Хамелеон

      Он ни разу не навестил Дориана в тюрьме и отклонял все его звонки, потому что собственный эгоизм и желание ощущать себя полноценным мужиком оказались дороже их дружбы и благополучия самого Джона Дориана. Сперва Кларк не признавал этого именно в таком неприглядном ключе, а просто мысленно повторял: так будет лучше. Лучше для него, но не для Дориана. Прошло много времени, прежде чем Дориан перестал искать с ним встреч. Но потом как отрезало. Тишина. Тишина даже тогда, когда Дориан вышел из тюрьмы. Кларк часто повторял, что они всегда были вместе. Однако на самом деле это «всегда» раскололось на «до» и «после».       Дориан прощал ему всё. Этого простить не смог?       — В чём я был виноват перед тобой? — с таким же трудом спросил Дориан.       Кларк упёрся ему в грудь, слегка отстраняя. Стояк тёрся о брюки, что только усиливало эрекцию, на шее ощутимо билась жилка. Одно неловкое движение, и до Дориана допрёт…       Лишь бы не увидел, тем более не почувствовал. Скинуть его — не проблема, но если сделать это, то Дориан потеряет ещё больше крови. Его и так лихорадило до тряски… Бесконечно трясло. Дориан мог предстать перед ним любым: глупым, рассеянным, спотыкающимся на ровном месте… Но слабым он не был. Кларк не терпел слабости. Ни в каком виде. Когда в детстве Дориан обдирал локоть или коленку, Кларк не мог спокойно на это смотреть. Не из-за вида крови, которая никогда его особо не трогала, не из-за увечья на коже… С другими детьми такого чувства не возникало. Он мог ударить любого мальчишку и обрадоваться собственной силе или чужой боли. Он мог так же ударить и Дориана, получить от того втык, а потом с интересом рассмотреть необычный шрам от падения на его руке. Но он не выносил мгновений, когда маленький Дориан напрягался чтобы скрыть свою боль, а она всё равно просачивалась.       Не показывай своей слабости. Потому что ты делаешь слабым и меня.       — Что на тебя нашло? — спросил Кларк, поглядывая на телефон. Где неотложка? — Если что-то не устраивало, нужно было сказать.       Дориан обдал его горячим дыханием, ничего не ответил. Откуда запах? Всё это игры разума? Кларк вспомнил слова той давалки про мяту, тот случай в их старой квартире и ощутил то, чего нет? Без разницы. Главное теперь — успокоиться, расслабиться и не паниковать. Он возбудился не из-за Дориана…       Нет, именно из-за него. И паниковал не зря.       — Прости… — едва выговорил Дориан.       Всё. Голос исказился, словно бы надтреснул. Заплетающимся языком Дориан произнёс одно-единственное слово.       — Ладно. Аккуратно перевернись на спину, у тебя кровь идёт.       К его облегчению, Джон Дориан послушно приподнялся, заглянул ему в лицо. У самого глаза больные, припухшие. Но Дориан и на дюйм не сдвинулся, застыл и смотрел, будто не у него открылась рана и горела кожа.       — Прости…       Почему он просит прощения? Почему именно сейчас? Сразу после выстрела на Оушен-драйв, после лодки…       Почему его рана открылась?       — Хватит уже. За что?       Дориан обхватил ладонями его лицо, задел большими пальцами щёки. Кларк вновь напрягся всем телом, словно человек, которого подталкивают к краю обрыва. Сильнее вдавил пятерню в обнажённую грудь. Не помогло. Сухие губы Дориана коснулись его рта, подушечками пальцев тот скользнул по скулам. Это было настолько дико, что кроме как замереть в немом шоке, Кларк не сделал ничего. Сперва. Затем его вдруг замутило, не то от тошноты, не то от другого ощущения, и уже невзирая на рану и слабость Дориана, Кларк ударил его. Спихнул с себя, потом зажал ладонью губы, как при рвотном позыве, и вытаращил глаза в потолок.       Да у него не все дома, что ли? Вообще не соображал, на кого залезть пытался?!       Услышав страдальческий вздох, Кларк моментально обернулся.       — Джон!       Вот секунду назад был стояк, а вот его уже нет. Двинул Кларк так, что крови стало в разы больше, и это заставило выкинуть из головы всё остальное. Совершенно неважное, незначительное. Кларк перевернул Дориана на спину, затылком уложил себе на колено, подобрал рубашку и опять прижал её к ране.       — Парамедики скоро будут…       Сам опешил, на миг лишившись дара речи. Он всё усугубил. Джон Дориан отключился, скорее всего, от удара: его глаза закатились, рот слегка приоткрылся. Только отключился, Кларк нащупал уверенный пульс, оставил ладонь на его шее и бессознательно огладил подбородок. В груди сдавило от плохих предчувствий и всё ещё продолжало мутить. Когда бригада скорой помощи сиреной оповестила о своём прибытии, Кларк встал. Мгновение спустя в дверь позвонили и, открыв, он нарвался на испытующий взгляд женщины в униформе — его рубашка в свежей крови, лицо в ссадинах и царапинах, на шее след от удушья. Ничего не говоря, Кларк посторонился, шире раскрыл дверь и молча указал на Дориана.       Когда медики зафиксировали Дориана на носилках, женщина снова возникла перед ним.       — Придётся вызвать полицию.       — Я из полиции, — вяло ответил Кларк, достал жетон.       К чему эта попытка допроса? Он представился и сообщил всю нужную информацию диспетчеру. Именно поэтому к дому был отправлен только реанимационный автомобиль. Без полиции.       — Ваш подозреваемый? — Женщина кивнула в сторону машины, куда грузили носилки, однако внимание сосредоточила исключительно на жетоне. Рассматривала придирчиво, едва не облизывала взглядом. — Нужны ли меры предосторожности?       — Мой друг. Я еду с вами.       Женщина подняла голову и сразу же развернулась к двери.       — Ясно. Поехали.       И всё повторилось вновь. Как и тогда, машина промчалась по улицам, блеснула маячком и нарушила покой протяжным воем. Как и тогда — тревожное напряжение, но сейчас приправленное ещё и замешательством. Кларк старался не вспоминать о том, что произошло, однако нет-нет, а это всплывало в голове и закреплялось там яркой картинкой.       Сидя в коридоре больницы, он то и дело одёргивал себя и старался переключиться. Вместо врача видел только бегающих медсестёр, которые толком не отвечали на вопрос, почему рана вообще открылась. Стандартные фразы и никаких уточнений. Пытались защитить врача? Скорее всего.       Как только состояние Дориана стабилизировалось и Кларк перестал беспокоиться, что он отбросит коньки, в голове окончательно угнездились воспоминания о его бреднях, том поцелуе и об этом «прости». Чем больше проходило времени, тем чувствительнее внутри что-то стягивалось, будто в ожидании удара. Поэтому Кларк поднялся и вышел на улицу. Глаза и так уже пощипывало, от ветра они едва не заслезились. Мышцы ныли от боли и усталости, в голове всё перемешалось. В конечном счёте думать о Дориане или человеке в маске не хватило сил.       Дориан просил прощения за то, что внезапно навалился. Вот и всё.       Перед тем как заехать домой, Кларк собрал волю в кулак и дал наконец показания. Его донимали целый день — обосновывая едва ли не каждое движение, удивительно, что он не заснул. Домой попал только ночью, принял быстрый душ и забрался в постель. Проспал до утра. Проснулся поздно, тут же схватился за телефон: пропущенные вызовы из участка, от капитана и один из клиники. Кларк убрал волосы со лба, прочистил хрипевшее горло, затем поднёс телефон к уху.       Кроме того, что Дориан на антибиотиках, медики сообщили, что швы разошлись из-за инфекции. И боли, которые этот идиот предпочитал запивать таблетками, должны были его насторожить. Слишком уж нетерпимые. Да даже если так… Рана открылась настолько сильно? Был не только гной, была кровь, и сам Джон Дориан был готов отправиться на тот свет. Кларк помнит, как однажды у него тоже открылась рана, но кроме слабости в теле не произошло ничего из того, что случилось с Дорианом. Он сам добрался до врача, сам уехал в тот же день. А этот идиот и на контрольный осмотр не успел явиться — уже чуть не сдох.       Кларк спустил ноги с кровати, недовольно покосился в сторону занавешенного окна. Теперь он нигде не чувствовал себя в полной безопасности. За ним точно следили. Куда бы он ни шёл, везде появлялся урод в маске. В конверте из банковской ячейки что-то было — он, или кто-то ещё, его выкрал. Ники Шерман что-то знала — он попытался её убрать. Но почему именно тогда? Почему не раньше?       Кларк встал. Нужно было ехать к Дориану. Он знал, что нужно, но если вчера не мог выкинуть из головы то странное событие, то теперь мозг блокировал его, как что-то зловредное. А если поехать в клинику сейчас, то всё напряжение, недоумение и беспокойство вернутся обратно. Поэтому, снова приняв душ, он просто лёг в постель. Когда происходит событие с применением оружия — на время следствия даются административные дни. Так называемые «Дни на пляже», ¹ которые он собрался использовать по полной и выспаться про запас — желательно на год вперёд.       Ничего не вышло, спасибо стоило сказать недоумку Дориану, но, казалось, тот принял обет молчания и отрёкся от повседневной суеты. На третий день комиссия вынесла вердикт — решение было принято в его пользу, шеф Департамента согласился с выводами комиссии и Кларк вернулся на работу. Соскучиться не успел…       В кабинете Салливан с Родригесом уселись задницами на его стол и разглядывали доску. Там, на доске, кое-что изменилось: появилась фотография подстреленной проститутки, и Рейнольдс переместился в левый угол.       — Ты скажешь, яйца у меня больше мозгов, но я и думать не думал, что Хамелеон может быть не один. — Родригес протянул ему руку, двинулся, давая место на столе. Мельком оглядел бинт, скрывающий отметины на шее, а следом и телесный пластырь на скуле.       — Не знаю, как оно там было сначала, — пустился в рассуждения Кларк, — но у банка в его внешнем виде кое-что изменилось. Да и молчун наконец подал голос. Я не придал этому должного значения, а уж я-то на мозги не жалуюсь.       — Никто бы не придал… — Родригес осёкся. — Недавно лейтенант заходил. Рвал и метал, мы кое-как утихомирили, наобещали кучу всего, и вроде настроение у него пошло в гору.       Понятно, чего орёт Герреро. Если бы ублюдок в маске снова не поднял свою отвратительную голову, эти убийства могли бы затеряться среди многих прочих. Даже у их группы на столах уже появились куда более свежие дела. В Майами убийства совершаются едва ли не каждый день, в большинстве случаев они раскрываются по горячим следам, но когда этого не случается: объявляется награда и находятся охотники за наживой, которые делятся информацией — в общем, как уже известно, стучат. Однако с этим делом всё с самого начала пошло наперекосяк. Ничего не было — ни явных улик, ни внятно говорящих свидетелей. И, вопреки ожиданиям, никто из информаторов не сказал ничего полезного.       — Что там за сказочка про то, как ты свалился с лодки, а тот фрик тебя вытащил из воды? Давай подробнее.       Из-за громилы Родригеса выглянул Салливан. С хитрым прищуром, нагловато ухмыляющийся, будто день, да и в целом вся жизнь, удался. Вот сейчас он походил на себя самого, не то что там — в клинике.       — Меня воротит от сказок со счастливым концом, — ответил ему Кларк, — так что держи рот на замке.       — Зачем ему делать такое? — всё-таки встрял Родригес.       — Без понятия.       — Кое-кто запал на тебя, Кларк Кент, — невозмутимо продолжил Салливан. — Жаль парня, он же не в курсе, что ты активный социопат. Захочет тебе цветочки подарить, а ты ему ножом по горлу…       Родригес пихнул его локтем в бок, но на том и угомонился. Только Кларк покосился на Салливана, встретился с ним взглядом.       — Я тебе сейчас в морду из перцовки прысну. А то довольный больно, смотреть тошно. Как бы рожа не треснула.       — Что только подтвердит мои слова, — развёл руками Салливан.       — Он стрелял из моего пистолета, — переменил тему Кларк, стирая с лица Салливана ехидную улыбочку. — Думаю, все уже в курсе?       Из того самого, который забрал при первой встрече. Тридцать второй «Глок». Теперь даже выпущенная пуля ведёт в никуда. Всё ещё проверяются финансы погибшего солдата, но пока чисто. Никаких непредвиденных трат, никаких крупных денежных поступлений. Во всяком случае, на официальных счетах.       — Девушка может очнуться. — Родригес оторвался от созерцания доски.       Кларк неуверенно кивнул. Или стрелок может попытаться её добить. Тогда он придёт в больницу, пройдёт через охрану, например, притворившись медбратом или доктором… Избитый сюжетец.       Само собой, копы спрашивают у персонала удостоверения и сверяют их имена со списком, но этот парень сообразителен, что-нибудь да придумает. Возможно, что-то получше примерки больничных тряпок.       — А может, и нет. — Кларк приблизился к доске. — И, может, опять стоит начать с самого начала. По третьему кругу.       У Майкла Грейса было достаточно денег, чтобы ни от кого не зависеть. Неважно, имелись ли у него открытые конфликты, в его смерть от пули снайпера поверить легче всего. А дальше? Диксон могла что-то видеть, поэтому её вальнули просто за компанию. Связи нет, смерть не запланирована. А Коул Уайт? Настоящий Уайт без вести пропал, его семья живёт на севере, с сыном старики не виделись слишком долгое время. Под фальшивой личиной жил другой человек. Опознанный как Брайан Элиот. Когда-то, как и погибшие в «Лексусе», он служил в армии — под лупой его личность начали рассматривать почти одновременно с тем, как начали рассматривать Рейнольдса, но связей пока так и не нашли.       Поговаривают, Элиот был гениальным мошенником, который так и не попался в руки правосудия. Элиот не имел никакого отношения ни к семье, ни к месту работы настоящего Уайта. Однако Хамелеон приехал к офису Грейса на его машине, вернее, на машине, привязанной к «Коулу Уайту». Тогда почему «Уайт-Элиот» — не первая жертва? Почему из троих он умер последним? И умер не так, как умерли остальные. Допустим, со снайпером они были знакомы, возможно, работали вместе, служили. Элиот, как и человек, которого он играл, остро нуждался в деньгах, поэтому ему могли приплатить. Но затем он что-то не поделил со стрелком и умер из-за банальной ссоры. Не сошлись в цене, во мнениях. На случай такой ссоры «Уайт-Элиот» и мог держать компромат… Только разумно ли было держать его именно в банке?       Всё это имело смысл и было бессмысленным одновременно. Всё могло быть так, а могло и иначе.       — В особенности обратите внимание на Коула Уайта, — закончил Кларк. — Или как там его зовут.       Он помнил.       — Брайан Элиот. — Родригес перебрался в своё кресло.       — Имечко под стать.       Согнав со стола Салливана, Кларк включил компьютер. Дождался, когда с экрана исчезнет логотип, открыл хранящиеся в базе материалы, положил рядом с собой телефон. Неважно, сколько времени это займёт, нужно просмотреть и перечитать всё снова. И снова, если понадобится.       