Катенька

Играть устроились в ротонде. Круглая комнатка с окнами на все три стороны была достаточно светлой. Лишние стулья отодвинули от стола, оставили три. Герцог все время проигрывал, Людвиг играл не лучше. Беседа не клеилась. Катенька кусала губы и думала, как бы начать важный разговор, но поблизости все время крутился не в меру услужливый лакей. — Принеси-ка нам вина, милейший, — она, наконец, решилась отослать его с глаз долой. Лакей покосился на герцога, тот согласно кивнул и неловко улыбнулся. Людвиг откашлялся сказал, что это хорошая идея, и тоже улыбнулся немного виновато. — Довольно! — воскликнула Катенька и бросила карты на стол. — Прекратите вести себя как… — Как? — повторил Карл и нахмурился. — Как нашкодившие дети, — закончила она свою мысль. — Как будто вы ждете порицания от взрослых. Так нельзя! — Дорогая жена, вы просто не понимаете некоторых… — Ах, оставьте! Все я понимаю. Просветили. — Это наглая ложь! — герцог метнул растерянный взгляд на Людвига, тот опустил голову. — Вот! Этого и надобно придерживаться. — Скандал так быстро не забудут, и мне не след появляться в замке и… — Предлагаете прятаться? Так не очень-то у вас и выходит. — Что вы имеете ввиду? — Людвиг напрягся. — Я видела вас из окна. Герцог пошел неровными красными пятнами и беспомощно смотрел на Людвига. Тот растерянно молчал. — Полагаю, — Катенька встала и оперлась руками о столешницу, — предыдущая герцогиня застала вас, господа, в не менее пикантной ситуации? Лакей появился ужасно невовремя со своим подносом и до отвращения медленно ставил на угловой столик бутылку вина, бокалы, совершенно не собираясь никуда уходить. Катенька раздраженно выдохнула, возмущенно уставившись в затылок слишком исполнительного, а может, просто не в меру любопытного слуги. — Убирайся, — не выдержал герцог. Лакей низко поклонился и нехотя удалился. — Это не то, что можно обсуждать с благородной девицей, — выдал герцог. — Я ваша жена, — напомнила Катенька, — и хочу ходить с высоко поднятой головой. А при таком раскладе получаются не очень хорошие дела. Пальцем будут показывать, да кости мыть. Хотим мы этого или нет, но мы на одной стороне. Не думаете о себе и своей репутации, подумайте о детях. Им-то каково будет? Герцог открыл было рот, чтобы возмутиться дерзким речам, подумав попутно, что до детей у них вряд ли когда-нибудь дойдет, но Людвиг опередил: — Что вы предлагаете? — Сказать, что ничего не было. И вести себя соответственно. — Как?! — герцог вскочил. — Она застала нас в недвусмысленной позе, — добавил Людвиг. — Вы целовались, покойной герцогине так показалось. — Ей не показалось, — угрюмо возразил герцог. — Погоди, Карл. Как ей могло показаться? Она подошла достаточно близко, и было еще светло… — Покажите-ка, в какой позе вас застали? — Кхм! — Взаправду целоваться необязательно, — поспешила сказать Катенька в ответ на сердитое покашливание мужа. Людвиг запрокинул голову и засмеялся. — Иди сюда, Карл. Нам уже нечего терять. Герцог нехотя приблизился к стулу, на котором сидел Людвиг, склонился над ним… Поза действительно была более чем компрометирующей. — Это произошло в похожей же комнате? — Да, в северной ротонде, которая недалеко от покоев герцогини, — герцог выпрямился. — Ага, — Катенька задумалась, и в памяти всплыла почти забытая сценка из детства: матери попала соринка в глаз и никак не хотела выходить, глаз болел и слезился, мать причитала и жаловалась, боясь остаться кривой. И тогда бабка усадила ее на лавку, вывернула веко и языком достала то ли мелкую песчинку, то ли уголек. Катеньке сначала не поверили, пришлось показывать на муже. Людвиг отходил к двери, смотрел и так и этак, потом признавал, что да, похоже несколько. Герцогиня могла и не понять, что происходит, объяснений слушать не стала, устроила скандал… — Вот и будем придерживаться этой истории, — сказал Карл и посмотрел на Людвига. — А что нам еще остается, — согласился тот и налил всем вина: — За успех? — За успех, — согласилась Катенька и сделала маленький глоток, — кислое. — Северный виноград не слишком сладок. — Да, — Карл согласился и допил вино. Опять повисла неловкая тишина. Они все сказали друг другу, все обсудили. Катеньке стало немного грустно: она снова осталась одна. Эти двое переглядывались и явно считали минуты до того, как останутся наедине. Она осторожно поставила бокал, опустила глаза и, боясь разрыдаться, тихо сказала: — Прошу прощения, я что-то устала, — Катенька склонила голову, изобразив что-то вроде легкого реверанса, что позволило хоть как-то справиться с собой, и вышла. Слезы жгли глаза, когда она быстро бежала к себе, молясь, чтобы никто не повстречался по пути: держаться удавалось с трудом. В спальне Хилда помогла раздеться и занялась приведением в порядок платья. Катенька благословила сегодняшнюю непогоду за то, что стало прохладно и стало можно задернуть полог и спрятаться от окружающего мира, чтобы вволю поплакать. Главное не шуметь. — Карл, ты дурак, — Людвиг смотрел вслед ушедшей герцогине и ругал себя на чем свет стоит: ссориться с Карловой женой не стоило, а она обиделась, и это было очень заметно. — И я тоже не лучше. — Что еще? Все же вроде разрешилось, Катарина воспылала желанием помочь, сама возжелала, между прочим. Ты думаешь, нужно было отказаться? — Карл, мы так обрадовались, что совсем забыли про нее. Она почувствовала себя лишней, ненужной и убежала хорошо если не в слезах. — Ты не преувеличиваешь? Мне кажется, она разумная женщина. — Она женщина, Карл. Оторванная от родины и друзей, от семьи. Ты ее семья, она нуждается в твоей поддержке. — Мы. — Карл, я не могу заявиться в спальню и утешать чужую жену! — Завтра мы с ней поговорим. Я скажу, как ценю ее предложение, как много оно значит. Утром. А сейчас пойдем, я соскучился. — Ах, какой же ты себялюбец! — Людвиг погрозил пальцем, как ребенку. — Хорошо-хорошо, — поспешно согласился Карл, зная, что перечить себе дороже, и в глубине души считая, что Людвиг прав, — если она не спит, то пару часов мы можем просто поговорить. Надеюсь, ее это правда утешит. Людвиг улыбнулся: — Непременно утешит. Я буду ждать тебя. Зайдешь? — Неужели есть сомнения? — Карл приблизился и попытался поцеловать любовника. — Нет-нет! — Людвиг отскочил. — Катарина права, мы должны вести себя благоразумно. Больше никаких выходок там, где это могут увидеть. Карл хмыкнул: — Надеюсь, что за закрытыми дверями мы наверстаем все упущенные возможности. — Иди. Карл чуть помедлил, но все же вышел: даже если герцогиня и не нуждается в утешении, то налаживать отношения все равно как-то надо. Людвиг прав.