Хамелеон

      Вокруг маячили люди — именно это сдерживало Харриса. Начни он драться и размахивать пистолетом в спальном районе, кто-то из соседей непременно вызовет полицию. В какую-то секунду Кларк почувствовал, что Харрис пересилил его и пистолет практически полностью выехал из кобуры. Однако, как и ожидалось, в кобуре он и остался — проезжающая мимо машина издала громкий гудок, и Харрис сдавил Кларка так крепко, что стало трудно дышать. Выбирая из двух зол, Харрис решил выбрать меньшее. Вместо агрессора с пушкой он предстал перед жителями Алпайна гомосексуалистом.       Губы уже ныли, спина болела и от сжатия Харриса, и от напряжения. Чуждый вкус, влага во рту и торопливое дыхание не вызывали ничего, кроме отвращения. Но Кларк терпел. Терпел так же, как терпел Харрис, сжимающий сразу обе его руки, — наверняка он опасался того, что от поцелуев Кларк перейдёт к чему-то более серьёзному. Например, схватит за горло, и на глазах у всех ему придётся дать отпор. Разрушить легенду.       При этом Харрис всё время косился в сторону дома, опасаясь ещё и того, что кто-то подберётся к нему сзади. Кларк слышал скрип досок крыльца, кажется, слышал звук отворившейся двери, но Харрис закрыл ему обзор… И больше Кларк никого не видел. Когда случайные прохожие вдоволь налюбовались их сценой и охотно поделились тем, как сильно она им не понравилась, Харрис отстранился. Он всё ещё крепко удерживал Кларка в одном положении, но теперь резко повернул голову и упёрся взглядом в белокурую женщину. Кларк тоже смотрел прямо на неё — бледное, полное брезгливости лицо. Она была явно чем-то расстроена, а сцена прямо у её дома окончательно испортила ей настроение и заставила скривиться. Секундное промедление, и женщина забыла о них. Быстро направившись куда-то — за кем-то? — она даже не потрудилась захлопнуть дверь.       Сперва Харрис смотрел ей вслед. Только смотрел, никуда не бежал, вероятно, взвешивая каждое своё действие. По правде говоря, ситуация складывалась не лучшим образом: для человека, который неделями втирался в доверие к местным жителям, его репутация среди парней в ковбойских шляпах и сапогах, одержимых винтовками, оказалась… подмоченной. Здесь принято любить Библию, пушки, кантри и футбол, но никак не приятелей. Однако сорвись Харрис прямо сейчас — всё станет только хуже. Гораздо хуже.       Харрис украдкой глянул в приоткрытую дверь и снова посмотрел на Кларка. Его лицо было полно эмоций, которые Кларк не мог распознать… Как-то истолковать. Нет, это была не злость. Если бы Харрис просто разозлился, Кларк понял бы его и даже поглумился — пусть злится. Бессильно и неотвратимо. Но это было нечто больше злости, опаснее вспышки открытой ярости и гнева…       — Я убью тебя. — прошептал Харрис.       Тон ничем его не выдал, громкость голоса тоже. Всё было сказано очень тихо, слишком спокойно. Теперь Харрис держал его за плечи и смотрел прямо в глаза. Когда Харрис потащил его к машине, некоторые ещё пялились на них — Харрис не отпускал его плечи ни на секунду и не отвлекался на людей. Хлопнула дверь, Харрис, не придавая значения «дефекту свечи зажигания», завёл двигатель, тронулся с места.       Отвернувшись, Кларк молчал — растущее напряжение могло отразиться и в его жестах, и в голосе, и на лице. Он наблюдал за тем, что происходит снаружи, суетливо ловил взглядом бредущие под зонтами фигуры и, наконец, увидел ту, что выделилась среди них всех — выбежавшую из дома женщину. Ёжась от встречного ветра, она всё время поправляла светлые пряди и целенаправленно шла за человеком, которого Харрис старательно выискивал в толпе.       Кларк его уже нашёл. Очевидно, Харрис понял, что кто-то вышел из дома перед женщиной, но он знать не знал, кто именно. А Кларк видел. Женщина почти догнала Дориана, скрывшегося под зонтом, — Кларк видел лишь его спину, однако этого было достаточно. В мгновение, когда женщина окликнула и остановила Дориана, пульс подскочил и вроде бы похолодели ладони… Харрис неотрывно следил за их фигурами, наверняка пытаясь разглядеть лица. Но из-за зонта лица Дориана толком не мог разглядеть даже Кларк…       — С кем она говорит? — Голос Харриса оставался ровным и невозмутимым, однако теперь Кларку показалось, что он и вовсе лишён каких-либо интонаций. Будто механический голос робота.       