Прошло часов шесть, а телефон молчал. Не звонил ни сам Дориан, ни медсестра, которая любезно согласилась набрать «в случае чего». Очевидно, случая не представилось, и хуже Джону Дориану не стало. Кларк отодвинул стул, выставил вперёд руки и размял затёкшие мышцы. Надо ехать в больницу? Может, и надо, но при очередных воспоминаниях о том дне, захотелось разве что кому-нибудь наподдать, поэтому вместо больницы Кларк спустился в спортзал. Взглянув на пустующий боксёрский ринг, прошёл к шкафчику и вынул свои боксёрские перчатки…       Детектив Дуглас, который появился в убойном давно, но выдающимися талантами не отличился, без стука вломился в кабинет.       — Капитан, остановите Кларка. Он увлёкся… Сильно.       Грегори Рассел оторвался от писанины и демонстративно приподнял кустистые брови. Лейтенанта Герреро нет на месте? Обычно Дуглас имел плохую привычку врываться к начальнику отдела, а вот Рассела беспокоить побаивался. В отличие от того же Кларка, который, казалось, не боялся вообще ничего.       — Берега попутал, Дуглас? Разбирайтесь между собой сами. — Рассел помолчал немного. — С кем он там чего не поделил? Вечно всех цепляет…       — У офицера Райт сильный ушиб нижней челюсти, а у офицера Янга…       Рассел немедля закрыл папку, откинул ручку и грозно возвысился над столом.       — Подрался, что ли?!       — Не совсем… Сэр.       — Так что?       Что да что. Вместе с Дугласом он спустился в спортзал. Едва сумел войти: в зале почти весь участок собрался. Он-то думал — подозрительная тишина. В офисе тишина, а здесь гомон такой, что собственных мыслей не слышно. Как в спортивном баре, все орут, болеют. На ринге Кларк сцепился в боксёрском спарринге с детективом из наркоотдела. Мощный апперкот, и детектив Шнайдер повержен. Толпа взревела, а Кларк выцепил очередного «счастливчика».       Но, пожалуй, это не всё. Возле ринга тёрлась Льюис из секретариата, переговаривалась чаще всего с Кларком, однако к ней подходили и другие, что-то нашёптывая под запись. Прозвище «секретутка» прицепилось к Льюис легко и непринуждённо, наверное, в первый же день её появления в участке. Наверное, в первую же минуту. Сейчас она оправдывала его с лихвой. Рассел вздохнул, начал протискиваться через толпу. У самого ринга услышал:       — Я ведь твой талисман, милый, поцелуй на удачу?       Кларк перегнулся через ограждение, смачно поцеловал Льюис в губы. Рассел опять вздохнул. Прямо перед его лицом — кажется, ни Кларк, ни Льюис его не заметили. Прямо с языком. Несмотря на скорость прилипшей клички, для перевоплощения из секретаря в секретутку Льюис многое пришлось изменить: подтянула блузку, завязала её под грудью, юбку тоже подняла наверх, оголив стройные ноги, распустила всегда строго собранные волосы. Кларк же не сильно изменился. Лишь переоделся в серую футболку без рукавов, уже пропитавшуюся по́том на спине и груди. Миг, и, отстранив Льюис, Кларк стянул с себя футболку.       — Что за избиение младенцев, Кларк? — поинтересовался Рассел.       Узрев наконец капитана, Льюис одёрнула юбку и спрятала за спину листок. Кларк так и остался с голым торсом, на груди висел лишь полицейский значок.       — Нужно выпустить пар, шеф!       Ему приходилось кричать, хотя некоторые, уже заметив Рассела, стали вести себя тише.       — А это у тебя что? — Рассел повернулся к Льюис, в то время как Кларк, ударив перчаткой о перчатку, занялся новым соперником.       — Ничего важного, сэр. — Она глупо заулыбалась.       — Дай-ка посмотреть. — Рассел выдернул листок, уставился на список побед сержанта Кларка и ставки, которые были на него сделаны. Как и ожидалось, они устроили тотализатор. И через Кларка прошло уже человека четыре — всех раскатал. Рассел усмехнулся, порылся в кармане, достал купюру. — Ставлю на Кларка.       Под одобрительный гул, Льюис с улыбкой приняла ставку — приложив листок к спине ближайшего офицера, записала.       И вот «счастливчика» снесло мгновенным хуком — на щеке и челюсти образовалось красное пятно. Видно те, кто поставил против Кларка, сильно надеялись, что тот устанет и пропустит удар. Но — глядя на его воодушевление — если это и произойдёт, то очень нескоро.       — Салливан, иди сюда! — крикнул Кларк.       Всем весом опёрся о заграждение, снял с одной руки перчатку. Его детективы тоже торчали здесь, однако на подталкивание к рингу Салливан ответил подножкой и уворотом.       — Иди сюда, говорю, ты у нас базар вообще не фильтруешь.       — Найди другого мальчика для битья, Кларк Кент.       — Я тебя уже давно нашёл.       …Средний палец вместо ответа и чьи-то громкие смешки. Кларк надел вторую перчатку, с досадой махнул рукой. Конечно, можно спуститься и силком затащить на ринг этого умника, но тогда зорко наблюдающий за происходящим капитан всех быстро разгонит. А работать, судя по общему настрою, не хочет никто.       