***
Каким-то образом одно ленивое утро превратилось в три ленивых дня. Они просыпались около полудня, выползали из своего номера ближе к двум, завтракали обеденным меню в симпатичном кафе неподалеку и, нахлобучив соломенные шляпы (купленные рядом с тем же самым кафе), в обнимку шли на пляж. Они решили больше не экспериментировать, поэтому вместо нудистского предпочли общественный пляж, который находился в получасе ходьбы. Обоих это устраивало: медленная расслабленная прогулка, легкие разговоры ни о чем, нежные поцелуи в кончик обгоревшего носа и мороженое, перед которым они ни разу не смогли устоять на пути. А потом они лежали на пляже, по очереди обмазывая друг друга защитными кремами, и поджаривались на солнце, изредка окунаясь в прохладную воду. Хантер обязательно приносил им виски из бара на противоположном конце пляжа (сначала он носил коктейли, но они безбожно расплескивались), поэтому, уходя вечером, они всегда были в прекрасном настроении. Себастиан даже нередко на пути в отель пел Хантеру обещанные темы из мюзиклов, пока тот притворялся попрошайкой и корчил мордашки туристам, выпрашивая мелочь в его соломенную шляпу. Вечер обычно проходил за заказанной по отельному телефону китайской едой и фильмом, который они смотрели на телефоне Хантера, отчего приходилось почти лежать друг на друге, чтобы обоим было видно и слышно. — Тебе не кажется, что мы умудрились создать рутину, будучи в спонтанном и никак не спланированном отпуске? — поинтересовался Себастиан, выковыривая из коробки остатки лапши. В этот раз они выбрали довольно нудный фильм, поэтому он позволил себе сесть по-турецки чуть поодаль и только боковым зрением улавливать происходящее. — Я имею в виду, мы занимались абсолютно ничем в последние три дня. — Да, но было здорово, — Хантер повернулся к нему, нажав на экран телефона, чтобы поставить фильм на паузу. — Разве что-то считается рутиной, если тебе это нравится? — Понятия не имею, — Себастиан пожал плечами и, потянувшись вперед, собрал все пустые коробки, чтобы сбросить их с кровати в одну кучу. — Но мы все еще не видели так много здесь. — Так вперед, — Хантер убрал телефон и потянул его на себя, обнимая за плечи. — У нас нет тикающих часиков, как на бомбе. Почему бы не пойти завтра куда-нибудь? Что тебе еще хотелось посетить в Барселоне? Еще один музей? Какой-нибудь модный клуб? Сообщество художников-трансвеститов? — Такое есть? — усомнился Себастиан, удобнее устраиваясь в его объятиях и прижимаясь немного ближе. — Сомневаюсь. Я его только что выдумал. Но если вдруг есть, можем сходить. Я открыт ко всему — это часть моей работы. — Я думал, бизнес — консервативен. Хантер хмыкнул. — Никогда не знаешь, как все выглядит по ту сторону, верно? — Верно. Они замолчали, и Себастиан прикрыл глаза, невольно убаюканный теплом чужого тела. От Хантера пахло дешевым отельным гелем для душа и немного китайской лапшой, и почему-то этот запах казался очень привлекательным. — Есть мысли о том, как проведем завтрашний день? — проурчал Хантер куда-то в его волосы, и Себастиан невнятно замычал, поворачиваясь на бок и обнимая его. — Да, правильно, спи. На завтра у нас большие планы. — Видимо, у тебя есть какие-то идеи, потому что я ничего еще не придумал, — Себастиан приподнялся на локте, чтобы наклониться к нему за поцелуем. — Нет, вообще я хотел сходить в одно место — это студия двух известных художников. Там много красивых картин и вообще там необычно. — Предлагаю разделение обязанностей. Ты занимаешь нас днем, а я позабочусь о том, чтобы наш вечер тоже был впечатляющим, — предложил Хантер, и Себастиан фыркнул, прижимаясь лбом к его лбу. — Теперь мы как настоящие женихи. Разделение обязанностей, с ума сойти. — Боишься обязательств? — подначил его Хантер, и его проникновенный взгляд вызвал у Себастиана мурашки. — Не переживай, я возьму ответственность на себя. Мне, как генеральному директору, к этому не привыкать. — Напоминаешь мне, что ты — большой босс, а мне повезло оказаться рядом? — Нет, напоминаю, что я — большой босс, но это мне повезло оказаться рядом с тобой, — поправил его Хантер, улыбаясь. Себастиан не смог сдержать ответную, совершенно глупую улыбку. — Ты подлизываешься. — Да. Но я в этом хорош. И снова Себастиан не мог и не хотел с ним спорить.***
