Охотник - жертва

Ньют притащил тело Томаса в деревню еще до рассвета. В такое время обычно холодало, но блондин старался не замечать, что кожа гвардейца стала холодной и бледной, Ньют старался не брать во внимание иней на темных густых ресницах. Он просто не хотел признать для самого себя, что больше ничего нельзя сделать. Когда охотник занес тело в дом шаманки, она встретила его в ночной сорочке, с распущенными седыми волосами, спадающими до самых колен. Кажется, он разбудил ее. В первый раз он видел, чтобы старуха спала. Она взглянула на бледное лицо подопечного, на дорожки от слез на щеках, на дрожащие губы, но даже не одарила взглядом Томаса. -На кровать. – Вымолвила она тихо. Голос звучал угрожающе. В старухе кипела ярость, она умело это скрывала, но тихий шепот с хрипотцой выдавал ее чувства. Ньют понимал, она уже обо всем прекрасно знает. Он аккуратно уложил Томаса на постель, по-прежнему боясь взглянуть на него. Вот, значит, он каков на самом деле? Бесстрашный охотник, не имеющий жалости и сочувствия, убивший в себе все человеческие чувства. А сейчас боится просто взглянуть на свою же ошибку. -Теперь убирайся. – Сказала шаманка уже громче. Ньют не тронулся с места. Он бросил взгляд на прикроватный столик. На нем горела черная свеча, и тлели сладкие травы. -Это еще что за… - Ньют щелкнул пальцами и огонь погас. – Это за упокой! Вы знали! Вы обо всем знали! Шаманка выпрямилась, повернулась к нему, вскинув руку. Ньют получил звонкую пощечину, от которой подался назад, прижимая ладонь к щеке, что горела огнем. Она никогда прежде не поднимала на него руку. Даже не кричала никогда. Никогда не злилась. -Я сказала вон из дома, дьявол. Я сама выйду к тебе, когда придет время. Ньют затолкал подальше свою гордость и, не сказав больше ни слова, вышел на мороз. Дьявол… Сказанное шаманкой слово не утихало в голове. Его будто вывели лезвием прямо на сердце. Его будто начертили кровью на странице его судьбы. Неужто и правда дьявол? Не тот, что из церковных книг, с перепончатыми крыльями, клыками, рогами и копытами, а другой… Своего рода дьявол. В ком не осталось ничего хорошего, кто не приносит ничего кроме хаоса, раздора и боли. Ньют присел на дровницу, покрутил в руках маленький топорик для рубки щепок и метнул его. Топорище вонзилось в ствол сосны и так там и осталось. Он запустил руки в волосы. Как ни странно, ярость ушла. Осталась только горечь, сожаление, осознание, ненависть к себе. Слезы… Снова. Ньют все это время не замечал их. А теперь коснулся пальцами ресниц и с удивлением обнаружил на них соленую влагу. Ньют показался себе жалким. Он обещал себе, что больше не проронит ни слезинки, с тех пор, как получил эту странную силу. Блондин поднял голову и всмотрелся в лес. «Эй, ты рядом?» - позвал он кугуара мысленно. «Да» Ньют больше ничего не говорил. Не знал, что может сказать. Он был уверен, кугуар уже во всю блуждает по его мыслям, и не хотел мешать. «Мне жаль» - сказал друг. Ньют покачал головой. «Тебе не жаль. Ты не знаешь, что такое жалость. Как и я. Не знаешь человеческих чувств» «Не будь так уверен» Кот снова завел охотника в тупик. Частенько в разговоре его фразы звучали так, будто после них любые другие слова были бы лишни. Скрипнули петли двери. Шаманка, кутаясь в волчью шкуру, вышла к Ньюту. Она мгновенно обернулась, будто почувствовала неладное. Затем фыркнула, подошла к сосне и выдернула из нее топорик, бросив к ногам парня. -Как минимум, неуважительно. – Укоризненно прошептала она. Ньют опустил взгляд. Старуха села рядом. Неожиданно приобняла Ньюта, накрыв частью шкуры. -Не нужно. Я