Шедоу и... (перезагрузка)

К вечеру погода на Мобиусе окончательно испортилась. От солнца, царившего на небосводе весь день, не осталось ни следа, и алого пятна заката, которое по времени должно было разлиться по горизонту, не было видно за тяжёлыми свинцовыми тучами. На приемник Шедоу пришло с характерным пиликающим звуком сообщение о том, что Роуз всё-таки жива и сейчас лежит в одной из городских больниц. На уточнённое Руж количество переломов и ран парень не обратил никакого внимания. Заживёт до свадьбы, если она вообще будет, с амбициями и характером этой девчонки. И вообще, данная информация была ему ни к чему, и только Шедоу собрался стереть со своего устройства сообщение, как вдруг врезался в кого-то маленького. Удар был довольно сильный, так что парень даже отшатнулся на шаг назад. И, будучи ежом весьма умным, понял, что его толкнули намеренно. Это было ясно по многим причинам: столкнулись мобианцы лицом к лицу, и с учётом того, что улица была совершенно пуста, прохожий даже не думал отойти в сторону. Посмотрев перед собой, Шедоу обнаружил девушку невысокого роста, чуть больше, чем на полголовы ниже его. Судя по ежиному хвосту и волосам, можно было сказать, что незнакомка была гибридом двух рас. Но больше всего парня волновало то, что окрас её был сильно приближен к его шёрстке. Такие совпадения не бываю случайными – он это выучил. Аксиомой стало то, что такого окраса чаще всего бывают его фанатки, стремящиеся сказать: «Вот, смотри, я такая же, как ты, мы похожи и я помогу тебе!». Но эта девчонка не была похожа на фанатку. Никакой откровенной одежды, никакого яркого макияжа и каблуков. Обычная белая блузка, заправленная в коричневую юбку по колено. На ногах высокие, стилизированные под военные, кожаные сапоги. Бросился в глаза тёмно-синий плащ с золотыми на нём узорами и ремень поверх него, где в ножнах, судя по форме, ждала своего часа рапира. Стоило только Шедоу отойти в сторону, как ежиха следовала за ним, вставая на пути и не давая прохода. — И что же, ты не собираешься идти в больницу? У тебя есть адрес. Ёж уже было открыл рот, чтобы ответить на поставленный вопрос, но осекся, поняв, что эта незнакомка пусть и могла знать, что произошло во время недавнего боя, но явно не то, что у него есть адрес больницы. И пусть на лице Совершенная Форма Жизни сохранил каменное выражение лица, но внутри был полон подозрений по поводу так внезапно выплывшей перед ним фигуры. Кто она? «Шпионка? Наемный агент Эггмана?» - думал ёж, вновь собираясь двинуться дальше, но то, что сказала ежиха, пригвоздило его к асфальту. — Не первое и не второе и даже не третье. Я не телепат и никогда им не была. И как бы ты не хотел в это верить, я - твоя совесть. Если бы не характер, Шедоу наверняка бы рассмеялся в лицо девчонке, приняв её либо за сумасшедшую, либо за слишком хорошую актрису-телепатку, и парень действительно склонялся ко второму. — Что ж, если хочешь, то можешь считать меня хорошей актрисой. Ты убедишься, чуть позже, что я действительно твоя совесть. А теперь, - девушка зашла за спину парня и, достав рапиру, тыкнула её острием парню в зад. – Пошёл. Я сказала, пошёл. Совершенная Форма Жизни, явно оскорблённый таким поведением, сдвинулся с места лишь из-за неприятного колющего чувства, обернувшись на девушку. Та непоколебимо смотрела на него снизу вверх, после чего снова тыкнула в него рапирой, но уже спереди. Ещё один противный укол заставил Шедоу прыжком чуть отскочить назад. На лице девушки всплыла довольная улыбка, а потом ежиха хлопнула себя по лбу, держа холодное оружие у шеи ежа. — Ну точно, как невежливо, я не представилась. Меня зовут Маря. Будем знакомы. А теперь ты пойдёшь в больницу. Парень решил, что весь этот цирк ему надоел, и потому сбирался было телепортироваться прочь от надоеды, но был крайне неприятно удивлён, когда не обнаружил у себя изумруд Хаоса. Маря, убравшая шпагу, теперь подбрасывала в руке камень. Как и когда она успела его достать – ежу было не понятно, но коншенс, опередив его вопрос, сразу дала на него ответ: — Я же твоя совесть, детка, всё твоё – моё, меня видишь только ты, я читаю твои мысли, знаю всё, чего ты хочешь морально и физически, а ещё вижу всё то же самое, что видишь ты, и если ты продолжишь осыпать меня ругательствами, то я обещаю, сделаю из тебя ежиный дуршлаг. И мне всё равно на регенерацию, буду протыкать тебя, пока не надоест. Шедоу, решив, что если он один раз послушает эту