Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Промоушен выжимает все соки. Кажется, ничего не изменилось: они ведь и раньше работали до потери пульса, но, выходя на сцену, ловя энергию фанатов и пропуская сквозь себя, снова зажигали лампочку внутри, и, казалось, горы можно свернуть. Но, оказывается, его лампочку коротит, если рядом не проносится Гук и не ловит его взглядом, чтобы подмигнуть или хлопнуть пятерней. Тэхён больше не может дотронуться до его руки — их привычный жест, который имел какое-то сакральное значение и был одновременно ритуалом — больше ничего из этого нет. Вот так рушатся мечты, которые оказались чем-то второстепенным — да так рушатся страны, цивилизации, когда амбиции падают к подножию одного всепоглощающего чувства. Вот и Тэ ничего не хочется. Нет, не так, ему хочется таблетку какую-нибудь выпить, чтобы сердце снова подчинилось ему, а не этому прожирающему в нем дырку чувству. Он хочет домой, к родным. Вырваться из этой среды, где воздух отравлен Гуком. Где он видит его двадцать четыре на семь, потому что во сне он тоже не отпускает. А у Куки, кажется, всё хорошо. Он дурачится, улыбается. Записывает каверы. Тэхён смотрит на это, и сердце сжимается — он ведь говорил о любви, а сейчас выглядит таким беззаботным. Разве так бывает? Или это что, Гук вылечился, а у Тэ форма болезни намного серьёзнее? Он снова с ума сходит, не понимая. Он чувствует себя трусом, ведь мог раньше дать шанс услышать собственное сердце, а не прятать голову в песок, тогда он был бы сейчас любим. Возможно.

***

Чим копошится в шкафу в поисках подходящей одежды. Они с Гуком идут… Да Тэхёну без разницы куда они идут, он уже устал реагировать на вечное чиминово: «Мы с Гуком идём туда-то. Нам с Куки то-то…». Пак, наконец, определяется с выбором и, переодевшись, кидает «пока» и уже хватает ручку двери, но слышит… — Я больше не твой лучший друг? Чимина прошибает от голоса, интонации, и вообще, его только что обвинили в «так себе дружбе». Он оборачивается и смотрит на Тэ, который пустым взглядом в никуда. От этого мороз по коже. Ему вообще-то обидны эти слова, которые несправедливы. Ведь это он всегда рядом, он готов в костюме клоуна скакать перед другом, да что угодно, но он ведь видит, что ничем помочь не может, и он не нанимался соскребать пыль, которой Тэхён себя покрывает. Или это пепел. Тем более, как бы ни пытался узнать, что он может сделать для него, чем помочь, Тэ молчит или несёт какой-то бред, из которого ровным счётом ничего не понятно. Конечно, он слышит, как Тэхён зовёт Гука по ночам, но ведь это и раньше было. Они ведь всегда были не разлей вода. Были. И Чимину уже даже знать не хочется, что там у них произошло, и каким цветом окрашена их дружба. Кто-то же должен оставаться в здравом рассудке, и Чим выбирает быть им. А вот Тэтэ хочется за грудки взять и встряхнуть, но сейчас кажется, если это сделать, то он осыпется как пергамент, который сохраняет свою форму, пока на него не подуют. Он давит в себе спектр чувств, в котором раздражение, обида, жалость, и присаживается на край кровати Тэ. — Тэхён-и, ты несправедлив, знаешь. Я не представляю, где ты сейчас, но ты перевернул своё восприятие настолько, что видишь того, чего нет. У меня выходной, просить тебя выйти на улицу бесполезно. Я ведь просил. У нас не так часто бывают свободные дни, чтобы не пользоваться случаем. Ну, хочешь, я останусь. Фиг с ним. Посмотрим с тобой, что ты захочешь. Или, может, поиграем? — Чимин садится плечом к плечу и заваливает голову Тэ на своё. — Ну что с тобой? Чем мне помочь? — Прости, — тихо шепчет Тэ в ответ. — Я правда несправедлив. Ты лучший друг, которого можно пожелать. Я и так тебе жизнь порчу, если ещё и вывалю на тебя свои переживания, то я жить спокойно не смогу. Чим хмыкает со словами о том, что ему и сейчас не легче. — Вообще-то, я хотел у тебя спросить. — Пак оживляется и одобрительно кивает. — Что сделать, чтобы донести до человека свои чувства? Чтобы он понял, как плохо без него. Чимин нечто подобное ждал, только у него опыта как у кота его родителей, который в жизни на улицу не выходил — в общем… чисто теоретический. Но с их жизнью только так. Он силится найти хоть что-нибудь в воспоминаниях из дорам и фильмов. — Ну, ты же знаешь, опыта у меня нет. Но ведь мы можем черпать знания со стороны, да?! Так что, может послать цветы и открытку? Тэ отрицательно мотает головой и Чим понимает — не тот случай. — Песню спеть? — А ещё? — Ким, наконец, отрывает голову от его плеча и смотрит своим щенячьим взглядом. — Ещё? Ещё… хм… может, сообщение? А лучше письмо написать! Ну, знаешь, так часто делают. Когда человек слушать не хочет или, ну, никак не можешь мысль сформировать, когда смотришь в глаза, — говоря это, Чим видит, как светом загораются глаза напротив. Он улыбнулся, и Тэ тоже. Чимин стиснул своего фарфорового друга в объятиях — улыбка, такая редкая и такая прекрасная. — Спасибо! Ты мне помог. Ты лучший, а теперь иди, куда ты там собирался, только не рассказывай о том, о чём мы только что говорили. — Когда такое было? Точно? Может, всё-таки остаться с тобой? Тэ отрицательно машет и кивает в сторону двери: — Принеси мне мороженое, пожалуйста. — Клубничное? — Вишнёвое.