никогда не мерзну. -Знаю. Холод у тебя не снаружи. Он внутри. Так было. Но сейчас… - Ньют поднял на нее глаза. – Что поменялось? Шаманка недоумевала, а он не мог ей объяснить. Охотник лишь мотнул головой и задал терзающий его вопрос. -Что с ним? – голос сорвался и прозвучал сипло и неясно, но шаманка услышала. -Он мертв. – Она ответила очень спокойно, будто вообще не собиралась говорить об этом. Будто это было какое-то побочное событие, а не все, что сейчас занимало мысли охотника. Ньют обхватил себя руками и подался вперед, зажмурившись. Он никогда не хотел, чтобы она видела его таким слабым, но сейчас ничего не мог с собой сделать. Он даже не знал, что причиняло ему большую боль: то, что он убил невинного человека или то, насколько он разочаровался в самом себе. Он думал, что идет по праведному пути. Что несет смерть лишь тем, кто этого достоин. Он очищает этот мерзкий мир, делает его лучше. Но на самом деле он просто шел по пути слепой ярости. Он никак не изменил положения добра и зла. Он и не смог бы. Мир сам восстанавливает баланс. Только вселенной нести справедливость. -И что… Ничего нельзя сделать? – слезы снова покатились по щекам. -А почему это так важно? – спросила шаманка. Она все прекрасно понимала, но будто пытала Ньюта. Хотела заставить его сказать то, чего он сказать не может. -Потому что я не хотел… Не хотел его смерти. Даже тогда, когда думал, что он мой враг. Даже тогда, когда думал, что он причастен к жестокому убийству моей семьи. Не хотел убивать его. Никогда не хотел. Пытался заставить его поверить, убедить в обратном. Но все, что я делал – пытался защитить. И что теперь? Я должен был держаться подальше от него с самого начала. Не просить о помощи, не втягивать в свою глупую месть. Нужно было даже не дожидаться его пробуждения там, в пещере. Никогда не называть свое имя. Никогда не вспоминать его. Возможно тогда… Тогда он был бы еще жив. – Ньют замолчал. Кулаком вытер слезы с щек. – Если бы была возможность повернуть время вспять, я бы что угодно за это отдал. И больше никогда бы к нему не приблизился. Или лучше – никогда бы не пошел в ту лавку. Лучше бы умер от голода, но не заполучил бы эту силу, которая несет только смерть. Шаманка встрепенулась. -Ты знаешь, как получил свою силу? -Кугуар рассказал мне. Он видел меня тогда. Сказал, что я заплатил своей кровью и страданиями. У вас, шаманов тоже так? Старуха медленно кивнула и крепко о чем-то задумалась. Начинало светать. -Как это случилось с вами? – спросил Ньют шепотом, будто боясь слишком быстро выдернуть шаманку из раздумий. -Я потеряла свое дитя. Родила его в лесу. Но оно было уродливо. Это был маленький комок красной плоти, различимы одни глаза да зубы. Откуда зубы у новорожденного ребенка? Он бы не выжил. Да и я не могла принести его домой. Я оставила его там, у высокого вяза. Смыла с себя кровь и пошла домой, роняя слезы. Я хотела ребенка, но этот был даже не похож на человека. Скорее на детеныша выдры. Это было около полутора века назад. Больше я не могла иметь детей. Зато научилась многому другому. Но даже эта сила никогда не уравняет ценности материнства. -Мне жаль… - ответил Ньют. Эта будто заученная фраза. Что она вообще могла значить? Но старуха, кажется, даже не слышала. Она уставилась в одну точку и перебирала пальцами. -Ты ведь любишь его. Любил… Ньют вздрогнул. Это слово полоснуло по сердцу. Оно слишком резкое, слишком смелое. Неподходящее. Но сути все равно не меняет. -Я просто хотел бы занять его место. Чтобы я сейчас разлагался в вашей насквозь пропахшей благовониями комнате. Чтобы он сейчас был в замке, чтобы он стирал мою кровь с рук. И желательно, чтобы еще и не страдал из-за этого, как страдаю я. Он просто заслуживал большего. -Ты мог бы отдать за него жизнь. Поменяться местами? -Если бы это было возможно… Да. Хоть силу, хоть жизнь.