Буду сильной до конца

Лука был хорошим мальчиком. Он всегда, сколько себя помнил, помогал своей маме по хозяйству, ведь любимый, пусть, как и мать, не родной отец усердно работал, чтобы его семья ни в чём не нуждалась. Его не родной отец был вампиром, а не кровная мать – человеком. Лука узнал это совершенно случайно. Все началось с того дня, когда их семейство, чья фамилия была знакома каждому, но её предпочитали не произносить из-за «грязности» этого слова, как и в любое другое воскресение, приехало в поместье благородного рода Хартфилиев. Семьи были друзьями, хорошими друзьями. Поэтому, скорее всего, и дети из этих семей сдружились. Правда, произошло это не так уж и быстро. Люси Хартфилия – дочь той самой знаменитой Лейлы Хартфилии – терпеть не могла выродков из бедных, грязных семей. Как говорила Люси, они были «осквернителями святой земли». За все её колкие слова приходилось извиняться почему-то не маленькой блондинистой оторве, а Лейле. Хартфилия-старшая не могла понять, как из кровавого ангелочка могла вырасти такая вопиющая аристократка-человек. Лейла просто диву давалась. Но в тот день Лука надоело выслушивать очередные порции едких слов от такой благородной, маленькой леди. – Я тебе не какая-то дворовая шавка, чтобы ты смела так ко мне обращаться, – резко и со всей злостью, успевшей накопиться за столько встреч, проговорил Лука и схватил Люси, что была его чуточку младше, за руку, сильно сжав. Глаза Хартфилии-младшей округлились, и она хотела было закричать от боли, потому что доселе никто не смел поднимать на неё руку, даже её мама, но девочка шмыгнула носом и неожиданно, кинувшись на шею к Лука, воскликнула: – Ну, наконец! – Что? – спросил Лука и попытался вырваться из круга её маленьких, но цепких рук. Не получилось. – Ты ответил на мои слова! Первый и единственный... Все остальные просто молчали, а ты ответил. Я так рада, – искренне улыбнулась Люси, выпустив Лука из объятий. У Хартфилии даже слезы на глазах навернулись. Сказать, что Лука был шокирован, значит, ничего не сказать. С тех самых пор они стали друзьями. Люси отдалилась ото всех, играла только с Лука, за что её презирали все богатые детки. А Лука… Лука впервые за столько лет ощутил на себе, что такое иметь настоящего друга. Мальчонке нравилось наблюдать за Люси. Для этого он старался строить из себя беззащитного ребенка, чтобы Хартфилия его защищала. Так они и жили, Люси защищала Лука, получая синяки и ссадины, а он потом чуть ли не до потери сознания забивал причинивших вред девочке, его личного солнца… Жили до тех пор, пока не наступило 7 июля 777 года. В тот день погибли два человека: Лейла Хартфилия и отец Лука. Они, как вскоре выяснилось, были вампирами. Лука видел своими глазами, как весь окровавленный отец пришел домой, еле держась на ногах, и стал жадно пить кровь у подоспевшей матери. Это было ужасающее зрелище… маленький Лука упал на пол. Ноги не держали. И смотрел, как его горячо любимый отец вытягивал кровью все силы из молодой на тот момент девушки, которую уже и ноги не держали, а цепкая хватка возлюбленного. Он остановился, когда девушка опустила голову. – Прости… я люблю тебя, – сорвалось с губ вампира. Он успел опустить девушку на пол, она закрыла глаза, не в силах держать веки открытыми, а отец перевел взгляд на сына, с улыбкой на лице и слезами на щеках мужчина застыл, мгновенно рассыпавшись на алую пыль… Лука был рад, что его мать не увидела этого. Иначе бы она не выдержала. Очнувшись ото сна, мама Лука ничего не спросила. И мальчишка ни разу не видел и не слышал, что самая дорогая для него женщина плакала. «Сильная», — говорил часто Лука. Не по делу: за столом или в приступе редких игр, во время которых мама щекотала Лука. «Ты сильнее», — вторила ему мать. Наступило беспечное время, но не на долго. Вскоре Лука выпорхнул из своего дома, чтобы выполнить свой долг. Долг, про который он забыл, но одним жарким июльским утром, когда была годовщина смерти отца и Лейлы, Лука достиг своей силы и осознания того, что ему предстоит сделать. Он понял это, когда ему приснился яркий сон, не похожий на другие сны...

