Уйти стоило давно. В том, что обернулось именно так, — его вина. Он мог говорить Саре всё напрямик, но она будто не слушала. Не хотела слышать то, что ей не нравилось. Он говорил, что она не интересует его. Ни в каком смысле. Говорил, что не останется у неё надолго, он много чего говорил…
Она всё пропускала мимо ушей.
Он не понимал и не принимал этой зацикленности. Почему именно на нём? Когда он дал повод думать о нём и вести себя с ним именно так? Будь он прежним, то старался бы сохранить её душевный покой… Но теперь всё иначе. Теперь любое внимание, выходящее за грань обычных приветствий при встрече, раздражало его.
А Сара всё пыталась выдавить из него жалость, хотя бы скудные крупицы… Будто если бы жалость вынудила его остаться — её устроило бы и это. Остаться зачем? Зачем ей сосед по дому? Он уже выполнил свою работу, выполнил даже сверх того, о чём они договаривались, но она продолжала искать поводы и причины — лишь бы оставить в своём доме
соседа, который отвечал на её заинтересованность равнодушием.
И когда — под конец — Джон огорошил её очередной правдой и вышел за порог, он был взволнован так сильно, что не сразу раскрыл зонт. Зонт открылся с натужным хлопком — скопившаяся на нём влага брызнула в лицо, и Джон невольно скривился. Это чувство показалось ему странным и каким-то неловким — шаг вперёд воспринимался шагом к свободе… Будто шаг мужа уходящего от
жены к
любовнице. Наверное, поэтому ему помешали сделать этот важный шаг: Сара вцепилась в его предплечье, царапая кожу ногтями. Пришлось обернуться и смерить её таким взглядом, от которого она разозлилась ещё больше.
— После всего, что я для тебя сделала… — Её шёпот сочился ядом, но был едва слышен. Наверное, потому что у дома остановился кто-то ещё. Кто-то замер прямо на подъездной дорожке, бросил машину на проезжей части — заглохла? — но Сара не дала ему рассмотреть. — Не смей уходить.
Джон вырвал руку так резко, что почти её напугал. Это замешательство позволило ему спуститься по ступеням и на пару ярдов отдалиться от её дома. Он старался не отвлекаться ни на что и просто прислушивался к звукам — бросится следом? Так оно и случилось: Джон услышал скрип ступеней крыльца и понял, что Сара направилась за ним. Однако в тот же миг он услышал совершенно неуместный свист и пару автомобильных гудков. Будь он вооружён, то уже схватился бы за пистолет — рука сама потянулась к ремню. Но Джон быстро одёрнул себя и, не замедляя шага, украдкой глянул назад.
Ничего ужасного там не происходило. Ничего ужасного — с его точки зрения. Другие могли расценить это иначе. Его же охватил приступ ностальгии: Джон вспомнил Майами и Кларка, подъехавшего к его дому на давно почившем «Феррари». Но он так и не понял, было ли это воспоминание приятным. Всё длилось пару секунд — Сара выбежала из дома, однако задержалась возле двух фигур, слившихся в поцелуе. Один будто бы специально закрыл второго… Он был выше и крупнее, Джон видел лишь его спину и затылок. Наверное, окажись у местных коктейль Молотова — бутылка полетела бы прямо в этих двоих.
А если бы Сара разглядывала их чуть дольше, то могла его упустить. Джон понадеялся именно на это, но Сара сорвалась с места и легко отыскала его в толпе. Она выскочила без зонта, поэтому капли моросящего дождя осели на её светлых волосах и наверняка попали в глаза. Первым порывом было отдать ей зонт, но Джон сдержался — если уж и играть роль злодея, то до конца.
— Эта машина едет за мной или за тобой?
Её слова стали неожиданностью. А привычка скрывать всё ото всех и скрываться самому стала его второй натурой. Поэтому, прежде чем Джон успел что-то обдумать, он наклонил зонт и закрыл им себя, словно… Словно случись что-то на самом деле, зонт мог бы ему помочь…
Машина проехала мимо. Недовольство на лице Сары сменилось лёгким замешательством, а Джон вернул зонт в прежнее положение и принял невозмутимый вид. Во всяком случае, очень постарался.
— Обрызгать могла. — внёс он ясность.
— А меня не могла?
— А тебе нужно было взять
свой зонт.
Резкий толчок в грудь стал новой неожиданностью. От удивления Джон забыл, что собирался уйти, и растерянно уставился на Сару.
— Что, тебя никогда не били женщины?
— Нет. Я их никогда не бил, и они меня не били…
В следующую секунду он вспомнил, что это неправда. Что Хойт набила ему морду ещё в Южной Америке, а потом — уже в Техасе — он спустил её с лестницы…
— Продолжишь вести себя так — всё изменится.
