Хамелеон

      Тип мышления большинства спецслужб — ловить бегущего. Цель убегает, а они догоняют. Поэтому Кларк решил никуда не бежать. Ему ли не знать, каково это: поймать бегущего на элементарной ошибке и загнать в угол. В работе копом такое было самым весёлым. Нет — одним из… Ещё веселее расследовать преступления, к которым сам же причастен. Прямо или косвенно. Так или иначе. С честными глазами и улыбкой идиота получать награды. Кларку нравилось, когда его хвалили. Это и смешно, и увлекательно, и умилительно.       Хотя бывало… Бывало, он делал всё правильно. Как надо. Вычислял и ловил «бегущего». Часто, гораздо чаще, чем можно предположить. Да, Мартин Кларк был хорошим копом. Хорошим и плохим. Может быть, он ориентировался на образ Дориана. На образ того, кем Дориан мог стать, удержись он в полиции. Может быть. Иногда Кларк сомневался. Он умнее, хитрее и проворнее Дориана. Может быть, это Дориан не смог бы стать тем, кем стал Кларк. Возможно, патрульный офицер — его потолок. Возможно…       — …Кларк?       Кларк повернул голову, смерил взглядом Джона Дориана. Дориан что-то говорил? В тишине они доехали до очередного магазинчика, должно быть, не оснащённого камерами. Кларк заглушил двигатель, и какое-то время сидел неподвижно. До тех самых пор, пока не услышал своё имя.       — Я думаю. Не мешай.       Так вот, если АТФ ловят бегущего, нужно остановиться.       — О том, где я прятался до этого, ты им рассказал? — Кларк удобнее откинулся в кресле.       — Нет. — Ответил Дориан.       — Как ты с ними связался?       — По телефону-автомату. На заправке в Канзасе.       Кларк невольно сглотнул. Сам-то он как мог такое прошляпить? Идиот — тот, кто остаётся с мучителем несмотря ни на что, или тот, кто после всего, что сделал, всё равно не ждёт подвоха?       — Что сказал им?       — Я работал с Хойт и знал, какой информацией она владела. Дал пару наводок, рассказал об оружии в незаконном обороте. Так, по мелочи. Похоже, для них это новостью не стало. Они проявили интерес и провели короткий инструктаж.       — Почему АТФ?       — Сам знаешь почему.       Кларк повернул голову. Знает… Знает он почему. По той же причине копы не любят федералов. Масс-медиа раздули эту нелюбовь до нелепых размеров, но на самом деле войны между местным и федеральным уровнем случаются редко. Федералы не просто говнюки с задранным носом, не всегда они конфликтуют из-за обычной спеси, чаще узнают о чём-то и придерживают информацию десятилетиями. Не собирают доказательства, а собирают компромат, который можно выменять на личные бонусы или просто продать. И вот когда они годами ведут подобные расследования, собирают базу, а всё летит к чертям из-за какого-то копа, по неосторожности сцепившего на улице не того парня, вот тогда назревает конфликт. Это игра в разных лигах. Среднестатистический коп ловит и сажает, федерал думает, как лучше использовать нарытое. Держит в кулаке и не сжимает. Под колпаком. Иной раз дело даже не в личной выгоде — как знать, может, часть руководящего звена ФБР прекрасно осведомлена и о пентагоновских генералах, и о зэках в созданной ими ЧВК, и многом другом. Но раз стране не угрожает опасность, раз сила направлена не против США, они решили выменять компромат на что-то поистине для страны полезное. Всего лишь хвалёный тип мышления. Принцип «из двух зол…».       Поэтому ФБР сразу отпадает. Слишком высока вероятность причастности. Остаются другие спецслужбы. Пусть с тем же мышлением, но им не помешает лишний «вес». ФБР — крупное бюро, всем хорошо известное, они уже наработали репутацию. ФБР — заносчивые «любимцы публики», АТФ — обросли жуткими легендами, но сфера деятельности ЧВК подпадает под их контроль.       Вот почему АТФ.       АТФ возьмутся за расследование только затем, чтобы лавры не достались кому-то другому. С ними вероятность предательства уменьшается.       — Знаю, — кивнул, поразмыслив, Кларк, — но для тебя это как-то витиевато.       — Я, может, и дурак. Но не клинический же идиот.       Кларк прищурился.       — Уверен?       — Абсолютно. — Заверил Дориан.       — Так какого же чёрта не довёл начатое до конца?       — Испугался… — замялся Дориан, — за тебя.       — За себя лучше пугайся, выбери ты другое время, и одними синяками не отделался бы. Тот разворот у аэродрома был абсурдным, но хорошо подобранным моментом. От души поглумиться над тобой мне попросту не хватило времени.       — Я не специально. И… ты лжёшь.       Кларк смерил его желчным взглядом.       — Тебе хватало времени. — Не унимался Дориан. — Ты многое мог сделать, но не стал. Поэтому прекращай врать.       — Будущее покажет — ложь это или нет… — Неопределённо ответил Кларк, затем достал несколько купюр, телефон и посмотрел на Дориана. — Подними руки.       Тот подчинился, Кларк заскользил ладонями по его торсу и ногам. Через минуту вытащил ключ из замка зажигания.       — Сиди здесь. У тебя рожа разбита, кассир может вызвать копов.       Кларк вышел, огляделся в поисках телефона-автомата. Не нашёл, поэтому заблокировал двери машины и зашагал к магазину.       …Уличный телефон был ни к чему, Джон просунул кисть под сиденье, извлекая простенький мобильный рейнджера.       — Элисон? — Включив мобильный, он дождался её ответа. — Ничего не вышло, прости.       Первые секунды она молчала.       — Что случилось?       — Он понял всё прямо у аэродрома, наверное, что-то заметил. Я ранен, Кларк со мной, вы сможете приехать?       — С тобой, значит…       — Он без сознания. Хотел попасть в Мексику через Рио-Гранде, я помешал. Теперь не могу вести машину. Мы в Национальном парке.       