Внутренне сжавшись от тревожного предчувствия, Кларк вновь промолчал. Машина почти поравнялась с Дорианом и выбежавшей за ним женщиной — на дорогу Харрис уже совсем не смотрел. Наверное, при любом другом исходе Кларк мог бы воплотить в жизнь свой прошлый импульсивный план и, разбив машину Харриса, выиграть хоть немного времени. Но в самый последний миг… Дориан окончательно закрылся зонтом. Не оставалось никаких сомнений в том, что сделал он это специально, и теперь на них с Харрисом в упор смотрела лишь светловолосая женщина. Почти испуганно, казалось, ещё немного, и именно она попросит кого-нибудь вызвать полицию. Вероятно, к таким же выводам пришёл и Харрис — он не остановился, проехал мимо. А стоило минуть пялящихся людей — прибавил скорости.       Кларк чувствовал, как что-то иголками покалывает затылок. Он отдалялся от Дориана и едва ли не хмурился от разрывающего непонимания и противоречия: это не было случайностью. Дориан закрылся зонтом. Сперва Кларк думал, что Дориан прошёл мимо и не заметил его. Потому что если бы он заметил, если бы только посмотрел…       Почему ты ничего не сделал?..       Грамотный рывок, и с Харрисом было бы покончено. Наверное, это не получилось бы легко, но разве возможность успеха была ничтожной?       Почему ты даже не попытался мне помочь?..       Кларк поймал на себе взгляд. Харрис тяжело посмотрел, но и сейчас ничего не произнёс. Только предусмотрительно сковал его руки, наверняка уже догадавшись — без этого спокойно до мастерской они не доедут. Когда машина встала, Харрис обогнул её и замер возле пассажирской двери. Некоторые время он сверлил Кларка прежним взглядом, будто сомневаясь — надо ли выпускать? Через пару мгновений дверь глухо щёлкнула, и Кларк ощутил холодный, пахнущий дождём воздух. Потом его просто дёрнули наружу — едва не вывихнув плечо…       Стоило им обоим переступить порог мастерской, Харрис схватил что-то с полки, и не успел Кларк отреагировать — «что-то» ударило ему прямо по почкам. От болезненного толчка он рухнул вниз и, издав тихий стон, крепко сжал челюсти. «Чем-то» оказался технический справочник «Форд Майнлайн» тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Толстый и тяжёлый — скорее всего, справочник даже не оставит следов. Но забивать его до смерти старой книгой в планы Харриса явно не входило. Всё ещё держа её в руке, тот смотрел сверху вниз и о чём-то размышлял.       — Кто это был?       Кларк мог бы ответить прямо сейчас, но тогда все прошлые ухищрения потеряли бы смысл. Если Харрис думает, что Кларк кого-то прикрывает, то ответ он должен выбить, а не получить просто и без каких-либо усилий.       — Думаешь, я не вернусь туда? — сыпал вопросами Харрис.       Спина болела. Кларк чувствовал это так отчётливо, что боль мешала думать. Ещё пара подобных ударов, и он будет ссать кровью. А может, и после первого будет…       — Думаю, вернёшься.       Харрис постоял над ним ещё немного. Потом склонился и вместо того, чтобы ударить, схватил за наручники, сковавшие запястья. Подтащив ближе к стене, приподнял голову за подбородок.       — Просто скажи мне, кто это был. Нет никакого смысла упираться.       Наверное, нет. Наверное, чтобы он ни сделал — всё окажется бессмысленным. Если бы Дориан увидел его, то не ушёл бы… Тогда почему Дориан закрылся? И вроде не место и не время для новых обид, а старые уже и значительными-то не казались, однако что-то явственно кололо. Слишком заметно, чтобы игнорировать это.       — Здесь я вижу уже три способа расколоть тебя. И это я ещё особо не приглядывался. — Свободной рукой Харрис взял с полки напильник и бросил его рядом. Туда же полетел старый омметр. — Выберешь? Ты знаешь, что с этим делать.       Знает. В не такие уж и далёкие времена напильником они стачивали зубы тем, кто не желал с ними общаться. Мегаомметр — чтобы шарахнуть кого-то током, если под руку не подвернулось ничего получше.       — Или раздробить тебе пальцы? — продолжал Харрис. — Как считаешь?       Суставы пальцев. Дробят — не ломают. Постепенно и последовательно, палец за пальцем. Боль накатывает волнами, а неотвратимость происходящего действует на психику.       — Я считаю, что тебе будет не слишком просто оправдаться перед новыми друзьями из Алпайна. — проговорил Кларк. — За мои-то спиленные зубы и раздробленные пальцы.       