Промедлив с ответом, Джон украдкой глянул назад. Машина не остановилась, не развернулась — он больше не видел её. Осталась только Сара, которую видеть он тоже не хотел, но всё-таки видел каждый день. Вот что должно измениться.
— Вести себя
как? — спросил Джон. — Может, тебе следует подумать, как ведёшь себя
ты?
Она замолчала. Лишь смотрела на него, обиженно поджав губы. Затем как-то совсем по-детски схватилась за его предплечье — сдавила сильно-сильно и доверительно шагнула вперёд.
— Все смотрят… — прошептала Сара.
Джон опустил взгляд к её пальцам, вдавленным в его кожу. Так вот что это… Очередная попытка вызвать жалость. Манипулирование чувством вины. Он должен остаться с ней, чтобы соседи не подумали плохо. Он не сможет оттолкнуть её у всех на виду. Так она решила?
— Так не хватайся за меня. — Он отдёрнул руку, пожалуй, опять слишком резко. — Зачем ты вообще вышла?
Несколько мгновений она смотрела на него округлившимися от удивления глазами, потом начала озираться по сторонам, словно всё ещё сомневаясь — видит ли их кто-нибудь? Не давая ответить, Джон сунул ей в руку зонт и развернулся. Мелкие капли дождя неприятно скатились с шеи за шиворот, он невольно дёрнул плечом, перешёл дорогу, надеясь лишь на то, что больше бегать за ним она не будет. Надежды оправдались — когда Джон обернулся в следующий раз, Сары уже не было. Это принесло такое сильное облегчение, что он удивился самому себе. Почему от начала до конца он относился к ней именно так? Как к какому-то бремени… Неотвратимому и слишком знакомому. Если вновь начать сравнивать людей из настоящего с людьми из прошлого, то он сравнил бы Сару со своей матерью. Наверное, поэтому без Сары Росс ему стало так легко.
Скрывшись от дождя под навесом автобусной остановки, Джон сел на скамью. Вздохнул, наблюдая за проезжающими мимо машинами. Достал предоплаченный телефон — он менял их так часто, что уже сбился со счёта, — и вручную набрал номер. Он не должен был звонить, однако искушение было настолько велико, что Джон снова подивился самому себе. Он не хотел отпускать Кларка, не хотел отпускать Хойт — каждый из них по-своему был нужен ему, они были чем-то родным и привычным, он был зациклен на них и на кого-то другого его просто не хватало…
И, казалось бы, тем более не должно хватать теперь.
Но правило «не говорите со мной без повода»
Морган не касалось. Иногда думалось, что Джон едва ли не нуждается в её компании. Морган — как спасительный канат, за который он и хотел бы ухватиться, но уже связан верёвкой по рукам и ногам.
Сегодня она не работала. Если бы её не оказалось в Алпайне, Джон мог подумать о том, чтобы уехать из Техаса. Но Морган затормозила у остановки уже через двадцать минут. Без привычной формы и полицейской машины — у остановки припарковался старый пикап, а сама Морган распустила всегда собранные волосы и накинула на плечи джинсовую куртку. Одно не изменилось: в кобуре у неё по-прежнему был пистолет… И это при том что, в отличие от Хойт, Эми Морган не слишком-то любила огнестрельное оружие.
Однако применяла при первой же возможности.
— Где твои вещи?
Сев в машину, Джон повернул голову на её голос.
— Всё осталось у Сары. Чтобы собрать моё барахло, хватит одного мусорного пакета. Надеюсь, она соберёт его и вынесет на помойку.
Морган приподняла брови. Немного удивлённо, как бы говоря: «К чему такие радикальные меры?».
— Телефон я тоже сменю. Возможность связаться со мной не пойдёт ей на пользу.
— Часто меняешь.
— Лишние привязанности мне ни к чему.
Морган замолчала, видимо, собираясь с мыслями. Через несколько секунд заговорила снова.
— Так ты её бросил?
— Мы не встречались.
— Но если привязанности так обременительны для тебя, зачем ты позвонил мне?
— Тебя я бросать не хочу.
Кажется, она осталась довольна: в выражении лица мелькнуло что-то насмешливое. И когда он понял, что ему понравилось даже это, то осознал и то, насколько глубоко увяз. Наверное, Джон и сам не заметил, как его увлечение переросло во что-то, что не давало ему уехать. Покинуть округ Брустер, по которому последние годы он блуждает кругами.
А это неправильно.
Что он будет делать потом? Мало того, что его желания давно не имеют какого-либо значения, так если он и переступит через себя, поддастся им, то всё равно не сможет ничего получить.
Он думал об этом уже много раз. Приходил к одному и тому же выводу и какое-то время даже держался от Морган подальше. Но потом всё снова входило в свою колею, и Эми Морган возвращалась в его жизнь. А с ней и странные желания
школьника, который, видно, слишком многое пропустил в прошлом и теперь отчаянно стремился наверстать.
