Хамелеон

      Джон слушал полицейскую частоту, словно журналист в поисках хорошего материала. Правда, в отличие от журналистов, он и сам толком не понимал, чего ищет. Кларка? Но Кларка не надо искать…       Если бы Кларк хотел — давно появился бы сам.       Сперва всё выглядело обычной пробкой — ближе к Рождеству Майами заполнялся туристами, и на дорогах становилось куда теснее, чем обычно. Только подъезжая ближе, можно было понять, что путь перегородили полицейские крузеры. Слушая короткие гудки и попискивание, Джон устало провёл ладонью по лицу. На песке возле его парковочного места красовался огромный снеговик, огоньки на пальмах горели даже днём, у магазина с рождественскими сувенирами лежал искусственный снег… тем временем жара стояла такая, что плавились мозги.       Майами не был бы Майами, если бы в эпицентре предрождественского безумия и жары кого-нибудь не убили. Уровень преступности зашкаливал, уровень раскрываемости тяжких преступлений тоже зашкаливал, поэтому любимым занятием Бэйли стало заигрывание со статистикой — «посмотрите, как было раньше, и как стало сейчас. Всё потому, что я — ваш мэр». Очередное лукавство. На самом деле всё потому, что тяжкие преступления в приоритете и потому что в отделах, которым падают такие дела, не держат дураков.       Джон посмотрел на календарь — он знал, по каким дням дежурил Кларк. Первое, что он сделал по возвращении в Майами, — узнал о Кларке. Он в курсе не только его расписания и имён его детективов, он представляет, как они работают: по поводу Родригеса сказать можно немного, а вот детектив Салливан на особом счету и у лейтенанта убойного отдела, и даже у капитана их участка. Джон сосредоточился на Салливане, потому что тот нравился Кларку. Это не было ревностью… Скорее, некоторой завистью — существование Тревиса Салливана Кларк никогда не игнорировал. С тех пор, как Джон вышел из «тюрьмы», прошло почти два года — Кларк продолжал делать вид, будто его не знает. К сожалению для Кларка, Джон его знает, а потому может видеть хотя бы издалека.       Джон припарковался так, чтобы хоть немного понимать, что происходит на сцене преступления. Если все детективы Кларка на вызовах, тот приедет один, если на вызове сам Кларк, приедет детектив Салливан или детектив Родригес…       Джон ошибся. Они приехали втроём.       — Какой-то турист…       Он услышал обрывок фразы и опустил стекло. Всё, что удалось узнать, — при попытке угона застрелили гражданина Франции. Тело осталось на проезжей части, машину то ли всё-таки угнали, то ли бросили где-то недалеко. Джон прищурил глаза, пытаясь рассмотреть что-то на сцене — стоило Кларку и детективам выйти из машины, они тут же принялись писать в блокнотах. Стандартная процедура: подробно записывают всё, что видят, к примеру, время прибытия и даже какая в это время была погода. Потом Кларк подошёл к телу и, не трогая его, осмотрел мятый бумажный пакет, торчащий из кармана брюк. Пакет Джон не спутал бы ни с каким другим — на нём точно маркировка кондитерской, в которую он заезжает перед работой. Кафе совсем рядом — и пешком можно дойти. Наверняка именно этим займётся кто-то из детективов, когда закончит на сцене…       Потом Джон всё время думал об этом. Доехал до мэрии и даже успел выслушать недовольства мэра. Бэйли частенько зовёт его к себе в кабинет, когда хочет проговорить что-то вслух или просто повозмущаться.       — Пусть стреляют друг друга в подворотнях, — негодовал мэр, — какому психу стукнуло в голову убить туриста средь бела дня прямо на дороге?!       Джон кивнул, и Бэйли снова заговорил.       — Забрали бы машину… Зачем нужно было его убивать?!       Джон кивнул опять. Когда Бэйли не в духе, настроение портится у всех вокруг, но сейчас Джон целиком и полностью поддерживал его. Убивать было незачем. Это не похоже на личные разборки, просто бессмысленное убийство человека, прилетевшего на праздники.       Но уже через минуту мысли снова упёрлись в одно: кто-нибудь сходил в кондитерскую? Кларк пойдёт туда?       — Хотите кофе, сэр?       Сидящий в своём кресле Бэйли удивлённо дёрнул чёрными бровями.       — Такая жара…       — Я принесу со льдом. Из кондитерской, которую вы любите.       — Только не пропадай надолго, — ответил Бейли и, прежде чем Джон вышел, снял трубку телефона. Кажется, очередь выслушивать недовольство настала для кого-то другого.       …Подъехав к кондитерской, Джон засомневался — стоит ли выходить из машины? Что он делает? Зачем он это делает? Кларк не хочет видеть его и без всяких «случайных» встреч. Это нечестно — подстраивать всё так, чтобы Кларк остался без права выбора. Но, в конце концов, с большой вероятностью они и не встретятся. Кларк либо уже был здесь, либо придёт позже, либо пошлёт кого-то из своих детективов…       Просидев в машине около тридцати минут, Джон понял, что опять ошибся. Они пришли вдвоём. Кларк и детектив Салливан.       За время тишины мысли уже сдвинулись в сторону: Джон думал о мэре, и о «Лексусе», от которого тот не позволил ему отказаться, — он даже сейчас не понимал, как кто-то смог уговорить его принять такую дорогую вещь. Всё испарилось, стоило Кларку вырулить откуда-то, на ходу поправляя солнцезащитные очки. Почему Кларк снова был не один, Джон понять так и не смог. Когда Джон сам служил в полиции, случалось, что патрульные не могли дождаться детективов из убойного, потому что все они, включая сержантов, были на вызовах. Приходилось кому-то выходить не в свою смену… Эта работа — круглосуточная.       Кларк открыл дверь, и из кофейни донеслись слабые отзвуки музыки — рождественский плейлист стоял на повторе с начала месяца и волей-неволей Джон выучил его наизусть. Он прикоснулся к ручке дверцы и почти надавил на неё, но всё-таки остановился. Прижал затылок к подголовнику. Так что он делает? Выключив кондиционер, просидел на месте довольно долго… Что бы он ни делал, стоило либо делать это быстрее, либо не делать совсем.       