***

— Мы не предполагали, что такое может случиться… — голос Аки раздался на весь зал. Непривычный, зажатый и неуверенный — казалось, что его обладатель боялся. Аки боялся? Такого просто не могло быть. — Не предполагали?! — кричал кто-то, одетый в красный балахон, который больше напоминал потертые кулисы в каком-нибудь старом театре. Лицо видно не было, его скрывал капюшон, в прочем, как и всех других существ из Совета Ста. Совет Ста включал в себя сотню существ, которые представляли свои земли, простирающиеся в трех мирах. Это были как эльфы, так и драконы, вампиры и прочая нечисть, которой было велено принять облик людей — самых мерзких, на их счет, тварей, созданных доселе. — Чего вы так нервничаете? Кровь к мозгам прильет — сдохните, — тонкий, но стойкий голос раздался позади Аки. Это был кое-кто особенный. Тот, кто не существует вовсе. Это был Хранитель Печатей, в виде прекрасной богини. Такие резкие слова от такой идеальной девушки повергли в шок старейшин. В огромном зале поднялся шум, который еще не слышали стены этого священного места. — Что она здесь делает? — стараясь говорить тихо, спросила Миюки у Аки. Тихо, как всегда, не получилось. — В таких случаях всегда появляется тот, кто будит меня, — глаза Хранителя блеснули платиной. — Почему вы так нервничаете? — повторило божество. — Ведь есть же я! В зале образовалась тишина. — Никто не подумал о древнем заклятии? — спросила Хранитель. — Или вы струсили? — с издевкой продолжала девушка. — Да, как ты смеешь так говорить в стенах этого здания?! — начал было возмущаться представитель дальних лесов, как его перебил Глава Совета — по голосу это был мужчина. — Это неплохая идея, — начал он, — так мы сможем спасти несчастную душу этого ребенка, — Глава в единственном черном плаще с сокрытым лицом бросил взгляд на уже округлившийся живот Миюки и на рядом стоящего с ней Аки. — Не только ребенка, но и нас, — поправил он себя. Глава ожидал реакции Совета, но ее не было, стояла тишина. Он продолжил: — Нужно найти еще трех драконов или вампиров, которые бы родились чуть раньше этого ребенка. Это нужно для того, чтобы подготовить тела детей к вживлению и передаче им силы, чтобы они не погибли от такого количества энергии. Аки и Миюки — вы, как представители своих рас, должны подобрать детей. На этом я пока закончу. — Но это же очень опасно! — крикнул кто-то из Совета. — Эти дети могут подчинить себе одно из измерений! — Ты что, тупой? Как они его подчинят, если у них сил будет как у рядовых драконов или вампиров? Нет, я всегда знала, что гномы умом не блещут, но что бы на столько… — Хранитель, попрошу без оскорблений, — сделал замечание Глава Совета. — Мне здесь делать больше нечего. Позовете, когда начнутся схватки... —Хранитель Печатей испарилась в белой дымке. Срочное собрание подошло к концу, представители дальних территорий уходили восвояси. Через пятнадцать минут никого в здании уже не было, кроме Главы Совета. Аки и Миюки пошли домой, где их уже ждали друзья. Зайдя в домик на окраине городка, Аки пришлось закрыть собой Миюки, потому что в нее летела тяжелая подушка. — Вам уже более двухсот лет каждому, а вы ведете себя как только что родившиеся дети! — возмутилась Миюки, присаживаясь на кресло, которое ей любезно под прожигающий взгляд Аки освободил Ким. Хоть всем присутствующим здесь была пара сотня лет, они выглядели как двадцатилетние люди, не зависимо от того, кем они являлись по правде. — Эн, прекрати, пожалуйста! — попросил Джей, когда Эн своими длинными темно-коричневыми волосами, стоя позади еще одного кресла, мешала сидящему на нем мужу. — Бяка ты, Джей. Зачем я за тебя вышла? — спросила Эн Бэк, садясь на коленки своего любимого супруга, перебивая его волосы странного синего оттенка. — Спроси кого-нибудь другого, — с улыбкой попросил Джей, целуя свою беременную жену в щеку. — Сегодня на Совете было решено использовать Хранителя Печатей… — как бы невзначай бросил Аки, приковывая внимания к своей персоне, стоящей рядом с сидящей на кресле Миюки, держась за руки. — И? — спросил Ким, вмиг став серьезным. — Глава Совета распорядился, чтобы Аки и я нашли еще троих беременных женщин, которые должны родить чуть раньше меня... Стояла тишина. Все знали, что будет, если использовать Хранителя. Даже не так… все не знали. Предчувствовали эту опасность. Эн и Джей переглянулись. Кивнув друг другу, Эн сказала: — Считай одну нашла. — Спасибо… — прошептал Аки. — Мы всегда поможем, знайте это! — заявил на полном серьезе Джей. — Слушайте, я думаю, что моя Милена согласится! Так что осталось найти еще одну женщину! — радостно оповестил Ким. — Миюки, а в твоем селение есть беременные девушки? Думаю, что нужен один вампир. Два дракона — вполне достаточно. — Была одна, кажется… Я дам распоряжение, чтобы привели всех беременных, — произнесла Миюки. — Аки, давай выйдем, — попросил Джей, — и тебя это тоже касается, Ким! — добавил Бэк, когда парни были уже около дверей. — Зачем нужно было уходить от Миюки и Эн? — спросил Ким, но его нагло проигнорировали, в прочем как и всегда. — Ты должен знать, что у меня будет сын, я это чувствую… Хотел сказать, что он сделает все, чтобы твой ребенок жил как нормальное существо, кем бы он не стал: драконом или вампиром, — Джей выглядел серьезным. — Главное, чтобы они были счастливы… — Я согласен с Кимом, — поддержал друга Аки. — Что? Со мной согласен сам Аки? Ущипните меня, я не сплю? — пропел, пританцовывая, Ким. — Идиот… — в унисон произнесли Аки и Джей, улыбнувшись.