— Где остановишься? — поинтересовалась Морган.
— Уж точно не у тебя.
Её звонкий игривый смешок словно отдался щекоткой по коже.
— Будто бы я тебя позову. Но есть предложение получше… В «Эль-Космико» отдохнуть не хочешь?
— За сто баксов в сутки?
Теперь на её подкрашенных красной помадой губах заиграла лукавая улыбка. Про себя Джон всегда называл её только симпатичной, но вот сейчас она казалась ему очень красивой.
— За бесплатно. Бывает, при патрулировании я на
что-то закрываю глаза, и потом
кто-то жаждет отблагодарить меня за невнимательность.
— Когда-нибудь тебя уволят за такое, Эми.
— Не будь занудой. Это не взятка, просто доброе отношение жителей округа к Эми. Не к помощнику шерифа Морган.
Недовольно покосившись на неё, Джон всё же промолчал. Читать ей нотации было бы лицемерием чистой воды. Она куда честнее его самого.
— Почему именно там? Любой мотель…
— Мотель не подойдёт. — Под его внимательным взглядом Морган поправила бретельку бюстгальтера и только потом продолжила: — Это тоскливо. А в «Эль-Космико» есть джакузи, музыкальные вечера и творческие мастерские. К тому же вряд ли ты где-то ещё сможешь увидеть такое красивое звёздное небо…
Джон слабо улыбнулся. Зато пылкий
школьник внутри него продемонстрировал куда больше восторгов.
— Может быть, на несколько дней…
— Договорились. — обрадовалась Морган. — И это значит, ты не будешь против того, чтобы я тебя навещала?
— С кем же ещё мне любоваться самым красивым звёздным небом?
Морган ничего не ответила. Смотря прямо перед собой, Джон лишь почувствовал вибрацию сиденья и понял, что до сих пор кривит губы в смутной полуулыбке. Да это
уже свидание. Не их странные встречи у магазина или возле офиса шерифа… Иногда крузер Морган появлялся в районе Сары, и Джон был почти уверен, что она съезжала со своего маршрута специально. А он вполне осознанно начал ходить за ненужными покупками именно в то время, когда она приезжала обедать. Слишком осознанно и целенаправленно.
Так же осознанно и целенаправленно, как покинул Брустер и оказался в округе Пресидио. Хойт нет и не было надобности искать его, но даже если и существовала крошечная возможность — теперь он усложнил ей задачу.
Город Марфа, расположенный в высокогорной пустыне, понравился ему с первого взгляда. Джон и сам толком не понял, что послужило тому причиной: по сравнению с этим городком даже Алпайн казался не такой уж глушью. Хотя говорят — туристы его любят. Местный антураж напоминал атмосферу фильмов про старый Техас. Или про призраков. На улицах было довольно пусто, оживляли городок разве что свистки поездов — железная дорога, проходящая прямо через центр, важная часть истории города. Как убедился Джон в тот же день, о важности железнодорожных путей здесь расскажет любой продавец или парикмахер. Про поезда, про призрачные огни, про Дональда Джадда¹, про супругу главного инженера железнодорожной компании, которая назвала Марфу Марфой, якобы потому что читала русскую классику…
«Эль-Космико» понравился ему ещё сильнее. Если Кларку были по душе роскошные отели Майами, то ему — такие вот странные места. Странные в хорошем смысле слова… Интересные. Правильно ли называть это кемпингом? Он мог бы сказать, что это странное место не походило ни на что увиденное им ранее, и вместе с тем мог бы сказать: «В похожем месте я встретил Кларка». Всё здесь было иначе… И тем не менее всё будто бы напоминало о Кларке.
— Возьму палатку… — предупредил Джон.
Приклеив взгляд к запотевшему бокалу пива, которое распивал в баре один из гостей, он заговорил почти бессознательно. На какое-то мгновение мысль об алкоголе вытеснила из его головы даже мысли о Кларке.
— Трейлер.
С трудом оторвавшись от бара, он покосился на Морган.
— Я договорюсь о трейлере. — повторила та. — Это лучше и удобнее. Не буду же я приходить к тебе в палатку.
Последняя фраза особенно ясно дала понять, чем будут заканчиваться их свидания. Для секса трейлер удобнее, кто бы спорил, но сможет ли он при ней раздеться? Если других Джон ещё мог ввести в заблуждение, то Морган вряд ли поверит, что его шрамы получены от стихийного бедствия. Она примет их за боевые… Может принять. Но может и не принять? Пулевых ран у него не было… Разве что в «голову», но эту полосу она видела всегда, и если до сих пор хочет его — значит, не подумала ничего лишнего.
