Бейбарсов, ты сведёшь меня с ума...

      Сейчас у меня было два варианта: либо идти на своих двоих, либо проехаться на общественном транспорте. Торговый центр находился через три остановки от моего дома, поэтому поездка на маршрутке или в автобусе был самый оптимальный вариант.       Я свернула на остановку, как вдруг поняла, что кроме карточки денег у меня нет. Класс, придётся идти пешком.       Под недоумевающие взгляды я ушла с остановки, направляясь в сторону магазина. Правда, назвать это магазином мог только человек с плохим зрением.       Огромное здание в четыре этажа, фонтан, парковки, сквер, большое количество магазинов, бутиков и салонов, рекламные щиты, рестораны, кафе и многое другое. От всей этой «красоты» в глазах у меня начинало рябить.       Но спорить с мамой — себе дороже, поэтому сейчас я так упорно шла к самому нелюбимому месту.       Солнце нагревало асфальт так, что даже сквозь подошву это чувствовалось. Ни одного облачка на небе. Ветер играл с моими волосами, то подбрасывая, то отбрасывая их.       И даже сейчас я не могу порадоваться отличной погоде, так как всё это мне кажется затишьем перед бурей. Сегодня определённо что-то произойдёт.       — Танька! — завизжали где-то сзади и чуть не снесли меня с ног. Катя Лоткова. Красивая светловолосая девушка, которой восхищаются практически все представители сильного пола. А те, кто не восхищаются, либо слепы, либо восхищаются, но не девушками.       — Ну как ты? Мы же с тобой почти месяц не виделись, — рассматривая меня и улыбаясь, спросила Катерина.       — Три недели, — я попыталась выдавить из себя улыбку. Обижать Лоткову в мои планы не входило. Она всегда была ко мне приветлива и дружелюбна, буквально заражая этим всех окружающих, да и плохого ничего не сделала. Катя была моим немногочисленным другом, которых можно пересчитать на пальцах. — С утра жива была, да и сейчас не жалуюсь. Но это ненадолго, если ты меня не выпустишь.       — Куда идёшь? — продолжала расспрашивать меня Екатерина, пристраиваясь рядом.       Я же хотела как можно быстрее придти домой, поэтому стоять на месте не стала.       — В торговый центр, — скривившись, сообщила я.       — Как маленькая, честное слово, — засмеялась Лоткова, увидев моё выражение лица.       — А ты куда шла?       — Туда, куда топаешь ты.       Тут я чуть не упала и остановилась на месте, всматриваясь в Катю. Если мы идём в торговый центр вдвоём, то мне не отвертеться. Определённо.       — Сама или уже с мамой поговорила? — прищурившись, спросила я в лоб. Да, Софья могла отправить за мной Катю, чтобы попытаться контролировать. Но, не на ту напали. — Только честно.       Никогда не понимала смысла этого выражения. Будто оно отобьёт желание солгать у собеседника, и он обязательно скажет правду. Смешно и неправда.       — Ну, а ты как думаешь? — вздохнула Лоткова. — Но! Ты прекрасно понимаешь, что уже поздно что-либо менять. Да и хочу я с тобой по магазинам пройтись, страсть!       Я кивнула и хмуро пошла вперёд, нехотя поддерживая разговор. Только Катя не была бы Катей, если бы не растормошила меня. Да, не зря она уезжала в Лондон, чтобы подтянуть и усовершенствовать знания по психологии.       Лоткова была отличницей, с красным дипломом, любимицей учителей и душой любой кампании. Правда, в последнем пункте ей мог дать фору её же парень, Ягушкин Борька или просто Баб-Ягун. Тот тараторил без умолку, комментировал дружеские матчи и даже пару раз выходил в эфир в экстренных новостях. Они были хорошей парой и оба являлись моими друзьями.       По пути мы купили мороженое, благо был конец июня, и к магазину подходили в приподнятом настроении. Люблю я за это Лоткову. Если до её появления настроение было ниже плинтуса, то сейчас мне стало немного легче и спокойней.       — Ну что же, — сказала Екатерина, подходя к крутящимся дверям в виде нескольких соединённых стеклянных перегородок, которые разделяли вход на сектора. — Шопинг!!!       