Реванш

— Я просто поражён. Супер реакция. Не успела очнуться —, а уже хватаешься за бластер. — Я вот думаю —, а в того ли я прицелилась. — Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе надо было целиться в меня. — Не хочу. Но соблазн велик. «Искушение велико есть». — Так какие проблемы? Возьми бластер снова и прицелься теперь в меня. — Не говори чепуху. — Это ты чепуху говоришь. — Я просто очень сердита на тебя. Вот и говорю такое. И есть за что сердиться. — И на что ты сердишься? — Ты ещё спрашиваешь? Ты ослушался меня. Я же отказалась от твоего предложения лечить меня твоим способом. — Значит, ты тоже помнишь всё? — Конечно помню. — Тогда скажи мне — что случилось? Почему мы здесь? Почему с нами … они? *** Алиса вздохнула. — Я не знаю. — А версии? — Ну какие тут могут быть версии, Паша? *** Неожиданно Алиса взяла его руку и стала быстро рисовать под его ладонью буквы. Паша вспомнил их игру и способ общения. И отвечал ей тем же способом. — Рисуя буквы на ладони снизу. Он понял, что Алиса не исключает возможность прослушки. Вряд ли, конечно. Но лучше перестраховаться. Хотя бы на этот раз. При таких-то ставках… Когда на кону стоит судьба Алисы. — Пашка, лучше не произносить эти мысли вслух. Похоже, что мы снова оказались в прошлом. — Я тоже так подумал. — Или хором сошли с ума. — И так я тоже подумал. Но если мы снова в прошлом… значит, теперь у нас есть шанс всё исправить? Алиса, это так? — Не знаю, Паша. — А что тут знать? Тут ничего пока не случилось. — Не так всё просто, как тебе кажется. — Но я же теперь жив. — Пока жив. — Что значит «пока»? — А то и значит. — Но не станут же меня теперь убивать нарочно? Тогда-то я уже был вроде как мёртв. Это другое дело. Одно дело не оживить и совсем другое - просто убить. — Я не знаю. Будем думать. А теперь говори что-нибудь вслух. — Как ты можешь сердиться на меня за то, что я попробовал тебя лечить? — Ты не должен нарушать мою волю. — Но ты же меня лечила таким же способом. — Это другое. — И в чём разница? — В том, что у меня не было возможности спросить твоё разрешение. И твоего запрета у меня не было. — А если у меня не будет твоего запрета — я могу делать то, чего ты не запрещала? — Нет. — Тебе можно, а мне нет? Двойные стандарты? — Может быть. Дело в том, что у тебя и не было причин запрещать мне это делать. — А у тебя есть? — Есть. — Какие? — Моя испорченность. — Что? — Если бы ты знал всю мою жизнь, то понял бы, о чём я говорю. — Я её знаю. — … Ты что — успел просмотреть кино? — Успел. — До или после того как я…? — После. — А разве ты не сразу… — Не сразу. Представь себе - я не сразу стал тебя целовать. Сначала я ознакомился с ситуацией. Или ты думаешь, что я сразу бросился тебя лечить, пользуясь твоим беспомощным состоянием? По-твоему, я поцеловал тебя только ради своей озабоченности? Хорошего же ты обо мне мнения, дорогая. — Извини меня. Но мне в самом деле до сих очень неприятно думать, что ты целовал … такую, как я. Тем более так вовлечённо и с такой отдачей, что я аж вернулась. — Какую ещё «такую»? — Ты же знаешь мою жизнь. Сам суди. — Нечего мне судить. Ты… да ты вообще святая, если уж на то пошло. И не смей говорить о себе уничижительно. ...Алиса, неужели ты отказывалась от моего лечения только из-за этого? — Конечно. — Офонареть можно. Из-за твоей мнимой «испорченности» ты чуть не лишила нас обоих шанса быть вместе. — Ты не понимаешь, насколько это важно для меня. Я не хотела, чтобы тебя коснулась приставшая ко мне грязь. Тем более что один раз мне уже пришлось целовать тебя, пренебрегая этим. — А ты не понимаешь, насколько ты ошибаешься. Не пристала к тебе никакая грязь. — Ладно, ты всё равно не сможешь понять. Хоть и видел "кино" про мою жизнь. — Алиса, послушай меня. Счастье — вот что главное. Только счастье. Только счастье мерило и критерий. И больше ничего. Что делает людей счастливыми — то и истинно. То и полезно. То и правильно. Остальное — чепуха. — Я давно не могу судить о счастье с такой лёгкостью. — Значит, учись. Заново. Раньше ты была гением счастья. Это была твоя персональная йога, если хочешь. Твой способ связи с Высшим.