Морган уже развернулась и шагнула куда-то в сторону — Джон едва успел ухватить её за предплечье. Встретился с удивлённым взглядом, которым она наградила его, выражая явное недовольство. В какую-то секунду он был готов оставить Морган позади и подыскать себе новое место. То, где сможет осесть ненадолго, а потом уехать без вопросов и суеты…
— Я рассчитаюсь. — сказал он. — Не делай ничего и не рискуй работой.
Это по-настоящему? Всю жизнь ему казалось, что такое невозможно. Теперь же кажется, что все чувства, кроме
этого, в нём притупились, покрылись ржавчиной, и он никак не может их очистить.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что я дорожу этой работой.
— А зарплатой ты дорожишь? Свободой?
— Этим — да. — Морган улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
Она смотрела блестящими глазами, почти кротко, отчего Джон впал в лёгкую прострацию и некоторое время не сводил с неё ответного взгляда. А потом понял, что она это специально — удовлетворившись произведённым впечатлением, Морган отступила и дёрнула плечами. Её щёки разрумянились от ветра, поэтому, сам того не сознавая, Джон вновь уставился на неё. Пристально и неотрывно.
— Как хочешь. — отмахнулась она. — Нравится тебе всё усложнять…
— Я упрощаю.
Джон отвернулся. Вскоре, договорившись с администрацией, он занял арендованный трейлер. Внутри было… приятно. Кухней и кроватью сложно удивить, а вот шкура на полу и интерьер в ретро-стиле… Был здесь свой колорит, и вроде к Кларку он не имел никакого отношения, а неясная ностальгия одолевала едва ли не поминутно.
Кларка здесь нет. Здесь Морган. И хоть он понятия не имеет, что с ней делать, но жизни где-то ещё — вдали от неё — совсем не хочет. Ему нужно лишь пару дней…
…А через пару дней — ещё пару дней. Морган приезжала после работы, и пусть вокруг было много людей, казалось, они проводили время только вдвоём. В замкнутом, но интересном мирке кемпинга, как когда-то в замкнутом мирке ранчо в Вайоминге. Признаться честно, за последние дни воспоминаний о Кларке было больше, чем за последние месяцы. Раньше он старался не думать о нём. И не думал. Если не считать редких снов, то Кларк словно исчез за плотным туманом. Единственный человек из прошлого, казавшийся ему реальным, — это Хойт. Хойт он видел, пусть не вживую, но хотя бы с экрана. Кларка с экрана увидеть не хотел и боялся. Это значило бы, что Кларка поймали. Что все надежды на то, что Кларк растворился за плотным туманом, себя не оправдали, и Кларк не в безопасности. Он должен быть в безопасности, хотя то, что безопасно для Кларка, может стать небезопасным для всех остальных…
Но не Джону об этом судить. С ним точно так же — небезопасно. Чтобы он ни делал, это не меняется. Возможно, его сосредоточенность на Морган — лишь фантом, порождённый
скукой, от которой маялся Кларк и которая заставляла его искать всё больше новых впечатлений. Влюблённость отвлекала, заполняла чем-то множащуюся пустоту. Кошмары стали сниться реже, Джон даже начал засыпать без снотворного. А если он возьмёт в руки дрель или молоток… Навязчивые образы прошлого могут не вклиниться в настоящее. И чувство того, что вот-вот произойдёт нечто ужасное, притупилось. Будто его психика искала выход — облегчение, снижение давления, от которого, казалось, ощутимо напрягался даже мозг. И нашла.
— …Сразу после мне снились слишком реалистичные кошмары, и я не могла нормально спать. — делилась Морган. — Отсутствие полноценного сна снижало способность противостоять навязчивым мыслям, поэтому днём я тоже чувствовала себя ужасно. В конце концов, нужно было что-то делать, и я нашла решение…
Он по обыкновению смотрел на Морган и ничего не говорил. Трейлер тонул в мягком приглушённом свете, из-за которого зрачки Морган расширились — чернота почти целиком поглотила радужку. Над её левой бровью красовалась небольшая родинка, Джон не знал, считалось ли это сейчас изюминкой, но ему нравилось всё, что он видел.
— А ты нашёл?
Джон моргнул. Нашёл что? Решение своих психологических проблем, ставших уже заметными даже для Морган? Она считает его выжившим после урагана. Считает, что решение в антидепрессантах, нейролептиках или когнитивно-поведенческой терапии. Но есть что-то, от чего не существует лекарства.
— Зачем ты пошла в армию?
Он проигнорировал её вопрос, чем, кажется, оставил недовольной. Но переспрашивать она не стала.
— Не было денег на колледж. Не все, знаешь ли, родились с золотой ложкой во рту.
— Это всё?