– Сказал Ньют решительно. Ни секунды не задумываясь. Ему было страшно от таких мыслей. Пугала не смерть, а то, что он готов жертвовать собой. И ради кого? Ради мальчика из прошлого, которого встретил когда-то в пекарне. Или ради королевского гвардейца из настоящего? Он вспомнил совершенно все моменты, когда им довелось пересечься. В пекарне в первый раз, в лесу, в пещере, когда Томас, обычный человек, отважился на то, на что Ньют никогда бы не смог. Ньют много раз видел его в городе. Когда он еще охотился так, чтобы не привлекать внимания. Когда Томас еще был просто новобранцем. Ньют помнил построение королевской гвардии на празднике в честь рождения принца. Он и тогда нашел взглядом Томаса. Тот стоял в сверкающем белоснежном доспехе, в бирюзовом плаще, вышитом серебром. Он был молод, насколько это возможно для гвардейца. На его счету не было еще ни одной смерти, руки не были запятнаны кровью. Он весь был чистота и напоминал ясное небо. Наверное, Ньют всегда был рядом с ним. Незримый, неуловимый, словно тень. Но всегда был за плечом Томаса, будто ангел-хранитель, оберегающий гвардейца. Всегда готовый вмешаться. Шаманка взяла бледную худую охотника руку своей темной, морщинистой, и слегка сжала. -Мне понадобится твоя кровь. Ньют воззрился на нее. Не верится в услышанное. Будто все это какая-то дурацкая шутка или проверка. Будто старуха ведет свою игру, в которой Ньют – всего лишь марионетка. -Так это… Это возможно? -Не совсем так. Ты никогда не видел, как я колдую. Терезу и остальных я лечила травами и молитвами. Магия на крови – это совсем другое. Но ты должен хорошо подумать. Если ты не лишишься жизни, то лишишься силы. Станешь простым смертным. Твоя жизнь укоротится в сотни раз. Огонь ты будешь разводить, как все простые люди, зажигательными камнями или спичками. Температура твоего тела станет, как у всех, ты снова сможешь мерзнуть. Будешь болеть, как все. Подумай хорошо, мой мальчик, у тебя только один шанс. -Я бы только рад снова почувствовать, что такое холод. Нечего тут думать. – Ньют выхватил из-за пояса кинжал и полоснул лезвием по запястью. -Неужели он важнее твоей силы и твоей жизни? -Иначе и быть не может. Берите сколько нужно. Я готов. Я давно играю с этой темнотой. Она обязана, наконец, забрать меня. Из складок одежды шаманки появилась совсем маленькая чаша. Наверное, Ньют погорячился. Он подумал, что понадобятся литры его крови, а нужна была такая малость. -Я бы не нуждалась в этом, пойми. Но у тебя есть сила. Не такая, как у меня. Гораздо могущественнее. И с этим мы справимся только так. Вместе. Ньют кивнул, но тут же переспросил: -Не нуждались бы в моей крови, будь у вас достаточно сил? Но разве, если я отдаю жизнь… -Это неважно. – Сказала шаманка. – Но есть еще кое-что, о чем я должна тебя попросить. Можешь привести своего кугуара? -Не понимаю… -Просто сделай. Ньют кивнул. Пока еще не рассвело, хищник сможет без проблем пробраться в деревню, не привлекая внимания. Разве что лошади в стойлах взбесятся, почуяв его запах. «Ты нужен мне здесь» Ответа не последовало, но Ньют чувствовал, что королевский кот его не оставит. И через несколько минут ожидания, в темноте мелькнули два желтых глаза, а затем показался и весь кугуар. Шаманка будто перестала дышать. Он стоял прямо перед ней. В каких-то нескольких метрах. Ньют улыбнулся. Столько живет, а