Выйдя из машины, Джон хлопнул дверью. В кафе на него дохну́ло прохладой вместе с запахом выпечки — в глаза бросился огромный пряничный домик, переливающийся разноцветными огнями, из-за которого едва-едва виднелся Кларк. Джон сделал ещё несколько шагов, замечая теперь и владельца кондитерской. Тот стоял за кассой, сокрушённо зажав голову ладонями.       — …Что будет, если он придёт за мной? — мямлил владелец.       — С вашими показаниями он не придёт — он сядет за убийство. — Кларк доверительно похлопал владельца по плечу. — Меньше пожизненного ему не дадут, но мы можем рассчитывать и на большее — если свяжем с ним другие ограбления со смертельным исходом, то Гектор получит смертный приговор.       Владелец покачал головой, беспомощно морщась.       — Нет, я не могу… Что будет, если вместо него придёт кто-то другой?       Кларк уже набрал в грудь воздуха, видно, собираясь поддать красноречия и обработать пожилого владельца с куда большим старанием.       — Погиб человек…       — Вы всё-таки пришли!.. — Владелец поднял голову и вперил в Джона такой взгляд, словно он был его последней надеждой.       Последовал ещё один вздох от Кларка, но первые секунды тот не оборачивался. Джон, напротив, задержал дыхание. Старик застал его врасплох… Он уже подумывал сесть в машину и уехать: его заметил только детектив Салливан, склонившийся над монитором, — наверное, просматривал записи с камер наблюдения. Пожалуй, если бы не упирающийся владелец, выдавший его своим возгласом, Джон уже вышел бы на улицу.       Взгляд упал на шею Кларка, и почему-то именно это помогло выдохнуть. Выдохнуть, но отнюдь не успокоиться — под кожей Кларка бился пульс, если бы Джон прикусил его за загривок, то наверняка смог бы поймать этот ритм. Таких мыслей он от себя не ждал — если даже в этой ситуации он примеряется к его шее, то заходить сюда не просто не стоило, а было строго противопоказано.       «Не будь таким…»       Это же у Шейна стояло на всё, что двигалось и не могло ему сопротивляться. «Не будь таким, как он».       Сначала Кларк развернулся в три четверти, с выражением лица «и кто посмел мне мешать», но замер, как это говорят? Точно увидел саму смерть? Он был не так уж и неправ. Развернувшись полностью, Кларк чуть приоткрыл рот, наверное, собирался что-то сказать, но слов для Джона Дориана у него не нашлось даже сейчас. Кларк сделал шаг вперёд, и удивительно, но захотелось отступить — Джон буквально заставил себя не двигаться с места. Минуты не прошло, как он ругал себя за взгляд, брошенный на шею Мартина Кларка, однако сейчас сам Кларк разглядывал его так, что если бы они ещё учились в школе — к щекам прилила бы кровь. А может, и к чему другому…       Кларк даже чуть нагнулся, начиная сканировать его взглядом с самых щиколоток… Он задержался где-то на уровне паха, наверное, пытаясь понять, нет ли скрытого оружия, однако Джон расценил бы это иначе, будь на то его воля. Скользнув взглядом по животу, груди и шее, Кларк наконец-то остановился на его лице, улыбнулся уголком рта — Джон так давно не видел эту ухмылку…       — Если глаза меня не обманывают, всё, что ты делал там, — это качался. — подытожил Кларк. — Жаль, что мускулы нарастить ты можешь легко, а вот мозги — нет.       Именно это Джон должен был услышать после двенадцати лет тишины. Рта не успел открыть — кое-кто уже прошёлся по его умственным способностям. И именно благодаря этому он вдруг понял, как ему одиноко. Прямо здесь — в Майами. Почти всё время Джон проводил в компании мэра и его сотрудников, но даже не осознавал, что чувствовал себя при этом, как единственный человек на многие мили пустоты.       — Как ты меня узнал?.. — поинтересовался Кларк. — Я с трудом вспомнил твоё лицо.       Джон едва заметно вздохнул. Нет, он не ревнует к детективу Салливану, он завидует тому, что у Салливана есть. Наверное, лица Салливана Кларк не забывал.       — Узнал со спины, потом услышал голос. — ответил Джон.       Конечно, узнал, ведь он не только смотрел на Кларка со стороны, он видел его во снах, он не забывал его с тех пор, как полюбил. Однако если бы не освежал и не подпитывал свою память, помнил бы он его лицо так же ясно и детально, как сейчас? Помнил ли он Кларка раньше, когда все мысли были заняты Шейном?       Так и не сумев ответить самому себе, Джон подошёл ближе к прилавку. Посмотрел на владельца, потом коротко — на Кларка.       — Я ведь могу сделать заказ?       Кларк пожал плечам и отступил, ни на секунду не переставая кривить губы то ли в надменной, то ли в снисходительной ухмылке. Владелец скрылся из вида. Пока Джон дожидался заказа, детектив Салливан закончил с проверкой компьютера и поднял голову.       — Кларк Кент… — Он улыбнулся и постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов.       Джон догадывался, что это значит: после убийства прошло всего несколько часов, а у них уже есть крепкая версия того, что и как произошло, есть явный подозреваемый и надёжный свидетель. Обычно всё происходит пускай не так быстро, но и не медленно. Преступники ждать не будут, это Майами, за одним убийством последует другое, за вторым — третье. Если на дело затрачивается слишком много времени, нет ни улик, ни свидетелей и даже за вознаграждение никто не стуканул — скорее всего, раскрыто оно так и не будет.       — Его уже, должно быть, арестовали. — Отозвался Кларк. — Родригес вышел отсюда недавно, прими Гектора вместе с ним. Допрос тоже проведите вдвоём — Родригес его сочувствующий брат-латино, ты всеми силами пытаешься довести дело до суда. С такими доказательствами даже адвокат — будет он или нет — предложит ему пойти на сделку.       Некоторое время детектив Салливан удивлённо смотрел на него. До тех пор, пока Кларк не понял, что́ не так: он говорит это при постороннем. Кларк махнул Салливану рукой, что, вероятно, означало «всё нормально, иди», поэтому Салливан поднялся и вскоре скрылся за дверью.       