Ничего

      Вайпер уже привыкла не ценить людей и относиться к ним как к способу достижения своих целей. Всё началось с того, что родители стали считать её одержимой, а закончилось предательством Деймона, который и научил до конца девушку не видеть в обществе ничего ценного.       И сейчас, находясь в одном доме с другими людьми, которые обречены долгих двадцать лет носить на своих шеях тяжёлые разноцветные Пустышки, она даже не думала менять своего мнения.       Иллюзионистке было комфортно и так, без людей и их положительного отношения к себе. Вспоминая, как общество ненавидело её на протяжении последних шестнадцати лет, девушка понимала, что никто из тех, кого она встречала за свою жизнь, не достоин ни капли её любви.       Уж лучше всегда быть одной, чем умирать от предательства.

Для тебя ничего нет, Для тебя ничего не было, Для тебя ничего не остаётся, Ты никому не нужен. Ха-ха-ха-ха.

— Ты меня слышишь? — Луче наклонилась к Маммон, которая с совершенно безразличным лицом сидела на кухне за столом. — Да, — совершенно спокойно ответила девушка.       То, что никто из здесь присутствующих никак не хотел понимать того, что внешний вид Вайпер может совсем не соответствовать её поведению, ужасно раздражало, и от этого держать себя в руках было всё сложнее.       Единственное, за что иллюзионистка ценила своего учителя, так это за то, что он никогда не задавал тупых вопросов, в отличие от других людей, которые не могли без них жить. И если бы Деймон не оказался таким ветреным, то вряд ли бы девушка решилась уйти от него, чтобы круто изменить свою жизнь.       Несмотря на всё, Вайпер тоже хотела жить.

Все смеются. Все смеются, да. Все смеются Над тобой.

— Ты совсем дура? — недовольно поморщился Реборн, продолжая пить свой любимый крепкий кофе. — Или же просто не хочешь отличаться от таких, как ты? — Говорят, что у нас нет совести. За деньги, что нам платят, мы не можем позволить себе такую дорогую вещь, как совесть. Заплатят больше, купим и совесть, — слишком сухо ответила девушка.       Маммон прекрасно знала, что никто и никогда не любил иллюзионистов. И чем дольше она жила, тем лучше понимала, почему именно так происходит. Только вот сил что-то изменить у неё не было.       Однажды она послала всё к чертям, и с тех пор не думала о таких глупых мелочах, как общественное мнение. Ведь оно, по сути, ничего не значит!       По крайней мере, для неё.

Тебя никто терпеть не может, И ты никому не нужен. Ты никому не нужен, А я нужен всем. Ха-ха-ха-ха.