Катенька

Катенька не находила себе места. Людвиг обещал переговорить с Карлом, но сама затея казалась ей теперь дикой. Как она могла решиться на такое и, главное, произнести вслух? После завтрака Людвиг ее выпроводил: мол, герцог придет, завершив свои важные дела, тут-то мы поговорим один на один. Катенька понятливо кивнула и ушла к себе. Ждать. А потом ее накрыло ужасом от содеянного: муж же вправе и в монастырь сослать на покаяние, и розгами научить уму-разуму… — Ваша светлость, его светлость вас ждет, — неслышно появившаяся Хилда напугала до полусмерти, — я провожу. Горло перехватило, и Катенька смогла лишь кивнуть. Сказать, что сама найдет дорогу, она не смела — вдруг герцог дал особые распоряжения? Отвести, например, на конюшню и всыпать слишком дерзкой жене кнутом, а Хилда приставлена, чтобы доложить об исполнении? На подгибающихся ногах она шла за служанкой по переплетеньям коридоров, спускаясь по лестнице с замиранием сердца и втихомолку радуясь, что не на первый этаж. Хилда остановилась у знакомой двери. Присела, развернулась и ушла. Катенька осталась стоять, оглушенная, у комнаты «больного» Людвига. Появилось сильное желание сбежать. Она была почти готова поговорить с мужем, выслушать его справедливые упреки и даже со смирением принять наказание, но встретиться лицом к лицу еще и с Людвигом оказалось выше ее сил. — Катарина, что же ты стоишь здесь? — Карл, вышедший в коридор, взял ее за руку и втянул внутрь. Сбежать не получилось. Час расплаты пробил, и Катенька встала посреди комнаты, потупившись. — Я не знаю, что сказать, — Карл ходил из угла в угол, — наверное, это и правда единственный выход… Но такое решение будет непростым для нас всех… Думаю, что с наступлением ночи… — Мы вконец изведемся, — недовольно перебил Карла Людвиг, стоящий почему-то в углу. — Посмотри на жену, умник. На меня и на себя. Все еще хочешь ждать до ночи? — Ты прав, покончим со всем теперь же! Катенька как во сне смотрела, как скидывает камзол муж. — Тебе помочь, дорогая? — заботливо спросил он. — Конечно помочь, — отозвался вместо Катеньки Людвиг, — если ты не предполагаешь просто задрать юбки. Карл прошипел что-то непонятное под хмыканье развеселившегося невесть с чего Людвига и принялся довольно ловко избавлять ее от платья. Катенька стояла оглушенная, с трудом понимая, что ее раздевают на глазах у другого мужчины. — Ложись, — Карл подтолкнул ее к кровати, но сам остался стоять, склонив голову. Она заползла под легкое одеяло и старательно зажмурилась — и так-то обнаженный супруг вызывал смущение, а присутствие другого мужчины опаляло нестерпимым стыдом. В спальне слышались шаги, шуршание одежды — Людвиг тоже раздевался. Затем все затихло. Катенька не выдержала, распахнула глаза, чтобы тут же зажмурить их с новой силой: они стояли рядом и самозабвенно целовались. Сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Катенька кусала губы, чтобы не прислушиваться к тяжелому, сбитому дыханию обоих мужчин. Щеки горели, внутри разливалось сладкое томление, ожидание чего-то необычного. Она приоткрыла один глаз. Чуть-чуть. Самую малость. Но и этого хватило, чтобы увидеть, как бесстыдно руки Людвига шарят по мускулистому телу Карла, чуть задерживаются на груди, обводя темные кружки сосков, и тут же спускаются вниз, чтобы по-хозяйски сжать в горсти его мужское достоинство. Карл едва слышно застонал и откинулся назад, позволяя Людвигу делать все, что пожелает, и тот без стеснения лапал его, погребая под волнами удовольствия и похоти отголоски стыда. Он чувствовал, как ладонь накрыла мошонку, опытные пальцы небрежно пробежались по самому сокровенному, заставляя выгибаться и страстно желать большего. Взгляд жены из-под опущенных ресниц опалял и распалял — Карл был уверен, что сможет свернуть горы, не то что выполнить свой супружеский долг. — Давай, — едва слышно прошептал Людвиг. Карл поймал его руку и, не выпуская, лег рядом с Катариной, та затрепетала как испуганная птичка, заалела щеками и попыталась спрятаться под одеялом. Людвиг попытался избавиться от мертвой хватки Карла, но не преуспел. Пришлось неловко устраиваться рядом, хоть это и не входило в его планы. Он по простоте душевной думал немного приласкать Карла и умыть руки, предоставив ему самому разбираться с супругой… Карл неловко поцеловал жену. Губы, слишком мягкие, слишком неопытные, не те… Он оторвался от них — возбуждение неуклонно спадало, — обернулся назад и долгим взглядом посмотрел на Людвига, надеясь, что тот поймет: руку, неловко вывернутую, можно уже отпустить и не опасаться побега. Людвиг, кажется, понял молчаливую просьбу, прижался сзади, даря уверенность в собственных силах. — Ты сможешь, — едва слышный шепот приободрил, и Карл решил не тянуть: с ласками, кажется, не задалось, нужно действовать… Целоваться Катеньке понравилось. Жаль, что длилось это недолго. Муж тяжело навалился сверху, притягивая следом еще и Людвига. У Катеньки выбило из груди воздух, и она неуклюже завозилась, пытаясь