Можно сказать, что они остались наедине. Кларк уже не ухмылялся и ничего не говорил; в отличие от многих, Кларк всегда выдерживал его пристальный взгляд, но сейчас отвернулся к окну, будто увидев там нечто интереснее. К прилавку вернулся владелец с заказом, Джон взял два больших холодных стакана и, расплатившись, на несколько секунд замер. Кларк смотрел только на владельца, наверное, ожидая, когда сможет остаться с ним наедине и продолжить свою обработку. Что теперь? Какой был смысл сюда приходить? Неужели он не понимал, что смысла не было?       Сев в машину, Джон первым делом поставил кофе в подстаканники. Включил кондиционер и плавно тронулся с места, а мгновение спустя затормозил так, что если бы не прочные крышки — весь купленный кофе расплескался бы по салону. Он вообще не понял, откуда выскочил Кларк — вышел с чёрного хода? — тот перегородил ему дорогу с видом, будто каждый день останавливал машины таким экстремальным способом.       Едва успев отдышаться, Джон проследил, как Кларк дотрагивается до наверняка нагретого корпуса его «Лексуса» — с интересом, точно впервые видел, — и складывает губы в ту ухмылку, по которой Джон так скучал.       — Мне нравится машина…       Джон молчал. Единственное, что он хотел спросить вначале — «ты дашь мне проехать»? — но Кларк присел на край капота, не позволяя даже завести двигатель. То глубинное разочарование, какое возникло в кондитерской, сменилось зыбкой надеждой, что проехать ему всё-таки не дадут.       — Хочешь, покажу свою? — Кларк достал ключи от «Феррари». — Но сначала мне надо закончить с тем старым латино из кафе. Ты подождёшь?       Джон ждал возвращения домой так долго, что разочарование не просто сменилось надеждой — разочарование полностью вытеснило ощущение какой-то сказочной нереальности происходящего. Ему не нужно утешение или физическая близость, он сможет согреться и тем, что есть.       Главное, чтобы оно было…       Лишь бы этого не было.       Сначала Джон проверил обычные традиционные места тайников и закладок — кабинет, стол, полы. Простучал стенки, облазил чердак, крышу, вентиляцию. Проверил все плиты, плинтуса вдоль стен и у порогов, вход в подвал, зоны коммуникационных колодцев. Вошёл в мастерскую, пошарил в станках… Ничего нет. Нигде, ничего и никого. Полностью осознав безнадёжность положения, Джон в очередной раз угрюмо вздохнул. Больше, чем остальное, его интересовал тот второй… Любовник Гриффина. В прежние времена он отдал бы всё за то, чтобы увидеть Кларка. Но теперь… Это не может быть Кларк. Это не должен быть Кларк. Кларка нет… Он повторял себе это почти два года. Из ниоткуда возникший коллекционер Майкл Гриффин есть, а «Кларк» рядом с ним — всего лишь выдумка. Игра ума…       Как и параллель между Майклом Гриффином и Майклом Грейсом, которого Джон застрелил в Майами. Имя распространённое, но раньше, когда Джон слышал его, ничто не напоминало о городе и людях, с которыми он уже попрощался.       Джон машинально провёл рукой по шее… Майкл Гриффин подкинул на неё груза. Огляделся: старая семейная мастерская, явно не входящая ни в какие холдинги. Пока всё, что он увидел в доме, не противоречило словам Гриффина. Коллекционер, выкупил захламлённую, никому не нужную мастерскую в попытке найти здесь детали для старых авто.       По стандартной схеме Джон проверил плинтуса и простучал стены. Потом приблизился к стеллажу и взял в руки мегаомметр. Бесцельно повертел, переключился на ящик с инструментами. Хотя он не знал, что должен найти, но всё казалось настолько нормальным, что почти вызывало злость. Всё обычно. Здесь полный порядок, здесь ему нечего искать…       Остаётся только посмотреть на друга Гриффина, дать Гриффину информацию, которую тот ждёт, и послать куда подальше. Если Гриффин федерал, то пусть приходит и пакует его прямо перед Морган — что маловероятно, ведь Гриффин до сих пор этого не сделал. Не сделал вообще ничего, что могло навредить. Если Гриффин кто-то из его прошлого, то вывод такой же — тот ничего не сделал.       Джон просмотрел справочники, обследовал ещё несколько мест, казавшихся ему подходящими… И, не найдя ничего хоть мало-мальски интересного, направился к двери.       Системы слежения здесь, похоже, нет. Хотя методы обнаружения непрошеных гостей разнообразны, Джон не смог бы обойти их все даже при желании. Так называемые «контрольки» — волосок на двери, расставленная в определённом порядке мебель, даже пыль на стеллажах может «рассказать» владельцу мастерской, что кто-то побывал в его доме.       Джон прикоснулся к дверной ручке и обернулся проверить — не оставил ли он следов обуви на полу. Но задержался гораздо дольше планируемого…       Пол был чистый. На стеллажах — та самая пыль, которая может его выдать, все книги, кроме справочника по «Форд Майнлайн», были пыльными… А пол чистый. Даже в основном доме он не такой чистый, как здесь.       Почему?       Отпустив ручку, он шагнул обратно. Присел на корточки, сосредотачиваясь теперь исключительно на полу: металлические плиты были прямоугольные, можно простучать их все и ничего не найти — под всеми ними одинаковый объём пустоты. Джон встал, осматривая всё то, что могло прикрывать тайник: стеллаж, подъёмник, древнего «Жука» явно не на ходу. Ещё один раритет он заметил не сразу — настолько проржавевший «Форд» без колёс, что Джон даже не смог определить его модель.       Сначала он обследовал подъёмник, потом подошёл к «Жуку», снова стянул брезент и на этот раз облазил его куда старательнее. В конце концов упёрся в капот руками и осторожно перекатил «Жука» назад. Присел рядом с теми плитами, которые находились под его колёсами и попытался их приподнять. Первая не поддалась, а вот вторую он сумел сдвинуть… Плиты лежали не на земле и не на цементном основании, а на каркасе решётчатого типа — несущей решётке. Простукивать их все действительно было бесполезно, а поднимать каждую плитку — долго по времени. Поэтому при таких условиях закладка Гриффина стала идеальной — Джон вытащил из-под плитки распечатки листов и принялся тщательно их изучать.       