Хамелеон

      Наверное, так и было. Он не смог создать совершенной защиты от боли, но закрыл глаза и зажал уши, не желая ничего слышать и знать. Делал что-то, только чтобы убедиться — он больше не нужен. Ни Хойт, ни кому-либо ещё. Ему не надо сдаваться федеральным агентам — всё разрешилось без него. Не надо защищать от них Хойт — с этим она справилась куда лучше него. Ничего больше не нужно, и поэтому Джон смог позволить себе единственное, чего никогда не позволял, — безразличие.       Он старательно заретушировал себя и притворился, что под ретушью ничего нет. Морган стала частью этой ретуши? Она нужна была, чтобы провести окончательную черту между ним и всеми, кто был раньше.       Как гарант того, что всё позади.       Всё изменилось. Он стал героем совсем другой истории. В этой истории не было ни войны, ни смертей, ни даже того беспокойства, которое душило его во времена затишья в Майами. Тогда он, едва распробовав вкус нормальной жизни, боялся, что всё раскроется и все — абсолютно все вокруг — узнают, кто он такой. В Алпайне было иначе: если и случались провалы в прошлое, сны о Шейне или беспокойство о том, что Морган узнает правду, — всё это будто происходило где-то рядом, но не с ним. Ощущениями он вернулся во времена задолго до полиции, мёртвого насильника своей сестры, тюрьмы и ЧВК. Морган — как последняя деталь пазла — встала на уготовленное ей место идеально.       Кульминацией всего.       Но кульминация была другой. Всё кончилось не на Морган, а на голом Кларке, привязанном к кровати. Надёжная система Джона Дориана, способная противостоять разрушительным влияниям извне, оказалась всего-то примитивной психологической защитой и лишний раз доказала — ему расслабляться нельзя никогда.       Джон резко отстранился.       Ловя послевкусие поцелуя, он машинально облизнул губы и уже хотел подняться, но что-то помешало ему. Держа Кларка за влажные плечи, он склонился так низко, что снова почти коснулся его губ. Пытаясь держаться на расстоянии, он обманывает себя. Всё, что он делал с тех пор, как забрал Кларка из трейлера, было очень осознанным. Осмысленным. Даже недавний поцелуй не был моментальным порывом, Джон совершенно точно понимал, чего хотел, и шёл на поводу у этого желания.       Морган этого не заслужила.       Мог ли он быть верным ей до конца, даже если бы Кларк не возник внезапно у порога? Он смог бы любить её так же глубоко и страстно? Морган хороша во всём. Если бы они и правда были школьниками — ему было бы с ней хорошо. Ему бы льстило её внимание, он бы не знал ничего другого и считал, что иной любви не существует. Но Джон знает, и теперь единственное, что остаётся, — ненавидеть себя за мысль, что у Морган есть существенный недостаток. Она не Кларк.       И ей никогда им не стать.       С волос Кларка скатывались холодные крупные капли. Его дыхание напротив касалось щеки Джона очень жарко и нежно. Глядя на него, Джон видел до боли знакомое выражение лица — «что дальше?» И приходил к неутешительному выводу, что и сам хотел бы знать — что же делать дальше? Кларк до сих пор обнимал его за шею, скользя пальцами по коже. После душа от Кларка приятно пахло, а от воспоминаний, что именно он — Джон — отмыл его, в голове делалось восхитительно пусто. Взяв лицо Кларка двумя руками, он накрыл его губы и почти сразу соприкоснулся с языком. В надежде удержать этот миг, скользнул руками под одеяло, обнял за спину и крепко прижал Кларка к себе.       В самом начале он не распознал ревность — он испытал глубокий шок, смешанный с чувством вины и гневом. Всё казалось дурным сном, нереальным и абсурдным. Теперь он ревновал ужасно, ревность противно копошилась в его сердце и очень настойчиво заставляла действовать. Поэтому Джон перенаправил это желание в другое: провёл ладонями по бокам и животу Кларка и, приспустив одеяло, огладил бёдра. Когда его пальцы спустились чуть ниже — и что он надеялся себе доказать? Что Кларк соврал тогда, в машине? — Кларк вцепился в его руку так, что стало больно.       