***

Лука поклялся исполнить обещание его настоящего отца, а Джей был именно им. Лука чувствовал, что это правда. Он исполнит и те слова Кима. С Люси все будет хорошо, и они все будут счастливы… И пока Лука будет исполнять обещание, где-то там, вдалеке, где солнце нежно касается синего моря, старушка-мать будет ждать, когда к ней вернется её сын. Пусть он и не её сын. Пусть он и не вернётся...

***

— Рен? — Что? — Ты не спишь? — Благодаря кое-кому, нет. — Рен, а что… — Будет теперь? — закончил вместо Люси Казуки, приподнявшись на локтях и закрыв глаза от яркого света только-только встающего солнца. Хартфилия не закрывала глаз, уже привыкла к такому неприятному ощущению, когда слишком светло. Она лежала на левом боку, подперев голову рукой. На ее губах была еле видна блаженная улыбка. Ее видели все: утреннее небо, первые солнечные лучики, некоторые птицы — все, кроме Рена, который не решался поднять век. Люси вспоминала прошедшую ночь и радовалась, как маленькая, не понятно чему. Хотелось просто взять и расцеловать Рена, но Хартфилия не решалась — слишком непринужденной была атмосфера. Слишком тихой и спокойной. Да и сама Люси была слишком странной. Будто вновь вернулась на три года назад, когда была еще человеком… Нет. Когда думала, что была человеком. Улыбка мгновенно сошла с губ Люси. Она вдруг подумала, что это какое-то заблуждение. Она, Люси Хартфилия, отдалась почти первому встречному! Это неслыханно! — Что? — и секунды не прошло, как Люси заметила свою роковую ошибку. Хартфилия произнесла последние слова вслух. Рен, не обращая внимания на боль, открыл глаза и посмотрел на девушку, лежащую совсем рядом. Посмотрев ей прямо в глаза, Казуки понял, насколько она была далека от него. Настолько божественный перед ним предстал образ. Прекрасная блондинка с испорченной прической, заспанным видом и красными, обветренными губами смотрела на него с неким хорошо читаемым страхом в глазах. — Это… Это… — Люси не могла подобрать слов. «Крах…» — подумала она. — Между прочим, это ты на меня набросилась. Так что ты не «отдавалась почти первому встречному», можешь не волноваться, — Казуки вскочил с теплого места и судорожно стал напяливать на себя одежду. Люси тоже вскочила: то ли хотела исправить ситуацию, то ли почувствовала страх от приближение Милены. — Милена? — спросил Рен, прежде чем Люси успела вымолвить хотя бы слово. Сказать, что Милена была шокирована, значит ничего не сказать. Она обладала немыслимо чутким слухом. Таким, которым по идее обладают все драконы. Поэтому она слышала слова Рена и не могла поверить в то, что он почувствовал ее на слишком большом расстоянии. — Люси, мы не можем найти один ингредиент. И кстати, идите оба в лагерь, скоро завтрак, — еще мгновение, и Рен успокоился. Это было понятно по выражению его лица, за которым следила Хартфилия. Значит, Рен и правда почувствовал, что Милена удалилась из поля досягаемости. — Не одна я виновата во вчерашней случившейся ошибке, — сказала Люси, уже не смотря на Казуки. — Я так не думаю... — тихо произнес Рен.

***

Люси шла медленно. И не понятно куда шла. Хартфилия решила не возвращаться в лагерь по просьбе Милены. Хотела побыть в одиночестве. Люси знала, что обычная еда ей не поможет избавиться от жажды. Знала, но все равно заедала жажду простой, человеческой едой. А так хотелось впиться в шею кого-нибудь и выпить его всего до последней капли… Люси пошатнулась и упала на колени. Земля была холодной. Солнце совсем не грело. Что-то знакомое было в этой ситуации. Нацу воспользовался Люси. Хартфилия узнала и бежала туда, куда глаза глядят, вскоре встретив Редфокса, который, вырубив ее, отнес Люси к Полюшке. Рен воспользовался Хартфилией. Люси услышала, что сама виновата во всем случившемся и… опять бежала. Странно, но Драконо-Вампир допустила мысль о том, что между ней и Реном все будет хорошо, когда несколько часов назад он страстно отвечал на ее поцелуи, когда перехватывал инициативу в свои руки. Когда обнимал ее со всех нежностью после всего, что случилось. Опять ошиблась? Слишком часто она ошибалась… «Без ошибок нет настоящих побед», - это я понимаю только сейчас. Все те ошибки, что я допускала. Все те проигрыши, с которыми потом жила. Все это придавало мне стимул сделать что-то большее. Что-то грандиозное. Доказать, что ошибки - это одно из многих составляющих пути каждого из живых существ. Нет ошибок - нет жизни. Но ошибки бывают и неисправимыми. К примеру, та, что допустила я...