При первом беглом просмотре он ничего не заметил. Просто информация по коллекционированию раритетных автомобилей: правильно отобранные для коллекции винтажные авто, прогноз, изменение цен…       Джон увидел нечто странное, только пробежавшись по тексту глазами ещё несколько раз: складывалось впечатление, что Гриффин учился быть коллекционером. Будто по справочникам, которые он и спрятал в тайник. Джон дёрнул рукой с листами в какой-то абсурдной попытке отогнать все лишние догадки. Если Гриффин не тот, за кого себя выдаёт, то и описанный Морган «Кларк» может быть Кларком реальным, из плоти и крови. Но нет…       Кларк из плоти и крови уже давно показался бы ему и слишком доходчиво объяснил — «я вернулся». Уехал и опять вернулся… Как тогда — в заброшенном поселении неподалёку от Алпайна. Сколько здесь живёт этот Гриффин? Морган сказала, он приехал недавно, а потом назвала дату, и Джону показалось — давно. Если бы Кларк приехал вместе с ним, то Джон увидел бы его даже не в первые дни — в первые же часы. Потому что Кларк зол и потому что «Джон Дориан не может существовать отдельно от него». И даже Морган не смогла бы приезжать к нему спокойно.       Ведь так?..       Кларк ведь был зол, когда уезжал? Джон ещё раз просмотрел листы, затем предельно аккуратно сложил их обратно — так, как было. Поставил на место плитку и перекатил машину.       Ему нужно найти общественный вай-фай и глянуть кое-что ещё. Слишком многолюдные точки сразу отметаются — вместе с вай-фаем там полно камер. Надо отыскать нечто среднее: и там, где он не примелькается — где будет достаточно других людей, и там, где камеры не распознают его лицо. Вариантов было немного. Новости о Хойт он просматривал и раньше, но в этом вряд ли можно было углядеть что-то подозрительное — тема со скандальным ЧВК всегда на слуху. Теперь он хочет поискать про другое… Всех, кто был связан лично с ним и с ЧВК, либо судят, либо убили. Тем, кто выжил и не попал в лапы федералов, не должно быть до него никакого дела. Они и так балансируют на самом краю, даже с учётом, что именно он помогал Хойт подтолкнуть их к этому краю, стали бы они рисковать? Если уж не смогли добраться до неё, то уж искать «мертвеца»…       Выбравшись с территории мастерской, Джон сел в машину и снял перчатки. Помедлил, не заводя двигатель. Может ли Гриффин жить рядом, ничего не предпринимая, чтобы дождаться удачного момента и потом списать всё на несчастный случай? Если бы знать наверняка…       Тронувшись с места, он поехал в соседний Джефф-Дэвис и нашёл там самое большое кафе. Не заходя внутрь, попробовал подключиться к сети — удалось, но телефон, похоже, снова придётся сменить.       Первое время он просто лазал по сети, стараясь зашифровать реальные запросы: смотрел горячие репортажи прошлых лет, что угодно с тематикой, приближённой к ЧВК. И только когда прошло время, стал набирать то, что ему нужно… На самом деле он не знал что. Одно из первых, на что он нарвался, — стрельба в полицейском департаменте Майами. Это произошло всего несколько часов назад, полицейским был ранен агент ФБР, а следом выстрелила коммандер Элисон Хойт…       Джон смотрел в экран сначала с недоверием, а потом и с отрицанием. Попасть в отдел убийств — даже обычному человеку — не так-то просто. Лифт просто не поедет дальше, если не приложить к нему «ключ», а в комнату допроса подозреваемых вели особо охраняемым путём. Попасть на этаж к коммандеру секции уголовных расследований — непросто вдвойне. Попасть туда вооружённой… Кто вообще такое допустил? Преступная халатность могла стоить жизни не только «убийце копов», то, что погибла именно она, — счастливое стечение обстоятельств. Правда, Хойт и раненый агент ФБР с ним наверняка не согласились бы.       Джон чуть подкорректировал запрос — случившееся с Хойт огорчало и сердило его, но даже в этот момент в его памяти ворошилось слабое, всё время ускользающее воспоминание… Он не мог понять, почему тот тип — Гриффин — показался ему чем-то неуловимо знакомым. Перебирал в памяти лица, но не приходил ни к каким выводам. Списывал всё на игру воображения, а затем опять начинал перебирать.       Джон вышел на статьи о ЧВК: начал со свежих, по ссылкам переходя к всё более старым. Бо́льшую часть он видел и раньше, ничего нового и цепляющего не находил. В конце концов его мысли вернулись обратно к Хойт — протерев уставшие глаза, Джон оторвал спину от ствола дерева вблизи кафе и поднялся с земли.       На звонки от Морган он не отвечал, их было не больше двух, но даже это показалось ему её немым упрёком — «больше я тебе звонить не собираюсь». Нужно найти способ и узнать о Гриффине по-другому — детектив отдела убийств прицепился бы к нему пиявкой и перелопатил всю биографию, начиная с раннего детства. Пусть у Джона такой возможности нет, но он не может оставить Гриффина в покое.       У них была связь на каком-то тонком неуловимом уровне, и когда Джон вернулся в Эль-Космико — Майкл Гриффин это доказал. Он общался с Морган в баре, так посмотришь со стороны — воркующие голубки. Джон поймал себя на странной мысли: ревность — это то, что он должен испытывать?       Заметив его, Морган развернулась на стуле. Посмотрела со смесью интереса и насторожённости… Даже не улыбнулась приветливо. И что этот тип ей такого наговорил?       Зато Гриффин широко улыбнулся, будто случайно встретив давнего друга:       — Мы снова встретились…       Как уж тут не встретиться, если Гриффин сам приехал туда, где Джон остановился?       — Ещё бы. — коротко ответил Джон.       Гриффин придвинул к себе большой запотевший стакан. Интересно, предложит выпить? Если нет, может ли это означать, что вместе с обычными поисками «Джона Хейза» Гриффин наводил справки о нём? Пытался узнать больше того, что нужно знать коллекционеру, гоняющемуся за старыми авто.       Гриффин словно раздумывал. Потом, подозвав бармена, кивком указал Джону на него.       — Что-нибудь выпьешь?       Выпить можно и воду. Гриффин специально построил предложение так, чтобы не показать лишнего ни ему, ни Морган? Или это уже лёгкое помешательство, и Джон видит подвох в любой обыденной мелочи?       