Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Проходит время. После того вечера с ним на эту тему действительно никто не заговаривает. Когда он вернулся, Гук лежал, отвернувшись к стене, и делал минимум движений, даже дышал максимально тихо. Ни Намджун, ни Юнги ни словом, ни взглядом не напомнили, что тот вечер, вообще, существовал, а в особенности — те слова. Только память телефона хранила воспоминания. Но зачем себя обманывать, всё изменилось, пусть невидимо, но так ощутимо, что Тэ хотелось кричать от бессилия. Гук отдалился, практически всё внимание переключив на Чимина. Если ему приходилось обращаться к Тэ, то он опускал взгляд и говорил так тихо, что Тэхёну приходилось переспрашивать. Ким пытался взбодрить парня, шутить как прежде, но… всё изменилось. В какой-то из обычных суматошных дней Гук за общим столом заговаривает, что хотел бы переехать в другую комнату, к Чимину, например. Чимин и Хосок, конечно, не против, но Джин взвизгивает, подпрыгивая до потолка, к его крикам: «Да вы достали уже! Что вам неймётся?», прибавляется хмыканье Юнги с мыслью: «развели драму» и офигевание Мона с дельным замечанием, что это «ни в какие ворота» и «что вообще случилось?». Гуку нечего ответить на обрушившийся шквал, он мельком мажет взглядом по лицу недоумевающего Тэ и утыкается в тарелку. — Ничего, всё хорошо. Это глупость, простите. — Тэтэ, вы что, поссорились? — невинно спрашивает Чим и сверлит оленьим взглядом друга. — А? Я не знаю. Нет, а-а-а… мы… кхм… э… не ссорились… — он сбивается и, закашлявшись, выходит из-за стола. — Я же сказал, всё нормально. Мы не ссорились, всё хорошо. Давайте забудем. — Чон ставит свою тарелку в раковину и идёт следом за Тэхёном. Тот уже сидит в комнате на самом краю кровати и, судя по позе, изучает пол. Чон тяжело выдыхает и, пройдя внутрь, садится на свою напротив и смотрит на хёна. — Ты хочешь переехать? Ты мне не говорил, — произносит Тэ, продолжая изучать пол. — Мы мало говорим последнее время. — Да, мало. Прости. — За что? За что ты сейчас извиняешься? Тэ молчит. Тишина повисает на несколько долгих минут. — Я… я… не знаю. — Он, наконец, поднимает голову и смотрит на Гука, и ему больно от того, что он видит: его малыш, его солнце больше не горит. Для других его изменения не видимы, но не для Тэ: он знает каждую черточку его лица, каждую эмоцию, каждую смешинку. А сейчас там грусть. Неужели это он виноват? — Тэхён, я не могу отмотать и стереть тот вечер, но я хочу сказать, мне это необходимо — это правда, мои чувства к тебе. Я отчасти понимаю твоё поведение, я же знаю тебя, но и врать себе не могу. Я обещаю, что я не буду возвращаться к этому. — Тяжёлый разговор вытягивает силы. Как же больно любить, видеть и не сметь... А придётся. Ради Тэ. Ради их группы. — Не знаю как, но нам нужно вернуть общение в русло, пригодное для совместного проживания и работы. — Он встаёт с кровати и, сделав два шага, присаживается напротив Тэхёна на корточки. А Ким не знает, что чувствует. Он просто идиот в эмоциях такого спектра и точно не знает, как классифицировать то, что в эту минуту рвёт его изнутри, пытаясь протолкнуться. Что-то, к чему Тэ ещё не готов. И будет ли когда-нибудь, он не знает. Но Гук, как всегда, сама рассудительность и осторожность. Он лучший в мире друг. Самый-самый, и Тэ больше всего на свете желает именно этого — вернуть всё назад. — А у нас получится? — наконец произносит Тэ, встречая взгляд Гука. — Не знаю, Тэхён-и, но нужно постараться. Тэ кивает в ответ и обнимает Гука, стискивая его кольцом рук. Он так давно этого не делал, он так скучал. Обнять, потрепать по волосам, уткнуться в макушку и вдохнуть запах любимого макне, его солнышка — как будто из другой жизни. На несколько секунд его обнимают в ответ, каким-то рваным и отчаянным порывом, а потом расцепляют его руки и отшатываются в сторону: — Только… не надо, не делай больше так. — Гук затравленно смотрит на Тэ и идёт к двери. — На камеру — да, мы ведь Vkook, а вне неё больше не прикасайся ко мне. — Он дергает ручку на себя. — Это больно, — и выходит из комнаты. — Прости, — снова повторяет Тэ и откидывается на кровать. Ничего уже не будет, как прежде. Странно, вроде его должен одолевать ворох мыслей: ему только что лично признались в любви, потом сказали, что он может не беспокоиться… столько всего, а он чувствует только опустошение. Упёршись взглядом в потолок, на который они с Гуком наклеили постеры любимых групп, а также карту звёздного неба, Тэхён теряется в этой пустоте, созерцая, но даже не пытаясь анализировать. — Ничего не будет, как прежде, — озвучивает он свою мысль и проваливается в глубокий сон практически мгновенно.