Notice me, Senpai

      Я, опьяненный от счастья, летел по коридорам Скайхолда, предвкушая то время, что я проведу в непосредственной близости от командора. Летел я, правда, недолго — до тех пор, пока не понял, что потерялся. Выпорхнув из комнатушки, где я лежал, с пачкой рапортов в руках и весной в сердце, я совершенно забыл о том, что, во-первых, не знал, где находился Каллен, а, во-вторых, совершенно не знаком со строением древней эльфийской крепости.       Скайхолд странно ко мне относился: вроде как готов был помочь, но вместе с тем словно наслаждался моими страданиями. Чтобы получить пряник, нужно было сначала вынести удар кнутом. Но я не унывал. За счастье побороться всегда стоит.       Я вышел в просторное помещение без окон; в углах его собралась угрожающая тьма, не пуская к себе дружелюбно настроенный свет от факелов на стенах. Вдруг я услышал звуки поцелуев и сдавленное хихиканье.       — Извините, пожалуйста! — громко сказал я и услышал испуганный вздох. Я никого не видел, и создавалось впечатление, что все звуки воспроизводили темные углы. — Я немного заблудился. Не подскажете, как мне выйти на улицу?       — Прямо и налево, — ответил женским голосом один из ближайших углов после недолгой напряженной паузы. Мне почему-то показалось, что я знаю этот голос, хотя он и был искажен эхом и полушепотом.       — Спасибо! — сказал я и пошел: прямо и налево.       Мне подумалось, что это знак: если я встретил влюбленных, быть может, это означает, что у меня тоже будет все хорошо?..       Я вышел к длинному залу, в котором кучками толпился разнообразный люд. С одного конца зала было огромное окно с витражными голубыми стеклами и трон, с другого — путь к Каллену, то бишь к выходу.       Морозное дыхание гор обдало меня, стоило только выйти на улицу. Оно пощипывало кожу, забиралось за воротник. Я поежился. Огляделся. Передо мной простирался довольно обширный внутренний двор, сплошь кишащий людьми. Так, и где искать командора? Лелиана сказала, что он обосновался где-то около лестницы, вот только — какой из?.. Я совершенно не знал строения Скайхолда, к тому же, с одной из лестниц крепости я уже успел познакомиться лично. Пожалуй, после такого знакомства я должен был на ней жениться, как порядочный мужчина, или же она должна была выйти за меня, как порядочная лестница, но я был связан по рукам и ногам любовью к Каллену. Брак без чувств — не по мне.       Я спустился вниз по тем ступенькам, с которыми мы договорились остаться друзьями. Я осмотрелся. Развороченные внутренности Скайхолда были убраны, и пускай все было еще довольно неряшливо и грязно, в любом случае, уже не так грустно и жутко, как было в нашу первую встречу. Люди обустраивались, как могли, и я с удивлением подумал: точно ли я был в отключке сутки, а не больше?       Я заметил зеленого тюфячка, быстро подбежал к нему и спросил, не видел ли он командора. Тот объяснил дорогу. Я кивнул и рванулся вперед. Сглотнул. Как же близок я к нему, как близок… к чему-то большему! «Действуй, Джимми!» — стучало у меня в голове, и я летел к командору, но в этот раз летел аккуратно, чтобы, не дай Создатель, снова не упасть и не пропустить целый день своей жизни. Тем более, в некоторых местах на теле ныли ушибы, голова несильно болела и кружилась, но это все было ерундой. Я знал, что физические муки никогда не сравнятся с душевными.       Завернув за угол, я тихо ахнул. Вот он. Мой личный царь зверей. Стоит у импровизированного стола, уставший, сгорбившийся, что-то пишет, потирает глаза. Король устал. А я – нет. Поэтому в одно мгновение оказался по его правую руку, забыв про всякую боль. Повернув голову, Каллен даже вздрогнул — так неожиданно я появился около него. Ну, разве он не прелестен? Густая щетина, немного неровная, синяки, небольшие мешки под глазами, растрепанные волосы, которые он явно пытался привести в порядок, но вскоре бросил это дело. Так и хотелось снять с него доспехи, накрыть одеяльцем, накормить, напоить, обнять…       — Что у вас? — изнуренно, но твердо, спросил командор у меня. Я весь встрепенулся.       — К-командор, казармы размещены по временным солдатам, — произнес я слова, которые поручила мне сказать Лелиана. Потом, увидев слабую улыбку на чувственных губах командора, я осознал, что сказал что-то не то. — То есть, солдаты размещены по кременным вазармам... то есть...       — Я понял вас, — слегка засмеявшись, произнес Каллен. Сердце мое едва не остановилось в это мгновение. Он заметил меня! Я поднял ему настроение! В глазах потемнело, в ушах запели трели соловьев, рядом парили купидоны в меховых накидках. В тот момент, кажется, я познал эйфорию. — Что ж, очень хорошо. Мне потребуется отчет о состоянии арсенала, — более бодро ответил Каллен, а я вывалил перед ним на стол все, что было у меня в руках. Кажется, я переборщил. Надо было давать по одному рапорту прямо ему в руки, чтобы растянуть время, чтобы… Голос командора выдернул меня из сладких грез и сожалений: — А отчета по состоянию арсенала здесь, случаем, нет?       — Н-не знаю… Лелиана просила передать это все, — пожал плечами я и глупо улыбнулся.       — Ладно, — устало вздохнул командор. — Я потом все посмотрю. Можете идти.       Вдруг я заметил приближающуюся к нам Тревельян. Нет, ну почему ты всегда появляешься так не вовремя! Я начал подавать Каллену знаки, какие обычно подают разведчики друг другу при виде опасного врага. Но командор — воин, к тому же, воин измаянный, и посему он не понял моих жестов. А ведь враг приближался!       