Однако вскоре капитан приподнял руки вверх и сложил их крест-накрест. Всё, мол, завязывайте. Кларк, успевший набить морду очередному смельчаку, состроил скорбную гримасу, а толпа издала разочарованный вой. Правда, спорить никто не стал, не прошло и десяти минут, как народ вывалился из спортзала, обсуждая — кто свой выигрыш, а кто, наоборот, проигранную часть зарплаты. В зале остались четверо: Кларк, накинувший футболку на шею, его детективы и капитан Рассел со сложенными на груди руками. Рассел не отрывал от него взгляда.       — Я не против того, чтобы ты развлекался, — начал нудеть капитан, — но какой-то психованный урод бегает по городу, а весь департамент полиции не в состоянии выбить из него дерьмо. Кларк… Пока ещё дело наше, не покрылось толстым слоем пыли, я хочу, чтобы именно ты вёл его.       Кларк снял перчатки, швырнул их в сторону Салливана и Родригеса. Перелез через ограждение.       — Я упустил его уже… Сбился со счёта, сколько раз. Почему я?       — Упустил его не только ты. И как бы там ни было — ты мой лучший сержант. Не позволяй сделать из тебя жертву, иначе будешь отстранён.       Кларк усмехнулся, стянул с шеи мокрую от пота футболку. Снова герой кино? «Я тебя отстраню!» Ага, а работать кто будет?       — Обойдёмся без наставлений.       — Знаешь, почему иногда приходится снимать копов с дел? — никак не хотел угомониться Рассел. — Знаешь — месть. Ты склонен к такому, а мы здесь не мстим, мы работаем. Надеюсь, ты будешь помнить об этом.       — Расслабьтесь, шеф. — Кларк хрустнул шейными позвонками, направляясь к душевым. — Благодаря мне вы выиграли немалую сумму, надеюсь, пропьёте всё в баре.       Он завернул за угол, открыл свой шкафчик и вытащил чистое полотенце. Ощутил ступнями прохладную плитку, повернул рычажок и встал под струи душа. Белый кафель отражал его очертания, ментоловый шампунь холодил кожу головы, а мыльная вода порой попадала в глаза.       Крыса может быть здесь, в участке. Тот чокнутый был всё время на шаг впереди, потому что его информировал коп? Или сам он коп. Некоторые даже по внешним признакам подходили. Но те, с кем Кларк устроил спарринг, ничем себя не выдали. Урод в маске слишком ловко уклонялся от его ударов, будто заранее знал комбинацию выпадов и мог блокировать всё что угодно. В сегодняшнем спарринге никто не показал таких чудес. Даже близко не было. Это не говорит о чём-то определённом, однако Кларк всё равно стремился проверить каждого, кто хоть мало-мальски подходил под образ. К несчастью, таких, если не в участке, то в Управлении дополна.       Салливан и Родригес тоже заключили, что утечка могла происходить именно отсюда. По крайней мере, участок — самое очевидное место. И может, они те ещё придурки — особенно Салливан, — но они его придурки. Единственные, кому можно доверять. Ну… Более-менее.       Кларк выключил воду, пальцами зачесал назад мокрые волосы. Завязал на бёдрах полотенце и, открыв дверь пропаренной душевой, вдохнул холодный, спёртый воздух раздевалки. Кожа незамедлительно покрылась мурашками, он подошёл к шкафу, натянул брюки. Среди вещей нашлось старое групповое фото: курсанты полицейской академии перед выпуском. По центру — он и Дориан. Дориан довольный, улыбается. Он никогда не был особо улыбчивым, но вот… улыбается. В этой форме, которая так ему к лицу.       Где всё это сейчас? Кларк никогда не жаловал полицию, но тем не менее он здесь. Без Джона Дориана, зато с трупами. Для него полиция лишь средство, для Дориана она была мечтой всей жизни. И где сейчас то время, когда они могли быть друг с другом не напрягаясь? Кларк всё испортил. А потом и Джон Дориан вытворил какую-то ерунду.       Ему, должно быть, и правда пригрезился тот смазливый бармен. И в бреду Дориан сделал то, о чём, как и Кларк, даже не захочет вспоминать. Если бы только всё стало как раньше — в детстве. Кларк многое бы за это отдал.       — Ты тут живой?       В раздевалку ввалился Салливан, сунул руки в карманы, прислонившись плечом к косяку. Одет по обыкновению в костюм-тройку… Как ещё не спёкся? И выражение лица, словно у посетителя дорогого ресторана, который обнаружил в своём супе муху.       — Выхожу, — бросил Кларк.       — Капитан спрашивал про Дориана, но я и ответить-то толком не знал что.       — Дориан в порядке.       — Те, кто в порядке, в больнице не валяются       Кларк вышел, отмахнулся от Салливана, будто от назойливого комара.       — Там валяются те, кто игнорирует собственные боли.       — Почему его вообще выписали раньше времени? — не отставал Салливан.       — Потому что врач у него идиот.       