Notice me, Senpai

      Я умолял Дориана пойти со мной, но тевинтерец тихо сказал мне: «я её задержу», и с видом полководца, идущего на смерть, уверенно пошёл навстречу Тревельян, чья тень на стене лестницы становилась всё больше и пугающе с каждым шагом.       Мысленно попросив Создателя не бросать Павуса в этой сложной ситуации, я побежал наверх, в корпус разведчиков. Почему я побежал, а не пошёл на врага, не дал ему отпор, не помог Павусу? Потому что Дориан был искусным тевинтерским магом из благородной семьи, занимавшей место в магистрариуме. А я был бывшим лучшим разведчиком Инквизиции, который мешался под ногами Вестницы и время от времени её бесил. Думаю, без лишних выводов понятно, кто из нас двоих был подвержен большей опасности…       Я влетел в офис так стремительно, что некоторые мои знакомые даже не сумели узнать меня. Даже не сумели понять, что за демон пролетел и не поздоровался. Но мне было не до них. Я знал одно место, которое сможет уберечь меня, и пустился к нему стрелой, не обращая ни на кого внимания. Шкаф Лелианы. Ходили легенды, что в нём три дна (а если я туда влезу, будет четыре), а измерений пять или шесть. Этот шкаф вмещал в себя всё, и даже больше. В общем, я без лишних сомнений и прелюдий вошёл в него и крепко закрыл за собой дверь. Однако потом передумал и оставил тоненькую щёлочку, чтобы наблюдать за происходящим.       Вскоре появилась Тревельян во всей своей ужасающей некрасивой красе. Криков Дориана я не слышал, значит, всё прошло хорошо. Либо безболезненно и быстро. В любом случае, его не мучили…       Инквизиторша подозрительно нормально поговорила с Лелианой. Жуткого оскала не было, хриплого голоса и тёмной ауры — тоже. Что происходит с этой бестией? Кого она там проглотила, что меняет личины и настроения, как Дориан — одежду? Тревельян сказала, что якобы видела Верховную Жрицу, которая просила передать Лелиане какую-то загадочную фразу. Это отчего-то расстроило её. Вот же нажья блевота.       — Спасибо, Инквизитор, — произнесла Соловей, и по её голосу я понял, что она о чём-то глубоко задумалась.       — Не парься, всё хорошо, — улыбнувшись, ответила Тревельян. Затем поднесла к виску указательный и средний пальцы и отдала честь, после чего перегнулась через перила и громко сказала: — Эй, Солас! Привет!       И, легко перепрыгнув через перила, полетела вниз под ор несчастного эльфа.       — Инквизитор! — в панике закричала Лелиана и подбежала к месту суицида.       — Всё путём, Павус намагичил защитный барьер, — послышался довольный голос Вестницы, а я не понимал, что испытывал в тот момент. С одной стороны, облегчение, что она не померла, с другой стороны, разочарование по той же причине. — Лысенький, ты как?       В ответ послышалось невнятное, слабое бормотание, которое явно свидетельствовало о том, что с лысеньким не всё в порядке. Тревельян захохотала. Мне почему-то её поведение напомнило Хоук, но, в отличие от Защитницы, Инквизиторша вела себя как-то… противненько. От её выходок и смеха оставалось какое-то вязкое и неприятное ощущение на душе. А после дебоширств Хоук были только положительные и тёплые чувства. Или я сужу о девушках слишком предвзято?..       Я бы и дальше слушал это мракобесие и рассуждал о различиях спасительниц, да только вдруг ощутил чей-то пристальный взгляд… И всё бы ничего, да только вслед за этим я услышал тяжёлое дыхание за спиной, которое с каждым вздохом становилось громче и быстрее.       — А-а-а! — заверещал я и вылетел из шкафа.       — А-а-а-пчхи-и! — раздался оглушительный чих за моей спиной.       Скайхолд вздрогнул. Стёкла треснули. Беременные родили. У меня заложило правое ухо. Наступила гробовая тишина.       — Ох уж эта аллергия… на… на персиковые пирожные! Попрошу Жозефину их больше не присылать, — с нервной улыбкой громко сказала Лелиана и оказалась у шкафа в один прыжок, которому могла позавидовать любая галла, и захлопнула дверцу. Однако я сумел разглядеть невысокого, темноволосого и помятого вида мужчину. Время успело заклеймить его морщинками, хотя выглядел он молодо. Вероятно, это был эльф. И мне казалось, что я где-то его уже видел…       — Будьте здоровы, что ли, — в лёгком замешательстве сказала Тревельян. Затем я услышал торопливые шаги внизу и захлопнувшуюся дверь. Видимо, Вестница вспомнила мой дьявольский чих, который спугнул искру, вспыхнувшую между ней и Калленом пару месяцев назад, и поспешила ретироваться, чтобы снова не испортить себе жизнь. Так-то, дорогуша. На всю жизнь запомнишь тот громовой апчхичище! Потому что Джим может.       — Лелиана, какого Маферата?! — зашипел я, кивая на шкаф, который она прикрывала спиной. У неё что, любовник?..       — А какого Маферата ты там делал?! — шикнула она в ответ.       — Я от Инквизитора прятался! А этот от кого прячется?       Лелиана закусила губу и нахмурилась.       — Джим, я… я всё расскажу, но позднее, — тихо сказала она и в её взгляде я прочитал: «всё хуже и сложнее, чем тебе кажется».       Я опешил от её серьёзности и решил, что ладно, Мор со всеми её секретами. Уже какой раз она обещает мне что-то рассказать, но так и не говорит. Ну, на то она и тайный канцлер, чтобы много знать и очень много молчать, ведь так?..       — Пойду скажу всем, что твой организм не любит персиковые пирожные, — буркнул я и, услышав от неё облегчённый вздох и слова благодарности, взял свою почтальонскую сумку и вышел через дверь, ведущую в кабинет Каллена. Не потому, что мне надо или хотелось к Резерфорду, нет. Просто мне хотелось как можно скорее покинуть офис разведчиков, но было страшно увидеть то место, куда приземлилась Тревельян, и увидеть Соласа… или то, что от него осталось.       Тут меня и осенило. Инквизиторша ретировалась после чиха того странного чухлика, но вот куда она убежала? В главный зал, во внутренний двор, к… командору? Я решил выяснить это, тем более, что у меня завалялись отчеты (вернее, завалялись у того, кто заменял меня во время больничного), и я всё равно уже подходил к кабинету. То есть я шёл как будто не за тем, чтобы проверить там Тревельян или нет, а чтобы как будто поработать.       Подходя к двери, я услышал приглушённые голоса, один из них принадлежал Каллену, другой — Кассандре. Они о чём-то бурно переговаривались, даже скорее спорили, но я не мог разобрать их слов. Я зашёл в кабинет, но стал не единственным гостем. В проёме другой двери появилась фигура Тревельян. Заметив друг друга, мы сначала удивились, потом же, к счастью, опомнились и обменялись суровыми взглядами. Я в тот момент осмелел, потому как мне казалось, что Инквизиторша уже не так страшна. Прыгнула на эльфа, расстроила Тайного канцлера, напугала тевинтерца — жизнь удалась, можно и не походить на злющую жабу. Ан нет, я был не прав. Злости и жабы в ней было хоть отбавляй.       — Я не могу! — громко произнес Каллен в тот момент, когда я увидел в глазах Тревельян желание оторвать мне голову и запихнуть её в…       — Почему? — ещё громче произнесла Кассандра, но мы с Инквизиторшей не отвлекались на какие-то пустяковые ссоры Пентагаст и Резерфорда.       — Потому что… потому что у меня другое задание, — неубедительно солгал Каллен и на щеках его выступили бордовые пятна. Эх, не умеет он врать. Невооружённым глазом видно, что никакого задания не было. Ну, Искательница его сейчас быстро раскусит.       — Какое еще задание? — спросила Кассандра, и по её тону и выражению лица я понял, что она не раскусила Каллена. Воины все… такие?..       — Да вот… я… — начал командор с придыханием и тут же замолчал. Он лихорадочно искал глазами какую-нибудь зацепку, и взгляд его остановился на Тревельян. — У меня задание с Инквизитором. В Ф-ферелдене.       — Да? — хором спросили я, Тревельян и Кассандра. И все вместе мы с непониманием переглянулись. Искательница, Инквизитор и Каллен посмотрели на меня, мол, «а тебе-то что?». Я, Резерфорд и Вестница взглянули на Кассандру: «а что тебя удивляет?». Я, Пентагаст и командор зыркнули на Тревельян: «а ты что, не в курсе?». И наконец мы втроем, которые синхронно удивились, посмотрели сначала друг на друга: «что это было?», а затем на Каллена: «Объясняй».       — Я… я лучше расскажу всё на месте. Если вы не против, Инквизитор.       