странную девчонку, недовольно прикрыл глаза и, не проронив ни слова, направился в сторону больницы, по пути купив (по настоянию совести именно купив, он собирался ограничиться сорванной с клумбы ромашкой) белую розу. Шедоу находил действительно странным то, что доктор, когда они с Марей подошли к регистратуре, спрашивал только его по поводу того, кем он является пациентке, да и никто другой из персонала словно не замечал девушку. Ежиха знала, что парень думает об этом, а он знал, что она в курсе его мыслей, а потому понимал, что именно то, что творится у него в голове, заставляет его якобы совесть так улыбаться, как обычно улыбаются люди, чей подарок вот-вот откроют. Шедоу действительно не хотел мириться с тем, что Маря может быть его совестью, но всё говорило именно об этом: она видела его глазами, знала где у него что и когда чешется, напоминала количество переломов Роуз, когда Шедоу думал о том, что Руж писала об этом в сообщении. На Мобиусе не у многих было столько способностей в одном теле, а если они и были, то как ветви одной силы, как, например, у него и Соника. Ежихе такое свойственно не было, а потому у Совершенной Формы Жизни не было иного выхода, как признать то, что Маря – действительно его совесть. По крайней мере пока он не найдёт доказательства тому, что это не так. В палате Роуз, вопреки ожиданиям, никого не было. Свет был приглушён, а сама Эми дремала, ровно дыша. — Мне в самом деле интересно, не стыдно ли тебе за то, что ты так подставил её под удар. — Я не собираюсь обсуждать этого с тобой, - Шедоу скрестил руки на груди, принимая свою любимую позу, и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, но голос Мари вдруг раздался в голове. Мысленно намекнув девушке на то, что вслух воспринимать её проще, Шедоу уже думал, что она обидится, но не тут-то было. — Ты ведь быстр, как Соник. Ты мог во время боя шёпотом переговорить с ним по поводу того же самого плана. Ты знал от Руж, что робот Эггмана не был оснащён звуковыми датчиками. А потому вас бы никто не услышал. Соника бы не сразил такой удар. И он позволил бы себя ударить, потому что знает, что ему ничего не будет. Его не раз так били. И ты тоже это прекрасно знал. Так почему же тогда, Шедоу, ты заставил страдать бедную девочку, которая этого не заслужила? – Маря присела на край кровати Роуз, сняв плащ и закинув ногу на ногу, пристально смотря на Шедоу и ловя его немного растерявшийся взгляд. Он не ожидал от такой взбалмошной девчонки, как Маря, подобных слов, действительно имеющих смысл. Ёж стоял, внимательно смотря на немного бледное лицо Эми, покрытое синяками и ранами. Непривычно было видеть подружку Соника без улыбки, и Шедоу невольно подумал о том, что ей этого действительно не хватает. Но, вспомнив про слова своей совести, парень вновь задумался, глядя на белую плитку пола. И впервые за всю свою жизнь он не нашёл, что сказать. Не нашёл себе оправдания и понял, что поступил не так, как нужно было. — Вот видишь, Шедоу. – Маря чуть прижала ушки к голове, чувствуя, как её подопечный пытается себя перебороть. — Не пытайся отрицать того, что из-за тебя она пострадала. Именно ты сделал её такой и, кто знает, вдруг она не сможет ходить или слышать. И всему виной будешь только один ты. По коже Шедоу липким холодом пробежали мурашки, заставляя шёрстку вставать дыбом. Слова девушки врезались в голову и, смешавшись с писком аппаратов, пульсирующей болью начали давить на всё внутри. Помотав головой, ёж кашлянул в кулак. Вгонять себя в состояние крайней вины он не собирался, но теперь говорить о том, что прав, он не мог. В противном случае это сошло бы за ложь, а лгать Шедоу приучен не был. Молча поставив розу в хрустальную вазу, к остальным цветам, совершенная форма жизни и его совесть покинули больницу, идя по городу, окутанному сумраком, домой. Одна за другой с неба упали капли дождя, заставляя Шедоу морщиться, а ежиху улыбаться во весь рот. И как только небо взорвалось раскатами грома и обрушило на Мобиус свой холодный дождь, Маря поскакала впереди ежа, кружась и смеясь, подставляя лицо под капли вечернего дождя, порой поскальзываясь и падая на колени. Подобное поведение раздражало Шедоу. Войдя домой, весь мокрый, ёж отряхнулся и хотел было что-то сказать преследовавшей его девушке, но её в коридоре и след простыл. Куда она делась, парню оставалось только гадать, но ощущение того, что они скоро непременно встретятся, Шедоу не покидало ни на секунду.