Конечно, выйти в восемь утра, как они договорились сначала, у них не получилось. Только в девять настойчиво звенящий будильник уговорил их все-таки открыть глаза, а в десять они, переругиваясь — относительно ранний подъем не способствовал их хорошему настроению — спустились на завтрак. Себастиан, желая разрушить их привычную рутину, настоял на том, чтобы позавтракать в симпатичной на вид местной пекарне. Внутри она оказалась крохотной, буквально на полтора столика, один из которых Хантер послушно занял, шлепнувшись на плетеный стул. Разнообразие выпечки впечатляло, но морщинистый старый испанец, стоявший за кассой, только беззубо улыбался в ответ на вопросы Себастиана и мотал головой, явно не понимая ни единого слова. — Что тебе взять? — повернувшись к Хантеру, раздраженный Себастиан уже смирился с тем, что будет просто тыкать пальцами в то, что выглядит наиболее привлекательным. — Как всегда, кофейную классику? Шутка про мерзкий кофе из аэропорта так и осталась с ними. Он уговорил Хантера попробовать капучино, убедился, что именно этим его поила секретарь, и теперь шутливо посмеивался над ним каждый раз, когда это казалось ему уместным. То есть почти всегда. — Да. И пусть еще корицей посыплют, — выдвинул требования Хантер, и Себастиан вскинул брови. — Что не так? — Как минимум то, что я не говорю по-испански, а наш друг за кассой — по-английски, — прошипел он, поджимая губы. — Не заметил за последние несколько минут, которые я тут страдаю? — Ладно, можно без корицы, — миролюбиво отозвался Хантер и поднял руки вверх, словно сдавался. Почему-то это разозлило Себастиана только сильнее. — Давай ты сам выберешь мой завтрак, хорошо? Я тебе доверяю. Что ж, возможно это заставило его чуточку оттаять. Через десять минут ломаного испанского и попыток говорить на английском с испанским акцентом Себастиан все же присоединился к Хантеру за столиком вместе с двумя чашками кофе, от аромата которого кружило голову, и свежими круассанами. — Извини, я какой-то нервный, — пробурчал Себастиан через несколько минут. Наверное, живительный вкус кофе заставил его проснуться наконец и почувствовать себя человеком. — Не хотел на тебя рявкать. — Зато мы точно уже не в рутине, — фыркнул Хантер, который успел найти на подоконнике местную газету и теперь с умным видом разглядывал ее, словно понимал хоть слово. — Все нормально. Я тоже не выспался. Кстати, виноват в этом ты… — Не смей говорить, что я тебя заездил, — со смешком закатил глаза Себастиан, но наконец почувствовал себя лучше. — Но я серьезно. Извини, я не хочу, чтобы мое плохое настроение влияло на тебя. — Так бывает. Поверь, мое плохое настроение на тебя тоже повлияет, — пообещал ему Хантер, а после откусил почти половину от своего круассана. — Они бофестфенные. — Это точно, — засмеялся Себастиан и встал, доставая кошелек. — Пойду куплю еще четыре штуки. Если что, съедим, когда будем гулять. Даже если Хантер и протестовал сначала — из-за набитого рта Себастиан так и не понял, что он там пытался сказать — то после согласился, что это было отличной идеей. Барселона оказалась не тем городом, где можно было спокойно погулять. Безжалостно жалящее солнце утомляло, если дело не касалось загара. В какой-то момент им пришлось перестать обниматься и взяться за руки, а после и вовсе отпустить друг друга и идти рядом, потому