Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Пак возвращается в общежитие, позже всех: – Тэтэ вернулся?! А Гук где, у него? – спрашивает он, попутно расстегивая куртку и скидывая ботинки. Джин и Хосок одновременно кивают. – Тогда я тоже к нему! – радостно сообщает он и бежит проведать друга. В спину раздается крик лидера: – Чимин, не смей заходить туда! – Почему это? Гуку можно, а мне нет? Между прочим, я его лучший друг! – проговаривает Чим и вваливается в комнату в пикантный момент. – Ой! – Он даже не пытается зажмуриться, только открывает рот и выкатывает глаза, медленно пятясь назад. Глаза ему закрывает Мон, вытаскивая волоком наружу и запирая дверь. В «полете» за Чимином, Джун, конечно же, задел тумбочку в коридоре и снес вазу, которая разлетелась на мелкие куски. Тут же послышался крик Шуги: – Блядь! Да как так можно, она же небьющаяся??! Как все в этом доме, что ты умудряешься разбить или сломать, я ведь сам выбирал… Это пиздец! С твоими талантами только цивилизации уничтожать! Мон отпускает офигевшего Чимина и несется за Юнги: – Ну, прости малыш, я нечаянно. На эту фразу троекратное: – ЧТО?! – и три пары глаз уставившихся в след парочки. – Блядь! – повторяет Шуга и скрывается в комнате.

***

Проходит почти месяц. В графике появляется промежуток, чтобы прояснить некоторые моменты, и Джин сигналит общий сбор. На диване: Джин, Хосок, Чимин. В кресле на коленях у Гука сидит Тэхён и перебирает пальчиками волосы, вводя в блаженное состояние своего парня. Они в своем собственном мире и их никто не трогает, но явка была обязательной. Три пары глаз сверлят парочку напротив. У Хосока дебильная улыбка, Чимин почему-то дует губы, а Джин дает волю своему раздражению на тему – «ДА КАК ВООБЩЕ Я МОГ ТАКОЕ ПРОПУСТИТЬ?». Мон с Юнги смотрят на них в ответ, стоя у стены напротив. – Да быть такого не может, чтобы вы уже столько времени встречались! – заявляет Джин. – Вы нас разводите! Хосок молчит, все с той же улыбочкой. – Так нечестно, я думал Шуге-хёну нравлюсь я! – выдает Чим и еще больше выпячивает нижнюю губу, скрещивая руки на груди. Джин дает ему подзатыльник. – За что? – Йа! Мелкий, с чего ты так решил вообще? – офигевает теперь уже Юнги. – Ну, а как же твои слова в интервью про меня, обнимашки? – Э?! Это броманс! Если не в курсе что это, спроси у Тэ, он у нас опытный. – Тэхён и глазом не повел, когда произнесли его имя, продолжая гладить Гука, который не отставал от старшего и тоже дарил ленивые ласки. – Эти вообще уже оборзели! Лижутся везде где только можно. – Снова подзатыльник. – Да за что? – Не выражайся! – бормочет Джин. – Ну, пиздец вообще, они тут прелюдии устраивают, а я отгребаю. – Новый подзатыльник. – Да, прекрати уже! Хосок все еще молчит. Дебильная улыбка, похоже, приклеилась. – Вернемся к нашим баранам… Так это развод или что? – не унимается Джин. – Я же ни разу вас не застал. Никаких подозрений в вашу сторону. А Мон вообще типичный гетеро! Джун явно «оценил» баранов, скривившись, но сохранил нейтралитет. – Нормально вообще! И это говорит принцесска с розовыми прибамбасами. И сколько можно повторять, что мы встречаемся? Задолбали уже! Вот делать нечего, как фигней маяться. Бля, да что за идиоты! Мон, двинь ко мне и делай, что говорю. Дернешься, и следующий секс будет только в упаковке к микстейпу, – сквозь зубы, только Джуну. – Понял? – Кивок и движение в его сторону. Юнги берет ладони Намджуна и кладет себе на ягодицы, приподнимается на носочки, виснет на шее и впивается в его губы. Мон недолго сопротивляется, но Юнги его кусает и тот сдается, привычно стискивая Шугу и прижимая к паху. Поцелуй быстро переходит в стадию с причмокиванием и… Челюсть Хосока наконец съезжает набок. Джин взвизгивает и пытается прикрыть ладонью глаза Чимина. – Джин-хён, ну достал уже! – Тебе еще рано видеть такой разврат! – Я старше тех двоих. – Их уже не спасти, они на темной стороне, – выдыхает Джин и не может оторваться от созерцания страстных объятий перед своими глазами. – ОХРЕНЕТЬ!!! – Ну, хён, отвали уже. – Чим вырывается и присвистывает. – Судя по всему, практики у них было достаточно. Юнги с Моном, наконец, нехотя, разлепляются. – Показательные на этом заканчиваются. Думаю, вопрос снят с повестки дня и мы можем… Короче мы с Моном в студию, а то песня так и заела в мозгу, нужно её выплеснуть… на бумагу… – проговаривает Юнги и утягивает за собой Джуна. – Ага, – единственная фраза поехавшего от возбуждения Мона. Они скрываются за входной дверью. С боку слышатся те же звуки, что минутами ранее от Мона и Юнги. Две пары глаз разворачиваются на них и снова офигевают: Тэхён буквально впился в Гука, а руки младшего вовсю блуждают по телу Тэ. – Содомо гоморрия какая-то, – констатирует Джин. – Хоуп, подними челюсть и пошли выпьем. Из ванной комнаты тут же слышится крик Чимина: – И я с вами – мою нежную психику только что чуть не сломали. Хосока хватают под руку и тащат к выходу, завязывают шнурки и выталкивают за дверь. – Джин-хён, может ему доктора надо? – шепчет старшему Пак. – Ой, я тебя умоляю, сейчас пару бутылок соджу и он вернется из экзистенциального отпуска – все будет нормально. «Хотя нормально – это явно не про нас», мысленно добавляет Джин. Тэ и Чонгук отрываются друг от друга и начинают хохотать. – Я же тебе говорил, что сработает, – прищуривается Тэхён, встает с колен и тянет за собой Гука. – Я думал Джин-хён нас прибьет на месте. – Представляешь, все общежитие наше, на пару часов точно! – Тэ, раскинув руки в стороны, подпрыгивает. – Надо выжать из этого момента все соки, – подмигивает он Гуку и бежит в сторону комнаты Юнги и Джина. – Почему именно эта комната? – спрашивает Гук, целуя Тэхёна в пульсирующую венку на шее. – Она до безобразия чистая. Надо это исправить! Ну и потом, кто сказал, что мы на этом остановимся? – Отвечает Тэ и накрывает любимые губы своими. Гук смеется в поцелуй и закрывает за ними дверь.