Раздражённо выдохнув, Кларк замер возле Родригеса, который облюбовал длинную скамью в спортзале и до сих пор не сдвинулся с места. Тот посмотрел вопросительно, но в ответ получил лишь покачивание головы. Судя по недавним потугам, никто из участка не напяливал на досуге белую маску. Во всяком случае, из тех, кто согласился выйти на ринг. Да и вряд ли такое возможно. Если в участке завелась крыса, то она только стучит, а не прыгает по крышам. Если завелась.       — Лучше так. — Родригес встал. — Мне бы не хотелось разносить свой дом и травить паразитов.       Втроём они доплелись до лифта. Звонкий сигнал — двери расползлись в стороны, освобождая проход. Кларк нажал на кнопку, опять размял ноющую шею.       — Если он всегда появляется там, куда иду я, — нарушил молчание Кларк, — то почему бы не сыграть на этом?       Двери раскрылись, взгляду предстали офисные стены, в кабину проник аромат кофе. На их этаже по традиции шумно: то и дело гудящий телефон, громко переговаривающиеся детективы и постоянная работа ксерокса.       — Куда идёшь ты? — Салливан вышел из лифта первым. — Боюсь разочаровать, но, скорее, он появляется там, где сам хочет появиться. — Салливан вдруг хлопнул себя по лбу наигранным жестом. — Совсем забыл, он же спас тебе жизнь. Ты, видать, уже чувствуешь это? Связь между вами. Благодарен ему?       Всё-таки жаль, что Салливан не вышел на ринг. Со сломанной челюстью говорить непросто, а уж Кларк постарался бы отделать его так, чтобы потом не помогли ни лёд, ни постельный режим. И ещё… Если тот урод и спас его, то явно не по доброте душевной. Это очередной способ задеть, унизить. Оставить копа без второго пистолета, да вдобавок из воды его вытащить. Всего лишь издёвка, безо всякого сакрального смысла.       — Когда-нибудь я порублю тебя на куски и скормлю останки свиньям, — почти пропел Кларк. — Этот день непременно настанет. И тела никто не найдёт.       Родригес, принявший из рук знакомого детектива кофе, подавился кипятком и выплеснул всё на пол. Звонко закашлял. Салливан лишь изумлённо приподнял брови, а затем слишком ощутимо вперил взгляд в его спину. Кларк спокойно потянулся, вразвалочку дошёл до кабинета и задержался у двери так, чтобы они оба его не видели.       — Я, конечно, знал, что его любимчик… Но это было действительно неожиданно. — Салливан глянул на Родригеса. — Вот с кем приходится работать. Он же псих, кто доверил ему оружие? Цинизм, чёрствость, эмоциональная холодность и вспышки ярости. И это я ещё половины не назвал.       — Он серьёзно?..       — Нет, само собой. Что за наивность, Родригес? Как-никак уже целый детектив. — Салливан шагнул вперёд, сунул руки в карманы. — Но если однажды пропаду, пока не станет слишком поздно — проверяй свиней, уяснил?       — Да… — Родригес посмотрел ему вслед, потом перевёл взгляд на растёкшуюся возле мусорной корзины лужу.       — Мой телефон не звонил? — спросил Кларк.       Когда Салливан вошёл, он уже сидел за своим столом, сжимая в руке мобильный. Недавно он не выдержал и снова набрал медсестру. Та лишь повторила сказанное: Джон Дориан в порядке. В сознании, чувствует себя нормально. Однако за весь день Дориан так и не нашёл времени связаться с ним и сказать ему всё это сам.       — При мне нет. — Салливан рухнул на диван возле двери, прямо в обуви закинул ноги на обивку. — Почему бы не съездить в больницу самому?       — Потому что ещё рабочий день.       Салливан издал смешок.       — Когда это тебя останавливало?       Его останавливало не это, но обсуждать подобное с Салливаном или кем-либо другим — всё равно что рыть себе могилу. Можно обсудить бюст детектива Рид из отдела нравов, можно также и её задницу — в том отделе всегда было на что посмотреть, — но не что-то серьёзное.       — На самом деле я очень прилежный, — похвалил себя Кларк, — а вы, тронутые на голову мудозвоны, плохо меня знаете.       Ещё один смешок, на этот раз громче. Смешно? Между прочим, это почти правда. Он не лучший образчик копа, но не стал бы профи, если бы не умел работать. Работать на износ, себе во благо.       Иногда Кларк ловил себя на том, что живёт по закону истинного бюрократа — чем больше бумаги, тем чище жопа. Он старался не давать поводов на чём-то себя подловить. Он же не идиот. Идиоты те, кто не смог влиться в систему и что-то с этого поиметь. Кто не умеет держать себя в руках и промахивается в мелочах. Кого наказывают, увольняют или сажают. Поматерился в радиоэфире? Кто-то скажет — разве это серьёзное нарушение? Случается всякое, одно дело, когда коп крикнет что-то — в стрессе и на эмоциях — такое ему, скорее всего, простят. Совсем другое, когда он иначе и говорить-то не умеет. Тогда его подвергнут дисциплинарному взысканию и отправят на курсы, где научат общаться, а если не поможет — за ненадлежащее использование рации у Департамента срежут частоты. Последствие более чем серьёзное — жизнь копа часто висит на волоске и её держат в руках диспетчеры. Зачем плевать в колодец, из которого пьёшь?       — Твой телефон молчал, зато позвонили копы Майами-Бич. При опросе свидетелей они нашли пацанов, у которых твой Джокер отобрал биту.       — Что? — Развалившийся в кресле Кларк выпрямил спину.       Обезьяна в маске всё время импровизировала? Он поехал убивать шлюху и толком не подготовился? Ладно, хоть пушку прихватил. Но зачем ему вообще нужна была бита? Ненадёжная деревяшка в руках.       — Он не хотел стрелять, Кларк Кент? Кроме Шерман, никто особо не пострадал. Он не тронул даже копов, открывших по нему огонь на поражение. Убийца-гуманист? Я не понимаю.       — Не хотел увеличивать свой срок?.. Нет. — Кларк со вздохом покачал головой. — Он слишком самоуверен и думает, что его не поймают. Он просто пытается обойтись без лишних жертв. Убивает не ради удовольствия. Это другой типаж. За смерть ему могут платить. Смерть — работа, которая ему удаётся, но, возможно, он от неё не в восторге.       — Не нужно зацикливаться на том, что он наёмник. Нужно рассмотреть другие варианты.       — Я готов рассмотреть любые варианты, — подтвердил Кларк. — Проблема в том, что нам почти не с чем работать. Первое: он, обугленный ублюдок в морге и Энтони Рейнольдс наверняка связаны. Второе: искать нужно в армейской и полицейской среде. Допустим, поджаренный и Рейнольдс вызвались помочь ему скрыть данные из банка и погибли, не сумев уйти от погони. Допустим, он…       — А трёх наших жертв ты как с ними свяжешь?       — Коул Уайт, то есть Брайан Элиот, служил в армии. Ещё один дохлый армеец, за чьим банковским конвертом слетелись те фрики.       — И что? Я тоже там служил.       — Тебя не задушили.       Салливан улыбнулся, развёл руками, мол, ну извини.       Их фрик в маске очень выделяется среди тех, с кем они имели дело раньше. И всё же при всей его незаурядности — они не могут выйти на его след. Купер давно дал знать, что удушающий захват был выполнен профессионалом, кто бы ни убил Брайана Элиота, он точно хотел убить его, а не просто вывести из строя. «Возможно, это был профессиональный спортсмен» — сказал Купер, но и это ни к кому не привело.       То, как тип в маске стрелял — хороших снайперов не так уж и много, поэтому они выделили и проверяли всех возможных кандидатов. То, как он уходил от преследования полиции — будто ему были известны их манёвры и психология действий. Ему слишком многое было известно, что сразу навело на мысль — не коп ли он? Бывший или действующий.       — Я не хочу в это верить, — Салливан осёкся. — Мне противна сама мысль о том, что он коп или солдат. Пусть мотив будет глубже, но не деньги.       Кларк искривил уголок рта.       — Нам не нужен глубокий мотив, у нас и так всё непросто. Нам нужен наёмник, убивающий ради денег, а потом подчищающий за собой хвосты. Сомневаюсь, что проститутку Ники заказали. Она знала то, чего он не мог позволить ей рассказать.       — Тогда почему он не убил её раньше?       Кларк пожал плечами.       — Собираюсь узнать об этом при случае. Пожалел? Быть может, она не представляла угрозы до тех пор, пока мы ею не заинтересовались. И выходит, это мы нарисовали на её лбу мишень.       Дверь кабинета распахнулась, ударилась о боковую часть дивана. Внутрь зашёл Родригес, швырнул на стол свёрток газет и кинул Салливану протеиновый батончик, который тот сразу же принялся разворачивать.       — Что за хрень? — Кларк коснулся свёртка.       — Последние номера. Подозреваемый прославился не только в сети, теперь о нём пишет и пресса.       Кларк побарабанил пальцами по столу. Он видел. После выстрела на Оушен-драйв о нём и правда гудит весь интернет. Заинтересовались не только жители города, но и люди по всей стране. Плюс ещё и СМИ подключилось. Бесплатная реклама, которой недовольны городской совет, шеф Сайкс и мэр Бэйли. Туристов станет больше, но репутации полиции нанесён урон.       Да здравствует новый герой Майами. Пресса всегда была способна раздуть из мухи слона, а здесь и раздувать не пришлось. Это уже слон. До недавнего времени скрывавшийся в зарослях… слон. Теперь все его увидели.       — Капитан слишком громко разговаривал по телефону, — словно ненароком обронил Родригес. — Вступился за нас перед майором, я лично слышал.       Кларк задумчиво кивнул. Майор Паттерсон — глава секции уголовных расследований — всегда виделся ему невыносимым старпёром и занудой. Похлеще Купера. Что касается дела — его и так расследуют не только они втроём. Подключено достаточно правоохранительных структур и людей.       — Если майора не устраивает наша работа, то пусть снимет себя с руководящей должности и попробует сделать что-то сам.       Родригес сел на диван, вынудив Салливана потесниться.       — Полагаю, он стал майором не за красивые глаза и кое-что умеет.       Иронически фыркнув, Кларк посмотрел на телефон. Ход мыслей мгновенно сместился. Он хотел поехать к Дориану… И вместе с этим не хотел. Не знал, что говорить, как себя вести. Дориан помнит о том, что случилось? Он ведь может и не помнить? Люди в таком состоянии часто не сознают, что реально, а что плод их воспалённого разума. Лучше бы он не помнил. Даже не воспринимал это странным сном, просто не помнил и всё.       