Она должна почувствовать фальшь. Главное, чтобы правильно её трактовала. Не Кларк заставляет меня отправлять тебя не туда, я делаю это сам. С Хойт наверняка сейчас агенты, нельзя говорить прямо. Но можно послать вертолёт в противоположном направлении и немного расчистить путь. Лишь бы этим всё окончательно не испортить.       Телефон они отследят, остаётся надеется, что не сразу. Сначала проверят указанное место в парке… Они обязаны проверить. Потом запеленгуют связь, может быть, сделают это одновременно, да только не суть. Когда выйдут на радиус сотовой вышки, их с Кларком здесь уже не будет.       Договорив, Джон приоткрыл окно и бросил телефон в кузов ближайшей машины. Включённым, чтобы создать второй ложный след. Помассировал виски. Ноющая боль опять сменилась ударами бейсбольной биты по черепу. Размашистыми и едва терпимыми. Джон просидел наедине с болью минут десять, потом звучно пискнуло — двери разблокировались. Кларк открыл багажник, поставил туда что-то, сел за руль и как бы случайно кинул пластиковый пузырёк. Наверное, думал, что Джон поймает, но Джон лишь почувствовал, как пузырёк ударился о грудь и отскочил на колени. Непонимающе глянул вниз.       — Болеутоляющие, — пояснил Кларк, отпивая из пластиковой бутылки. — Купил себе. Если что.       — Спасибо…       — Себе купил, говорю.       Джон проглотил таблетку, не запивая. Услышал рык двигателя.       — Куда мы поедем? — Спросил он.       — Думаешь, я тебе расскажу?       Джон посмотрел в окно: машина с телефоном рейнджера в кузове отъезжала.       — Рано или поздно всё равно узнаю.       — Но никого ко мне не приведёшь. — Пояснил Кларк.       Не приведёт. Прошло минут тридцать, не больше, а они уже сменили машину. Потом Кларк достал из пакета с продуктами плотную маску для сна и потребовал закрыть ею глаза. Снова поспать или хотя бы притвориться спящим для всех проезжающих мимо. Маску Джон надел, но перед этим заметил, с какой тщательностью Кларк изучал карту округа. Что-то вбивал в поисковик, пробегал по тексту глазами.       Округа. Он и не собирался отсюда выезжать. Убегающего так или иначе догонят. От Кларка и будут ждать срочных попыток уехать из штата или очередных безумств на границе с Мексикой. Каких-то действий.       В темноте запрыгали яркие точки, Джон устало склонил голову, прислонился к стеклу. Снотворное до сих пор влияло, раньше он мог не замечать этого воздействия из-за тревоги и адреналина, но теперь, когда боль постепенно отступала, сонливость вернулась.       — Спи, — дыханием Кларка защекотало ухо.       — Не хочу.       Джон ничего не видел, но чувствовал, как Кларк дотрагивается до его головы и закрывает уши противошумовыми вкладышами. Звуки тут же померкли.       — Хочешь.       Нормально он так и не поспал. Задрёмывал и проваливался в тревожный сон разве что на пару минут, а затем просыпался снова, и снова, и снова. Вздрагивал, видел перед глазами темноту и пытался расслабиться. Он не понял, сколько времени прошло, по ощущениям — много, даже слишком. Почувствовал, что машина останавливается, выпрямился, размял ноющую шею.       — Можно снимать?       — Ещё нет, — голос Кларка был едва слышен.       Щелчок багажника; Кларк, очевидно, начал выгружать пакеты, потом раздался приглушённый писк, и двери опять заблокировались. Джон мог снять маску, вытащить вкладыши из ушей, но не стал. Дождался возвращения Кларка, и тот сам стащил с него всё лишнее.       — Выходи. — Чётко услышал Джон.       Кларк загнал машину под навес, свисающий с деревьев. Выбравшись на свет, Джон огляделся, вдохнул холодный свежий воздух. Какие-то развалины… Нет, огороженное здание, просто неиспользуемое. И, похоже, охраняемое. Удивительно, как они вообще смогли сюда заехать.       — Это что?       — Закрытый блок больницы. — Ответил Кларк. — Кстати, с охраной, так что потише. И от меня не отходи. Камер здесь немного, я проверил, но будешь шляться где попало — нарвёшься.       — Что ты здесь забыл?       — Пораскинь мозгами. Вода есть, еда тоже, хватит на пару-тройку дней. А там федералам надоест гоняться за фантомами, и на дорогах станет спокойнее.       В глазах на миг потемнело, Джон моргнул, моргнул снова, растёр переносицу. Глупо, наверное, выглядел. И наверное, Кларк сказал что-то ещё, однако Джон не понял ни слова.       — …направо.       — Что? — он посмотрел на Кларка в упор.       — Камеры, говорю. За мной иди. Направо.       Джон повернулся, сделал пару шагов.       — Шутишь, что ли? — Раздался голос Кларка. — Направо!       Джон обмер. Сначала не сообразил, что к чему, а затем забеспокоился. Путает право и лево? Не в замешательстве, не задумавшись, не по пьяни, в самом-то деле.       — Джон?..       Кларк подошёл ближе, коснулся плеча и развернул его к себе. Поймал наверняка беспомощно-оторопелый взгляд, провёл пальцами по опухшей от ударов щеке — легко и осторожно. Провёл опять, добрался до губ и получил поцелуй прямо в костяшки. В разбитые об это самое лицо. Ссадины, похоже, защипало, но Кларк подставил их под второй поцелуй, затем опустил руку.       — Испугался?       Джон наградил его взглядом, полным горького изумления.       — Боюсь стать идиотом…       — Ты уже идиот. Не бойся.       — Слюни буду пускать…       — Я подотру.       Ещё один преисполненный изумления взгляд.       — Почему ты утешаешь меня?       — Кто это тебя утешает? — Кларк схватил его за запястье и дёрнул на себя, — пошли уже.       Здание частично ремонтировали, поэтому и закрыли. Джон обогнул стремянку, убрал от лица свисающий сверху брезент и ненароком испачкал предплечье в белилах. Потолок был разобран, наверняка меняли вентиляцию, стены оголили до белого кирпича, двери где-то только убрали, а где-то уже заменили новыми.       — Как думаешь не попасться на глаза бригаде рабочих? — После увиденного вопрос назрел сам собой.       — Ремонт приостановили. — Объяснил Кларк. — Лажа вышла с финансированием.       Джон высвободил запястье и схватил Кларка за руку. Тот повернулся, нахмурил брови, но шага не замедлил.       — Руку отпусти.       — Нет…       — Мы что, дети, за ручку ходить? Не собираюсь я тебя утешать.       Джон крепче сжал его кисть, а вскоре уже сидел на одном из приготовленных Кларком матрасов. Подставлял лицо под смоченный в обеззараживающем средстве тампон, чувствуя жжение и лёгкую боль от надавливаний. Не собирался он утешать… Тогда что это? Как это назвать? Джон качнулся вперёд и в совершенно детском жесте поцеловал Кларка в щёку, а потом, не замечая недовольства, дотянулся и до губ. Легонько коснулся один раз, второй. Не встретив сопротивления, скользнул пальцами по скулам, зарылся в волосы.       — Что с пальцем? — когда Кларк убрал с себя его руки, то пригляделся к его распухшему и покрасневшему мизинцу.       — Уже вправил, — Джон снова попытался впиться в губы Кларка, но тот отстранил его давлением ладони на грудь. — Матрас… Где ты это взял?       — Да так, кое-где. — Отмахнулся Кларк. — Пока ты спал.       Он пропускает всё в который раз. Думает, что просто дремлет, а сам не видит ничего вокруг.       — Я спал? — Совсем не удивился Джон.       — Колёса ещё действуют. Ты сам не замечал, как отключался.       — Куда мы поедем потом?       Бессмысленно спрашивать.       — Неужто думаешь, я тебе скажу?       Джон качнулся, поцеловал его в другую щёку и вдруг резко схватился за нос: Кларк щёлкнул его… как нашкодившего щенка. Сам ухмыльнулся уголком рта, видя, что Джон хмурится и потирает ушибленный нос. Потом встал.       — Пошли, — протянув руку, Кларк помог ему подняться.       — Куда?..       — Я кровь тебе пустил, по пыльной дороге повалял. Надо бы отмыть.       Идти пришлось недалеко. Старательно избегая камер, Кларк провёл его всего-то в соседнюю палату — туда, где стояли большие бутыли с водой. Окна были плотно занавешены и неприятно сквозило. А ещё пахло краской. Везде пахло, но здесь — в замкнутом пространстве — спёртый воздух казался и вовсе удушливым.       — Раздевайся.       — «Раздевайся, слышишь?»       Джон моргнул, взгляд его наверняка сделался растерянным, если не потерянным. И повисла тишина.       — «…Я сказал тебе раздеваться, значит, ты должен собрать последние силы и хотя бы попытаться мне угодить».       — В чём дело?       — Ты… Ты тоже.       — Что тоже?       — Тоже разденься.       Кларк вздохнул, стянул через голову футболку, поднёс к нему руку, помогая избавиться от рубашки. Потом дёрнул ремень — пряжка звонко лязгнула, соприкоснувшись с бетонным полом. Его ремень Джон тоже расстегнул — джинсы скользнули к щиколоткам, и Кларк переступил через них, шагнув вперёд.       — Запасов воды хватит? — не дав ответить, Джон схватил его за ягодицы и притянул вплотную к себе.       Неожиданно быстро, Кларк и успел только, что снова вздохнуть. Обхватил руками спину, Кларк спустил вниз его боксеры, но Джон вдруг застыл столбом, понимая, что приготовился к худшему. Что не чувствует себя в безопасности. Он был спокоен, когда делал что-то сам, но стоило надавить…       — Запасов хватит с лихвой, — Кларк заговорил машинально, видимо, кое-что заметив. Потом предупредил: — Будет холодно.       Предусмотрительно отодвинувшись, Кларк мазнул по нему мочалкой с каплей геля. Джон увидел, как кожа покрывается мурашками, а кровь и грязь скатываются вниз вместе с пенной водой. Следом Кларк огладил его шрамы и синяки. Почти нежно, но всё равно болезненно.       — Ты боишься? — Спросил вдруг он.       — Нет.       — Это зря. Тебе со мной не сладить.       — Ты собираешься нападать?       Кларк пожал плечами.       — Может, да, а может, нет. Если ты дашь мне повод, то…       — А если не дам?       — То твоя башка не разлетится, как арбуз.       — Повторяй сколько угодно, но в это я не поверю.       — Лучше тебе меня не проверять.       Что-то подобное Джон уже слышал, поэтому, отгоняя воспоминания, забрал мочалку и тоже мазнул по голой коже Кларка. Тот сделал недовольное лицо, но ничего не сказал, позволяя смывать с себя дорожную пыль. Джон коснулся холодными пальцами его распухшего носа, водой убрал подсохшие следы крови.       — Ударился о руль? Ушиб не беспокоит тебя?       — Это не твоя забота.       — Нос не сломан, — Джон опять приложил холодные пальцы. — Дашь мне обработать?       — Сам обработаю.       — Пожалуйста, я хочу помочь.       Или хочет почувствовать себя уверенно. Хочет смыть грязь, кровь, сделать что-то сам, не под контролем. Протянув руку, Кларк, кажется, собрался вновь щёлкнуть его по носу, но Джон поймал его кисть и припал губами к пальцам. Кларк улыбнулся.       — Почему? — Поинтересовался он.       — Потому что тебе больно. — Ответил Джон.       — Но тебе тоже больно.       Джон оторвался от его руки, поднял глаза.       — Терпеть я умею.       — Это зря.       Вернув себе мочалку, Кларк заново натёр его везде, позволил натереть себя и, вынужденно прижавшись, облил их обоих холодной водой. Быстро накрыл Джона большим полотенцем, вытирая его мокрые волосы и лицо. Пластырь если и намок, то немного, а вот губу и мелкие ссадины придётся обработать ещё раз. Кларк натянул джинсы, кивнул в сторону выхода.       — Иди вперёд.       — Камеры засекут.       Кларк, уже начавший собирать остальные вещи, отвлёкся.       — Я показал их расположение совсем недавно.       Джон посмотрел на него, потом опять в проём, отделяющий комнату от коридора.       — Ты не можешь сориентироваться? — Хмуро осведомился Кларк.       — Я не знаю…       — Недавно ты вёл машину, столкнул меня с дороги. Что сейчас не так?       — Не знаю. Голова болит.       Кларк поднял всё с пола, приблизился, насторожённо заглянул ему в лицо. Пристально и тревожно. Коснулся прохладной ладонью лба, наверное, бесцельно. Сам не зная зачем.       — Ты сильно похудел. — Констатировал он.       — Я поправлюсь.       — А если нет?       Джон безразлично покачал головой.       — Нет значит нет.       Лёгкий хлопок — по опухшей щеке садануло болью, и Джон потупил взгляд.       — Иногда тебя хочется встряхнуть и сказать — очнись!       — Холодно. — Закрыл тему Джон. — Выведи меня отсюда.       За десять минут они успели не только добраться до матраса, но и поесть. Аппетита не было, и всё же Джон доел… Он даже не разобрал что. Взял первое попавшееся из гражданского сухого пайка. Потом прилёг, наблюдая за Кларком: тот надел рубашку и приложил к носу холодную бутылку.       — Я хочу одеться, — под одеялом Джон лежал, завёрнутый в то самое полотенце. Холодно не было, было неудобно…       — Твои вещи намокли. Можешь напялить мокрые, а можешь просто подождать. Мне всё равно.       — Кларк…       После еды он принял ещё таблеток, и сейчас невыносимо клонило в сон. В голове стоял туман, мысли путались.       — Да?       — Я сейчас засну, — Джон думал сказать что-то другое, но бессвязно выдавил лишь это, а миг спустя Кларк накрыл ладонью его глаза и стало темно.       — Спи.       Он заснул. Моментально, будто только и ждал команды. Поначалу сны не снились, уже многим позже в темноте всплыли образы. Джон видел, как едет в машине с Конрадом Шейном, слышал его голос…       — «…Это ведь я вытащил тебя оттуда. Если бы не я, ты до сих пор стрелял бы в людей. Хотя… ты всё равно в них стреляешь!»       Стрелял. У него был шанс просто жить, а он взял и выстрелил. Прострелил «возможности» сердце. Он не должен был… Это неправильно. Если бы раньше он с той же остротой понимал, как это неправильно, то, наверное, не выстрелил бы. Но Джон не сторонник полумер, когда творит глупости, когда ошибается, — всегда по-крупному.       — «Скажи, что грезишь мной перед сном, Джонатан…»       — «Я грежу пред сном… человеком по имени Мартин Кларк.»       Тогда он в упор не видел их сходства. Одна мысль смешать Кларка воедино с Шейном была ему отвратительна. Омерзительна до дрожи. Но его любовь и ненависть, родившиеся в мгновение, похожи даже внешне. А он смотрел и не видел. Видел отличия, но не видел сходства. И увидев, едва не спятил от бесконечных отрицаний.       — «Я думаю о нём всегда, каждую секунду…»       Нож вошёл глубоко, погрузился прямо в живот. Шейн болезненно дёрнулся, уронил голову к груди — у него были чёрные, слегка волнистые волосы, твёрдая линия подбородка, гладко выбритые щёки… Как у Мартина Кларка. Это могло закончиться одним ударом, где Джон ошибся? Промахнулся? Точно промахнулся, потому что Шейн вздрогнул опять и приподнял голову. Джон заглянул в серо-зелёные глаза, его затрясло, бросило в жар.       — Кларк…       Всё было не так! Он помнит, как было. Помнит, кто был в машине.       — Кларк… это ты? Это же ты…       Он уже слышал такое? В теле будто не осталось костей, поэтому, когда «Шейн» вытащил нож из себя, Джон даже не попытался сдвинуться с места. Смотрел на лезвие, смотрел, как на армейской безрукавке «Шейна» ширится кровавое пятно.       — Я… пробил тебе печень…       — Не пробил.       «Оно» даже говорило голосом Мартина Кларка. И выглядело точь-в-точь. «Укус» лезвия в самом деле показался укусом. Жгучим, резким и саднящим. Джон схватил измазанное в крови запястье Кларка, почувствовал запредельный пульс, бьющий ему в пальцы. Тахикардия. У него или у Кларка? Лезвие утонуло в животе, вошло прямо по рукоять. Проталкивая его, Кларк отпустил руль.       — Мы разобьёмся. Кларк, мы разобьёмся…       Но «Кларк» истёк кровью раньше: его повело вперёд, и в один миг на Джона упало уже мёртвое тело. Пульс больше не колотился. Возможно, Джон понимал, что это сон — не больше. И всё же содрогнулся от ужаса — Кларк умер. Умер! Сознание со скрипом вернуло его обратно: Джон распахнул глаза, не видя ничего сквозь темноту. Бессознательно рванул в сторону, натыкаясь на спящего Кларка и стискивая его запястье: пульс отбивал мерный ритм. Не прошло и пяти секунд, а на лоб уже надавило холодное дуло. Первое, что сделал Кларк спросонья — схватил пистолет.       — Что такое? — Дыхание Кларка сильно участилось.       Глаза привыкли к темноте, и Джон разглядел его лицо. Недоверчивое, переполненное сомнениями. Сердцебиение Кларка тоже ускорилось.       — Сон странный приснился.       Кажется, Кларк прищурился.       — И что снилось?       — Ерунда всякая.       Посомневавшись ещё немного, Кларк опустил ствол, положил его на место.       — Тогда чего ты вскочил? Не буди меня так резко — я всажу тебе пулю и подумать не успею.       Джон кивнул, продолжая стискивать запястье Кларка и чувствовать пульс. Это успокаивало, немного расслабляло. Сперва он не замечал долгого, придирчивого взгляда Кларка, потом ощутил новое прикосновение к щеке, невольно подался назад и вдруг попал в капкан рук. С чего бы Кларку его обнимать? На это не было причин: Джон молчал, просто сидел на месте. Что-то не так с лицом? Поэтому Кларк его обнял?       — Ты мне сочувствуешь? — Джон обнял его в ответ.       — Кто знает, — Кларк невинно пожал плечами.       — Ты. Ты должен это знать.       — Я тебе сочувствую.       Джон прижался лбом к плечу Кларка.       — По-настоящему? Тебе же незачем врать?       — Я вру по инерции. Не обольщайся.       Джон схватил его, чуть отстранил.       — Но не сейчас?       — Кто знает, — Кларк опять пожал плечами, изучая его лицо.       