что жара становилась невыносимой. — Нам повезло в первые дни, — заметил Себастиан, когда они зашли в первый попавшийся бар-ресторан, чтобы спрятаться в тени зонтов и выпить спасительной сангрии*. — Такой жары не было. — Нет, была, — не согласился Хантер, подзывая официанта едва заметным жестом. — Просто мы провели большую ее часть в соборе и в очереди туда. А потом пошли на пляж, где она была нам очень кстати. В этот раз им было негде переждать пик жары. Более того, сиеста** обещала начаться буквально через пару часов, а это означало, что большинство интересных мест закрывались на затянутый обеденный перерыв. Позволить себе долгое засиживание в тени они не могли, поэтому выпив буквально по бокалу сангрии, они снова вышли на солнцепек. Место, которое Себастиану так не терпелось увидеть, оказалось меньше, чем он рассчитывал, но именно таким необычным и атмосферным, как он и представлял. Общая галерея, основанная двумя друзьями-художниками, была вся увешана картинами и гобеленами. Их было так много, что они составляли мозаику, плотно прилегающих друг к другу рамок. В небольших комнатках-мастерских, так же открытых для посетителей, можно было увидеть свежие наброски, смятые неудачные эскизы и разлитые на полу краски. — Здесь… необычно, — Хантер явно не был так впечатлен. Он застрял в углу, рассматривая с безразличным видом одну из картин, которую даже Себастиан назвал бы удачно сложившейся в силуэт мазней. — Нравится? — Здесь можно нарисовать что-нибудь, — поделился с ним Себастиан. — За несколько евро нам дадут ватман и неограниченный доступ к краскам. Представь, каково это: творить там, где создавались шедевры. А некоторые их картины уходили с аукциона за десятки тысяч. Не миллионы, конечно, но тоже неплохо. — У меня обе руки левые, а я — правша, — предупредил его Хантер. — Если ты хочешь нарисовать что-то красивое, советую меня из уравнения вычеркнуть заранее. — Красоту переоценивают, — покачал головой Себастиан и, схватив его за руку, потянул за собой. — Я хочу, чтобы мы нарисовали что-нибудь вместе. Уверен, что получится ужасно, но в этом и прелесть. — Ты такой странный, детка, — усмехнулся Хантер, но последовал за ним без каких-либо возражений. И как только необходимые десять евро за их участие в творении шедевра были уплачены, он так же послушно взял в руки толстую кисть с гравировкой. — Ими рисует один из хозяев, — подсказал ему Себастиан, становясь рядом и выбирая себе кисть поменьше и поманевреннее. — Я думаю, что не стоит стараться изобразить что-то реалистичное. Остановимся на абстракции, хорошо? — Я так понимаю, у тебя тоже обе руки левые? — Ты даже не представляешь, насколько, — подтвердил Себастиан. — Предлагаю тебе вот, что. Рисуй то, каким ты видишь наше с тобой путешествие. Вот просто бери краску, которая подходит, и рисуй то, что приходит в голову. — Одновременно с тобой на том же самом холсте? — Ага. Мне кажется, получится круто. Получилась абсолютно нечитаемая мазня из оттенков голубого, сиреневого и охристо-золотого. Себастиан и Хантер, по уши перемазанные в краске, капающей с кистей, отошли на несколько шагов, оценивая свое творение, переглянулись и расхохотались, понимая, что это — провал. — Думаешь, стоило ее забрать? — спросил Себастиан, когда они, отсмеявшись, уже шли по улице. Жара немного спала, и они снова могли позволить себе объятия. — Все-таки мы с тобой так старались. — Ты это видел? — Да, хорошо, что мы оставили ее там. — Лучшее наше решение за всю поездку, — с уверенностью поддакнул Хантер, и они снова рассмеялись. Следующим пунктом в их программе на день была священная гора Монсератт, где они планировали прогуляться по живописным местам, попробовать местные сыр и мед и посмотреть на Барселону свысока.***