Закричала девушка на весь центр, когда мы благополучно миновали вход. Я лишь захохотала, когда Катя потащила меня к первому бутику. Там была косметика.       — Нет, Кать, мне это не нужно, — отмахивалась я, рассматривая очередную тушь. — Не моё это.       — Всё твоё, было бы желание, — отвечала Лоткова, увлечённо рассматривая коробочки с тенями.       Было бы желание…       В моей голове это зазвучало отголоском, отчего я невольно вздрогнула и оглянулась. Кроме консультантов и посетителей никого подозрительного не было. Значит показалось.       — У меня его нет, — миролюбиво согласилась я, осматривая очередную склянку. Кажется, это были духи от известного парфюмера. — Зачем? Зачем брызгаться этим, краситься вот этим и потом ходить как эти, — на последних словах я кивнула в сторону двух девушек. Одна рекламировала очередной салон, другая же раздавала листовки в кинотеатр. В них я узнала Дусю Пупсикову и Верку Попугаеву.       Это пара была известна в школе отличным умением разносить сплетни со скоростью света. После одиннадцатого класса я их больше не видела.       На Верке был огромный слой тонального крема, поверх него тонна макияжа и всё это скрыто под литром духов. Она раздавала листовки салона.       Дуся же немного вытянулась и похудела, но совсем немного. На ней также был слой тонального крема и яркого макияжа в придачу. Запах пота перекрывал аромат духов, что давало отвратительную смесь. Эта же раздавала листовки кинотеатра.       И всё это я почувствовала и заметила притом, что находились они снаружи мини-магазина, я же внутри.       — Как можно краситься в такую жару, да и просто летом? — изумилась Лоткова. В отличие от меня, у неё с косметикой были доверительные отношения. У меня же была с ней взаимная неприязнь. — Не понимаю.       Я лишь усмехнулась и стала рассматривать сквозь стеклянные витрины пути к отступлению, да такие, чтобы никто не заметил моего присутствия и отсутствия. Задачка не из лёгких.       Верка и Дуся стояли как раз возле эскалатора, который находился перед входом. Как же они меня не заметили? Странно. Катю они не знали, с ней я познакомилась лишь на прогулке по нелепой случайности.       Эскалатор вёл на второй этаж и спускался оттуда же, только уже другой дорожкой. За ним было огромное пространство, которое вело в другие магазины.       — Кать, я пойду, поищу что-нибудь, — сообщила и быстро начала скрываться из магазина, пока моё отсутствие не было таким заметным. На моё сообщение ответили сухим «угу», так как копались в поисках туши нужного цвета.       Я быстро перебегала из-за горшков больших с широкими листьями растений за другие, пока не скрылась из поля зрения сплетниц. Кажется, от порции нежелательных реплик спаслась.       Вздохнув, я вышла из своего прикрытие и чуть не оказалась там же, только в лежачем положении.       — А по сторонам смотреть не надо? — кривясь и потирая ушибленный, кхм, скажем копчик, поинтересовалась я у того, кто меня сбил.       — Я под ноги предпочитаю не смотреть, — съязвил темноволосый парень.       Его заявление меня никак не укололо и не задело. Сам-то он был чуть выше меня, так что на богатырский рост тоже не претендовал.       — Ты смотришь под юбки, — усмехнулся его… приятель или друг, подавая мне руку.       От помощи я отказалась и встала сама. Как же я рада, что на мне не юбка. Да и не быть ей.       — Глубоко извиняемся, — поклонился неудавшийся джентльмен и в положении рака дал своему спутнику подзатыльник. — Жикин, не раздражай меня, а то…       — Знаю, — резко прервал его меня сбивший. — Извините — простите…       — Жорик!       — Да понял я, понял, — огрызнулся Жикин и поклонился на подобии своему спутнику. — Извините, — процедил сквозь зубы он. — Всё, доволен? А теперь пошли!       Темноволосый сорвался с места и двинулся в сторону эскалатора.       — Вы уж простите, он иногда бывает… — подбирал оставшийся подходящее слово.       — Наглым, высокомерным, не умеющим держать себя в руках грубияном? — подсказала я, ухмыляясь.       — В общих чертах, — улыбнулся неизвестный.       Улыбка у него была мягкая, добрая и домашняя. Сразу как-то выскочило из головы и ушиб, и инцидент. Сама того не ожидая, я улыбнулась в ответ, сменив гнев на милость.       — Валялкин! — раздался голос с эскалатора. — Тоже мне, нашёл к кому клеиться, — заржал Жикин.       — Завидуй молча, — крикнул в ответ светловолосый и махнул на него рукой. — Ещё раз простите. До свидания!       Сказав это, он ещё раз улыбнулся и побежал к эскалатору, горя желанием задушить Жорика. Тот это понял, и, взвизгнув начал проламываться сквозь людей на этой чудо-машине. Валялкин не сдавался и пробирался к заветной цели, только менее нагло и извиняясь каждый раз. Итог этой погони я не увидела, так как Жикин скрылся на втором этаже и его спутник за ним следом.       — Гроттерша, я смотрю, ты пользуешься успехом. И что здесь пользоваться-то должно, казалось бы? — фыркнули сзади. — Новичкам и дуракам везёт, как говорится. Ты относишься и к тем, и к другим, кстати.       — Морозова, — застонала я. Только это создание могло назвать меня Гроттершей и начать занижать с первых минут встречи. Но не на ту напала.       — Гробыня, — жёстко поправила меня Аня, пока я разворачивалась к ней. — Гробыня Склепова.       — Татьяна, — повторяя её манеру разговора, отметила я. — Татьяна Гроттер.       — Да хоть Шпроттер, — отмахнулась Морозова, тряся своими волосами. — Что, дома не сидится, решила по распродажам пройтись?       О, вот и язвительность пошла. Всё, от кончиков фиолетовых волос до ядовито-зелёного лака на ногтях, источало «дружелюбие» и «доброту».       — Рискуя там встретить тебя? Идея заманчивая, но у меня другие планы.       Обычный диалог для нас. Это мы ещё в мирное время, а вот что было во время настоящих словесных баталий, лучше не выносить в свет.       — Я тебя умоляю, — фыркнула Гробыня. — Какие могут быть планы у такой как ты в этом торговом центре?       — Тебе недоступные, — спокойно ответила я.       Мы признавали друг друга идеальными соперницами. Она уважала меня за то, что я могла ответить на её выпады, я же уважала её… за то, что она не давала мне скучать как в школе, так и в остальное время. Ежедневные перебранки заменяли мне прочтение анекдотов. С ней было весело, да и без неё я мало представляю, что было бы.       — Планку не теряешь, — хмыкнула Аня, еле заметно кивая.       — Взаимно. Как лето проводишь? — отвлекаясь на вежливость, спросила я. — Как там Гуня?       — Гломов вовсю старается, — хихикнула Морозова, указывая на низколобого парня, который стоял за нами. Только сейчас я обратила внимание на Гуню, обвешенного пакетами с покупками даже при своём физическом состоянии покачивающегося под тяжестью оных.       — Привет, Егор, — помахала ему рукой. Местами грубый, очень редко пошлый, но преданный и однолюб. Идеальный вариант для Склеповой. Он терпит все её ухмылки, фразочки, поступки, даже не особо понимая происходящее.       — Танюха, здорово, — оживился до этого сонный, бывший одноклассник.       — Как всегда ты сыплешь целомудрием, — хмыкнула Гробыня. — Ладно, рыжая, нам пора, не то Гломов не выдержит нагрузки модного давления.       — Чего? — нахмурился Гуня, ища глазами «модное давление». Глупым он не был, нет, просто иногда тормозил.       — Забудь, — рассмеялась я. — Пока, Гуня. И помни: терпение — наше всё!       Гломов кивнул и поплёлся за своей девушкой, которая решила пройтись по второму этажу. Видно, ходили они давно, потому что Гуня споткнулся, и содержимое некоторых пакетов вывалилось на пол.       Сначала Склепова продолжала идти походкой «от бедра», но вскоре заметила отсутствие парня за собой и обернулась.       