Изучая очень внимательно, Джон не мог видеть себя со стороны и не понимал, что такого видит Кларк. Поэтому небрежный поцелуй, с которым Кларк вжался в его губы, стал новой неожиданностью — Джон и сказать ничего не успел, а в рот ему скользнул горячий язык.       Спустя пару секунд они уже целовали друг друга: Джон оставлял влажные следы на шее и подбородке Кларка, чувствовал, как тот, не сдерживаясь, покрывает красными отметинами его кожу и до будущих синяков сжимает пальцы. Кларк навалился всем весом, вдавил его в матрас, громко и порывисто дыша. Коленом аккуратно упёрся в пах, торопливо стянул с себя футболку. Джон помог ему расстегнуть ремень, спустить джинсы. Вскоре, Кларк, не прерывая поцелуя, потянулся к чёрной спортивной сумке — почти такой же, какая была у них в Вайоминге. И так же, как и когда-то, вынул оттуда небольшую бутылку. Заметив краем глаза, чего именно, Джон полностью развернулся.       — Вижу, ты был так зол, что даже купил лубрикант.       — Поговори мне ещё тут. — Пробурчал Кларк. — Сейчас вытрахаю без смазки, мало не покажется. Мне вообще в аптеке дали, вместо сдачи.       — Очень убедительно. В аптеке всем вместо сдачи раздают интимный гель.       — Ты же тупой, мог и поверить.       Заткнув поцелуем его рот, Кларк навис сверху. Достал член, прошёлся по нему скользкими от смазки пальцами, потом зашарил руками по животу и бокам Джона, а когда раздвинул его ягодицы: Джон напрягся так сильно, что его мышцы стали каменными. Но не сказал ни слова против, поэтому Кларк поднял голову, пьяным взглядом осмотрел следы на его теле, линии шрамов…       — Что тебе снилось?       Теперь Джон расслабился и просто недоумённо смотрел.       — Всякая чушь.       — Какая чушь?       — Это неважно.       Кларк вздохнул. Громко, почти раздражённо. В который раз сосредоточился на его лице, долго вглядывался, непонятно что видя, а затем потянул его на себя и заставил сесть.       — Вечно ты всё мне обламываешь… — прошептал Кларк, — хоть пакет тебе на морду надевай. Давай лучше так.       Джон смотрел на него озадаченным взглядом. Кларк привстал, раскатал презерватив на его члене, обильно покрыл член смазкой, придержал и начал опускаться.       — Подожди… — Джон втянул сквозь зубы воздух, когда его туго, болезненно сжало. — Чего ты творишь?       — Что конкретно тебе не понятно?.. — Кларк уже оседлал его бёдра, горячим членом прижался к выпуклым мускулам живота, руками вцепился в плечи.       Джон ухватил его, не позволяя двигаться. Ему и самому надо было привыкнуть, не то что Кларку: глаза того покраснели, зрачки расширились. Мгновением после Джон ощутил скольжение ладоней по шее, по лопаткам, Кларк до боли вмялся пальцами в кожу его спины, ногами стиснул поясницу.       — Дошло? — Шепнул Кларк. — Или ещё доходчивее объяснить?       Некоторое время они сидели, тесно сплетясь друг с другом. Потом Кларк качнулся, а Джон не смог его сдержать, лишь стиснул зубы и ненароком прикусил разбитую губу. Кларк упёрся пятками в матрас, толкнулся бёдрами ещё раз, ещё… Склонившись назад, опёрся на ладони, и когда Джон сжал его бока, толкнулся снова. Часто глотая воздух, Джон потянулся к его груди, коснулся губами горячей кожи. Пытаясь приноровиться к ритму, тоже начал двигаться.       — Притормози… — сдавил бока Кларка сильнее, навязывая собственный темп — осторожный и бережный. А когда ускорился, взялся за член Кларка и быстро задвигал рукой, то услышал первый хрипловатый выдох. Вроде как не от боли.       По венам скользнул волнительный огонь, обхватив затылок Кларка, Джон впился в его губы, углубился языком. От Кларка тоже тянуло жаром, он насаживался в такт толчкам, и если первое время Джон пытался его унять, то потом и сам почти задохнулся — перед глазами у него давно плыло. Продолжая водить рукой по члену Кларка, Джон смотрел на крупную головку, периодически скрывающуюся в кулаке. А когда встретился взглядом с Кларком, с блестящими глазами, с этими расширенными зрачками…       — «Пожалуйста, люби меня».       …То чуть было не попросил его повторить. Слова едва не сорвались с языка, но Кларк заговорил первым:       — Джон…       — Что?       — Тебе хорошо?       Кларк прильнул к нему разгорячённым телом, ткнулся лбом в лоб, и Джону показалось, что от пронизывающего со всех сторон чувства у него разом откажут органы и кровь перестанет течь по жилам. Может быть, это изнурение вкупе с действием лекарств, потому что на миг в глазах всерьёз потемнело, голова закружилась. Но ему было хорошо, настолько, что совсем скоро, опрокинув Кларка на спину и погрузившись глубоко, Джон выплеснулся. Обессиленно рухнул, щекой прижался к часто вздымающейся груди Кларка и сомкнул руки вокруг его твёрдого тела.       — Поразительно, как твоя башка не лопнула от напряжения. — Хмыкнул Кларк. — Сидел бы себе смирно…       Не вслушиваясь, Джон подставлялся под лёгкие поглаживания. Его вроде как решили особо не напрягать, а он взял и сам поднапрягся?       — …Ты мне задницу разворотил, с тебя должок.       Джон приподнял голову.       — Ну ты же сам… сам её разворотил.       — Ничего не желаю знать, — Кларк развязно ухмыльнулся. — Как расплачиваться собираешься?       — И этим решил манипулировать?       — Я всем манипулирую.       — Знаю. — Признал Джон. — Всегда знал. Достаточно было посмотреть на то, как ты обращался с матерью.       — Я не обращался с ней плохо. — Заявил Кларк. — Я исполнял мечты.       — Нет, не плохо. Ты её контролировал. Да ты даже патрульных в нашем районе контролировал, они сами не понимали, на что и как ты их разводил. Наверное, до сих пор не понимают.       Кларк опять заулыбался.       — Золотое время. Я был жутко милым ребёнком.       Джон помолчал недолго.       — А я был жутко в тебя влюблён и тоже ничего не понимал. Не понимал, почему ведя девочку на свидание, думал о тебе. И оказаться хотел с тобой. Ты был моей мечтой.       — Был?       Джон закрыл глаза. Физическое напряжение свело на нет эффект болеутоляющих. Потёрся о грудь Кларка, и тот перебрал пальцами его короткие волосы, а после аккуратно и ласково погладил ладонью по щеке, задевая шершавый пластырь. Нет и ещё раз нет…       Вовсе это не утешение.