Пришлось отстраниться. Джон подумал, что сделал что-то не так, но Кларк приподнялся следом, цепляясь за его плечи. Взялся за край футболки, потянул вверх; когда Джон помог её снять, Кларк прижался к нему разгорячённым телом и уткнулся носом в шею, вдыхая полной грудью. Казалось, что Кларк его обнюхивает, и вскоре Джон понял — так оно и есть. Кларк целовал его шею и плечи, на мгновения задерживаясь и вдыхая запах кожи.       Обхватив голову Кларка руками, Джон прижался к его губам. Попробовал уложить обратно на кровать, но прежде чем сделал это — Кларк расстегнул его ремень. Дёрнул, снял полностью — только потом потянул Джона на себя и лёг, выгибаясь навстречу. Кларк делал всё с каким-то нетерпением, словно очень торопился, — расстегнув пуговицу, потянул вниз замок ширинки и юркнул в освободившееся пространство ладонью. Когда его пальцы коснулись напряжённой головки, Джон выдохнул ему в рот — если бы он сам не прервал Кларка, тот бы ласкал его, пока не довёл до оргазма.       Прижав руки Кларка по обе стороны от головы, Джон несколько секунд нависал над ним и неотрывно смотрел: следы на шее очень выделялись, контрастируя с бледной кожей. Подталкиваемый ревностью, Джон склонился, зацеловывая эти отметины так, словно от его поцелуев они могли исчезнуть. До сих пор Кларк не произнёс ни слова, но, судя по слабому сопротивлению, руки он попытался освободить. Однако вскоре застыл, поощряя поцелуи едва слышным полустоном. Джон переместился к ключицам, а потом и к часто вздымающейся груди — уделяя пристальное внимание каждой отметине, каждой царапине, которые стали ассоциироваться для него исключительно с Харрисом…       Когда они с Кларком сели в машину, первой и самой приятной мыслью было — нужно вернуться к трейлеру с винтовкой и избавиться от Харриса одним выстрелом. Зачем ждать Хойт? К чему тянуть время? Поняв, что Кларка нет, Харрис может уехать из города. И тогда его никто не найдёт.       Наверное, он мог бы поступить именно так, но вовремя вспомнил — это не будет отличаться от того, что он сделал в Майами. Харрис погиб бы, как Майкл Грейс, и это значило бы, что Джон совсем не изменился. Что независимо от причин, он всё тот же линчеватель. Он мог бы убить Харриса, попадись тот ему сразу, неизвестно, что бы делал дальше, но в те минуты Харрис точно мог погибнуть. Джон мог принять решение мгновенно, однако вместо этого у него появилось время всё обдумать — поэтому он позвонил Хойт.       Может быть, то, что она оказалась недоступна, — и есть ответ? Может быть, с Харрисом ему придётся разобраться самому — так, как он и хотел.       Отпустив руки Кларка, Джон провёл ладонями по его телу. Ласково огладил бедро, и всё повторилось — Кларк с силой вцепился в его руку. Он делает это сознательно или рефлекторно? Потому что уже через секунду Кларк ослабил хватку, а следом и вовсе убрал пальцы с его запястья, позволяя трогать себя всюду. Поцеловав в колено, Джон развёл его ноги и проехался ладонью вниз по коже. Остановился, надавливая пальцами между крепких ягодиц… Можно сказать, лишь невесомо коснулся.       — И чем ты там занимаешься?       Приподняв голову, Джон посмотрел Кларку в лицо. Он и сам не знал чем. Застрял где-то посередине между чувством вины и бешеной ревностью, не желая оставлять на Кларке ни единого нетронутого места. Он даже не может отвезти его в больницу… Джон почти сказал это вслух, но в последнее мгновение передумал и, погладив ладонью, прижал член Кларка к его животу.       — Тем, о чём ты сам просил.       