— Если честно, я так устал, что до сих пор не верю, что ты уговорил меня пойти куда-то еще сегодня, — пожаловался Себастиан. Их прогулка оказалась дольше, чем они планировали, поэтому ноги ныли, а желание завалиться в кровать и провести в ней сутки с каждой секундой становилось только сильнее. — Детка, я покорно брожу с тобой по кладбищам и странным паркам, а ты не можешь перестать ныть, когда я позвал тебя на вечеринку? — Хантер застегнул пуговки на воротнике своей рубашки и подошел к нему, чтобы сделать то же самое. — Это нереальное место. Ты когда-нибудь был на вечеринке, которая проходит в музыкальном магазине? Себастиан недоверчиво на него посмотрел. — Вот именно. А это не просто музыкальный магазин, а лучший в Барселоне! Его здесь знает любой, кто хоть как-то интересуется музыкой, а уж любители пластинок… Я подготовился, знаешь ли. Не мог отвести своего искателя вдохновения и любителя приключений абы куда. — Ты такой милый, когда стараешься, — улыбнулся Себастиан, кладя ладони на его скулы и притягивая к себе, чтобы поцеловать. — Тебе необязательно стараться меня впечатлить. Я имею в виду, ты уже меня впечатлил. — Да? — Хантер потерся носом о его нос. — А это ты еще даже не побывал в этом месте. Ты будешь в восторге, обещаю. — Хорошо, — Себастиан кивнул и отстранился от него. — Тогда иди укладывай волосы, а я пока соберу паспорта, кредитные карты, остатки наличных. В общем, все вещи первой необходимости в клубе. — Это круче, чем клуб, — заявил Хантер, но в ванную за гелем для волос и зеркалом все же отправился. Себастиан посмотрел ему вслед, счастливо улыбаясь, и прикусил губу, задумываясь о том, что ему повезло случайно встретить кого-то настолько особенного. Карманы в его пиджаке были удобнее — классический вариант Хантера предполагал наличие карманов скорее для приятного внешнего вида, поэтому они были зашиты, а ножниц для того, чтобы аккуратно их распороть, в номере не оказалось. Поэтому Себастиан запихнул свой паспорт и половину содержимого своего кошелька в свой карман и принялся за поиски вещей Хантера. — Я возьму твой паспорт и деньги, — крикнул Себастиан на всякий случай, когда наконец нашел кожаную сумку Хантера, где кроме всего прочего был и его ценный дневник. Хантер пробубнил что-то невнятное, и Себастиан принял это за «да». В конце концов, он постоянно лазил в вещи Хантера за чем-то, и никаких проблем с этим раньше не было. К тому же, они оба знали, что для того, чтобы украсть что-то, у них обоих было много удобных моментов. У Хантера было красивое портмоне, явно видавшее виды — кое-где кожа уже успела протереться, и Себастиан скользнул по этим отметинам пальцами. У него всегда была какая-то привязанность к старым вещам и к истории, которую они хранили. — Думаешь найти там что-то особенное? — усмехнулся Хантер, выходя из ванной комнаты. Его волосы были уложены, и он выглядел слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Нет, просто задумался. Не хочу брать кошелек целиком, мало ли потеряем, — объяснился Себастиан, а после раскрыл портмоне, чтобы достать карточки и деньги. Из отделения для наличных выпала сложенная в несколько раз бумага, мягко спланировавшая к его ногам, и Хантер резко рванулся вперед, замерев рядом с Себастианом. — Спокойно, я сам подниму, — рассмеялся тот, непонимающе хмурясь. — Ты в порядке? — Да, просто не хочу, чтобы ты помял рубашку, — ослепительно улыбнулся Хантер и присел на корточки, поднимая бумажку, чтобы убрать в карман брюк. — Забирай мои деньги, детка, и поехали наконец тратить их. Себастиан все еще немного растерянно смотрел на него, но после все же растянул губы в улыбке и, вытащив все необходимое из портмоне, убрал его обратно в сумку. — Я готов ехать, — сказал он, и Хантер протянул ему раскрытую ладонь, предлагая взяться за руки. Себастиан чуть помедлил, но принял ее, следуя за ним. Что-то было не так.