***

      Однажды кто-то сказал Джону, что виски с дымным привкусом редкая гадость. Гадость не гадость, а вкусом он не наслаждался: в один глоток опустошил стакан и поставил его на барную стойку. Поднялся наверх, выкинул бутылку в мусорное ведро — он и заметить не успел, как она опустела. Раздался звонок, Джон вышел из спальни, замирая перед входной дверью.       — Я могу войти? — на пороге стояла Элисон Хойт, Джон окинул её взглядом, но проход не освободил.       — Вы уже получили ордер?       — Мне не нужен ордер, если вы пригласите войти.       Поколебавшись немного, Джон шагнул в сторону и впустил Хойт в свой дом. Её каблуки звонко застучали по паркету.       — Что-то хотели? — Повернулся Джон.       Он нагнал её в гостиной. Хойт заглянула в стакан с каплями виски на самом дне.       — Пьёте в десять утра?       — Я не на работе. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. — Пьяно перечислил Джон. — Что вы хотели?       — Чтобы вы впустили бригаду экспертов. Позволите осмотреть дом?       — Без ордера?       Она развернулась, стрельнула в него ледяным взглядом. Потом миролюбиво улыбнулась.       — Я получу ордер.       — Но потеряете время?       — Верно. — подтвердила Хойт. — Вы впустите экспертов?       Джон задумался, медленно кивнул. Она снова не оставляет ему выбора. Проблема даже не столько в том, чтобы получить ордер — Хойт не хочет показывать ему подписанную судьёй бумагу, потому что там будут перечислены все улики. Если он взглянет на ордер, то поймёт, что ничего толкового на него нет?       — Вы здесь всё вверх дном перевернёте… — выдохнул Джон. — Что вы надеетесь найти? — прервал самого себя и поправился: — Ваш сержант вошёл сюда сразу после канализационных ходов. Сержант Кларк. Конечно, я уже делал уборку, но что бы вы ни нашли — в доме наследил ваш сотрудник.       Уже начавшая осматриваться Хойт снова развернулась. На этот раз резко и не утруждая себя улыбками.       — Мне поверить вам на слово?       Джон ничего не ответил. Он поступал довольно скверно, но она не оставляла ему выбора, да и Кларк сейчас не на его стороне. Будет только лучше, если ото всей этой кутерьмы Кларка окончательно отстранят. Ему бы держаться подальше…       — Пойдёмте, — Джон жестом пригласил её за собой, и когда они вышли на крыльцо, указал вправо. — У того дома камера, запись ведёт, охватывает часть улицы, но не канализационный люк. Соседи поставили её недавно, Кларк не знал и мог попасться. Проверьте.       Хойт стиснула зубы, подалась назад и Джон вдавил ладони в её плечи: быстро и крепко. Обернувшись, Хойт наверняка с удивлением поняла, что без его поддержки запросто споткнулась бы о ступень.       — Осторожнее, лейтенант.       Вскинула брови, растягивая губы в улыбке скорее саркастичной, нежели благодарной.       — Спасибо. — Сказала Хойт.       Если внутри неё и клокотала злость, то, вероятно, не на Джона — на Кларка. На её месте любой бы решил, что Кларк специально всё испортил. В доме могут обнаружить и другие следы: из здания на реконструкции, винтовки с патроном «Винчестер Магнум», волокна совпадающие с найденными на местах преступлений… любые мелочи и зацепки. Но такой исход сомнителен. Джон позаботился об этом. А Кларк растоптал и похоронил для неё очередную возможность. Пусть эксперты и найдут теперь что-то из канализации — улику никто не примет. Её мог занести на ботинках сержант Мартин Кларк.       — Он-то, возможно, и попался, — вновь заговорила Хойт, — возможно, сделал это специально, а вы тут в курсе всех событий? Знаете, когда жёны провожают детей в школу, знаете, когда их мужья приезжают с работы. Знаете, у кого и как работает регистратор в машине и где установлены камеры.       — Я крайне необщителен, лейтенант. Язык у меня не подвешен.       — Но, полагаю, крайне наблюдательны.       — Снова в чём-то пытаетесь обвинить?       — Не нравитесь вы мне. С теми, кто не нравится, я очень бесцеремонна.       — Меня предупредили.       …Хойт поглаживала пальцем датчик слежения. «Жучок» на магните и в пластиковом герметичном корпусе — прикрепился ко дну фляги, которую она подобрала у горящего дома отца. Вернее, его прикрепили. Теперь Хойт знает кто, знает когда, и, возможно, знает зачем. На неё открыли охоту… Но точно ли на неё? Неважно. На всякого охотника найдётся другой охотник.       Хойт сунула датчик в карман. Она давно вывела его из строя — сразу, как нашла. Потом о многом размышляла. К чему была слежка? Чтобы привести к ней военных? Нет, Уэйн сам от них сбежал, а маячок слишком скоро стал бесполезен. Значит, Уэйн просто держался рядом. Какое-то время, потом отвалился. Что он делал в этот промежуток? Получал номер её телефона? Телефон единственная вещь, через которую на неё можно выйти. Хойт оставила его из-за Дориана и отчасти из-за Роберта Уэйна. Она давала Уэйну возможность отслеживать себя, чтобы отследить его.       — Он соврал, — в салон автомобиля заглянул приставленный к ней агент, — в парке их не было. Ваш человек отправил нас не туда.       — Его заставили.       Хойт повернула голову. Конечно, соврал. Она догадалась — если узнать Дориана поближе, то можно понять, когда именно он врёт. Случалось, даже интонации голоса его выдавали. Но проверить всё равно стоило. Хотя бы потому, что он сказал о ранении, и потому, что это дало ей фору.       