Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Вечер, в гостиной общежития шумно. Хосок открывает браузер и заходит на их страницу. – О, наш Куки что-то выложил. Когда ты только успеваешь? — Он жмёт на воспроизведение видеофайла и, включив на максимум громкость, ойкает. — Ничего себе! Это же из «Форсажа»? Да? — Когда голоса мемберов хором подтверждают его догадку, он присвистывает. — А ты молодец, прогрессируешь. Наш Куки молодец, наш Куки золотой. Возня, крики, тисканье Гука Чимином и Хосоком, одобряющие слова от Джина — обычная картина их свободного вечера, если бы не взгляд двух пар глаз, обращённых в сторону затаившегося в углу дивана Тэ. Гук вырывается, наконец, из цепких объятий хёнов и, отойдя на безопасное расстояние, поворачивается к Тэхёну. Он устал. Да, он обещал не говорить на эту тему, но петь ему никто не запрещал. И, к тому же, любовь не всегда самопожертвование, иногда это эгоизм, который проявляется, вот как сейчас, с мыслью «Ты хоть понимаешь, как мне плохо?». Ким не поднимает на него взгляд. Он снова не знает, как себя вести. Чонгук давно не смотрел на него открыто, буквально прожигая. — А перевод? Кто знает перевод? — Джин смотрит на мемберов и останавливается на Джуне. — Конечно, наш Монстр-звезда. Переведи нам, о чём там? Мон отрицательно машет головой и со словами «мне нужно в туалет» смывается из комнаты. Джин округляет глаза, но… что на это можно сказать — зов природы. — Гуки, может, ты переведёшь? — Макне никак не реагирует на слова старшего, продолжая выжигать метку на предмете своих грёз и страданий. Глаза Джина округляются ещё больше. Он не понимает, что происходит. А тут явно что-то незримое повисло в воздухе. — Хён, да ладно, сейчас перевод найдём. В чём проблема, — Кричит Чимин и набирает в поисковике название песни. Он находит нужный сайт, кликает на страницу и, найдя перевод, начинает зачитывать. Хосок обрывает его и продолжает читать в хип-хоп стиле. Когда он доходит до второго куплета, Тэхён поднимает взгляд на Чона и не может сдержать слёз. Теперь там не грусть, там отчаяние. Он буквально чувствует ту боль, которая разъедает его макне — ЕГО МАКНЕ! Несколько секунд, и из глаз Гука срываются так долго сдерживаемые слёзы. Он прячет их в сгибе локтя и со словами «я в танц-зал, мне нужно практиковаться» сбегает, прихватив куртку и на ходу завязывая шнурки тимберлендов. — Э-э-э? Тебе спать надо больше, а не изводить себя танцами! — кричит вдогонку Хосок, но дверь уже захлопнулась. — Этот ребёнок безрассуден и слишком требователен к себе. Вернувшись к болтовне с Чимином, он погружается в соцмиры, и они беспрерывно над чем-то хохочут. Всё это происходит в какие-то пять минут, в течение которых Джин безотрывно наблюдал за Тэ и Гуком. Всегда «безучастный» Юнги выглядел потерянным и, встретившись со взглядом старшего, немым диалогом подтвердил догадку Джина. — О, кошмар, — произносит он одними губами и кивает Мину, чтобы тот вышел с ним. А Тэ ничего не видит и не слышит. Слёзы продолжают душить. Он только-только был на пути обретения относительного покоя, но этот момент разрушил иллюзию. Вокруг люди, а он ощущает себя бесконечно одиноким сейчас. Немой крик «Помогите!» никто не слышит. Он бьёт кулаком по левой стороне в попытке успокоить сердце, которое разрывает грудную клетку. Этим взглядом Гук будто заразил его отчаянием. «Не ври себе, ничего не будет как прежде!»