Харрис сжал его челюсть крепче. Склонился ещё ниже, не опасаясь… Да вообще ничего не опасаясь. Будто Кларк уже не угроза, не тот, с кем следует осторожничать.       — С чего ты взял, что они увидят тебя снова?       От прилива злости ноздри расширились, выдавая учащённое дыхание. Харрис заметил это — кажется, именно вид озлобленного, но загнанного в угол человека так сильно порадовал его. Искреннее выражение удовольствия Кларк не спутал бы ни с чем. А мгновенная пощёчина, которую Кларк получил, — скорее даже, тычок в лицо — была нанесена не ради боли. Ради унижения.       — Не делай такое лицо. — сказал ему Харрис. — Хочешь выпотрошить меня, как того идиота? Патрика Кэмпбелла. Так давай.       Ещё одна пощёчина показалась болезненней, однако не намного. Голова дёрнулась, и Кларк застыл, пытаясь выровнять дыхание. Нет, ему не спилят зубы. И не раздробят пальцы. Вероятно, его чуток попинают, но только так, чтобы не оставить следов на лице и других видных местах. А если Харрис сильно не увлечётся, то и заживёт на нём всё быстрее, чем на собаке.       Не увидят снова? Ещё как увидят. Кларк поднял голову, слабо улыбнулся.       — С чего ты взял, что хочу?       Взгляд Харриса стал пристально-изучающим, на лице отразилось серьёзно-вдумчивое выражение. Следующий шлепок был слабее предыдущих, и всё же улыбаться Кларк прекратил. А когда его схватили за горло — нахмурил брови, царапая ладони ногтями.       — Хочешь. — Констатировал Харрис.       Его мягкий и негромкий голос насторожил сильнее. Раньше такой тон был хоть чем-то оправдан. Если бы Харрис злился и крушил всё вокруг — он мог наделать ошибок. Но вот его холодное спокойствие и неторопливые движения действовали почти пугающе.       — А если захочу я, — продолжил Харрис, — то весь твой жалкий мирок сузится до этого желания. Единственного. Или уже сузился? Как часто ты думаешь обо мне, Кларк? Как сильно мечтаешь меня проучить?       Чаще и сильнее, чем хотелось бы. Это занимает почти все мысли. Кларк почувствовал, как хватка руки, сдавившей его горло, ослабла. Глубоко вдохнул и выдохнул. Его голова немного кружилась, а накрывшая ещё в машине тошнота с каждой секундой усиливалась. Но так даже лучше… Если его вывернет прямо здесь — впечатление будет глубже. Впечатление, что он страдает и больше не может терпеть.       Пусть уже Харрис сделает хоть что-то. Он покорчится от боли, а потом благополучно «расколется». Серьёзные пытки могут надолго — если не навсегда — вывести его из строя, поэтому Харрис должен быть аккуратен.       — Так кто это был? Там — у дома. — Вопрос был задан почти лениво, Харрис ни на что не рассчитывал, и Кларк снова промолчал.       Несколько мгновений он ожидал удара, но ничего не происходило. Затем Харрис поднял мегаомметр и принялся расправлять провода. Кларк наблюдал за его чёткими движениями — Харрис разгладил провода, застыл, будто осмысливая всё и принимая окончательное решение. Чуть нагнувшись, схватил его за ногу и в этот же момент пресёк сопротивление ударом в живот. Харрис подтащил его к автомобильному подъёмнику, Кларк и отдышаться не успел — его уже приковали наручниками и стащили с ног обувь. Удерживая в одном положении, Харрис с деланным безразличием стянул с него носки и крепко сжал ступни.       Когда холодные зажимы куснули пальцы ног, Кларк уже слышал сумасшедший грохот пульса в ушах.       — Кто был у дома?       Времени на ответ ему попросту не дали — Харрис крутанул рукоятку, и Кларк дёрнулся так, что показалось, будто наручники могут не выдержать и сорваться. Выгнулся дугой. Это длилось всего ничего, а зубы тоже словно вот-вот могли раскрошится… И будто бы все нервы чем-то подцепили и начали вытягивать.       Снова не давая времени даже на то, чтобы прийти в себя, Харрис крутанул рукоятку быстрее, и Кларк конвульсивно затрясся. Прежде чем потерять сознание, он услышал вскрик и вдруг понял, что кричал сам…       Темнота и чувство невесомости были даже чем-то приятны, но боль вернулась — безжалостно прокатилась по всему телу. Мышцы начали неприятно подёргиваться, Кларк приподнял веки, сосредотачиваясь на грязном полу. Первое время он просто изредка моргал, потом сглотнул и лишь в последнюю очередь осознал, где именно находится. А ещё — кто находится рядом. В самой непосредственной близи — головой Кларк лежал на плече Харриса, вроде как и слюни на него пускал… Слюни с металлическим привкусом крови.       