Если бы Аня умела превращать людей в пепел одним только взглядом, то Егора пришлось бы выметать отсюда веником. Крик на бедного Гломова ошарашил его своей неожиданностью и заставил того впасть в ступор. Гробыня носилась вокруг него, давай подзатыльники и распинывая, чтобы он, наконец, встал и собрал вещи, и всё это сопровождалось криками о неземной тупости человечества и Егора в частности.       Долго наблюдать эту картину было выше моих сил, тем более она привлекла внимание Попугаевой и Пупсиковой. Через несколько мгновений я наконец смогла скрыться за поворотом без встречи со знакомыми и столкновений.       Огромный коридор с двумя рядами магазинов по бокам, кресла для сидения, тропические растения в горшках, около трёх массажных кресел и другие атрибуты богатого интерьера. Выражение «дёшево и сердито» здесь теряет свой смысл.       СПА салоны, парфюмерные, спортивные, игрушечные магазины окружали меня со всех сторон. Я бездумно побрела между ними, скользя взглядом по витринам.       Вдруг до моего слуха донёсся знакомый ритм и мелодия, а через несколько мгновений и слова песни:       «Замелькали тени. Здрасте, вот и пехота.       Третий день подряд на нас ведется охота,       Обложили не спеша, сжимают кольцо.       Нас семнадцать — все мы партизаны со стажем…»       Эта песня была своеобразной отдушиной для меня. Она скрывала за быстрым и весёлым ритмом трагедию человека, его характер, стойкость, и мрачное событие. В ней всё так легко и просто, что всё вышеописанное превращается в обычный рассказ. Нет ни трагических нот, быстрое повествование с весёлой мелодией. Нет просьбы выразить жалость, хотя оно того и стоит. Только сумасшедший ритм жизни человека, ситуация и запоминающиеся мелодия. За это она мне и нравится.       Не стоит говорить, что я пошла к источнику звука. Им оказался магазин одежды. Ну что же, всё равно искать пришлось бы, хоть песню послушаю.       Я прошла через детектор и в глаза бросились яркие футболки, джинсы разных цветов и до ужаса короткие платья. При более внимательном рассмотрении я увидела другие элементы одежды, такие как шляпы, шарфы, толстовки и подобное.       Голова сама стала покачиваться под такт музыки, а ноги передвигаться плавно и еле заметно двигая, хм, пятой точкой. Что поделать, если я питаю слабость к любимым песням. Стоит мне услышать одну из них, как тело перестаёт слушаться, а слова песни сами собой вырываются изо рта. Позор.       «Я — Эрнесто Че Гевара, вроде как старший.       Сотни раз мы все смотрели смерти в лицо…»       Под это я оказалась возле кружащейся штуки, на которой висели вешалки с одеждой.       — На том конце, на том берегу, — подпевала я, критически осматривая футболку с синим человечком. Надеюсь, меня было не слышно. — Кто ждёт меня, к завтраку или к обеду…       «Вот и всё. Похоже, сил осталось немного,       Кончились патроны и прострелены ноги,       Но сигары всё ещё горит огонёк.       Счастливы враги, им Че Гевара достался.       Парень, что пришёл меня убить, растерялся.       Я — мужчина, не робей, стреляй паренёк…»       И дальше шёл единственный момент, когда идёт замедленный ритм. Он не означает, что кто-то сожалеет, нет. Он означает последние мгновения, решимость и даже какую-то хандру по тем, кто ждёт его.       — На том конце, на том берегу, кто ждёт меня к завтраку или к обеду. На том конце, на том берегу, кто ждёт меня, слышите, я не приеду! — подпевала я уже быстрый момент, самый последний припев этой песни.       И сейчас случилось самое страшное, на что было способно моё тело без контроля. На самых последних аккордах я… закружилась к другому стенду с одеждой. Кажется, даже волосы стали ещё краснее от этого поступка, что и говорить о моих щеках с ушами.       Под хлопки, которые неизвестно откуда взялись, я выскочила из магазина и налетела на кого-то. Ирония, блин.       — Танька! — закричала на меня Лоткова. — Какого лешего я тебя должна искать по этой громадине?!       — Катя, успокойся, я тебя, между прочим, предупредила, — из защиты я перешла в наступление. — Нечего на меня теперь кричать.       — Пошли уже.       Катя схватила меня за руку и потащила в место, которое известно было только ей. Упираться не было смысла, слишком странно выглядеть будет. Невольно я вспомнила детские походы по магазинам с мамой. Единственное, что отличалось, так это мой возраст и «мама». Этим мыслям я усмехнулась, но Лоткова не увидела.       — Пока не выберешь себе то, что надо, отсюда не выйдешь. Ясно? — грозно спросила меня девушка, запихивая в магазин. — И пока я не вернусь. Нужно же кому-то проследить за твоим выбором.       — Поняла, — легко согласилась я. Выбрать что-нибудь в этом магазине? Проще простого.       — И ты будешь это носить, — уже спокойно сообщила Катя и толкнула меня в магазин, скрываясь в неизвестном направлении.       А вот это уже не проще простого. Ладно, Таня, держимся и не разносим полмагазина, да и Лоткова ни в чём не виновата.       Я хмуро поплелась между прилавками, скользя по ним взглядом. Остановилась я только у футболок.       — Чем-то помочь? — послышалось над ухом.       Следует заметить, что от такого голоса у меня мурашки пошли, а беззвучное приближение даже испугало.       — Простите? — переспросила я, поворачиваясь к обладателю этого голоса.       Длинные тёмные волосы, смуглая кожа, большой рот. А глаза… Я засмотрелась в них, застыв с идиотским выражением лица, еле сдерживая рот, чтобы он не открылся от удивления. Они были чёрные, не тёмно-карие, что подтверждало полное отсутствие блеска. И ещё одно любопытное открытие: в них ничего не отражалось.       — Помочь, спрашиваю, чем? — явно усмехаясь, переспросил он. Губы растянулись в снисходительной улыбке.       Он что, усмехается надо мной? Интересно, очень интересно.       — Крики о помощи слышны не были, в то время как вон та девушка буквально пожирает Вас глазами и явно хочется поинтересоваться, если не ассортиментом магазина, то семейным положением точно, — я кивком указала на симпатичную девушку с длинными волосами.       Спросите, почему так много слов и так официально? А характер у меня такой, с незнакомыми людьми официально общаться. Да и усмешка его мне не понравилась, пришлось указать на девушку.       — Ненадолго, — утвердительно кивнул он.       — Не думаю, — я среагировала быстро, поняв, что он имел ввиду крики о помощи.       Парень еле заметно дёрнулся, развернулся и, кажется, засмеялся.       А вот и событие, перед которым было затишье. Мне почему-то кажется, что я его уже видела, только где?       Выбросив из головы этого чудака, я продолжила созерцать футболки. Остановив свой выбор на Чеширском коте на дереве, я пошла к отделу с шортами, но получила сообщение от мамы. И как вы думаете, какого оно было содержания? А именно:       «Платье, сумка, украшения и каблуки»       Я готова была разбить мобильник, но сдержалась, ограничившись стоном. Женские вещи, они совсем вылетели из моей головы.       — Я могу расценить это за крик о помощи, — утвердительная интонация бархатного голоса.       — Я так… — начала было говорить, но вспомнила, что покупку я буду обязана носить, а значит, она нужна в одобрении. Как он смог об этом узнать? И Катя как назло пропала. — Вы правильно различили мою просьбу.       — Несомненно, — фыркнул он, забирая у меня футболку. И вновь издевается. Ну что же, мальчик, сам захотел весёлую жизнь. — Прошу идти за мной, рыжая.       Если до этого я развернулась и начала идти за ним, то на последнем слове я встала в ступоре, прокручивая его реплику у себя в голове. Рыжая? Он назвал меня рыжей?       — Да, — не оборачиваясь, ответил парень. А разве я говорила это вслух? — Долго ждать я не собираюсь.       — Заметно, — буркнула я, пытаясь поспеть за его быстрым передвижением между стендами и вешалками. — Поздравляю.       — С чем? — из вежливости поинтересовался он, всё ещё не оборачивая головы.       — Ты не дальтоник, — елейным голосом, оповестила его.       — Мы уже на «ты» — хохотнул парень. И вновь уверенность в голосе.       — С тех пор, как ты назвал меня рыжей, — уточнила я.       Больше реплик между нами не было, да и некогда. Через несколько секунд мы оказались возле вешалок с платьями, которые находились аккурат перед коридором с примерочными.       — Ты идёшь в примерочную, я даю тебе одежду, — уверенно заявил консультант, начиная рыться среди платьев.       — Уже бегу, чуть не спотыкаюсь, — фыркнула я, складывая руки на груди.       — С удовольствием бы на это посмотрел, — не заставил себя ждать ответ. — Только я уже достаточно насмотрелся.       Казалось бы, фраза ниоткуда, с потолка взятая, да только именно она открыла мне тайну «Где я его видела?», потому что сразу вспомнились чёрные глаза, которые наблюдали за мной в косметическом магазине, хлопающие ладони именно этого человека в другом магазине, да и наблюдение за мной с первых минут появления в торговом центре. Кого невозможно выделить из толпы в огромном магазине? Правильно, консультантов, которые обитают здесь в большом количестве.       — Что тебе от меня нужно? — внимательно осматривая этого нахала, поинтересовалась я. Нет, никакого страха, только интерес и раздражение.       — Две вещи, — ответил парень, значительно сокращая расстояние между нами одним шагом и разворотом. Руки же он поставил с двух сторон, делая так, что сбежать я не могла. Чтобы встать к нему вплотную, мне нужно только чуть поддаться вперёд и это настораживало. В груди всё запрыгало с бешеной скоростью, а мой взгляд остановился на бейдже.       Глеб.       Глеб Бейбарсов.       — Назови мне их, — хриплым голосом поинтересовалась я, поднимая голову и заглядывая в его глаза. Темнота. Беспроглядная темнота.       — Первая, — не отведя взгляда начал Бейбарсов. Он был выше меня на полторы головы, не то, что Жикин. — Мне нужно, чтобы ты зашла за шторку и примерила то, что тебе дам я.       — А вторая? — тряхнув головой, спросила. А трясти головой нужно было для того, чтобы не зависнуть, как это случилось со мной в прошлый раз.       — А вторая, — растягивал Глеб слова. — Тебе станет известна позже и после того, как будет исполнена первая. Поверь, от неё ты не сможешь отказаться.       После этих слов он, довольно улыбаясь, отошёл. Именно за эту улыбку я готова была его убить на месте, но пришлось тащиться в примерочную, потому что Бейбарсов меня… заинтриговал. Мне стало интересно, что это за вторая вещь. Никогда не любила своё любопытство, но оно уходить не собиралось.       — Держи, — отодвигая шторку и давая мне две стопки вещей, сказал консультант.       — А предупреждать не учили?! — возмутилась я, потому что почти сняла футболку.       — Не начинай, — невозмутимо улыбнулся Бейбарсов, проходя за шторку и присаживаясь на стул, держа на коленях вещи. — С твоим-то возрастом уже пора перестать стесняться…       — Вышел, — краснея, приказала я. Только краснела не от смущения, а от злости.       -…Да и меня ещё никто не выгонял во время примерки, — закончил он свою мысль.       — Поздравляю, сегодня у тебя будет исключение. Вышел!!! — заорала я на него, буквально выкидывая из примерочной.       — Уже и пошутить нельзя, — захохотал он, перекидывая мне вещи.       — С такими шутками можно и в очередь за белыми тапками отправится, там они как раз пройдут на ура, — буркнула я, напяливая первую вещь. Это оказалось платье. И ещё одно. И ещё. И ещё… — А поменьше вариантов не было?       — Я захожу, — предупредил Глеб, уже отодвигая шторку.       — Прогресс, — ухмыльнулась я. — Ещё бы вовремя, так и порядочным казаться можешь.       — Спасибо за комплимент, — поклонился Глеб.       — Меньше самоуверенности, юноша, — проскрипел за его, кхм, задом голос старушки, которая несла что-то в руках, кажется, это была вешалка. — В наше время другим местом поворачивались, и отношения крепкие были.       