Чувствуя под пальцами жар, Джон наклонился, однако вместо того, чтобы по-нормальному взять в рот, выправил член и прижался к нему губами. Кларк тихо вздохнул, расслабился, и Джон развёл его колени чуть шире, притягивая ближе к себе. Поймав ртом головку, поласкал её языком и направил глубже, но уже через несколько секунд выпустил изо рта, целуя мокрый от слюны ствол. Губы Кларка смешливо растянулись, судя по всему, он почти хохотнул в голос — Джон приготовился к очередному недовольному комментарию вроде «ты даже отсосать нормально не можешь».       — В ответ он тебя не поцелует. — сообщил Кларк. — Не старайся.       Ну почти. Джон поводил по его члену губами, целуя столько, сколько хочет. Будто поставил себе некую цель, достижение которой поможет убрать с тела Кларка все следы, вернуть ему возможность нормально передвигаться и вытравить Харриса, как нечто незначительное и мелкое. Чтобы не было ни имени, ни этих меняющихся лиц.       Он провёл языком от основания члена до головки, затем продолжил дразнить Кларка лёгкими касаниями губ. Ему нравилось, как Кларк задыхался и нетерпеливо упирался пятками в матрас. Кларку явно хотелось быстрой разрядки, которой тот не мог получить. Джон её не давал. В конце концов Кларк вцепился ему в волосы, оттягивая голову назад, но Джон одним рывком сбросил его руку и принялся ласкать и очень аккуратно сдавливать яйца до тех пор, пока не добился глухого стона.       — Возьми в рот. — заговорил Кларк. — Мне что, нужно сказать «пожалуйста»?       Джон рефлекторно вытер губы. Посмотрел на Кларка: лицо у того было напряжённо-возбуждённым, кусая и облизывая губы, он смотрел просяще, почти беспомощно… Секундой позже Кларк уронил голову на подушку, а следом вновь приподнялся, проверяя — чего там так долго?       — Слишком много отвлекаешься, — прошептал он севшим, хрипловатым голосом и стянул его волосы ещё болезненнее.       Джон и теперь скинул руку одним точным рывком и так же быстро поцеловал Кларка в ладонь. Вернувшись к своему занятию, он наконец вобрал член целиком — так, что почти коснулся лбом напрягшегося живота. Но, кажется, и этого оказалось мало — Кларк приподнял бёдра, толкаясь ему в рот. Джон провёл ладонями от коленей к щиколоткам и только так удержал его на месте. Услышал прерывистый вдох и, желая услышать больше, спустился вниз и сжал губами мошонку. В награду Джон получил ощутимую вибрацию в теле Кларка, тот выдохнул короткое мычание, мазнул пальцами по его шраму, потом опять зарылся в волосы. Не прекращая ласк языком, Джон двигал рукой и старался ничего не пропустить — Кларк продолжал кусать приоткрытые губы, сводил брови и смотрел на него из-под ресниц.       Засмотревшись в ответ, Джон остановился. В юности он отдал бы всё ради этого момента… Джон сглотнул скопившуюся слюну, подхватил Кларка под колени и резко дёрнул на себя. Тот съехал с подушки, протестующе цепляясь за простыни, но успокоился, когда Джон сжал губы вокруг его члена. Твёрдая головка гладко прокатилась по нёбу и языку, почти упираясь в горло. Задержав дыхание, Джон протолкнул её чуть глубже. Он придерживал Кларка за ягодицы и чувствовал, как они поджимаются от каждого его движения. Последние годы между ними всё происходило именно так — быстро, без объяснений. Он жил без Кларка слишком долго, хотел чувствовать его тепло, вкус и запах, а потому первое время насаживался на член, одолённый и полностью скрученный этим желанием.       Прохрипев что-то завершившееся стоном, Кларк обхватил его голову двумя руками. На язык брызнула солоноватая сперма; продолжая плотно сжимать губы, Джон собрал её всю без остатка, потом провёл членом по нижней губе и щеке, оставляя быстро сохнущие следы, и напоследок коснулся поцелуем влажной головки. Не прекращая гладить колени Кларка, он поймал себя на мысли, что хочет поцеловать ещё и их, но Кларк слабо завозился и глубоко вдохнул. Забыв обо всём прочем, Джон пригляделся к нему — тот обессиленно вытирал со лба пот. Неясно было, доволен он или нет, но его лицо чуть порозовело и уже не казалось таким бледным. Когда Кларк заметил на себе пристальный взгляд, его губы сложились в самоуверенную улыбку.       