— Больше всего на свете мне хотелось выбраться отсюда и увидеть что-то кроме местной пустыни.
Даже это навеяло ностальгию. Кларку всегда всего было мало. Он родился не в сельской глуши, а в Майами, но и этого не ценил. Всегда рвался куда-то и, возможно, винил его в том, что осел во Флориде. И как оно теперь? Джон Дориан показал ему мир?
— Ты жалеешь о своём выборе?
Она небрежно дёрнула плечами.
— Трудно сказать. — И вдруг приподняла его футболку. Скользнула горячим касанием по напряжённому животу, задевая шрамы от ножа. Она явно хотела сказать что-то другое, как-то обозначить своё действие, возможно, пошутить, но затихла на некоторое время, а следом произнесла: — Это тоже после урагана?
— Нет. Это два ножевых ранения, которые я получил ещё во Флориде.
Он думал, она спросит что-то ещё. Вынудит рассказать подробнее — ожидая вопросов, Джон уже прокрутил в голове несколько вариантов и заготовил ответ. Но Морган снова ничего не спросила, лишь приподняла ткань выше — пришлось помочь ей и стянуть футболку самостоятельно. Почувствовав новое касание, Джон опустил взгляд, рассматривая движущуюся по его торсу руку. Кончиками пальцев Морган огладила почти каждый шрам — следы, оставленные обломками, осколками стекла или металла… Всем тем, что мог отпечатать на теле человека достаточно мощный ураган. Так он сказал, и это не было неправдой. Просто не всей правдой.
— Тебе не нравится? — спросил Джон.
Она подняла на него глаза. Не улыбнулась, но лицо её выражало заинтересованность и словно бы неозвученный вопрос — «сам не догадываешься?»
— Наоборот. Ты похож на статую Давида, надеюсь только, достоинство у тебя не таких скромных размеров.
— По эстетическим нормам древних греков, у Давида с этим полный порядок.
Уже расстегнувшая его ремень Морган вскинула голову.
— Если ты вылеплен по эстетическим нормам древних греков, то, боюсь, мне придётся уехать.
Она игриво расстегнула пуговицу, указательным пальцем оттягивая и джинсы, и бельё. Жест получился даже изящным, Морган глянула на то, что хотела увидеть, и вновь подняв голову, улыбнулась так счастливо, что Джон не выдержал и тоже улыбнулся.
Сколько они уже знакомы? С Хойт намного дольше… И он любил Хойт, наверное, как можно любить близкого родственника. В той любви было много уважения и совсем не было страсти. Так почему с Морган иначе? Как начать верить в то, что это по-настоящему? Что его влечёт к Морган, потому что это Морган, а не потому, что через неё он решает свои проблемы. Когда она касается его, глубокая влюблённость вспыхивает столь ярко, что кажется — он так и будет тянуть. На сколько лет ещё это затянется? До той поры, пока он не проколется на чём-то и Морган не выяснит правду?
Она возненавидит его. За то, что сблизился с ней и — даже если это она повалила его на постель и забралась сверху — за то, что спал с ней.
***
— Ты знаешь Майкла Гриффина?
Сначала Джон молчал. Морган вышла на работу и если звонила ему, то только за тем, чтобы предупредить о приезде.
— А должен?..
— Он выкупил автомастерскую за городом. Коллекционер, зарабатывает этим на жизнь. Вроде как приехал из Флориды…
Ещё несколько секунд Джон слушал, как она перебирает бумаги. Ничего не отвечал. Обычно, если немного помолчать, люди сами давали ему то, от чего он мог оттолкнуться и выстроить нужную версию.
— Он ищет Джона Хейза. Тебя?
Он перебирал в голове варианты так напряжённо, что ощущал, как собираются складки между бровей. Одно неверное слово — и всё порушится…
— Не хочешь его видеть? Так на тебя похоже… Я взяла номер, перешлю тебе через несколько минут.
На фоне послышались ещё голоса — Джон ждал того, что она отключится сама. И ничего не придётся говорить.
— Вернулся шериф. Перезвоню.
Услышав характерный писк, коротко выдохнул. Бросил телефон на кровать, помассировал виски. Если вновь одолеет головная боль, думать станет сложнее… Хотя о чём тут думать? Нужно собрать вещи и уехать. Джон вытащил из нагрудного кармана документы — ради них он выполнял двойную норму работы, на которую вряд ли согласились бы другие. И получал тройную оплату. Они же его и выдадут?..