Заметив, что он очнулся, Харрис шлёпнул его по щеке, но сейчас только для того, чтобы окончательно привести в чувства. Кларк глубоко вдохнул, морщась от боли, поднял взгляд. Харрис смотрел с тем же самодовольным спокойствием, потом — когда веки начали опускаться — для верности шлёпнул по его щеке опять.       — Я только начал, а ты уже отрубился. — заговорил Харрис. — Хорошо, что не обосрался. Поизносилась твоя выносливость? Неприглядная правда.       Харрис улыбнулся и Кларк напряг брови.       — Так кто был у дома-то? Я, может, не особо верю в чудодейственную силу пыток, но хочу услышать твой ответ. А потом узнаю правду. И если правда не совпадёт с твоим ответом — о детских играх с электротоком тебе останется только мечтать.       Хотелось, чтобы видимое удовольствие на лице Харриса — настоящая бездна удовольствия — было чем-то фальшивым. Наигранным. Но никакой фальши — Кларк видел всё предельно ясно. Что-то вроде — «хоть я и не фанат пыток, но мучить тебя мне только в радость». Вроде того…       Харрис поднялся и вновь разгладил провода. Присев напротив, резко зажал его рот. Второй рукой дёрнул его ремень. Прежде чем джинсы съехали вниз, Кларк попытался врезать Харрису ногой, но и эта попытка была пресечена ударом в живот — несильным, но довольно болезненным. Прокашлявшись в ладонь Харриса, Кларк напрягся и вжался в металлическую балку. Он чувствовал испарину на лбу, нехватку воздуха от давления руки Харриса…       И тщетно пытался спрятать свой страх. Страх чего? Пожалуй, от этого он не умрёт. Просто не сможет умереть. К его смерти может привести лишь случайность. Совокупность факторов — ослабленность организма, неосторожность и озлобленность Харриса. Но умереть от напряжения омметра? От давления руки на рот? Нет…       Раньше он никогда не боялся Харриса. Что бы Харрис ни делал, он не казался ему страшным. Ведь Кларк знал, что намного страшнее. Всё изменилось… год назад? Сейчас трудно сказать точно. Но даже тогда это был не страх перед Харрисом, а страх перед болью. Перед смертью. Инстинктивный и понятный.       — Испуг раненого животного — так гораздо лучше. — Харрис стащил его джинсы до щиколоток вместе с бельём. — Помнишь, что случалось с теми, кому мы подключали клеммы к гениталиям? Они сами крошили себе зубы. И кровью давились только так.       Когда ладонь Харриса коснулась его мошонки, а затем и члена, Кларк прерывисто вздохнул, но вместо холодных зажимов на члене, почувствовал другое — как ладонь Харриса проехалась по яйцам, сжала, едва ли не выкручивая…       Кларк и сам не ожидал, что ему хватит сил дёрнуться так резко. Он почти вывернулся из хватки, почти вцепился Харрису в руку зубами. Но ничего не вышло — тот сдавил его рот быстрее. Грузно навалился, не позволяя сопротивляться.       Так плотно, что должен был почувствовать отвратительное подёргивание мышц в его икрах. Поэтому Харрис скосил взгляд, с интересом рассматривая его ноги? Похоже, в этот же момент Харрис осознал, насколько всё вышло из-под контроля. Его губы сложились в понимающую, но явно презрительную усмешку.       — Это вышло случайно. Или рассчитываешь на большее, зверёныш? Что тебе сказал Патрик, прежде чем ты вскрыл его? «Вот вы, гомики, до траха охочи, слов нет!»       Смотрел Харрис на него и впрямь, как на какую-то зверушку. Кларк так крепко сжал челюсти, что вероятность всё-таки раскрошить зубы стала чуточку реальнее. До недавнего времени мечты распотрошить Харриса были чем-то, что может и не сбыться. Сегодня это превратилось в цель.       — Кто был у дома? — Прежде чем разжать ему рот, Харрис прицепил к его члену зажим и Кларк не сдержал болезненного стона. — Считаю до трёх, не отвечаешь — и я поджариваю твои яйца.       Счёт он не успел даже начать, просто разжал руку и получил то, чего ждал.       — Сам не догадываешься? Уэйн…       Казалось, сперва Харрис замешкал, обдумывая ответ. Его глаза застыли, он непроизвольно снял зажим, даруя спасение хотя бы от этой боли. Но мгновение спустя лишь иронично хмыкнул и покачал головой.       — Что, не смог придумать ничего правдоподобнее? Уэйн мёртв, Кларк. Ты убил его.       — Веришь всему, что я говорю?       — Верю в то, что ты страсть как хотел его прикончить. И в то, что никогда не стал бы покрывать. — Схватив за щёки, Харрис по-детски сложил его губы трубочкой. — Ещё в то, что федералы никогда не упустили бы возможность использовать его тело в качестве…       — В качестве чего? — Кларк вывернулся, дёрнув головой. — Ты видел его труп своими глазами или поверил в то, что сказал тебе я? Может быть, в то, что сказала пресса? Весьма недальновидно для…       Кларк смолк, видя как Харрис устало вздыхает и, прикрыв глаза, растирает виски. Через пару секунд тот снял очки, бросил их на пол, потирая ещё и веки. Так же лениво и неторопливо. Он даже снял линзы — обработал руки влажной салфеткой и быстро вытащил их, давая покрасневшим глазам отдохнуть… Только потом вновь поднял мегаомметр. Схватил упирающегося Кларка за ноги, прикрепляя зажимы к его пальцам.       Когда Харрис начал вертеть рукоятку, говорить Кларк уже не мог. Он только выгибался в судороге и кричал. И просто кричал, и сквозь стиснутые до саднящей боли зубы. По подбородку что-то текло — сопли? Слюни? Слёзы? Казалось, он мог подавиться своим криком, но в одночасье всё прекратилось — Кларк сплюнул натёкшую из прокушенной щеки кровь, полностью обмяк, а его мышцы нервно задёргались. Слишком быстро и мерзко…       — Кто был у дома?       Кларк медленно приподнял голову. Харрис смотрел на него с изумлённой брезгливостью. Чему так удивляться? Тому, что он не скопытился?       — Кого может защищать такой, как ты?       На долю секунды внутри всё тяжело заныло от неприятного предчувствия — вдруг Харрис догадается? Вдруг до него всё-таки дойдёт? Но и это чувство не задержалось надолго — когда-нибудь обязательно дойдёт. Какой смысл терпеть боль, если всё, что нужно сделать Харрису, — это вернуться обратно к дому? Во всём этом нет никакого смысла…       Почему ты ничего не сделал, Джонатан?       — Кого ты защищаешь? — не отставал Харрис.       Ты же не специально меня бросил? Потому что, если специально…       Было бы намного проще, если бы Харрис получил честный ответ. Хотя бы сейчас. Однако Кларк лишь улыбнулся окровавленным ртом. Практически оскалился. Жутковатое, должно быть, вышло зрелище, потому что Харрис явно подался назад — провода омметра качнулись, самую малость, почти незаметно, но натянулись. И всё же Харрис сдержался — по лицу пробежала тень, взгляд стал жёстче, между бровями прорезалась суровая складка. Харрис терпеливо ждал.       Джонатан, ты что, решил меня наказать?       — Уэйна. — Дал свой ответ Кларк.       Наконец злость полностью охватила Харриса — вскипела, проявляясь в мимике и движениях. Он незамедлительно крутанул рукоятку, и горло заболело от нового крика. Последнее, что Кларк бессознательно отметил, — футболка прилипла к спине и груди. А следом перед глазами поплыло, и он погрузился в спасительную черноту.

***

      От сплошного текста болели глаза. Харрис свернул вкладку телефона, всё ещё слыша голос диктора на фоне — новостные репортажи Майами начали преследовать его и во снах. Голоса ведущих не замолкают в голове. Глянув на своё отражение в салонном зеркале, он потёр сухие воспалённые веки и нехотя придвинул контейнер для линз. Но линзы, конечно же, не снял. Просто закапал в глаза, понимая, что капли давно перестали спасать от постоянной сухости и дискомфорта. Оставаясь в одиночестве в мастерской, он избавлялся от всего лишнего и на короткое время становился самим собой — версией номер два, — однако и этого всегда не хватало.       Отцепившись от Кларка, к дому Сары он поехал уже версией номер три. Напомнил себе про походку, но, припарковав машину поодаль, так, чтобы его невозможно было заметить, наружу почти не выбирался. Наблюдал с вечера до самого утра. Видел лишь Сару, только она входила и выходила из своего дома… Больше никого. Ни вечером, ни ночью, ни ранним утром.       Всё это догадки, но, вероятнее всего, в её доме находился кто-то, кто так же как и он сам живёт в этом округе на птичьих правах — вне закона. Поэтому сразу после случившегося Харрис повёз Кларка обратно в мастерскую — риск был, но раз копы не приехали следом, значит, человек в доме Сары и правда не может иметь дел ни с полицией, ни с федералами. Тот человек его не сдал, даже если хотел сдать.       