Он привстал, привычно оглаживая Джону плечи, и прижался так крепко, что можно было различить ритмичные удары у него в груди. Это выглядело, словно Кларк хотел сказать что-то важное, — Джон прислушался, кажется, на несколько секунд даже перестав дышать.       — Хороший мальчик, — жарко шепнул Кларк, потрепав его за ухом.       От такого откровения захотелось разве что закатить глаза, но Кларк положил руку на его ширинку и вжался губами куда-то под подбородок. Не успев опомниться, Джон уронил его на матрас. Раздался вздох удивления, тут же перешедший в смешок. Кларк обнял его, смыкая руки на лопатках. Снова прижался к его шее губами и носом, пробрался поцелуями к виску, задерживаясь теперь ещё и там.       — Ты хорошо пахнешь, — сказал Кларк вроде без издёвки.       — Я весь потный… — удивился Джон, пытаясь заглянуть ему в лицо.       Кларк зарылся носом в его шею. Щекотно и приятно.       — Я ни на секунду не забывал, какой ты сладкий.       Джон почувствовал ещё более странное смущение, но, наверное, только оттого, что раньше Кларк не считал нужным говорить чего-то подобного.       — Что он с тобой делал?       Этот вопрос уже звучал, и Джон уже получил самый нежеланный ответ. Однако что-то заставляло его спрашивать снова, и даже если Кларк ответит, вероятно, потом он спросит опять.       — Приковал к кровати и периодически трахал. Но вряд ли потому, что так уж сильно этого хотел.       Джон зажал его лицо в ладонях и вопросительно посмотрел, дожидаясь нового ответа. Вместо разговоров Кларк начал мять и наглаживать его сквозь джинсы. Ритмично, с нужным нажимом и — словно в отместку — неторопливо. Джон и без того был на грани, поэтому ощущения показались оглушительными, очень изматывающими. Он помнил, как они занимались сексом раньше, — ему бы хотелось погрузиться в Кларка, прочувствовать его ещё отчётливее. Будто это их первый раз. Но он просто лежал и обнимал Кларка, пока тот, высвободив его член из ширинки, водил по тому ладонью. Обвёл головку, оставляя на коже смазку, сомкнул плотнее пальцы, отчего его ладонь показалась слишком тесной, горячей и влажной… Джон, сам за собой не замечая, сделал первые пробующие толчки, а вскоре начал вбиваться в его кулак так же осознанно, как делал всё до этого. Кровать скрипнула, спинка глухо толкнулась в стену. Случайно соскользнув, он мазнул набухшей головкой по животу Кларка, но тот накрыл его член опять.       Мышцы живота ощутимо напряглись, Джон знал, что скоро кончит, и даже не пытался оттянуть это. Его дыхание изменилось, перед тем как остановиться на одном вдохе, он успел отрывисто поцеловать Кларка и глянул на него: волосы прилипли ко лбу, искусанные губы сделались припухлыми и яркими. Казалось, выражение лица Кларка возбуждало даже больше, чем настойчивые, изводящие движения его руки. Прижав Кларка к себе, Джон вылился на его живот. Сперма щекотно стекла вниз, пачкая обоих. Пока они лежали, прижавшись друг к другу, Джон чувствовал, как она подсыхает, и исцеловывал щёки и виски Кларка, снимая капли пота.       Он боялся разжать объятия. Будто плотный туман начал расступаться, и затихшие благодаря ему мысли вновь зашумели, заполнили голову. Ещё месяц назад он думал, как бы подольше остаться с Морган. Как бы выкроить для них утекающее время. Воспоминаний о Кларке было мало, и, казалось, они не могли больше влиять на его жизнь. Для того, чтобы всё резко откатилось назад, понадобилось не больше минуты. Он учился жить среди людей почти два года, но стоило посмотреть в другую сторону — всё кропотливо созданное бесконтрольно выплеснулось… Как будто и не было.       На тумбочке лежал телефон, он так и не дозвонился Хойт. Харрис сейчас неизвестно где, неизвестно что будет делать. А он лежит в мотеле и целует Кларка.       