Опять помассировал виски и потом застыл, пытаясь найти хоть что-то, за что можно ухватиться. Как раньше… Раньше ему всё удавалось, он ничего не нарушал, никому не создавал проблем, поэтому полиция его не трогала. И пока он не делал ничего странного, вероятность того, что Морган станет его проверять была не так уж высока. Она не должна иметь на это права. Байки о том, что копы пробивают в своей системе новых друзей и бойфрендов дочерей — просто так, потому что хотят, — далеко не всегда правдивы. Это незаконно. В каждом штате свои правила и законы — во Флориде их ещё в академии предупредили, что за подобные фокусы можно лишиться работы. Конечно, служба шерифа округа Брустер — не полиция Майами, но, несмотря на очевидную разницу, общее между всеми департаментами штатов всегда существовало.
По личному опыту Джон знает, что быстро просмотреть информацию о человеке полицейский может через компьютер автомобиля. Фотографии там не видно, из опознавательных признаков только рост, вес, цвет глаз и волос. В основном сотрудников интересуют имеющиеся ордера и история вождения. Чтобы получить конфиденциальную информацию нужно переключиться на сервисный канал, и диспетчер выдаст полные сведения. Но для этого должна быть причина. Какое-то основание. Поэтому главное — не развязывать полиции руки…
Обнаружив вместо разыскиваемого Хейза кого-то другого, некто Майкл Гриффин развяжет руки местному офису шерифа. За ними может подтянуться куда более опасная полиция Эль-Пасо, а следом и ФБР.
Но всего этого может и не случиться… А он не хочет уезжать. Когда перед носом замаячила реальная перспектива покинуть здешние места, в груди начало неприятно клокотать. Он уже привык. Привык ко всем, не только к Морган. Он всё время думал, что это не проблема — случись что, и уедет. А не успеет — так тому и быть. Ареста он не боится до сих пор…
Он же сам этого хотел? В самом начале хотел, чтобы Хойт точно знала, где он. Чтобы он был нужен хотя бы ей. И неважно, что произойдёт с ним потом… Джон посмотрел на плотно закрытую дверь трейлера, словно вспомнив о чём-то. Важно, чтобы это не затронуло Хойт. Вот ради чего он должен уехать…
Вероятнее всего, она подчистила хвосты и в меру сил обезопасила себя, но если кто-то докопается до того, какие именно отношения их связывали, — Хойт арестуют вместе с ним. За то, что несколько лет укрывала беглого преступника.
Бесцельно побродив по трейлеру — час? может, два? — Джон взял телефон и вышел наружу. Пока ещё никуда не собираясь — первые отголоски боли уже пульсировали в висках, ему понадобился свежий воздух. Пахло дымом и жареным мясом, откуда-то доносился негромкий смех, Джон сел на деревянную скамью, борясь с желанием потереть глаза. Перед этим стоило бы вымыть руки и… Приближающегося человека он заметил в первые же секунды. Застыл, выжидая. Человек почти бесшумно опустился на скамью, но ничего не сказал. Он показался смутно знакомым, будто бы Джон видел его раньше, а вспомнить, где именно, никак не мог… Игра воображения? У него хорошая память на лица, хотя в этом лице и не было ничего особенного: выделялись разве что очки и свежая ранка на губе, всё остальное — чёрные волосы, умеренная щетина, тёмно-карие глаза. Одежда как у многих местных и скрытое оружие… Тоже как у многих местных.
— Привет. — Незнакомец протянул ему руку.
Пожав её, Джон ничего не ответил.
— Меня зовут Майкл Гриффин, сейчас я занимаюсь тем, что перекупаю старые уникальные автомобили, реконструирую их и перепродаю по цене выше в два-три раза.
— И зачем мне это знать?
— Потому что вы не Джон Хейз. Во всяком случае, не тот Хейз, который мне нужен. Я сказал всем, что приехал сюда ради заброшенной автомастерской, но на самом деле я шёл по его следу. Мастерская показалась мне выгодным вложением, только и всего. Там я могу отыскать уникальные детали для своих уникальных авто…
— Зачем вы мне это говорите?
Вот и всё? По телу прошла испарина, но, не подавая виду, Джон дышал спокойно и глубоко.
— …У меня заказ на «Форд-Фэйрлайн 500», Джон Хейз владеет этим автомобилем. Сам он исчез после урагана Ирма, но я точно знаю, что он не мёртв, поэтому ищу его. Я не полицейский, не частный детектив, и мне всё равно, кто вы, для хорошей сделки мне нужен Хейз, вы дадите мне зацепку?
Джон смотрел на него и привычно молчал. Иначе говоря — «я пришёл сюда вслед за документами, мне плевать на тебя, мне лишь нужно знать, у кого ты их купил». Так? А как же ваш гражданский долг, мистер Гриффин? О людях, живущих под чужими именами, принято сообщать…
С другой стороны, если Гриффин федеральный агентом, то зачем ломать комедию? Федеральному агенту нет никакого смысла в том, чтобы выкупать в округе недвижимость и даже жить тут. Наблюдать за ним? Зачем? Зачем смотреть на то, как он работает в чьём-то доме, как перебирается сюда, чтобы бегать на свидания и заниматься сексом с новой подругой? Зачем позволять ему спокойно жить?