Сплошные догадки…       Харрис сглотнул, ощущая лёгкую изжогу, — и всё-таки вчера он не ужинал и ради собственной безопасности не ночевал в доме или мастерской, а стало быть, не спал. Сегодня не завтракал. Он мог бы заявиться к Саре сразу, как уехал от Кларка, дорога до Алпайна заняла минут двадцать, однако, оказавшись совсем близко, засомневался. Подумал, не лучше ли пока подождать? Что он будет делать, если войдёт в дом и увидит там кого-то, от кого следует избавиться? Вернее, что делать с Сарой? Избавляться и от неё? Но много людей видели, как они с Кларком тёрлись возле Сары. Возможно, подождав, он вызовет гораздо меньше подозрений и вдобавок увидит того, кто вышел из её дома, а значит, сможет быстро разработать грамотный план.       Всего лишь — возможно.       Возможно, ещё вчера не нужно было уезжать — не тратить время на Кларка, а действовать сразу. Возможно, он дал мужчине, который жил в доме, уйти. Но, возможно, Сара не вызвала полицию благодаря тому, что он уехал и не напугал её окончательно. Возможно, тот мужчина его не узнал. Возможно, не увидел Кларка. А возможно, в свою мастерскую за городом Харрис больше никогда не вернётся…       В конце концов ждать дольше он не мог… Не хотел? Харрис вышел, двинул к двери, без особой цели поглядывая на часы. Ему открыла уже знакомая женщина — глянула растерянно, пока ещё просто непонимающе. Насторожённость проявилась сразу после: Сара вмиг собралась, её сонливость исчезла. Харрис улыбнулся, и как это часто бывает — в голове всплыла уже знакомая картина:       — «Доктор Тилман?»       — «Да. Что вам нужно?»       — «Я прошу прощения, визит поздний, но, возможно, именно вы сможете мне помочь. Ищу армейского приятеля, совсем заплутал».       Уэйн тогда тоже улыбался. Так приторно… Интересно, сам он изобразил нечто подобное? Такую же тошнотворную улыбочку.       — Я прошу прощения, — Харрис сделал ещё и извиняющееся лицо, — возможно, именно вы сможете мне помочь. Ищу приятеля…       — «Хейз пострадал от урагана», — как-то сказал ему один местный, которого Харрис расспрашивал о жизни городка, — «не хочется о политике, но правительство бросило его на произвол судьбы…»       От какого урагана? Ураган Дориан? Ураган Ирма? Ураган Катрина?..       — …Он из Флориды, мы потеряли связь после урагана…       Харрис запнулся, погружаясь в тяжёлое молчание. Его лицо должно было измениться и стать лицом человека, которого терзала застарелая несправедливая боль. И женщина поверила. Харрис словно почувствовал, как она расслабилась, как её пальцы перестали вжиматься в тонкую дверь.       — …Урагана Ирма? — закончила за него Сара.       — Да, вы ведь его знаете? Хейз…       Как его имя? Какое-то простое, распространённое, что всё время на слуху…       — Простите, что напугал, но… — Харрис выдержал очередную паузу. — Кажется, я видел его вчера.       Неизвестно, что он сделал не так, однако Сара вновь напряглась. На её лице и без того читалось плохое настроение, но теперь она посмотрела уже не испуганно, а, кажется, немного брезгливо. Из-за того, что он поехал за ней? Нет, это он смог обосновать… Из-за того, что он целовался с мужчиной?       — Я не ошибся?       Она ослабила давление на дверь. Харрис ждал. Она должна впустить его. Захлопнуть дверь у него перед носом будет невежливо. В особенности если он старый приятель мужчины, которого, по слухам, ей так хочется заполучить. Она должна впустить его… Он не тронет её, не накинется, если в доме она одна…       Ведь он гей. Со вчерашнего вечера Кларк внёс в их легенду маленькую коррективу.       — Его здесь нет. — ответила Сара.       В глубине души Харрис твёрдо знал — это должно было случиться. Этого было не избежать. И раз уж это случилось — нужно просто принять всё как данность. А потом принять меры и устранить проблему так, как его учили.       Всё хорошо. Всё спокойно. Пока его никто не преследует. Ни федералы, ни местные копы. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Только Кларк вдруг начал кого-то защищать… Больше ничего.       — Но он здесь был? Вы не впустите меня внутрь? Неудобно говорить на пороге.       Она колебалась примерно минуту. Затем едва слышно вздохнула, отступила назад и дала ему дорогу. Её дом был… светлым. Будто недавно выкрашенным, отремонтированным — может быть, поэтому почудился едва уловимый запах краски, лака и дерева. А следом он вспомнил, что Сара Росс пустила к себе жильца, но аренду он платил не деньгами. В Алпайне быстро подхватили — натурой, однако правильнее сказать — навыками.       