Ничего

Вайпер хотелось рыдать взахлёб, при этом задыхаясь от нехватки воздуха, наконец, позволяя себя побыть себе обычным человеком, а не наёмником, которым ей приходилось быть последние лет девять. Если бы она могла себе это позволить, то вряд ли бы кто-то увидел ставшую привычной даже ей самой маску безразличия и спокойствия, которая разрушала душу изнутри на протяжении довольно долгого времени, перекрывая столь желанный кислород и не позволяя быть самой собой. Иллюзионистка устала так жить, но сил изменить хоть что-то не находилось. Маммон боялась, что все её старания в один момент окажутся напрасными и она окажется в ещё большей боли, нежели та, которая стала неотъемлемой частью её существования уже давно. Хоть немного измениться и уйти от родителей, которые наверняка до сих пор считают её одержимой, Вайпер смогла только с помощью Деймона, которого она в тот момент чуть ли не боготворить за его поступок. Но вернуться к нему сейчас было непозволительно. Девушка не могла объяснить почему, но она ужасно хотела жить. Без цели, без каких-то выдающихся достижений, без признания. Просто жить, и всё. Наверное, на большее она была просто не способна. Хотя… Учитывая то, что ей не хватает сил вдохнуть прохладный вечерний воздух полную грудью из-за того, что из-за подступившего к горлу неприятного комка передавило гортань, такое желание выглядит весьма абсурдно и глупо. Маммон опять потянулась к пачке. Она клялась себе, что теперь больше не будет тратить деньги на сигареты, которые раз за разом появлялись в её руках, и что она больше не будет справляться со стрессом таким образом, сейчас девушка сорвалась. Вайпер в данный момент поступала совсем не так, как подобает настоящему иллюзионисту: гордому и сильному человеку, который отказался от общества в пользу одиночества и саморазвития. Сейчас она была больше похожа на маленького ребёнка, которому учитель незаслуженно поставил «два» и теперь он пытается хоть как-то справиться со своей необъяснимой обидой на весь мир. Только вот ничего поделать с этим она не могла. Девушка снова и снова тянулась к пачке, которая уже заменила ей всё: и семью, и счастье, и смысл жизни, и антидепрессанты. Кроме едкого дыма, насквозь пропитанного никотином, у неё ничего не осталось. Хотя нет, не так. Даже меньше, чем ничего. Только наедине с самой собой и с сигаретой в руках Маммон могла хоть ненадолго стать обычным человеком, а не наёмным убийцей и членом Варии, который тоже умеет плакать и изредка это делает. Если бы не её обязательства перед Боссом, то вряд ли бы иллюзионистка стала доверяться только сигаретам, которые всё равно рано или поздно дотлеют, оставив после себя только серый пепел и фильтр. С досадой про себя отметив, что в пачке осталось всего три жалкие сигареты, которых с трудом хватит на два часа, Вайпер даже не успела подумать о том, кого же ей стоит послать в ближайший киоск. Фонг как раз вовремя положил на балконные перила новую «дозу». Испуганно посмотрев на своего уже бывшего брата по несчастью, иллюзионистка была в любой момент начать проклинать его за всё на свете, но мастер боевых искусств не дал ей даже открыть рта, по-привычному улыбнувшись и коротко бросив: — Думаю, тебе это не помешает, — и, быстро развернувшись, удалился. А Маммон так и осталась стоять на месте, всматриваясь вслед своему старому знакомому, которого она теперь ненавидит ещё больше, чем раньше. И теперь разница в силе совсем не при чём. Просто он увидел её настоящей. Точно так же, как и когда-то предавший её Деймон. Есть поступки, которые нельзя прощать. Есть слова, которые невозможно забыть. Есть моменты, после которых люди из самых близких становятся никем. И опять доверяться человеку Вайпер совсем не хотелось. Уж лучше она будет всю жизнь одна, чем встретится с предательством ещё раз.