Гриффин имеет отношение к их ЧВК? Но для ЧВК Джон мёртв, даже если каким-то невероятным образом они выяснили правду через столько времени, зачем одному из них задерживаться здесь? По слухам местных из Алпайна — коллекционер появился в старой мастерской довольно давно. Джон не обращал на это внимания, а значит, был уязвим. Если Гриффин из ЧВК, почему не добрался до него раньше?
— Нет. — качнул головой Джон. — Я понятия не имею, о чём вы говорите.
— Вот оно что. Я понимаю, ложь — это защитная реакция. Но в ваших же интересах не привлекать к сложившейся ситуации полицию, а просто сказать мне, где вы взяли документы. Возможно, Хейз сам и продал их? Мне не нужны копы, с ними всегда много мороки. Мне нужна машина и деньги.
Что именно с ним не так? Джон отнёсся бы с подозрением к любому человеку, но этот и вовсе включает у него внутри красный свет: его хочется раздавить и уничтожить, как нечто чуждое, не вписывающееся в уже привычную обстановку. Странное чувство… Тоже не слишком-то знакомое.
— Ваша подруга уже переслала вам мои контакты?
Джон кивнул. Реально ли избавиться от него, просто дав информацию?
— Заставить вас я не могу, могу только обратиться к копам. Подумайте некоторое время… Я буду в баре. Как ваш добрый сосед по кемпингу.
Он действительно направился к бару. Джон проследил за его фигурой — довольно крупной. Если для этого типа Джон беглый преступник, скрывающийся за чужой личиной, то разумно ли вести себя с ним так панибратски, да ещё и пытаться шантажировать? Джон достал телефон, действительно увидел сообщение от Морган. Растёр виски. Ему нужно было подумать…
И решить, наконец, что со всем этим делать.
***
Хойт повернула кресло так, чтобы сквозь прорези в жалюзи на двери ей было видно Салливана. Он слишком долго окучивает одну из её детективов — бедняжка сейчас описается от радости. Кому-то придётся вытирать лужу…
— Говорят, тебе разбили лицо и ты убирала шрамы с помощью хирургии. Это правда?
Хойт нехотя скосила взгляд. На её столе сидел специальный агент Ривера. Буквально. Зашёл, сдвинул все бумаги в сторону и осквернил её стол своей пятой точкой.
— Правда.
— Говорят, это уже не впервой. Правда?
— Правда.
Ривера вдруг встал. Прошёлся по кабинету, едва ли не маршируя, и замер позади её кресла.
— На кого это ты смотришь, Алисия?
А вот это было неожиданно и немного неприятно. Ей казалось, что если и смотрит — то незаметно. Для всех остальных она просто заполняла бумаги.
— На детектива Грин. Всё, что она сегодня делает — это болтает.
— А не на подтянутую ли задницу того, с кем она болтает? Он ведь сейчас вроде отстранён… Или как вы с ним порешали? Что он здесь делает?
— Оценка задницы сержанта Салливана будет твоим единственным полезным делом за сегодня? Ты тоже только болтаешь.
— Тебе, чтобы соперничать с сисястой Грин, надо вколоть ботокс…
Он не успел закончить.
— Я уже вколола на прошлой неделе.
На лице Риверы мелькнула обескураженность, однако он быстро улыбнулся.
— Да? Не помогло.
Хойт повернулась в кресле, заставив его чуть посторониться. Протянула руки и обхватила ладонями его лицо — Ривера нагнулся к ней неверяще и насторожённо. Их лица оказались слишком близко, и Хойт смогла разглядеть каждую пору. Аккуратно прихватила кожу внизу его подбородка.
— В Майами хорошие хирурги… Не хочешь сделать подтяжку? Я договорюсь о скидке.
— Мне это не нужно.
— Ещё как нужно. Овал лица поплыл, выглядишь старше своего возраста. — Она хлопнула его по животу, но всё-таки обнаружила там некоторую твёрдость. — Да и намечающееся брюшко тебя вряд ли украсит. Твоя жена развелась с тобой, потому что ты начал себя запускать?
— Потому что я ей изменял. С такими вот старыми кошёлками, как ты.
— Оно и не удивительно. Хочешь привлечь кого-то моложе — соответствуй.
— Хочешь сказать, что на
тебя клюёт молодняк?
Хойт обвела пальцем свой подбородок и развернулась обратно к столу.
— У меня нигде и ничего не висит. Я распечатаю тебе весь комплекс моих процедур и упражнений. Ты поймёшь почему.