Хорошо, что Морган нет в округе. Она так долго объясняла, куда и зачем едет, но он был занят Харрисом и слушал её вполуха. Взяв с собой двух помощников, шериф направился в Эль-Пасо.       «Ревнуешь?» — кажется, на полном серьёзе спросила тогда Морган.       Джон как раз искал беспилотник, Морган сильно мешала ему, и её отъезд он воспринял как отличную новость.       «А должен?»       На самом деле он совсем не ревновал. Когда он застал их с Харрисом у бара, то подумал, что должен бы, но ревности не было. Он просто злился на Харриса и беспокоился за Морган. Это удивило его, а ещё больше — разочаровало.       «Шериф у нас очень даже ничего».       «Тогда хорошо, что вас будет трое, — кинул он самую глупую отмазку, какую смог придумать. — Надеюсь, ты не собираешься оставаться с ним наедине?»       Она явно была недовольна и всё время будто норовила проверить его, в чём-то уличить. Пока в их жизнях не появился Гриффин-Харрис, он такого не замечал. Пока в их жизнях не появился Харрис, ему не приходилось задумываться, почему он не ревнует женщину, с которой спит.       Устало вздохнув, Джон поцеловал Кларка в плечо.       — Ты знаешь, где его найти? — спросил он у Кларка.       Они были прижаты друг к другу так тесно, что ему показалось — Кларк под ним вздрогнул.       — Зачем тебе его искать, если всё сделает Хойт? Это её проблема, не твоя.       — Она ничего не будет делать, пока не узнает правду.       — Я же говорил сменить машину. Пока ты ждёшь её — он найдёт тебя первым.       Джон приподнялся, убирая с потного лба Кларка прядь, и посмотрел на него очень внимательно.       — Предлагаешь мне бояться его? Найдёт — отлично, сделает мне одолжение. Я лишь хотел увезти тебя…       — Предлагаешь мне его бояться?       Разве Харрис ещё не доказал, что Кларку нужно его бояться?       — Что ты собираешься делать дальше, Кларк?       Ритм и глубина дыхания Кларка поменялись, Джон ощутил это всего на несколько секунд, почти неуловимых мгновений, но сразу после тело Кларка полностью расслабилось. Он задышал спокойно и ровно.       — А ты?       И снова — что дальше? Что он скажет Морган? Почему он решил, что остаться с Кларком — возможно по умолчанию? Что сам Кларк этого захочет. В этом запутанном мире одни лишь желания ничего не решают.       — Для начала найти Харриса. Так у тебя есть предположения, где его искать?       Повисла странная тишина, но вскоре Кларк под ним зашевелился, и Джон нехотя разжал объятия. Кларк медленно провёл по животу, вытирая засохшие следы спермы. Порывшись в тумбочке, Джон дал ему влажную салфетку и некоторое время наблюдал, как он скользит ею по коже. Только потом Джон машинально застегнул ремень, думая не о Харрисе, и даже не о Хойт — о том, что хочет ещё. Хочет повалить Кларка на кровать и вылизать его везде…       — У тебя есть обезболивающее? — в очередной раз сменил тему Кларк.       Он подложил под спину подушку и расслабился на кровати, и не думая прикрываться. Джон подошёл к нему ближе, наклонился, легонько касаясь его волос.       — Что у тебя болит?       — Задница. Нечего было лезть туда пальцами.       Он не лез туда пальцами, но из-за вспышки едва сдерживаемого гнева всё вдруг перестало иметь значение. Джон молча вышел из номера, направляясь к пикапу. Он достал из бардачка таблетки — должно быть, Кларк заметил их, когда был в машине, — потом закрыл дверь и задумался, терзаемый странным предчувствием. Что-то не так. Его выпроводили из номера, где остался телефон и пистолет. Он даже футболку не надел, развернулся и вышел.       