Бармен передал ему меню, Джон открыл страницу безалкогольных коктейлей. Он вообще не должен был здесь находиться… Ветер разносил запах спиртного, и оттого Майкл Гриффин действовал ему на нервы особенно сильно. Поиск ответа уже давно лишил покоя, но то, с какой лёгкостью Гриффин может возникнуть в его жизни — как добрый сосед или старый знакомый — вызывало досаду и гнев.       Да кто ты такой?       Пусть не говорит с Морган, она тут вообще ни при чём, пусть исчезнет, будто его здесь и не было. Гриффин здесь совершенно лишний, чуждый и неправильный. Прямо как Джон Дориан, которого когда-то подобрал священник.       Подумав о Морган, он вспомнил и их последний разговор. Правильно ли спрашивать у Гриффина о его любовнике? Было бы лучше, если бы вопросы задавала Морган, но вряд ли она начнёт расспрашивать о таком по своей воле. Пока Джон молчал, Гриффин с Морган переговаривались о чём-то малозначительном, это было похоже на беседу о погоде — разговор ни о чём.       — Ты здесь не один? — вклинился в их разговор Джон.       Они посмотрели на него. Кажется, с удивлением. А Морган ещё и с плохо скрываемым недовольством. Что ей не нравится? То, что он уделяет внимание не ей, а партнёру Гриффина? Это может стать проблемой. И тоже начинает его раздражать.       — Сейчас один… Мне одиноко, — Гриффин странно выделил последнее слово, — поэтому Морган позвала меня сюда.       Она сама его позвала?..       — И куда он делся? — задал прямой вопрос Джон. — Тот, с кем ты сюда приехал.       — Уехал обратно во Флориду. Не уверен, что вернётся.       — Не выдержал наездов местной быдлоты? — спросила Морган, подпирая рукой голову.       Гриффин непонимающе пожал плечами.       — По-моему, ты придаёшь проблеме местной быдлоты слишком большое значение.       — Ты просто с ними не работал. И, как вижу, особо не пересекался.       — Может быть. Если их так взволновало произошедшее у дома Росс, то представляю, как они перевозбудились бы, узнав, что творилось в моём доме.       Недоумение, отразившееся на лице Морган, очень скоро сменилось кривой улыбкой.       — Бога ради, держи ты язык за зубами. Даже я не привыкла к такому. Не хочу однажды выйти в патруль и найти твой труп в кустах.       Джон смотрел на Гриффина так долго, что даже не расслышал его ответа. Он может тысячу раз ошибаться, но всё уже воспринималось странно: будто Гриффин говорил о Кларке. Будто он делал это специально. Поэтому Джон продолжал пристально его разглядывать. Что за глупая ревность? Глупое желание заставить его замолчать…       — Трахаю кого хочу, почему язык за зубами должен держать я?       — Потому что это не Флорида. — произнесла очевидное Морган. — Будь благоразумен.       Он не неблагоразумен. Он говорит это, потому что Джон не отрывает от него взгляда. Ведь так? Нет… Если бы всё было так, Джон не упустил бы возможности вбить очки в его морду.       Весь вечер Гриффин вёл себя как его друг — как их друг? — и продолжал укреплять общую легенду. Если в начале Морган держала Гриффина на расстоянии, то теперь преспокойно позволяла вешать себе на уши лапшу. Она больше не относилась к нему с подозрением, ведь он друг Джона Хейза. И Джон Хейз не отрицает это ни словами, ни действиями.       Когда всё закончилось, Джон остановил Гриффина у машины. Сунул ему в руку листок и был вознаграждён удивлённым взглядом — «что это значит?»       — Это информация, которую ты так ждал. Возьми и оставь в покое Морган.       Гриффин сыто улыбнулся. Как кот, пригревшийся на солнышке. Они совсем не похожи, но эта улыбка напомнила Уэйна — последний мазок на тщательно прорисованной картине.       — Что плохого я ей делаю? Морган не ребёнок, хотела бы не водить со мной знакомство — не водила бы.       Какой же абсурд. Этот тип ходит прямо у него перед носом, и от него невозможно избавиться законными методами — как от Шейна когда-то. Но если с Шейном всё было ясно, то Гриффин может оказаться вполне обычным человеком, трогать которого нельзя.       — Ты обещал исчезнуть. Выполняй обещание.       Никуда он не исчезнет. И так ли это нужно? Наверное, сам Джон не позволит ему исчезнуть, ведь он ещё не видел того, кто приехал с ним в Алпайн.       — Я обещал это тебе. Если тебе так неприятно, мы можем свести наше общение на нет.       Ничего он не сведёт. Сейчас Гриффин поедет домой и заметит, что кто-то побывал у него в гостях. Ведь он не Гриффин… Или всё-таки Гриффин? Если настроить его против себя, сложно ли будет подобраться к его любовнику в будущем?       — Вряд ли это возможно. — проговорил Джон.       — Я проверю. — Гриффин с улыбкой кивнул на листок. — Хотя верю и так.       Какая честь. Джон развернулся и двинулся к своему трейлеру. За спиной раздался хлопок автомобильной двери.       Может, Джон и злился на себя за свою беспомощность, но он совсем перестал понимать, за что на него злится Морган. Она не пробыла с ним наедине и часа — уехала под совершенно глупым предлогом, кажется, даже не пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное. Проводив её, Джон вернулся в трейлер и лёг поперёк кровати прямо в одежде. Хорошо у него получалось лишь одно — злиться на свалившегося на голову Гриффина. Злость вспыхнула с первой же минуты их знакомства и продолжала расти с невероятной скоростью; при виде этого типа Джон уже физически ощущал накатывающую волну гнева. Пожалуй, Гриффин второй после Морган, кто смог пробудить в нём хоть какие-то чувства. Теперь он не ощущал себя школьником, он вспоминал себя времён ЧВК и тех времён, когда Шейн показался перед ним в Майами… Всё происходило будто бы так же — тогда вместо Морган был Кларк, жизнь стала сносной, и её очень сильно хотелось жить, а потом всё стремительно полетело на самое дно, и он лишился не только привычной жизни, но и Мартина Кларка. Наверное, поэтому он испытывает ужасающее желание уничтожить Гриффина…       Стереть его, чтобы не осталось и следа.