Завидев Вестницу, он кивнул мне в сторону, давая тем самым понять, что я свободен, что я здесь лишний. Но я не любил сдаваться. За спиной командора стоял еще один зеленый тюфячок. Я быстро придумал план действий, снова поблагодарив Создателя за отвратную спецодежду, от которой воротили носы даже Порождения тьмы, но которая делала всех агентов на одно лицо.       Я подошел к разведчику и кивнул ему точно так же, как до этого Каллен – мне. Парень недоуменно поморгал и с места не сдвинулся. Я повторил движение и немного распахнул глаза, как бы говоря: «Ну же, сваливай скорее!». Я же в его взгляде прочитал: «Да я все Лелиане расскажу!», а я ему такой: «Ну и говори, засранец, она все равно будет на моей стороне», а он мне: «Пф, с чего бы это? В любимчики забился? А мы любимчиков не любим, так и знай!», а я ему много бы чего сказал и показал, да только голос Тревельян заставил меня отвлечься, и я потерял зрительный контакт с раздраженно уходящим собратом по мешку на голове. Я с радостью занял его место и понял, почему тот так неохотно его покидал. Отсюда открывался божественный вид на за… на виды сэра Каллена.       А между тем Вестница о чем-то разговаривала с командором. Нужно было как-то соединить подслушивание и исследование… спины дорогого начальства.       — Ты хоть иногда спишь? — сладко спросила Тревельян. Так, а к чему вообще эти вопросы? Ишь, губу раскатала, поди, хочет вместе с ним поспать! Хотя у нее такие синяки, что да, ей бы сон не помешал. Но только не с моим командором! Пусть спит в какой-нибудь другой заброшенной эльфийской крепости.       Я вновь аккуратно уничтожал взглядом Вестницу. Она вновь это почувствовала. Только теперь она уничтожала меня в ответ, и совсем не аккуратно. Я сглотнул и пугливо перевел взгляд, но потом вспомнил, за кого я сражаюсь, и снова зыркнул на нее, как бы говоря: «Ну чего ты начинаешь, нормально же смотрели друг на друга», а она мне такая: «Послушай сюда, фраерок, олпва твдапшкщешр», а я ей такой: «Чего?», и она мне: «Я только учусь говорить подобным образом, не суди строго», а ей тогда такой: «А, ну, для начала неплохо», и она мне: «Правда? Спасибо». Мы улыбнулись друг другу, но быстро осознали, что это неправильно, поэтому насупились и продолжили попытки испепелить взглядами своего соперника.       Каллен долго распинался, что-то объясняя и даже показывая, но мы с Тревельян были слишком увлечены бессловесным разговором, и обратили на него внимание лишь когда он закончил свою тираду. Вестница спросила про потери, а командор оперся руками о стол, немного нагнулся, тем самым открывая мне чудеснейший вид на свою за… на свои виды. Я сглотнул и почувствовал, как вдруг стало жарко. Покраснев, я бросил дерзкий взгляд на Тревельян: «Выкусила?». Она нахмурилась и спросила у командора:       — Так ты теперь у меня в подчинении? Это вызовет затруднения?       Я обалдело заморгал. Когда это она успела стать выше по званию?.. Надо будет срочно узнать обо всем, что творилось без меня в этом грешном мире. Вот и валяйся после такого без сознания! Оп — и все кругом против тебя.       А потом эта женщина решила меня добить: она томно заморгала, томно задышала, томно делала все, что можно, казалось, даже кровь по венам у нее стала течь томно.       — Каллен, я так рада, что ты… так много наших солдат выжило…       — Я тоже, — тихо произнес командор, не отводя взора от томящейся женщины.       Между ними словно проскочила искра. Я был напуган. Создатель, что мне делать?.. Я смотрел на меховую накидку дорогого мне командора, словно ища у нее ответа или помощи, и вдруг я вспомнил, что у меня аллергия на друффало. Не придумав ничего лучше, я грозно, громко, страшно чихнул. Не по-настоящему, но эффект был чудовищным. Скайхолд с уважением задрожал. Беременные родили. Искра, испуганно икнув, исчезла. Между Калленом и Тревельян зияла бездна, созданная моим звериным чихом. Вестница смерила меня угрожающим взглядом, правда, я ничего в нем не сумел понять, кроме как «Убью!» и пары неприличных слов. Но я лишь пожал плечами. Она пожелала удачи Каллену и в бешенстве удалилась. Командор повернулся ко мне:       — Вы что, заболели? Сходите к доктору, — раздраженно бросил он и его тон едва не разбил мне сердце. Единственное, что меня успокаивало, это зеленый мешок на голове, который делал меня невидимым. Кажется, пришло время делить себя на две личности: одна будет получать выговоры и гневные взоры, другая будет зваться Джимом, и будет получать лишь благосклонные улыбки и приятные слова.       — К-командор… сэр… — залепетал я, чтобы как-то сгладить ситуацию. Он молча посмотрел на меня, и в глазах его я прочитал: «Что?». – Сэр, я… я тоже рад, что вы… что наши солдаты выжили…       Он несколько секунд внимательно смотрел на меня, а я тонул в его глазах. Боялся захлебнуться в их глубине, но сталь во взгляде не давала этого сделать. Затем он повернулся к отчетам на столе, которые принес я, и более мягко, но все же сухо, повторил:       — Сходите к доктору. Болеть сейчас не время.       Ноги сами понесли меня куда-то, хотя я не знал, где я мог бы получить медицинскую помощь, в которой не нуждался. Я просто шел с распахнутыми миру глазами и отчего-то раскрытым ртом, и никак не мог прийти в себя от происшедшего.