Реванш

— Паша, ты решил обольстить меня уже сегодня? — … Пока нет. — Тогда зачем говоришь такие вещи? — Просто так… Поделиться. А они способны обольщать? — Вообще-то да. Я же тоже не железная. Такие слова вызывают и у меня желание. — Здорово. — Здорово. Но пока преждевременно. — Это да. И что тогда делать? Не говорить тебе таких слов? — … Лучше всё же говори. Я просто уточнить хотела, с какой целью ты их говоришь. — А как же то, что они тебя возбуждают? — Нормально. Потерплю. Мне легче, чем тебе. — Ну, а если бы я сказал, что решил тебя обольстить? — Тогда пришлось бы обольститься. — Ты не должна идти у меня на поводу! Ты должна помочь мне дотерпеть до 16-ти. — Ну извини. Но ты же хорошо знаком со всеми моими ощущениями по «кино». Поэтому должен знать, что я не могу тебе отказывать ни в чём. Я могу только соглашаться с тобой. И идти навстречу твоим желаниям. — … Вот уж не думал, что такие слова могут быть неудобными. Казалось бы — о таких можно только мечтать. А вот нет. И неудобными они могут быть. Когда нельзя немедленно воспользоваться даруемыми правами. — После 16-ти они станут удобными. — Ну потом-то конечно… Ладно… Придётся самому … в одиночку беречь твою честь от самого себя. — Да, Пашенька. Только самому. Так что ты уж сам решай. Беречь или нет. Если тебе нужна здоровая жена, не страдающая женским болячками и способная рожать без осложнений, то сбережёшь. Ну, а если не получится… значит, не получится. — Получится! — Как скажешь. — … Ты в самом деле снова со мной. До сих пор иногда не верится. Я снова могу прижать тебя к себе. Алис, а помнишь, каким был наш котёнок Мышка в детстве? — Конечно. — Я в детстве просто обмирал от ощущения его нежного тельца, прижатого к себе. А тебя обнимать примерно так же упоительно. Только на порядок волнительнее. — Ну вот видишь. Девочку-то обнимать поприятнее будет, чем женщину в возрасте. А ты мне доказывал, что готов обнимать и пожилую женщину. — Да не в этом дело-то. Не в том, что пожилую. А в том, что тебя. Тебя, понимаешь? Меня-то тянуло обнять тебя и тогда. Так ты же не дала. — Ну ничего. Обнимешь меня ещё и в возрасте. — Да. — Если доживём до старости. — Не если, а когда. Теперь доживём. Ты же сама знаешь. Что вместе мы долго проживём. И счастливо. — Если нас оставят вместе. — Пока оставили. — Надолго ли. — Надо надеяться, что навсегда. — Паша, я слишком хорошо помню, как это зыбко. И как больно терять любимого человека. — Что ты делаешь? — Снимаю пижаму. — Зачем? — Если нас разлучат, то я хочу до этого момента получить максимум от общения с тобой. И главное — дать максимум возможного тебе. — Риск разлучения — не повод самим портить твоё здоровье. — Не бойся, я не собираюсь его портить. — Ты не собираешься отдаваться мне? — Пока нет. Если ты сам не станешь настаивать. — Не стану. А что тогда ты собираешься делать? — Хотя бы просто ощущать тебя рядом своей кожей. Ты же хотел ощущать кожу кожей? — Ну да… — Вот и ощущай. Прикасайся, гладь, целуй. Всё, что захочешь. — Спасибо… Только знаешь…, а брюки ты всё же одень. — Нет. — Ну хорошо. Так даже лучше. Тогда я не стану снимать свои. Только верх сниму. … Чтобы чувствовать своей грудью твою. Не упускать же такой шанс. — Мудро. Вот только у меня пока одно название, а не грудь. — Значит, будем вместе её растить. В моих объятиях теперь и будет расти. Под моим чутким вниманием. Но мне и сейчас тоже жутко нравится. Очень миленькая. Такие хорошенькие холмики. Прямо как бутончики. А главное — голенькие. Ты же разрешишь мне хотя бы изредка их гладить? — Гладить? — Ну да. — Чем? — А что — есть варианты? Ах да, точно, есть. Тогда всем. Всем, чем только можно. Так что? Разрешишь? — И насколько изредка? Раз в месяц? — Раз в час. — Ладно. Тогда в неделю. — В день. — Посмотрим. — Не посмотрим, а разрешишь. Я же знаю, что ты всё готова разрешить, что можно. Ты сама только что об этом говорила. А сейчас просто кокетничаешь и дразнишься. — Ничего не скроешь от твоей проницательности. — Вот именно. Хотя я конечно помню, какой твоя грудь станет у тебя позже. — Какой? — Умопомрачительной. Какой же ещё. — Господи… как я мечтала просто вот так вот обнимать тебя без одежды. — Я тоже. — Но я дольше. — Ну это да.