вывернуться и сделать вдох. Карл выглядел растерянным и от этого еще более неловким. Она не знала, было ли у него такое лицо и в те разы, когда они были в спальне вдвоем, или же причиной тут служил Людвиг. Тот недовольно что-то шипел Карлу в ухо, ругался, наверное. — Черт бы тебя побрал, — Людвиг выдернул руку и откатился на край кровати. Карл дернулся было следом, но в последний момент взял себя в руки и неуклюже ткнулся пару раз между бедер жены. Катенька закрыла глаза — сраму-то, сраму! — и вскрикнула от неожиданной боли. Карл замер и тяжело вздохнул, еще раз дернулся… Катеньке было жуть как неприятно, но она, сцепив зубы, терпела: скорей бы пытка закончилась. — Людвиг, — жалобно и беспомощно позвал Карл, тот то ли застонал, то ли зарычал и выдал длинную витиеватую фразу, в которой Катенька знакомых слов разобрала от силы штуки три. Кровать скрипнула. Катенька открыла глаза и увидела сердито-недовольное лицо, в другой раз испугалась бы, а теперь чуть не рассмеялась — синяки на губах и шее придавали ему забавный вид. — Наклонись, — велел Людвиг и добавил еще какое-то слово. Карл с готовностью почти лег на Катеньку, почти закрыв собой. Она чувствовала возню между широко раскинутых ног, но былое смущение отступило, осталось нечто, похожее на любопытство: что же дальше? Между плотно прижатыми телами проникла чья-то рука. Судя по тому, что Карл опирался одной своей о подушку в изголовье, а вторую положил под ее затылок, то третья рука могла принадлежать только Людвигу. Катенька ощутила, как Карл напрягся, чуть выгнулся, и полностью выскользнул из ее лона. Сначала она не поняла, что делает Людвиг, а потом Катеньку будто окунули в кипяток — его рука уверенно и властно скользила по естеству мужа, отчего оно наливалось твердостью. «Вот как надо», — отстраненно подумала она, вспоминая их с мужем невнятные ночи. Член Карла скользнул в глубину ее тела. Той боли уже не было, просто легкое жжение внутри от сильных и быстрых движений, на которое можно и внимания не обращать. Катенька расслабилась и сделала ошибку, посмотрев в лицо мужа. Искаженное страстью, оно завораживало, будило доселе неведомые чувства, главным из которых было нечто похожее на зависть: не она причина безудержного восторга, не она… Людвиг сжал в стальных объятиях Карла, давая понять, что финал близок. Пот стекал в глаза, и он сделал единственно возможную вещь — прижался пылающим лбом к напряженной спине Карла, отдаваясь на волю последним беспорядочным движениям, не в силах остановиться, даже если бы небо стало падать на землю. Людвиг излился в тот момент, когда сам Карл оросил семенем лоно жены. Сил едва хватило, чтобы не рухнуть на них сверху. Он откатился на край, закрыл глаза и пытался отдышаться, не веря, что все произошло взаправду, на самом деле. — Катарина? — Карл говорил что-то еще, но Людвиг лежал, не ощущая ни рук, ни ног, ощущая себя легчайшим перышком, парящим в восходящих потоках. Герцогиня — нет, было странно после произошедшего думать о ней так — Катен`ка, так правильней, отвечала слабым, ломким голосом. И Людвиг вздохнул с облегчением: все в порядке. Получилось. Карл помогал жене одеваться, они бестолково метались по комнате, ища детали туалета. Людвиг лениво размышлял, что Карлу самому неплохо было бы одеться, дабы не смущать еще больше и без того свекольно-красную жену, при этом и не подумал благопристойно замотаться в одеяло, а только прикрыл чресла уголком: жарко. Хлопнула дверь, и кое-как одетая Катен`ка выскочила из спальни, а Карл вознамерился улечься снова в постель. — Нет уж, дорогой, — язвительно остановил его Людвиг, — шел бы ты за супругой. Поддержал, отвлек… Мне и то не по себе, представляю, каково ей. — А ты? — А что я? Я как больной человек буду спать. Слабость, знаешь ли, дает о себе знать. Общий упадок сил. — Нет, ну каков мошенник! — восхитился Карл, напяливая на себя бриджи, рубашку и камзол. — Иди, иди. Налаживай отношения. Или ты думаешь, что тебе, — Людвиг сделал паузу, — или нам больше не придется заниматься э-э, деланием детей? — Дьявольщина! Людвиг усмехнулся, кажется, дорогой друг о таком не подумал и вовсе. — Да-да, даже если Катарина понесла с первого раза, то тебе все равно нужно не менее двух сыновей. А если еще родится девочка… Карл хлопнул дверью. — До чего мы обидчивые, — Людвиг зевнул и повернулся на бок. На белой простыне ярко алели пятна. — Какая у меня интересная болезнь, с кровяными выделениями. Или мне кровь отворяли? Да, это больше похоже на правду. Он зевнул еще раз и устроился, постаравшись не лечь на замаранную часть постели. Вечером еще предстояло объяснение с Карлом, и наверняка придется преодолевать смущение Катен`ки, потому что жить вместе как-то надо. Людвиг подозревал, что ему придется постоянно служить то исповедником, то утешителем, подбадривая и подталкивая их друг к другу. — Черт бы побрал все герцогства на свете! — Людвиг перевернулся на другой бок и уставился в окно: сна как ни бывало. — Черт бы побрал!