Я медленно села на стул, пытаясь не заплакать от смеха. Но если эта бабулька сейчас скажет коронную фразу, то я не сдержусь…       — Ох, молодёжь пошла, — покачала она головой, чем заставила меня согнуться пополам. — Совсем стыд потеряла…       Всё, я в нокауте. Бейбарсов, тебе придётся ещё долго меня успокаивать, уж поверь. Правда, пока он это сделать чисто физически не может, потому что сидел на полу, содрогаясь в конвульсиях.       — Ох, молодёжь пошла, — вытирая слёзы, повторила я старческим голосом. — Совсем стыд потеряла.       — Молчи лучше, не то ещё платья добавлю, — пригрозил Глеб, вставая с пола. — Снимай это, всё равно не то.       — Прямо сейчас? — включила «дурочку».       — Да я и помочь могу, — пожал плечами и двинулся в мою сторону.       — Себе помоги, а ко мне лапки не протягивай, — прикрикнула я. — Барсик.       О, это стоило того. Лицо консультанта исказило отвращение и явное недовольство. Вот так-то, Бейбарсов, будешь знать, с кем дело иметь.       — Не называй меня так и переодевайся, — рявкнул он и скрылся за шторкой.       Хмыкнув, я стянула с себя это платье и уже почти надела второе, как влетел Глеб, быстро закрывая штору.       — Первый урок прошёл… — начало было кричать на него я, как мне зажали рот самым варварским способом.       — Научись молчать, когда это требуется, — прошипел консультант мне на ухо, обдав горячим дыханием. Такими же горячими были и его руки.       — Мммм, — промычала я возмущенно. Другого способа убрать руки парня со своего рта я не нашла, поэтому со всей силы укусила его.       Бейбарсов даже глазом не моргнул. Тогда я принялась усиленно мычать.       — Да когда же ты замолчишь? — закатил он глаза. На его реплику я выпустила ещё несколько мычаний, даже не думая заканчивать.       — Глебушка!!! — разнеслось по бутику, заставляя меня прислушиваться и замолкнуть. — Ну где же ты? Куда ты пропал, любимый?..       Я неосознанно потянулась ко рту, чтобы самым свинским способом не заржать, но только накрыла его руки.       — Достала, — сквозь зубы сказал он. Я поняла, что это высказывание можно отнести как к звавшей, так и ко мне.       — Где же он?! — крики становились всё истеричнее и ближе.       Я больше не могла сдерживаться и прыснула в его руку. Да, Глебушек — это сильно. Кто бы она ни была, я заранее благодарю её за такую отличную идею. Теперь, кроме Барсика у меня есть ещё и Глебушек.       Тут я поймала себя на мысли, что с этим чудаком мне весело, хотя знакомы мы меньше часа. А это очень плохо. Очень-очень плохо. Однажды я уже сделала ошибку, доверившись незнакомцу… Нет, повтора не будет.       — Я знаю, что он где-то здесь, — ещё ближе крикнули. Видно, служащие магазина решили, наконец, выпроводить эту истеричную особу, потому что послышалась возня и сдавленные удары. — Пустите меня, я сказала, пустите.       Приказы стали слышны всё дальше, а топот и вовсе не слышен.       — Пронесло, — выдохнул Бейбарсов, отпуская меня и опираясь на противоположную стену.       — Глебушка? — произнесла я, как будто прожевывая. Издеваюсь.       — Лучше не спрашивай, — усмехнулся он, а потом закинул голову и расхохотался в голос.       Не знаю, что рассмешило меня, но я тоже засмеялась. Странно. Очень странно.       — Так кто это всё-таки был? — поинтересовалась я.       — Та, к кому ты меня послала, — ответил он. — Лиза Зализина. Твоё любопытство удовлетворено, так что переодевайся.       — На…       -… выход. Я понял и запомнил, — фыркнул Глеб и вышел, задвинув шторку.       А он и нормальным может быть… Так, Таня, всё, он незнакомый консультант, который большего самомнения о себя да и наглый в придачу. Бейбарсов тебе нужен только для того, чтобы помочь с выбором одежды, это его работа…       — Ты там скоро? — нетерпеливо послышался голос, отвлекая меня от раздумий.       — Успокойся и смиренно жди, — откликнулась я, быстро надевая платье, потому что после моих слов Глебушек просто обязан зайти сюда. Так оно и случилось.       — Снимай, не то, — быстро окинув меня взглядом, вынес вердикт он и вновь вышел.       Двенадцать. Двенадцать чёртовых платья я примерила. И каждое было отвергнуто, отдано и сложено обратно на стул. Осталось последнее.       Длиной в пол, насыщенного зелёного цвета, пояс и лямки отделаны блёстками. Оно смотрелось эффектно.       — Это последнее, — сказала я и вышла из примерочной.       — Оно, — кивнул Бейбарсов, смотря на меня не моргая. — Идеально… подчёркивает твои глаза.       — Это комплимент? — я не верила своим ушам.       — Можно и так сказать, — усмехнулся Глеб и вновь самоуверенная улыбка. — Знаешь, я хотел бы…       — Танька! Вот ты где, — появилась за его спиной Лоткова. — О, вот это платье, одобряю.       — Барсику спасибо говори, — кивнула я на парня. Не знаю почему, но я была, и рада и не рада появлению Кати. — Он мне его выбрал.       — Молодой человек, огромное Вам спасибо, — обратилась Катерина к Бейбарсову, улыбаясь. — Итак, тебе я уже подобрала кое-что и купила. Покупай это, и пойдём куда-нибудь перекусим. Я буду в противоположном магазине…       За этими словами Екатерина скрылась из моего поля зрения, и возмутиться я не успела. Видно, проверяла, не ушла ли я куда-то.       — Угу, значит это, — пробормотал Глебушка задумчиво. Это мне совсем не понравилось. — Отлично. Пошли, рыжая, или ты платить не собираешься?       — Иди ты, — отмахнулась я, закрывая шторку и стаскивая это платье. И почему я не хотела уходить? Вот она, женская логика и изменчивое настроение в действии. — Где тут касса?       — За мной иди, не потеряешься, — хмыкнул Глеб, который всё ещё стоял возле примерочной.       Он довёл меня до кассы, и тут я вспомнила о второй вещи, которая ему нужна от меня. Я уже собиралась спросить об этом, но парень исчез. Я закрутила головой, но нигде его не увидела. Смылся.       — Пакетик? — спросила меня девушка с именем Жанна. Я согласна кивнула и нахмурилась. Куда он исчез? Аббатикова это заметила. — Вы чем-то недовольны? Или потеряли кого-то?       Я удивлённо взглянула на неё. Кого-то? Но почему не что-то?       — Да нет, всё в порядке, — пробормотала я, забирая пакет и оплачивая покупку карточкой. — Спасибо.       — До скорой встречи, — улыбнулась Жанна. Я пожала плечами и пошла за Лотковой. — До очень скорой встречи…       И тут я не могла не обернутся. Кого я увидела? Пустоту. За кассовым аппаратом никого не было.

***

      Домой я вернулась уже под вечер. Естественно я жутко устала, поэтому, как только я оказалась в своей комнате, завалилась на кровать.       — Тебе нужно почаще ходить самой, — приоткрыв дверь, заметила Софья.       — Мам, я жутко устала, — пробормотала я с закрытыми глазами. Подушка такая мягкая.       — Ухожу, — улыбнулась мама. — Отдыхай.       — Угу…       Послышался щелчок. Это закрылась дверь.       Сейчас мои мысли были только о одном: спать. Но ещё нужно было разложить покупки, так что это придётся отложить.       Застонав, я села на краю кровати и полезла в первый пакет. Там было то самое зелёное платье. К слову, пакетов у меня было штук десять.       Вытащив одежду, я обнаружила на дне пакета сложенный вдвое листок. Я потянулась за ним и развернула. Это была записка и следующего содержания: «Привет, рыжая!       Пришлось оставить тебя, но я надеюсь на повторную встречу. Сегодня, в 20:00 возле набережной. Закат обещает быть запоминающимся…»       Он правда думает, что я приду? Наивный. А то, что это был Глебушка, я не сомневалась. Кто ещё такой самоуверенный и способен при всём этом назвать меня рыжей.       Я точно решила, что никуда не пойду. По инерции я перевернула листок на другую сторону. Лучше бы я этого не делала.       «P.S. Ты ведь хочешь узнать, что за вторая вещь, не так ли?»       Ненавижу.