такое, наверняка, в первый раз видит. -Могу я подойти к нему? – спросила она с улыбкой. Глаза ее блестели. «Ты не против?» - спросил Ньют мысленно. «Не против. Только пусть снимет эту кощунственную волчью шкуру» -Он согласен, только оставьте меха здесь. Он не любит запахи других хищников. Она часто закивала, сбросила шкуру и осторожно, мелкими старушечьими шагами приблизилась к кугуару. Он стоял, не шелохнувшись, лишь слегка подергивая хвостом. Старуха опустилась рядом на колени и протянула руки, положив их на голову кота, погладив его мягкую кремовую шерсть. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. По щекам шаманки пробежали две мокрые дорожки. «Задержи его» - шепнула она так, чтобы Ньют не услышал. Кугуар лишь моргнул в знак согласия. Старуха обняла его. Обхватила слабыми иссохшими руками за массивную шею. -Прости меня… Она поднялась и, не смотря на Ньюта, отправилась в дом, заперев за собой дверь на засов. Кугуар подошел ближе и растянулся на земле. -Что она… - начал было Ньют. – Почему она плакала. Он то смотрел на кугуара, то оборачивался на хижину. Тайна все еще была для него недоступна. «Потому что она моя мать»

***

Ньют ходил кругами. Открыть ему правду было лучшим способом отвлечь от происходящего в хижине. -Это что, получается, ты – человек? Кугуар недовольно фыркнул. «Не совсем человек, не совсем животное» -Что-то вроде оборотня? «Возможно. Но я забыл, каково быть человеком. Забыл много лет назад, когда на свете не было даже твоих родителей. Я уже тогда был таким. Я не знаю, как стоять на двух ногах, как говорить. Думаю, теперь я просто животное» -Невероятно. Почему ты мне не рассказывал? «Честно? Боялся, что ты отвернешься от меня» -Отвернусь? Ты мой единственный друг. Я никогда от тебя не отвернусь… Дверь со скрипом распахнулась. На пороге стояла шаманка. На лбу у нее выступили капли пота, а на губах играла слабая улыбка, будто она совсем выдохлась. -Ньют. Ньют рванул в хижину, шаманка впустила его и медленно вошла следом. Он не увидел абсолютно ничего примечательного в обстановке комнаты. Никаких нарисованных кровью печатей, никаких магических амулетов. Томас лежал на кровати, по-прежнему без сознания. Изменилось одно. Теперь его грудь мерно вздымалась в такт дыханию. Ньют упал на колени рядом с постелью, не отрывая взгляда от лица брюнета, нашарил его руку и заключил в свои ладони. Он поднес эту руку к губам, затем прислонился к ней лбом, будто в молитве. Томас слегка пошевелился, а затем медленно открыл глаза. Ньют вскочил, сел на кровать и, вздернув брюнета с подушек, прижал его к себе. -Ньют? – голос был слабым, но это все же лучше, чем молчание мертвеца. -Да, Томми? – по лицу струились слезы и прятались в ткани льняной рубашки брюнета. -Мы что, оба погибли? – Томас мелко задрожал. -Нет. Нет, мы живы. Мы оба живы. -Хорошо. – Вымолвил Томас и уткнулся носом в изгиб шеи блондина. – Я рад, что ты жив. Я на это надеялся. Он закрыл глаза и постепенно стал обмякать в руках охотника. Ньют бросил быстрый взгляд на шаманку. Та улыбнулась. -Все хорошо. Ему нужно отдохнуть. Она бросила что-то про то, что ей надо подышать и вышла на улицу. Ньют уложил Томми на кровать и осторожно навис сверху. Он поцеловал разгоряченный лоб, поднялся и вышел в предрассветную ночь. Кугуар лежал прямо возле двери, свернувшись кольцом. Шаманка лежала, положив на него голову. На спине ее рубашки алело красное пятно. Ньют почувствовал укол в сердце. Он с одного взгляда понял, что она мертва. -Как же так… - прошептал он. «За жизнь можно заплатить только смертью» - ответил кугуар и опустил голову.