***

      — …Открой глаза.       Болезненные толчки замедлились, а потом и вовсе прекратились. Веки дрогнули от напряжения, но глаза Кларк так и не открыл.       — Открой глаза!       Дрожь внутри возросла, однако страха не было. И отвращения не было. Поначалу была просто пустота, словно в нём что-то выключилось. Она начала заполняться постепенно: ему надо было что-нибудь сделать, как-то смягчить для себя «удар» и попробовать извлечь из своего положения пользу. Первые разы ничего не удавалось, и он принимал лишь сильные ритмичные толчки, однако, начиная с третьего, кое-что получилось: Кларк закрывал глаза и снова представлял Дориана. Так ярко и детально, что вслед за мозгом «увиденному» поверило и тело. Харрис немало удивился его возбуждению…       Сперва Харрис сам возбуждался с трудом, ему было сложно удержать это возбуждение и кончить: наверное, в конце концов его мозг тоже подстроился — тело начало искать привычный источник удовольствия где-то вблизи, а не в отдалении.       — Открывай. — снова повторил Харрис.       В щёки крепко вжались мозолистые пальцы — Харрис обхватил его лицо, и Кларк нехотя приподнял веки. Градус возбуждения ощутимо спал. Но и это не было отвращением, скорее чем-то вроде «опять ты?»       Как же ты мне надоел.       Кларк скривил уголок рта, разглядывая лицо Харриса и пытаясь предугадать его мысли и реакцию. Глаза давно привыкли к темноте, поэтому он видел Харриса так же детально, как и Дориана в своих фантазиях. У Харриса был прямой нос, чётко очерченные губы и крепкая фигура… Как у Дориана. Но он пах по-другому, вёл себя по-другому, и иной раз приходилось сильно потрудиться, чтобы образ Джона Дориана стоял перед глазами непрерывно.       — Да что с тобой такое?.. — выдохнул Харрис.       Это удерживало Харриса в постоянном удивлении. Кларк прижал предплечье к его затылку и, притянув к себе, вжался в его губы требовательным поцелуем. Так он делал с Дорианом. Частичка Дориана была здесь — рядом, оттого реальность сглаживалась, смягчалась, наполняя чем-то глубоким и тёплым. Освободившись, Харрис напряжённо сжал губы. Затем пристегнул его руку к изголовью, вплёл пальцы в волосы и, дёрнув за них, заставил вновь сосредоточиться на своём лице.       — Что, так нравится, когда в задницу трахают?       Шея была выгнута так неудобно, что сразу же заболела, и всё-таки Кларк улыбнулся.       — Уже забыл, каково это? Руки мне освободи — я напомню.       — Тварь…       Давление в затылке прекратилось — Харрис переместил руку к его шее. Сдавив каменными пальцами горло, наверняка ощутил суматошно бьющуюся жилку. Кларк рефлекторно попытался сделать вдох, но с коротким сипением лишь напряг руки так, что наручники резко врезались в запястья. Он закрыл глаза — осталось только удушье, которое рано или поздно всё равно заставило бы его скользнуть в темноту, скрип кровати и толчки внутри настолько сильные, что вскоре боль стала едва выносимой. Сипение нарастало и смешивалось со звуками, издаваемыми при каждом движении бёдер Харриса, — тот трахал его со злой несдержанностью, в конечном итоге Кларк задёргался, суматошно мотая головой, и из-под металла наручников потекла тёплая струйка крови…       Минуты не прошло — он смог сделать громкий и глубокий вдох. Сделал бы ещё, ещё и ещё, но Харрис с силой обхватил его щёки, вжимаясь в губы, отчего Кларку приходилось лишь стонать ему в рот. После частых распирающих рывков Харрис начал двигаться медленнее, пока, наконец, не вдавил его плотнее в матрас и не замер на короткие мгновения. Когда он приподнялся, то первым делом стянул презерватив, бросил его на пол и посмотрел на пораненное наручником запястье Кларка. Затем глянул на его давно опавший член, пригляделся к шее, наверное, рассматривая следы… Всё это время Кларк не прекращал покашливать, горло сильно болело и, похоже, если попытаться заговорить — голос захрипит.       Харрис молча встал, застегнул джинсы, направляясь в сторону двери. Уходит? Если бы он ушёл прямо сейчас, Кларк ограничился бы простыми фантазиями о его смерти, но Харрис достал из ящика аптечку и сел обратно на кровать. Поэтому, когда Харрис обрабатывал и перевязывал запястье, Кларк мечтал, как именно будет глумиться над его трупом.       Однако ярость по-прежнему не находила выхода, и он чувствовал себя ещё более беспомощным.       На живот привычно упала маленькая бутылка воды, после чего Харрис — так же привычно — отстегнул одну его руку. Кларк снисходительно вздохнул. Харрис до сих пор принимает всё на свой счёт. Он не понимает, почему его целуют и как его действия вообще могут вызывать у Кларка эрекцию. Должно быть, сейчас он испытывает чувство вины. Злоба и сожаления — Кларк замкнул этот круг и гонял Харриса от точки к точке.       — Дориан был в мастерской. — Харрис опять присел на кровать, изучая реакцию на свои слова.       — Что-то нашёл?       Вместо того, чтобы нахмурить брови, Кларк дёрнул уголком рта, будто бы скрывая язвительную усмешку.       — Не знаю. Наверное, откатил «Жука», но и это не дало ему ничего, кроме очередных сомнений. Он спрашивал о тебе. — Харрис издевательски похлопал его по щеке. — Он, конечно, не знает, что о тебе… Ходит вокруг да около, а увидеть всё как есть не может.       Кларк скосил взгляд к руке, которую Харрис не потрудился убрать с его щеки — распространяющееся от неё тепло было неприятным. Харрис без опаски видится с Дорианом? Никак не вредит, но это может измениться в любой момент…       Пока всё, что ясно — Дориан подпускает его близко. У Дориана не осталось выбора? Дориан сомневается… Зачем это нужно? Зачем подпитывать его сомнения? Чтобы из-за них он привёл сюда Хойт? Но Хойт не придёт одна, она скажет Дориану убираться из Алпайна и, если понадобится, притащит с собой целую армию.       — Он всегда был идиотом. — сказал Кларк. — Не стоит ждать большего.       Некоторое время Харрис смотрел на него совершенно безучастно. Руку не убирал.       — Не думал, что будет так приятно пачкать то, что он считает своим. — Харрис снова хлопнул его по щеке — на этот раз довольно болезненно. И наконец опустил руку.       Кларк подтянул к себе одеяло, ничего не отвечая и никак не меняясь в лице. Пачкать? Вот как Харрис это воспринимает? Прежний Кларк взбесился бы просто неописуемо… Но если бы нынешнему ему дали возможность уйти прямо сейчас, наверное, всё, чего он захотел бы — просто уйти. Потому что на борьбу и изобретательную расправу пока нет сил. У него всё болит, везде болит, боль снижается, только когда он лежит без движений, — стоит попробовать перевернуться, и он вынужденно замирает на месте.       — Ты вообще как? — невзначай бросил Харрис. — Нормально?       Секунду назад Кларк думал, что на злость нет сил, но вот опять представил, как ломает Харрису конечности и засовывает дробовик ему в рот — этому «заботливому» мудаку снесёт полголовы.       — Тебе лекцию о вреде анального секса прочитать, или сам догадаешься?       Не сводя с него взгляда, Харрис глотнул из такой же маленькой бутылки. Потянулся и отстегнул вторую руку — сейчас бы ударить, но Кларк лишь размял покрасневшее запястье и пальцами зачесал назад немного влажные волосы. Харрис поднялся, помог ему встать. Придерживая, чуть подтолкнул в сторону душевой и грубым движением открыл дверь.       Ступни неприятно соприкоснулись с холодным кафелем. Вынужденно отлипнув от Харриса, Кларк получил аптечку. Удивлённо посмотрел на неё, потом поднял взгляд.       — Сделай что-нибудь. — скомандовал Харрис.       — И что я с ней буду делать?       — Что хочешь.       Харрис закрыл дверь, и Кларк громко выдохнул. Двинувшись к раковине, положил в неё аптечку. Он заметил, что слегка прихрамывает, только когда остался один. Подружка Дориана таких проблем лишена… Ничего, Кларк может устроить и похуже.       Шагнув ближе к душу, он проверил, есть ли вода. Вода была… И Харрис не торчал над душой. Встав под холодные струи, Кларк намылился так быстро, будто опасался, что его могут лишить и этого. Мысленно возвращаясь к Морган, он подумал, что снова способен лишь на бессильную злобу.       — «Тогда убей его…»       Харрис не поверил, да Кларк этого и не ждал. Что бы Кларк ни болтал, Харрис не подпустит его ни к Дориану, ни к его подружке. Нужно что-то, чтобы его убедить… Правда, Кларк не уверен в существовании этого «чего-то».       Набросив на плечи полотенце, он вернулся обратно к аптечке. Открыл, без особого энтузиазма просматривая содержимое. Всякой нужной и не очень ерунды было много, только вряд ли всё это способно как-то существенно облегчить его жизнь.       Кларк посмотрел на себя в зеркало — к следам на животе и боках прибавился ещё и след на шее. Открыл шкафчик, невольно замечая стоящую на полке клизму. В их ванной на ранчо тоже была похожая штука, только, в отличие от Харриса, Дориану не хотелось запихать её глубоко в глотку — так, чтобы он задохнулся.       Закрыв шкафчик, Кларк снова глянул на своё понурое лицо. Тусклое, с мешками под глазами… Не у него должно быть такое лицо.       Это Дориан должен был задыхаться без него, захлёбываться своим одиночеством… Дориан всеми силами должен был пытаться его найти, но вместо этого нашёл себе женщину и счастливо зажил с ней в какой-то глуши! Так Хойт было мало?       Была бы Морган на один раз, Кларк закрыл бы на это глаза, но она задержалась рядом с Дорианом слишком надолго, если Харрис не врёт — она держит его в этом округе.       Харрис может убрать её. Не сам Кларк. Она должна стать для Харриса помехой, и тогда он её уберёт.       А потом сдохнет сам.