Шагнув вперёд, Харрис осмотрелся как можно тщательнее — искал совместные фото хозяйки и арендатора. Если что-то и было, то не здесь. Тот человек прожил — или ещё живёт? — у неё больше года, он с ней спал, он с ней ел. Он должен оставить здесь много следов.       — Так когда он будет? — Задал новый вопрос Харрис.       Сара, не оборачиваясь, прошла на кухню, он последовал за ней. Уткнулся взглядом в пару грязных тарелок возле раковины и краем глаза заметил покачивание клетчатой занавески на совсем крохотном окошке. На столе было пусто, рядом с холодильником шуршала кофемашина. Ничего не спрашивая, Сара поставила перед ним чашку дымящегося кофе. С какой-то небрежностью, почти с раздражением.       — Его не будет. — сказала она. — Здесь — точно.       Сара повернулась к раковине, открывая перед ним спину. Какое-то время Харрис молчал и внутренне тоже начинал раздражаться. Она так отвечает на вопросы, что возникает ещё больше вопросов.       — А где он будет?       Наверное, в его голосе послышалось нечто такое — недружелюбное. Сара обернулась, окинула его долгим взглядом. Пришлось изобразить терпеливую улыбку.       — Не знаю. Думаете, он мне докладывает?       Его улыбка, должно быть, стала ещё терпеливее.       — А кому он докладывает?       — Не знаю. Вчера он ушёл, поищите у Морган, может, и найдёте.       Ушёл вчера… Ушёл потому что заметил их у дома или потому что собирался уйти?       Сара развернулась к раковине, включила воду. Уже капнула гель на тарелку и взяла щётку, но Харрис заговорил вновь.       — Где мне найти Морган?       Первые мгновения он слушал, как шумит вода. Сара быстро вымыла тарелки, поставила их на полку, сняла перчатки и вытерла руки полотенцем. Затем села за стол напротив него и произнесла уже набившее оскомину:       — Не знаю.       Верно… Для разговора с ней терпения требовалось немало. Харрис глотнул кофе — кстати, довольно неплохого, — бросил в чашку кусочек сахара и медленно размешал.       Она просто хочет с кем-то поговорить? Поэтому пустила его в дом? Такая загадочность… Строит из себя брошенную жертву, ничего не объясняя по существу, чтобы на неё обращали внимание и сочувствовали ей?       — Как вы можете этого не знать? — не оставлял попыток Харрис.       — Очень просто. Она же коп. Так ли часто они сообщают свой адрес? Даже просто уезжая из города, они стараются пресечь слежку.       Чтобы члены местных банд не открутили им головы и не устроили расправу над семьями? Тут есть банды?..       — Но живёт она где-то в округе?       — Думаю, да. — согласилась Сара. — Где точно, вы сможете прочитать только в её личном деле.       Харрис опять глотнул. Морган приезжает сюда на работу, проблемы отыскать её не будет. Однако проблема-то совсем не в ней.       — Понимаете… — Он изобразил задумчивую растерянность. — Я же мог и ошибиться, так? Я видел вашего приятеля всего несколько секунд, не хотелось бы тратить время зря. У вас есть фото того Хейза, которого знаете вы?       И когда она ответила, всё стало немного яснее:       — У меня нет его фото.       Разговор не клеился вовсе не потому, что она тяжёлый человек, хотя внимания Сара точно ищет. Всё потому что тот, кто назвался Хейзом, закрылся при ней своим чёртовым зонтом. Ничего дельного она про него не скажет, ничего не покажет, если её, конечно, не заставить. Просто потому что не захочет.       — Нет фото? Говорят, он долго жил в вашем доме. Какие же между вами были отношения?       Кажется, удивилась. Вскинула брови, почти наверняка обиделась, поэтому и произнесла своё раздражающее:       — Не знаю. Он был моим наёмным работником. Мы с ним не спали, если вы об этом.       — А с кем он спал?       Теперь она должна была не на шутку разозлиться и, наверное, разозлилась. Явная обида всё-таки проявилась на её лице, хотя словами Сара этого и не высказала. Ответ был очень предсказуем:       — Не знаю.       Харрис кивнул, механически отодвинул кружку и поднялся. Заставить её говорить не составит никакого труда, однако пока у него связаны руки. Да и так ли это необходимо? Возможно, не трогая её, он сможет узнать больше. Всего лишь — возможно…       — Спасибо. Надеюсь, фото найдётся в церкви. Я должен быть уверен, что ищу правильного человека.       — Джон не из тех, кто захотел бы фотографироваться…       Харрис замер в проёме, разделяющем кухню и гостиную. Джон Хейз. Вот как его зовут. То ещё имечко… Всегда на слуху. Для урагана Дориан его шрамы должны быть свежими, поэтому Ирма стала идеальным вариантом? Отличить боевые шрамы ото всех остальных возможно, но кому он позволит разглядывать их вблизи? Это вполне мог быть Уэйн… Если бы Уэйн был жив.       Тогда кто ещё? Кто ещё мог выглядеть так, будто пережил стихийное бедствие? Пережил довольно давно. Кто-то совсем незнакомый? Разве можно это угадать?..       Нет, вопрос надо ставить иначе. Кого бы стал защищать Мартин Кларк? Никого бы не стал… Харрис думал, что узнал его достаточно хорошо. Это примитивное животное способно защищать только себя. Какое ему дело до кого-то ещё? Так, может быть, себя он и защищает? Может, Кларк с ним попросту играет. Делает вид, что защищает кого-то, а на деле лишь морочит ему голову, чтобы Харрис стал беспокойным, искал того, кто ему не нужен и в конце концов сам загнал себя в угол.       Или…       — «…Тебе в твоей никчёмной жизни было хоть что-то дорого, животное? Хоть кто-то? Хоть один человек… Как его там… Дориан?»       Ураган Дориан… С тех пор, как он заговорил с Сарой, эта фамилия всё время вертелась на языке, но не казалась значимой. Теперь к ней прибавилось имя.       Джон Дориан.       Харрис медленно повернул голову. Он даже не понял, с чего бы Саре так пугаться? Но она занервничала. Совершенно точно. Что-то заставило её нервничать… Харрис улыбнулся.       — Спасибо. Ценная информация.       Он вышел, не простившись. Дверь за спиной тихо щёлкнула, Харрис задержался на крыльце. Он и сам не знал, чего именно ждал. Того, что Сара позвонит Хейзу и он сможет услышать это? Вряд ли. Пройдя к машине, он открыл дверь и почти сразу сорвался с места. Не снижая скорости, посмотрел в планшет. Мартин Кларк очнулся и теперь тоже смотрел на него — в камеру видеонаблюдения, которая начала запись при обнаружении движения.       Он не мог оставить Кларка в той мастерской. Вдруг, если и не копы, то тот, кто жил в доме Сары Росс, заявился бы туда? Этого не случилось, но исключать такую вероятность было нельзя. Вскоре Харрис остановился рядом со скалистым возвышением и вышел из машины. Делая спешные шаги, он не переставал поглядывать в планшет — Кларк почти не двигался. Он был хорошо связан, поэтому не смог бы подняться или скинуть с себя лодку… Не так давно Харрис обнаружил лодочный сарай. Рядом с мастерской — не слишком далеко и не слишком близко. Кажется, раньше там было озеро, но теперь остался только сарай, пара пробитых, практически полностью заржавевших лодок. И никаких людей…       Харрис перевернул лодку, поморщился от неприятного скрежета. Присел на корточки, не отрывая от Кларка пытливого взгляда. Тот лежал на спине, тоже морщился не то от солнца, не то от боли, не то от наверняка дёргающихся в теле мышц.       — Я нашёл его. — Предупредил Харрис. — И убил.       Он уже видел это искажённое содроганием лицо. Так он познакомился с Мартином Кларком. С таким Мартином Кларком. Ужас которого был вызван не тем, что к голове приставили «Хеклер-Кох», нога попала в самозатягивающуюся петлю, а предплечье прострелили насквозь. Тому Мартину Кларку он почти поверил.       А в глазах у этого плескалась суетливая надежда. В широко распахнутых, словно у выброшенной на берег рыбы. Рыбы, в слепом ужасе бившей хвостом, жадно выпячивавшей жабры…       Головокружительное ощущение дежавю казалось каким-то фарсом. Будто отбросило назад — к тому времени, когда Харрис приехал в Эверглейдс. Он приехал туда за Дорианом, но нашёл там только Хойт. Он приехал в Вайоминг — за Дорианом, — но нашёл там Кларка. Он приехал в Алпайн… Кого он найдёт здесь?       К дежавю примешалось странное чувство горечи, захотелось оттянуть ворот футболки и глубоко вдохнуть. А ощущение нелепого дешёвого фарса только усилилось. Нет, логика требовала совершенно иного. Не мистического Дориана, а простого здравого объяснения. Никакого Дориана нет, его убил Уэйн. Уэйна тоже нет, его убил Кларк. И Кларк защищает только себя, больше никого защищать он не умеет…       Но это проклятое ощущение! Будто что-то нависло как дамоклов меч. Какая-то невидимая угроза…       Всегда ускользающая и оттого страшная сила.