Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Раннее утро. Тэ просыпается от бурчания и копошения у себя под боком. Улыбнувшись и повернувшись к нарушителю спокойствия лицом, он разлепляет глаза и привычно обнимает его, чмокнув в ушко: – Ну, что опять случилось, пока я спал? Гук ненадолго замирает в объятиях, и снова возвращается к прерванному занятию – ментальному расстрелу лидера отборным матом, за его трусливое сообщение: он даже не удосужился в этот раз с ним тет-а-тет поговорить! Вместо этого он выбрал безопасный вариант, – для себя безопасный и своих нервов – голосовое сообщение. – Не знают, чего хотят! – отвечает Чон, отшвырнув мобильник в сторону и скрестив руки на груди. – Э? – Тэхён трет глаза и, сладко потянувшись, делает вид, что он само внимание. Гук снова неразборчиво бурчит, смешно выпятив нижнюю губу. Тэхён прижимается к нему и, просунув руки, обхватывает за талию. – Да у них семь пятниц на неделе! – зло выплевывает Чон. – То заставляют играть парочку на камеру, а теперь против, со словами: «Вы слишком реалистичны!» Что за бред вообще?! Тэ прыскает от смеха, потому что Гук произносит это в своей манере – передразнивая и корча рожицы. – Ну, я выбираю вариант рилишной парой вне камер, нежели игру, – подавив смех, говорит Тэхён. – Представляешь, он говорит, что мы «искримся любовной радугой». Это как вообще? Что за дорамный жаргон у Мона? А директор сказал, что химия, видите ли, между нами слишком заметна. Хах! – не унимался Гук. Тэ свой телефон еще в руки не брал – уверен, ему прислали нечто подобное, но он «насладится» этим позже. Сейчас иное наслаждение прямо по курсу: он улыбается тому, как возмущается его парень и не может удержаться от поцелуя – никто бы не смог: влажные волосы пахнут цветочным шампунем, аромат тела смешался с гелем для душа, превращая запах в афродизиак. У Тэхёна резко все мысли в одну линию состроились и общим хороводиком прыгнули в пучину желания, на прощание маякнув сознанию, что начальство у них здравое и зрит в корень, требуя «максимально держаться подальше, когда включены камеры». Потому что подавлять влечение очень трудно, особенно когда ты на отрезке познания человека и его хочется всегда и везде. Но Куки он об этом не скажет. А Гук, изливая свое возмущение, не ожидал, что его заткнут таким бессовестным и самым лучшим способом. Мгновенная реакция в виде полустона, переходящего в рык. Кажется, его мыслительный процесс тоже дал сбой, уступив место инстинктам и не реагируя на смущенное – «прости, я не почистил зубы», страстно ответил на поцелуй. Они вынужденно прерываются, для восполнения легких кислородом, и Тэ шепчет: – Мой Куки, мое солнце, у нас еще... – он нащупал телефон и, удовлетворенно цокнув, улыбнулся, – почти четыре часа до выселения из номера. Давай сейчас покажем этим стенам, какая у нас химия, а? – низко проговаривает Тэ, подмигнув, и соблазнительно проводит языком по губам. А когда Куки был против? НИКОГДА!

***

– Ты просто нереален! – блаженно и устало выдыхает Гук. – Это вообще может надоесть? – он прикрывает глаза, слегка улыбаясь, и машет головой, в ответ на свой же вопрос. – Никогда. Мне тебя съесть иногда хочется. Ты как… как… Ох, у меня мозг не соображает, – сдается он. Тэхён по кошачьи потягивается. Они оба ненасытные. А еще, Гук для него все та же головоломка с бесчисленным количеством новых загадок и удивлений. И он точно знать не хочет, откуда у него такие познания в любовных ласках. «Золотой макнэ!» – Все-таки они правы, нас точно нужно держать подальше, – соглашается, наконец, Гук. – С нашим расписанием, – тяжкий стон, – подсобки и туалетные кабинки, как манна небесная – достало. – Он поворачивается набок. До очередного стука лидера минут десять и хочется запечатлеть этот момент в памяти. – Тэхён-и, ты с каждой минутой все краше – это нечестно, а может и противозаконно, – полушепот. – Ты мой фетиш, и я молюсь только об одном… Тэ придвигается и протягивает руку, чтобы запустить в его волосы: – О чем же? – спрашивает он, заглядывая в совершенно черные глаза напротив. – Не будешь смеяться? – Гук щурит нос и закрывает глаза, нежась от прикосновений. – Нет. Ну, я не уверен, но постараюсь. – Эм… ну… чтобы тебя не перекрасили в блондина, – выдыхает он. – Это глупо, возможно, но просматривая твои фото, когда ты был блондином… В общем, это слишком. Ты и так совершенство, а с этим цветом, – сжимает челюсть. – Господи, это тело не знает устали! И это меня так от одного воспоминания скручивает. Представь, если я тебя увижу сейчас. Это же ад! Тэхён замирает, выдыхая многозначительное: «Оу-у-у». Гук распахивает глаза и смотрит на него, отмечая замешательство. Это «Оу» не предвещает ничего хорошего. Он сводит брови на переносице: – Тэ-э-хё-ё-н? Тот пожимает плечами и, округляя глаза, «выносит приговор»: – Кто же мог знать, Куки? Меня спросили, в какой цвет я готов перекраситься, показали несколько вариантов, ну и мы оттенки обсудили. В общем… Гук обреченно закрывает глаза, зарывается лицом в подушку и выдыхает: – Кажется основная работа моей жизни – самоконтроль. – Кхм… еще… линзы хочу голубые… – и начинает закатываться смехом, наблюдая за реакцией младшего. – Я… ах-ха-ха, пытаюсь подготовить. Ты серьезно? Я тебе бром подсыпать буду. Иди сюда, фанючка моя многострадальная. – Он обнимает Гука, притягивая ближе. – Лучше сразу пристрели. ВОТ ЗА ЧТО МНЕ ЭТО??? – протяжно выстанывает Гук, отдаваясь нежным ласкам любимых рук. У Тэхёна нет на это ответа.