Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Jungkook – Nothing Like Us Тэхён снова почти не ел. Он не может, его мутит. Он сотню вопросов себе задает, которые по кругу крутятся: нашел письмо, не нашел; прочитал, но решил, что ему это больше не нужно, а если не прочитал, то что будет, когда прочтет. Голова раскалывается. Он чудом выдерживает часы прогона и концерт. Руки дрожат – все тело начинает бить мелкой дрожью. Они медленно продвигаются по коридору. Их все время тормозят с просьбой дать интервью… Тэхён не помнит, что говорил. Он вообще мало что помнит. Дышать все тяжелее. Наконец, он видит гримерную в конце бесконечного коридора. Впереди идут Юнги с Моном. Сердце стучит в районе горла. Тэ пытается его «проглотить». Шум в ушах, его лихорадит, перед глазами плывет. Он держит себя мыслью, что нужно только зайти в гримерную и сесть, «все будет хорошо»… еще пару шагов. И… Темнота. Он, как подкошенный, валится на пол. Мин с Джуном оборачиваются на звук падения чего-то тяжелого. Кидаются к нему. Сзади взвизгивает Хосок и несется к Тэхёну. Менеджер, вышедший на крики из гримерки, застыл на долю секунды, но быстро сориентировавшись, подбежал к Киму и взял его на руки. В этот момент из-за поворота выходит Гук, он видит Тэхёна, которого несет менеджер: руки свисают плетями, голова запрокинута, глаза закрыты. Сердце сжимается от боли. Вырывается крик ужаса. – Нет! Тэ, что с тобой? Что с Тэхёном? Мон успевает крикнуть Джину, который шел следом за макне, чтобы они с Хосоком утащили Чонгука куда-нибудь. Куда угодно! Джин сзади виснет и блокирует руки, а Хосок наваливается спереди, вдвоем они вталкивают его в пустую гримерную рядом. – Пустите меня к нему. НЕТ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!! Тэхён! Пожалуйста, пустите меня к нему. Гук отбивается, но Джин с Хосоком сильнее. Старший просит его успокоиться и взять себя в руки: «Ты не можешь показывать чувства на людях». Чонгук в отчаянии. Он вообще не понимает, о чем ему твердят, и какая разница, что подумают, если тот кого он любит в таком состоянии. Слезы душат, чужие руки скручивают, а слова все равно проникают: «Мы публичные люди, не губи свою карьеру и его. Будь благоразумен. Подумай о нас!» Он закрывает глаза и перестает сопротивляться, затихая. Хосок с Джином чувствуют это и отпускают его. Прислонившись к стене, он буквально стекает по ней на пол. За дверью гримерной слышны крики стаффа. Кто-то просит намочить полотенце, вызвать скорую… Голоса сливаются в общую канонаду. Хосок с Джином сидят молча напротив макне. Им нечего сказать, им тоже страшно, но почему-то больше за Чонгука. Он сейчас на призрака похож: белый, как полотно, с безжизненным взглядом. Гук смотрит на них, но не видит. Он проваливается в себя, в свои мысли. Оказывается, его мир, как карточный домик – убери основную карту и все развалится. Рассыплется. Он чувствует себя идиотом, прокручивая все эти месяцы, которые мог быть с Тэ, в качестве кого угодно. Он мог спросить Тэхёна, чего хочет он, мог подстроиться, да он бы цепь на себя надел, лишь бы быть рядом. Сколько раз он видел отчаяние в глазах Кима, сколько раз хотел подойти, обнять. Он ведь понимал, что полностью вычеркнул себя из его жизни – как эгоист! «Раз ты не можешь ответить на мои чувства, то…» ЭТО ВООБЩЕ ЛЕЧИТСЯ?! Он чувствует себя сволочью, трусом – эпитетов не хватит, чтобы описать, какое он дерьмо в собственных глазах. За что он так с Тэхёном?! С ними!

***

Сколько времени уже прошло? Гук не знает, он ждет. Его не выпускают. Он кричит на старших, что это бред какой-то, но они не слушают. Им страшно: вдруг Гук увидит Тэ, и снова потеряет контроль. Он объясняет, что сможет. Держался же месяцами до этого. И сейчас сможет. Ну почему его не слышат? Минуты тянутся. Он изнутри на куски рвется, а ему даже по телефону лидер не отвечает. Единственное смс Джину: «Еще ничего не ясно, он все еще без сознания. Сразу сообщу, как что-то скажут», было двадцать минут назад. Медленная пытка. Наконец, заточение прерывает Юнги. Он кивает Хосоку и Джину, чтобы те оставили их. Они кивают в ответ и выходят. Мин присаживается рядом с Гуком. – Ты как? Тот поднимает на него взгляд, в котором легко читается: «Серьезно? Это самое важное сейчас? А как ты думаешь?» Мин читает с лица и хмыкает. – Ясно. Ты прав, глупость сморозил. В общем, не убивайся – это обморок от переутомления. Ну, это предварительный диагноз врача после первичного осмотра. Ему полное обследование должны сделать. Головой он конкретно приложился. Это самое стремное. С такой высоты долбануться… – Гук снова смотрит на него убийственным взглядом. Мин сникает. – Снова тупость. Да. – Попытки разрядить обстановку провалены. Юнги замолкает. Гук тоже молчит. Наконец, тишину прерывает звонок Мона, который сообщает, что предварительно ничего серьезного. Обследование будет завтра с утра, а сейчас ему вкололи что-то и он спит. Он на громкой связи, так что Гук слышит тоже и его накрывает: он долго держался, больше нет сил. Мин не мешает ему, молча слушая, как всхлипывает и причитает Гук, выговаривая всю боль, накопившуюся за это время.