По спине прокатилась волна жара, хотя на улице было довольно прохладно… Это глупо. Чего он боится? Быстро преодолев расстояние и оказавшись возле двери номера, Джон застыл. Это очень глупо…       Застигнутый приступом ностальгии, он словно наяву услышал звук отдаляющегося «Феррари», а следом и хлопнувшую дверь белого «Понтиака». На кровати Кларк уже не лежал, можно было бы решить, что он в душе, — но вода не шумела, зато на тумбочке рядом с кроватью не было больше ни пистолета, ни телефона. Резко хлопнув ладонью по карману джинсов, Джон обнаружил, что ключи всё ещё там, — будто могло случиться иначе. Сперва он замер на месте, затем страх погнал его к душевой, а оттуда обратно к выходу из номера.       Кровь кипела от слишком знакомых ощущений. Это всё тот же замкнутый круг, Джон досконально изучил каждый его поворот, каждое своё чувство на этом повороте: бывало, он думал, что круг порвался, — и моментально обнаруживал, что продолжает бегать по нему. Раньше его колотило требовательным желанием — продолжать бой с ветряными мельницами, несмотря ни на что. Но время раз за разом высасывало из него силы. Мало-помалу, не оставив в итоге ничего. Поэтому, оббежав почти всю территорию мотеля, побывав в местном парке и даже поспрашивав людей, Джон вернулся к отправной точке и сел на скамью.       С самого раннего утра людей стало ещё больше, порой они мешали ему не только смотреть по сторонам, но и идти. Участившийся пульс и жар в теле были похожи на признаки простуды. Возможно, у него подскочила температура.       Его пикап начал отъезжать совершенно внезапно. Он не запер его? Или Кларк сумел открыть дверь без ключей? Наверное, всё это время Кларк пытался завести машину и прямо сейчас у него получилось. Звук отъезжающего пикапа показался некой смесью звуков — и «Феррари», и «Понтиака», и, возможно, той другой машины, на которой Кларк уехал от него в пустыне Биг-Бенд.       На долю секунды они даже встретились взглядами — только Кларк не выглядел ни злым, ни обиженным… Он глянул неуверенно, будто извиняясь. Будто делая украдкой то, чего стыдится. Джон резко поднялся, но пикап уже выехал на дорогу, поэтому он просто стоял на месте и смотрел ему вслед. Он не сразу поверил себе — тому, что увидел своими же глазами, — и даже на то, чтобы это улеглось в мыслях, понадобилось время.       Кларк выглядел виноватым.

***

      Он оставил Дориана без оружия, зато забрал чёртов пикап, делающий из того слишком заметную мишень. Но если Харрис не поехал за ними сразу, то причина этому может быть одна: убить просто. Убить куда проще, чем скрутить двух взрослых мужчин, пусть даже один из них сильно не в форме. Харрис не хотел убивать. По крайней мере, прямо сейчас.       Харрис сказал, что в Алпайне появится Хойт, очень уверенно. Сказал, что Морган умрёт, — значит, у неё есть своя роль, после которой она будет только мешаться. Сказал, что ему жаль, — значит, Харрис сам себе наступает на горло. Морган стала приманкой для Хойт? Нет… Хойт её знать не знает, ей плевать на Морган.       Кларк притормозил неподалёку от офиса шерифа. Застегнул рубашку и, посмотрев в зеркало заднего вида, привёл себя в более-менее нормальный вид. Он всё равно выглядел плохо, довольно подозрительно, но ничего другого не оставалось — Кларк открыл дверь пикапа.       Служащие округа входили и выходили из здания. Он рассматривал их коричневые формы и звёзды, поблёскивающие на утреннем солнце. Кто-то останавливался покурить, кто-то сразу садился в крузер и трогался с места. Называть их полицейскими не слишком-то верно, зато очень привычно — коп и коп. Для большинства людей все они одинаковые.       Заходить в здание было рискованно, поэтому Кларк подошёл к помощнику шерифа, который, простояв с сигаретой дольше всех, остался в одиночестве. О Морган он ничего не узнал. То ли у деревенщины с идиотской звездой на груди не заладилось с самого утра и он решил отыграться на первом подвернувшимся прохожем, то ли всё ещё помнил их страстный поцелуй с Харрисом. Для вспыхнувшей злости Кларка не было никакой разницы — привязать бы деревенщину к его же крузеру и прокатить по дорогам их ссаного округа. Но секундный порыв был подавлен: тягаться с качком в форме ему сейчас не по силам, да и сосредотачиваться на ком-то кроме Харриса и Морган — очень глупо.       