробовал: — Сильвупле, антре! — Здравствуйте, я буду вашим официантом сегодня, — провозгласила уже новая девушка на чистом английском, заходя в комнату и снова закрывая за собой дверь. — Давайте начнем с напитков… Обслуживание оказалось быстрым — как только Хантер и Себастиан разобрались с тем, где в меню мясо, а где рыба, и какое вино сухое, а какое — сладкое, сделать выбор было не сложно. Себастиан остановился на салате с морепродуктами и лягушачьих лапках с шампиньонами. Хантер предпочел взять суп из омара и говядину под клюквенным соусом, которую, официантка клятвенно заверяла, ел совсем недавно сам премьер-министр Франции. — Как ты нашел это место? — спросил наконец Себастиан вопрос, который давно вертелся на языке. Им пока принесли только вино и сырную тарелку, поэтому было самое подходящее время для разговоров. — И тем более, как ты получил столик в ресторане, где ужинает сам премьер-министр? — Я же тебе говорил, что Сантана — моя правая рука. Я нашел ресторан при помощи своего старого друга Интернета, а Сантана воспользовалась моими и своими связями, чтобы нам выделили столик на двоих. Я подумал, что тебе здесь понравится. Совсем не такая атмосфера, как на Эйфелевой Башне. — Это точно, — Себастиан усмехнулся и снова обвел комнату взглядом. — Никогда не ел в ресторане в отдельной комнате. — Кстати, это одна из причин, по которой я выбрал это место, — заговорщицки сообщил Хантер, наклоняясь чуть ближе. — Раньше — около сотни лет назад — здесь был бордель. Ну, или не совсем бордель, — поспешил он поправить себя, заметив на лице Себастиана восторг, смешанный с отвращением. — В общем, сюда богатые люди приводили своих любовниц. Отсюда и стуки в дверь, и диванчики. А еще говорят, что много где под картинами стены исцарапаны, потому что девушки проверяли на подлинность камни, которые им дарили богачи. — Шикарно, — выдохнул Себастиан и провел пальцами по столу, наверняка, видавшему многое. — Никогда бы не поверил, что у этого места такая история. — Ну, есть еще кое-что, что я знаю об этом месте, — Хантер едва не светился в ответ на его слова, и Себастиана это приводило в еще больший восторг, — здесь раньше ужинал не только премьер-министр Франции, но еще и Жорж Санд, Дюма и Виктор Гюго. На самом деле, многие писатели приходили сюда и наслаждались вкусной едой и одиночеством. Ну, и шлюхами, наверняка. — Ты действительно постарался. Себастиан немного перегнулся через стол, чтобы дотянуться до руки Хантера и сжать ее в своей ладони на несколько долгих секунд. — Спасибо, — проникновенно сказал он. — Для меня такого еще не делали. — Я подумал, что слишком часто заставлял тебя думать, что мне не важны твои цели в этом путешествии. Это не так. Я восхищаюсь тобой и тем, как ты относишься ко всему этому. И даже немного завидую, что не могу видеть все твоими глазами. Но, кажется, у меня понемногу получается, — сказал Хантер, погладив костяшки его пальцев, а после выпустил его руку, позволяя снова сесть удобнее. — Надеюсь, если ты когда-нибудь все же напишешь и издашь книгу, она будет хотя бы косвенно упоминать этот момент, это место или меня. — Поверь мне, она будет, — легко пообещал Себастиан, зная уже, что не солжет. Тихий и почти незаметный стук все равно заставил их слегка вздрогнуть, словно их все же застали за чем-то очень интимным. — Антре, сильвупле! И несмотря на то, что еда была вкусной, а вино не отдавало кислинкой, счет все равно их поразил. Хантер оплачивал все сам, оставил почти четверть и без того внушительной суммы в качестве чаевых, а после попросил, чтобы им вызвали такси ко входу. На робкое замечание Себастиана о чрезмерных растратах слишком долгого дня Хантер лишь засмеялся, убирая портмоне в карман. — Я всю жизнь работал именно ради этого долгого дня, — сказал он, и Себастиан, глядя в его глаза, не смог удержаться — прижался к его губам в поцелуе, закрывая глаза и обнимая его за шею. Плевать было на то, что они уже вышли из своей уютной и скрытой от чужих глаз комнатки и что стояли на ступеньках у ресторана и самозабвенно целовались, словно оба были зелеными подростками, впервые познавшими искреннюю и сумасшедшую влюбленность. Требовательный гудок водителя такси, уставшего, видимо, ждать и наблюдать их лобызания, вынудил их отстраниться друг от друга, но у Себастиана все внутри трепетало, не желая успокаиваться ни на секунду. И если это было не вдохновением, то его звали не Себастианом Смайтом.