После первого звонка Дориана из Канзаса федералы выдали ей новый телефон для связи с Дорианом и наверняка установили прослушку. Для личных звонков нужен был новый мобильный. Не сразу, но Хойт его достала.       Приставленный к ней агент часто обедал в одном и том же ресторане. На первом этаже жилого дома, аккурат под служебной квартирой, куда её поселили. В подъезде имелся дополнительный выход через ресторан, а в её квартире довольно сильный сигнал общественного вай-фая. Наблюдая за персоналом из окон, она начала присматриваться — по привычке. Она коп. Всегда была и всегда будет. Как-то раз она напросилась в дамскую комнату, а выйдя, направилась не в зал — на кухню. Там работал один мексиканец, промышляющий на улице всякой мелочёвкой. Стриг по-тихому капусту, вроде никому не мешал. Это она стала помехой — он толкнул ей левый телефон, лишь бы отвязалась. Избавиться от неё стало для него желанием номер один. Но получив мобильный, она отстала. А через короткое время связалась с шефом полиции Сайксом:       — Он мёртв. — Сказала Хойт. — Не вы ли обещали позаботиться о нём?       — Обещал… Он был мёртвым, когда я это обещал.       — Он был мне отцом. — Напомнила Хойт, реагируя на его излишне спокойный тон.       — А мне другом. Мы оба кое-что потеряли.       — Я знаю, кто это сделал.       — Ты можешь только догадываться.       — Я знаю. — Выделила Хойт. — Он хочет, чтобы я задёргалась и выдала себя.       — О ком ты?       — Майор Рой Харрис. По всем официальным данным он в тюрьме, но клянусь, там не он.       — Тест ДНК, отпечатки пальцев, и дело на мази. Организовать?       — Не надо. Вот ещё то, в чём я могу поклясться: они подготовили две-три схемы подмены результатов, и какая-то обязательно сработает. Организовать такую проверку значит прямым текстом сказать, что я жива и в бешенстве. Харрис хотел именно этого. Что бы я сама полезла его искать, пусть даже чужими руками.       — И что ты намерена делать?       — Для начала предупредить вас: он знает об аварии и сфальсифицированных документах. Скорее всего, информацию он обнародует, чтобы подмочить вам репутацию и убрать с шахматной доски.       Тоже чужими руками. Подошлёт к родственникам погибших солдат человека с не прямыми, но доказательствами, и те сами разожгут нешуточный скандал.       — Послушай… — Сайкс сделал паузу. — Мне скандалы ни к чему, так же, как и верхушке военных, которые подписывали мои рапорты и отчёты после аварии. Они ни при чём, но будут пытаться прикрыть свои жопы. Круговая порука. Им такой косяк не нужен, поэтому они защитят и меня.       — Но?..       — Но надо сделать кого-то виноватым.       — Моего отца?       — Он больше не нуждается в защите.       — Он виноват, валите всё на него. Если это поможет вам выплыть, топите его труп.       Последний звонок Дориана тоже не мог остаться тайным. Слушают её АТФ или нет, но иного пути не было: она назвала им номер, с которого он звонил. А перед этим опять связалась с шефом. Чтобы держать ситуацию с Джоном Дорианом под контролем и не зависеть от федералов. Вот в чём нужна фора — узнать, где Дориан, раньше агентов. Хотя бы попытаться.       — Мне необходимо быстро отследить номер. — Выложила Хойт. — Сможете обойтись без ордера?       — Смогу. — После короткой заминки ответил Сайкс. — Что-то случилось?       — Кое-кто очень старается меня обмануть.       Пусть Дориан солгал о своём ранении. Остальное не так важно. Но правда в том, что если он дурит её умышленно и по собственной воле… то она не знает, что с ним делать. Что делать, если АТФ его найдут? А если не найдут?       — Вы можете верить в то, что его заставили. — Запоздало ответил агент. — Вы можете верить во что угодно, мэм…       — Спасибо за разрешение.       — …Но правдой это не станет.       — А что правда? — Поинтересовалась Хойт. — Ваши предположения?       — Моё умение оперировать фактами.       Хойт уже вышла из машины и вдруг развернулась. Сделала шаг, потом второй, напирая на агента, но всё-таки не заставила его попятиться. Он лишь изменился в лице — то ли разозлился, то ли просто напрягся.       — Факт — голова у тебя не варит. Зато до хрена амбиций, несоразмерных мозгам, и шума больше, чем от комнатной собачонки.       Развернулась, направляясь к двери дома. По словам соседей, это был дом психотерапевта — доктора Уильяма Ли. Хойт выслеживала Уэйна по точкам пеленгации. Выдала АТФ те пресловутые факты, показала датчик и убедила, что если Уэйн шёл за ней, то он где-то поблизости. Наверное, в пределах округа. Дальше в машинах сантехнических служб и служб доставки они проверяли всех пеленгующих, исключая полицейские участки, казармы и военные базы. Нарвались на мужа, шпионившего за женой, на не доверяющих друг другу бизнес-партнёров, кто-то развлечения ради слушал соседа… Всё это заняло время. К тому же «точка» — не конкретный объект с адресом, а радиус в несколько ярдов. Требовалось ходить по домам и расспрашивать. Они показывали фото Уэйна… Один раз, второй, третий, четвёртый…       Мимо, мимо, снова и снова. До тех пор, пока след не был замечен на одном из шоссе. Кто-то пеленговал в машине. Или просто путал следы, на самом деле стоя на обочине у дороги. От этой дороги они принялись искать. И вышли к дому доктора Ли. Он с семьёй улетел из страны, но пару раз соседи слышали лязг битого стекла из якобы пустующего дома.       — И вы не позвонили девять один один? — Поинтересовалась Хойт у одного соседа.       — Это же просто стекло… — замялся тот, но потом добавил, — в квартале вот уже который день стоит неприятный запах.       