Следующей, с кем он попытал счастье, была женщина — помощник шерифа. Самозабвенная ложь, которая полилась из него с той же лёгкостью, с какой лилась в былые времена, не могла не греть душу. Женщина отнеслась к нему очень внимательно и заинтересованно. Возможно, она заинтересовалась им самим — это в таком-то виде? — поэтому поддерживала разговор столько, сколько было нужно. Кларк попросил прикурить и старательно спасал её от скуки, попутно выяснив, что помощник шерифа Морган не патрулирует уже довольно долгое время.       «Вместо неё вам может помочь любой другой», — услышал он напоследок.       Сев обратно в машину, глубоко вздохнул и провёл двумя руками по лицу и волосам. Его так сильно клонило в сон, что, казалось, он может заснуть прямо за рулём.       Уже неделю Морган не занимается своей основной работой. Неделю. Это случилось задолго до того, как Дориан освободил его из трейлера. Раз они не бьют тревогу и говорят о ней так легко, значит, их сотрудница никуда не пропадала. Во всяком случае, в офисе шерифа думают именно так. Да и странное равнодушие к судьбе кого-то знакомого не вязалось с Дорианом. Он был спокоен, потому что думал — она в безопасности.       Тогда на что надеялся Харрис? «Приманке» нужно вложить в рот правильные слова и проконтролировать её действия.       Кларк стукнулся затылком о подголовник. Для него всё вдруг сложилось так ясно, будто он делал это сам. Хойт плевать на Морган, она её не знает, ей не доверяет, но единственный, кто связывает их и на кого Хойт, должно быть, не плевать, — это Дориан. Морган могла сказать что-то безобидное для самой Хойт, но вынудившее её сорваться с места. Морган — настоящая помощница шерифа. Хойт легко это проверит. Навести справки о Морган ей в принципе не составит труда. Это не повод доверять, но их принадлежность к правоохранительному сообществу немного расслабит Хойт — Морган незнакомка, зато своя незнакомка.       Минус Морган в том, что она не дрессированная обезьянка и не будет выполнять трюки по первой команде. Харрис не смог заставить её скакать через обруч, и вот помощник Морган не патрулирует уже неделю, а все спокойны, будто так и надо.       Помассировав шею, Кларк поднёс запястье к лицу… Мысленно он вдруг вернулся назад — к мотелю, подальше от Морган, Харриса или Хойт. Дориан держался за него так крепко, что даже сейчас Кларк будто чувствовал давление его пальцев. Оттянув воротник рубашки, он чутко поймал носом запах. Пахло Дорианом. От рук, от одежды, наверняка от волос. Ему снова захотелось прижать Дориана к себе и уткнуться носом в его шею. Ощутить запах не от себя самого, не от одежды — от кожи Дориана.       Он всё сделает и вернётся. Он просто не может оставить всё как есть, хотя уже сам не понимает — надо ли избавляться от Морган? Но если решит убрать её вместе с Харрисом, Дориан начнёт ему мешать. Спасать принцессу от злого дракона. И когда не сможет — возненавидит Кларка, как возненавидел после пожара на ферме Хойт.       Кларк стиснул зубы, разозлившись вдруг не на тупого помощника шерифа, не на весь этот городишко идиотов, а на себя самого. Он начал сомневаться. Ещё недавно думал, что убьёт Морган лишь потому, что ему так хочется. Потому что он должен на ком-то отыграться — на Харрисе, на этой Морган, которая развлекалась с его Дорианом, пока его самого держали как животное и накачивали дрянью. Теперь он опасается последствий. Если не сделает всё тихо — чужими руками, — то уже не сможет прижаться к Дориану и ощутить его запах.       За мёртвую Морган он заплатит непомерную цену, которой та точно не стоит.