Ривера уже набрал в грудь воздуха, явно собираясь что-то сказать, но заметил приближающуюся к кабинету Джину Палмер. Джина как-то неловко прошла между Грин и Салливаном, на миг разбивая их пару. Кажется, извинилась и вскоре переступила порог. Не постучала, а заметив Риверу, опять смутилась.
— Кое-что есть. Мы просмотрели записи нагрудных камер всех жертв. Вот эта девушка, — Джина положила на стол распечатанный скриншот, — контактировала с двумя жертвами из трёх. Офицер Перес останавливал её за незначительное превышение скорости, отпустил, штраф не выписал. Офицер Эдвардс остановил её почти по той же причине, заподозрил вождение в нетрезвом виде, но не обнаружил алкоголя в крови. Отпустил, штраф не выписал. На записях офицера Эрики Агилар мы её не нашли, но это не значит, что они не могли контактировать без камеры.
— Имя у неё есть? — Хойт передала распечатку Ривере.
— Мы пока не знаем её имени.
— Её останавливали дважды. — напомнила Хойт.
Без лишних слов Джина протянула ей планшет. Записи следовали одна за другой. Ривера склонился — пряди, качнувшиеся от его дыхания, защекотали Хойт щёку. Просмотрев всё от начала до конца, Хойт вернула планшет и подпёрла ладонью подбородок. Девица на видео умела заговаривать зубы. Мелкая, щуплая, со светлыми волосами. Она вполне могла вписаться в характеристику убийцы — не вызывает опасений. В полицейской академии учат тому, что опасения должны вызывать все. Стандартное практическое упражнение — курсант останавливает машину, в салоне крупный мужчина и женщина. Видя угрозу только в мужчине, курсант уделяет мало внимания женщине и «погибает» именно от её руки. На первый взгляд, испытание проще некуда, но инструкторы сделают всё, чтобы запутать испытуемого.
Никогда нельзя оценивать других, как людей, неспособных причинить вреда. Слишком молодой, слишком старый, инвалид, приятный мужчина или красивая девушка? Опасны все, кто такими не кажутся.
В их случае есть несколько нюансов: судя по тому, как нанесены раны, убийца был выше и крупнее жертв. Но с высоким и крупным они вели бы себя иначе, они бы боролись, а вот от девчонки не ждали подвоха и умирали быстро. Кто-то на вид безобидный — вроде неё — мог быть приманкой.
— Она лебезила, рассказывала печальные истории и старалась понравиться. — Джина сунула планшет под мышку. — Они жалели её.
— Они плохо выполняли свою работу. — Хойт поднялась, глянула на Риверу, который на удивление всё время молчал. Обычно он не упускал возможности вставить свои ценные замечания. — Пойдём, покажешь мне
все свои наработки. Пресса опять прокатывается по нам катком, отделу по работе с общественностью надо чем-то отстреливаться.
Удивительно тихий Ривера придвинул её кресло вплотную к столу и пошёл следом. Всегда бы он держал рот на замке — цены бы ему не было. Но задача оказалась невыполнимой, стоило им приблизиться к Салливану: Ривера хлопнул его по плечу. Тревис обернулся, смерил его не сказать что приветливым взглядом.
— Осторожнее, сержант. — Ривера зашептал, но детектив Грин уже заняла свой стол, а остальные вряд ли могли услышать их, даже если бы захотели. — Харассмент на работе дело паршивое. Если эта хищница, — он кивнул на Хойт, — начнёт домогаться вас в открытую, то не стесняйтесь и сразу сообщайте мне. Мы вместе напишем на неё заявление. Чтобы раз и навсегда зарубила себе на носу: тайком оценивать зад подчинённого — неэтично.
Салливан посмотрел на Хойт. За всю жизнь ситуаций, когда ей хотелось провалиться сквозь землю, было не так уж и много. Сейчас произошла одна из них.
— Заявление… Например, такое, — Салливан вновь глянул на Риверу, — какое пять лет назад писала на вас специальный агент Лора Брукс?
— Да, — активно закивал Ривера. — Меня после этого отправили на кучу разных семинаров по коррекции поведения. И теперь я ни-ни, даже в мыслях не держу!
— Похвально. Вы так многому научились. — Салливан вывернулся из его хватки.
— Обращайтесь. — Сразу после Салливана его рука переместилась на плечо Хойт. Под лёгким давлением Хойт развернулась — не сопротивляясь, чтобы Ривера замолчал и они наконец ушли.
В отражении стеклянной двери Хойт видела, что Салливан смотрит им вслед. Не успели они отойти достаточно далеко, как снова раздался голос — на этот раз Салливан обращался к едва ли успевшей что-то понять Грин:
— Ваш новый консультант от ФБР — придурок.
Джина, всё это время растерянно наблюдавшая за ними, дёрнула губами. А услышав ответ, и вовсе улыбнулась.
— Мы знаем.