Так или иначе, Кларк не спешил ничего выяснять. Он собирался поехать в клинику вечером, но так и не смог себя заставить. И на следующий день не смог. И ещё через день. Наконец, после шести суток тишины со стороны Джона Дориана и навязчивых мыслей, Кларк заехал на парковку возле больницы. Поднялся на нужный этаж. От обилия людей в униформе пестрило в глазах, а пищащие пейджеры раздражали слух. Остановившись у палаты, Кларк смерил дверь мрачным взглядом. И всё-таки он не хотел заходить. Нажать на ручку заставило лишь собственное благоразумие и чужие голоса за дверью. Кто-то пришёл к Джону Дориану…       Кто-то, не он.       Картина за дверью едва не заставила его неприязненно скривиться. На постели возле Дориана сидел белобрысый педик Алан, а рядом застыл среднего телосложения мужчина. Чёрные волосы, короткая стрижка, хорошо подобранный костюм и больничный халат, наброшенный на плечи. К чему такая показуха? Взял халат чтобы сделать несколько фото для очередного пиара? До этого момента Квентина Бэйли Кларк видел лишь издалека или на агитационных плакатах и брошюрах. Но вот он — мэр во всей красе. Улыбается, будто на предвыборной кампании, с теплотой смотрит на… на Джона Дориана. Повернувшись, Бэйли улыбнулся и ему. Кларк же замер в дверях, увидев, что уже облачившийся в повседневную одежду Дориан поднялся с постели. Опять уходит раньше времени? Ошибки ничему его не учат.       — Приветствую. — Мэр протянул руку. — Вы, должно быть, сержант Кларк?       Кларк пожал её в растерянности.       — Вы меня знаете?       — Я будто знаком с вами заочно. Премного наслышан. Из Джона Дориана слова клещами приходится тянуть, но о своем друге полицейском он всегда говорит охотно.       Кларк опять глянул на Дориана. Тот собирался молча, в их сторону даже не смотрел: вот застегнул на запястье часы, вот поправил идеально выглаженный галстук. Белобрысая дырка до сих пор не слезла с его постели, играясь с телефоном. Пацан вёл себя так, словно с мэром уже знаком, — обычное дело встретить в этой палате главу города.       — Лестно слышать… От самого мэра.       На самом деле плевать, но Кларк частенько старался понравиться тем, кто способен облегчить его жизнь.       — Не стоит. Это не королевский титул.       Так ли? Ходят слухи, что Бэйли собирается баллотироваться в сенат. Да и участь стать следующим губернатором Флориды вряд ли обойдёт его стороной.       — Последнее время мне попадаются интересные статьи, — всё не мог наговориться мэр. — Дело того человека ведёте вы?       При первом же знакомстве Бэйли примется его отчитывать?.. Не пора ли всем лишним и раздражающим катиться отсюда? К чёртовой матери.       — Я веду это дело.       — От вас многое зависит. Но памятуя то, о чём говорил Джонни, на вас можно положиться.       Джонни? Серьёзно? С каких пор Дориана начали звать Джонни?       — Я не подведу, сэр.       — Не сомневаюсь.       Окончательно собравшись, Дориан прошагал к выходу. Встал напротив.       — В конце концов, ты снова спас мне жизнь. Спасибо. — Его хмурое лицо вдруг неестественно смягчилось. Будто хорошая мина при плохой игре.       Что это ты пытаешься изобразить? Картёжником тебе никогда не быть.       Если уж на то пошло, Кларк ждал от него другого. А впрочем… Что Дориан должен говорить? И что он должен сказать в своё оправдание? Возможно, и в самом деле ни черта не помнил или не воспринимал случившееся реальностью.       — Ты уходишь? — высказал очевидное Кларк.       — Я чувствую себя нормально, — обнадёжил Дориан, — и больше не хочу здесь находиться.       — Нужно перекинуться парой слов. Я не пришёл раньше, потому что…       Дориан улыбнулся. Натянуто, не получалось у него выдавливать из себя улыбку при каждом удобном случае. Даже тесное общение с мэром не помогло. А уж Бэйли в этом мастак.       — Не парься, Кларк, это же такие пустяки. — Дориан хлопнул его по плечу большой ладонью. — Ты лишь научился правильно расставлять приоритеты. Мне тоже пора научиться.       Кларк открыл было рот, снова закрыл. Дориан помнил. Всё помнил. Так же хорошо, как и он сам…       И приоритеты расставил верно: обогнув его, словно преграду, приблизился к мэру. Терпеливо дождался, пока гомик спрыгнет с кровати… Невероятно, но лишним и раздражающим здесь оказался именно Кларк.       — Сэр, машина уже ждёт.       Пропустив вперёд гомика, Дориан вышел в коридор. Остался только мэр, который развернулся в три четверти.       — До встречи, сержант. Рассчитываю на вас.       Получив медленный кивок, мэр тоже шагнул за порог. Секундой позже Кларк уселся на медицинскую кровать и смял ладонями покрывало, всё ещё хранящее тепло. Вздохнул.       — Ну… Я бы сам себя тоже послал.