Поэтому под благовидным предлогом — «газом что-то запахло» — агенты открыли дверь дома доктора Ли. Но даже находясь на улице они вдыхали запах вовсе не газа, а чего-то порченного. Мёртвого. Каждый из них это понимал. Убедившись, что в доме не опасно, они проверили холодильник — испортившихся продуктов там не было.       — Тут явно кто-то умер и гниёт. — Констатировала Хойт, прикрывая нижнюю часть лица платком.       Стоило ей появится в доме, и командир операции направился к ней.       — Вы с ума сошли? Оставайтесь в машине.       Условие сделки: она участвует в расследовании. Хойт единственная смогла бы быстро опознать беглого зэка. Хотя бы потому, что встречалась с ним лично. Да и весь план был придуман ею. Но такими темпами, постоянно находясь на линии огня, а не под охраной, — долго она не проживёт.       — Нашли кого-то? — Хойт сделала вид, что не слышит.       — Не нашли. Нет тут живых…       — А вот труп точно где-то здесь. — Перебила его Хойт.       Следом за Хойт в дом вошёл приставленный к ней агент.       — Возвращайтесь в машину, мэм. — Скорее для вида начал он.       Пока агент говорил, она села на диван. Услышала скрип, посидела недолго, а после недоумённо попрыгала на месте.       — Диван проверяли?.. — Спросила Хойт, чувствуя, что вонь усилилась настолько, что едва не вызвала у неё рвотный позыв.       Жестом велев ей встать, командир прицелился в диван. Когда диван раскрыли, на пол упало раздутое тело — мужчина с простреленной головой. Откатился прямо к Хойт, и она присела, рукой в перчатке поворачивая к себе его лицо. В нос ударил резкий запах.       — Полагаю, доктор Ли. — Рассудила Хойт. — Мёртв примерно от четырёх до шести дней.       Отдав в рацию приказ, командир нагнулся к телу.       — Его никто не искал…       Опять отвлёкся на рацию, затем приблизился к «охраннику» Хойт, заговорив тихо — так, чтобы она не услышала. Но она услышала:       — Увози её.       — Она меня не слушается. — Угрюмо сообщил агент.       — Сделай так, чтобы слушалась.       Через пару минут «охранник» аккуратно взял Хойт под руку, наверняка в любой миг готовясь отразить выпад. Словесный… а может, и физический. Но она лишь внимательно посмотрела.       — Если зэк здесь, его найдут и без вас. — Пообещал он ей. — Пойдёмте к машине.       Хойт осторожно высвободила руку, но с места не сдвинулась.       — Вы подставляете не столько себя, сколько меня. — Вздохнул он.       Именно эти слова заставили её развернуться к выходу. Хойт заметила, как агент изумлённо дёрнул бровями и зашагал следом. Должно быть, обрадовался, что наконец-то нащупал рычаг воздействия.       Хойт закрылась в машине, дождалась агента-водителя и ощутила лёгкую вибрацию сиденья. Автомобиль тронулся, свернул за угол. Пока ещё медленно, постепенно развивая скорость.       — Пожалуй, я была слишком резка… — она увидела, как агент повернулся, как на лице его отразилось нечто неопределённое, но даже фразы закончить не успела: на крышу будто что-то свалилось. Раздался грохот, визг шин и скрежет лезвия по корпусу, а саму машину повело в сторону.       Плечом Хойт врезалась в дверь, скривилась от боли в ещё незажившей ключице и вдруг ощутила порыв ветра: кто-то открыл дверь. Спустя секунду «кто-то» всадил нож в висок агента, не дав тому выстрелить. Агент вывалился на дорогу, двери машины заблокировались, а когда Хойт потянулась к бардачку за пистолетом, между пальцев её здоровой руки воткнулось окровавленное лезвие ножа.       — Проблемы с рукой? — Перед тем, как газануть, Уэйн облизал взглядом её ортопедическую повязку. Убрал лезвие, вытащил из бардачка пистолет и приветливо улыбнулся. Машина быстро отдалилась от трупа.       — Ушиб ключицы, — Хойт выпрямилась в кресле, не сводя с него глаз. — Слишком усердно пыталась выбить дверь.       — Неприятно, — Уэйн участливо покачал головой. — Где «Ругер»? В сумке?       Он снизил скорость, оторвал от руля руку и дотянулся до её сумки. «Ругер» был там. Толчком сумку вышибло с сиденья, и Хойт не успела вовремя её поднять.       — Расстегни рубашку, — поймав её взгляд, Уэйн коротко усмехнулся, — мне нужно проверить, нет ли у тебя другого оружия.       Одной рукой делать это было непросто, и Хойт почти подключила вторую, но опередив её, Уэйн провёл по пуговицам лезвием ножа. Рубашка расстегнулась, и он раздвинул края. Потом проехался рукой по бёдрам до щиколоток, убеждаясь, что скрытого оружия у Хойт нет. Вернулся к рулю.       — За убийство сотрудника они тебя в решето превратят. — Предрекла Хойт. — Без суда и следствия.       — Я сам создатель своих кошмаров, — Уэйн глумливо поцокал языком. — Признаться, ты застала меня врасплох. Выследила? Крыса, загнанная в угол, нападает. Так зачем же ты меня выследила?       — Но ведь именно я сейчас в «углу», — она подёргала ручку дверцы. — Зачем ты загнал меня в угол?       Глядя на неё, Уэйн широко улыбнулся. Заподозрив неладное, Хойт мельком посмотрела в зеркало заднего вида: на её лице не было ни страха, ни беспокойства, но именно по этой выдержке можно было понять, как она обеспокоена. Именно по каменному лицу.       — А что ты сделаешь? — Уэйн приблизился. — Глотку мне разорвёшь?       — Возможно.       Он хохотнул.       — Смех, да и только. Чарли был ослаблен ранением и непроходимо туп. Не самая удачная смесь. Но теперь ранена ты, а из оружия у тебя только зубы… И всё-таки любопытство не порок — какого чёрта, леди? Как ты кожу ему умудрилась порвать?       Её показушная строгость схлынула, губы дрогнули, и уголки приподнялись, должно быть, в самой чарующей улыбке, какую доводилось изображать.       — Тренировалась.       Уэйн разразился новым хохотом.       — Я тоже тренировался. На резине. Но я-то ладно, а ты… Довольна собой?       — Я почти всегда собой довольна. — Ответила Хойт.