***

      — Как у него дела?       Джина оторвалась от телефона и глянула весьма удивлённо. Похоже, она только что её заметила, поэтому мешкала с ответом.       — Отлично. — поделилась Джина. — Очень быстро перевели из палаты интенсивной терапии в обычную.       Хойт села в кресло напротив неё и первое время ничего не говорила.       — Ты-то что здесь сидишь? У тебя выходной, иди отдыхать.       — Я задержалась. — Джина убрала телефон в сумку.       — У него кто-то есть? — Хойт кивнула на палату.       — Бывшая жена. Появилась впервые за всё время.       Хойт окинула взглядом дверь. Она бы тоже не пришла, её вынудил заместитель шефа полиции. Федералам уже тысячу раз принесли извинения и, кажется, с их офисом проблем не возникло, но если Ривера встанет в позу — а именно этого от него и ждут, — у всего руководства Департамента появится слишком сильная головная боль. Поэтому они прислали сюда её — «положительно на него повлиять». И это притом, что на время расследования её отстранили от основной работы.       Дверь распахнулась, и в коридор вышла женщина — она прошла бы мимо, но задержала на Хойт ответный взгляд. Поправила тёмную прядь, упавшую ей на глаза. Вымотанной и расстроенной она не выглядела, даже наоборот — Хойт подумалось, что если бы эта женщина осталась наедине с собой, наверняка улыбнулась бы. Светлые глаза блестели радостью… Кажется, самодовольной радостью.       — Я видела вас в новостях. Вы были с ним, — женщина небрежно указала назад, — когда его подстрелили?       — Да. Мне очень жаль, что…       Дежурную фразу Хойт не успела даже закончить. Очерченные розовой помадой губы женщины наконец-то дрогнули в заметно сдерживаемой улыбке.       — Жаль, что не насмерть.       Этого можно было и не услышать, потому что прозвучало едва различимым шёпотом. Не прощаясь — да и не здороваясь — женщина развернулась и со стуком каблуков направилась дальше по коридору. Хойт проводила её взглядом.       — Думаю, что для визита время не самое подходящее, — повернулась она к Джине.       Та ответила ей выражением лица — «надо», поэтому Хойт поднялась с кресла. Прежде чем войти в плату, она придала лицу доброжелательности и, постучав, раздвинула створки. В отличие от своей жены, Ривера выглядел раздражённым. Его кровать была отрегулирована так, что он почти сидел, прислонившись спиной к подушке, — сердитое лицо освещалось лампочками над головой. Увидеть её он, кажется, совсем не ожидал, поэтому вначале всматривался молча.       — Что принесла? — прервал он тишину вопросом, на который Хойт затруднилась ответить.       Любому другому человеку она что-то бы да принесла… Но раз уж в этот раз прийти её вынудили — Ривера обойдётся без подарков.       — Не говори, что только себя, мне и так здесь несладко.       — Раз так, не буду портить настроение.       Она почти развернулась и толкнула дверь, но его недовольный возглас заставил её улыбнуться.       — Куда пошла?!       Хойт приблизилась к медицинской кровати, села рядом на стул.       — Ты уже сделала подарок тем, что пристрелила ту идиотку.       — Явно не самой себе. — Она вновь не сдержала слабой улыбки.       По крайней мере, он винит в своём ранении Хлою Уолш, а не офицера их Департамента. К тому же самой опасной его травмой оказалась травма головы — сейчас тоже не вызывающая каких-то сильных опасений. Скорее всего, Ривера остался бы тогда в сознании, если бы при падении не ударился затылком о стеклянную дверь.       — Да. — привычно подтвердил Ривера. — Если убогие и угнетённые выйдут с транспарантами, звания майора тебе в ближайшее время не светит. А они любят защищать права всякого бесполезного мусора. Оглянуться не успеешь, как тебя припишут к культу насилия и обвинят в мизогинии.       — Не сгущай краски, я не внучку пристрелила на глазах у бабушки, а ликвидировала угрозу.       Ривера поиграл желваками, словно размышляя — говорить или нет?       — Мне сказали, ты выпрыгнула прямо передо мной… Ты так флиртуешь или что?       — Я так работаю. Я же не знала, что в тебя попал офицер Томпсон и что больше выстрелов не будет. Мёртвый агент ФБР на моём этаже — не самый лучший пиар.       — Мёртвая девка тоже. И тем не менее ты почему-то её прикончила.       Снова захотелось улыбнуться. Он думает, это из-за него? Он всерьёз так думает? Кажется, никаких претензий к Департаменту от него ждать не придётся. Хойт невзначай дотронулась до телефона в кармане брюк. Одной проблемой меньше, однако всё это время её волновало другое — тот звонок из Техаса, на которой она ответила, но знаменитого «ты меня заберёшь?» от Дориана так и не дождалась. Она бы его не забрала… Но кто-то сбросил вызов всего через несколько секунд.       Хойт проверила звонок — из Алпайна.       Кто ещё это мог быть? Она подумала о Дориане не просто так, а он не стал бы звонить ей без причины. Что, если причина очень весома?       Вынужденно полюбезничав с Риверой, она вышла в коридор и спустилась к парковке. Свободного времени теперь полно, и можно было провести его с пользой — например, решить что-то с Салливаном, но вместо этого она нашла одноразовый телефон и скопировала туда техасский номер.       Она могла поступать неправильно, или тот, кто ей звонил, мог ожидать ответного звонка, но лучше выяснить всё раз и навсегда, чем изводить себя теориями и версиями, как всё могло быть.       Прошло уже много времени, Хойт ожидала, что Дориан позвонит снова, но этого не случилось. Когда она набрала номер и услышала гудки, то и сама хотела сбросить…       — Да? — ответила женщина.       Хойт так сосредоточилась на Дориане, что женский голос ввёл её в состояние лёгкого ступора. Пытаясь извлечь из памяти информацию о том, могла ли где-то слышать этот голос, Хойт слишком ощутимо напрягла лоб. На фоне шумела рация. Разобрать слова было невозможно, но послышался хлопок, и едва слышное тарахтение прервалось. Вместо него Хойт услышала звук проезжающей машины. Первое, что можно предположить — она позвонила копу. Однако этот голос был ей совсем не знаком…       — Помощник шерифа Морган, — представилась её собеседница.