Снова, снова какие-то тайны и недомолвки! Снова этот ласковый, ищущий поддержки взгляд, но адресованный не мне! Снова эта жгучая, высасывающая ревность. Будь Тревельян мужчиной, я бы набросился на него и избил ногами, прокусил и порвал кожу, сломал кости и вырывал волосы. Но Тревельян была женщиной, поэтому я просто закусил губу и молча сгорал изнутри.       — Ну… хорошо, — нахмурившись, ответила она, чувствуя подвох.       — Это только на один день, Кассандра, — более уверенно произнес Каллен. — М-можешь у Лелианы спросить… она… она в курсе.       Создатель, я многое понимаю, но почему всё проблемы решались через моё начальство? Почему не через Жозефину? Почему не через кандалы, плётки и темницы? Почему через сестру Соловья?       А между тем Каллен посмотрел на меня с мольбой: «пжалуста». Мог ли я ему отказать, несмотря на то, что он тысячный раз подряд предпочитал меня Инквизитору? Нет. Может, я был кретином, может, стоило бы побольше уважать себя и поменьше — его, однако я не мог. Не получалось. Сколько бы боли не приносила моя любовь к нему, я никогда не смогу намеренно сделать что-то назло этому человеку. Я вздохнул и сказал:       — Да, сестра Соловей просила меня зайти к командору и напомнить ему о задании в Ферелдене, — отчеканил я, и никто не усомнился в правоте моих слов. Я, может, и был неуклюжим и не самым умным малым, но врал я как бог. Однажды я упился в дым и пришёл в таком состоянии домой. Матушка хотела закатить мне страшный скандал, но я ей такого наплёл, что вскоре она готова была клясться перед всеми — я трезв и никогда капли алкоголя в рот не брал.       — Ну что ж… — задумчиво произнесла Кассандра, разумеется, поверившая моим словам безоговорочно. — Тогда я найду кого-нибудь другого.       — Да… спасибо, Кассандра! — быстро сказал Каллен вслед уходящей Искательницы, после чего с невыразимой благодарностью и теплотой посмотрел на меня. И я готов был простить ему за этот взгляд всё.       — И когда мы отправляемся? — спросила Тревельян, разрушив мою эйфорию своим противным голосом. — И главное зачем?       — Что?.. А… — замялся Каллен и задумался. Испарина выступила на лбу командора. Ну не привык человек врать! Не его призвание! Слишком он искренний, что ли, для таких вещей… — Мы… а прямо сейчас и поедем! Я всё объясню там. Собирайтесь, Инквизитор.       Чтобы не видеть многозначительной улыбки Тревельян, от которой новая волна ревности опалила мне грудь, я прошёл к Каллену (едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать его на глазах Инквизиторши), протянул ему отчёты (едва сдерживаясь, чтобы не запустить их в голову Вестницы) и, скрипя зубами, поспешил покинуть кабинет (едва сдерживаясь, чтобы не разгромить помещение к моровым волкам).

***

      В общем, эмоции меня победили. Поздно вечером, когда все либо собирались спать, либо собирались в таверне, я пробрался в кабинет командора. Отмычки и моё мастерство сделали своё дело, и я без лишних проблем (что весьма странно) очутился в тёмном помещении. Я знал, что Каллен ни при чём, что сердцу не прикажешь и все дела. Я понимал, что это было нечестно и подло. Но сил моих больше не было. Зато было много врагов, и я решил избавляться от них. К тому же, снова разливать рыбий жир около комнаты Тревельян было мало того, что дешёвой местью и моветоном во второй раз проделывать одно и то же, так ещё и бесполезной тратой времени. Посему я решил сделать то, что планировал со времён Убежища — больше узнать о Самсоне. И я мог это сделать только одним нечестным способом — изучить все бумаги Каллена.       По правде сказать, я сомневался что-то найти. Ну что могу отыскать полезного? Дневник командора? Корреспонденцию? Впрочем, ладно, уже было поздно. Я пробрался к нему в кабинет, значит, должен был как следует всё изучить. Я зажёг свечу и начал с первого ящика стола. Проверял каждую бумажечку, каждую пылинку, каждого таракана, что попадался мне на пути.       Рапорты, рапорты, черновики рапортов, черновики черновиков, физические и политические карты, книги по военной тактике, «Трудная жизнь в Верхнем городе», рапорты, чистая бумага, письма от сестры. Проверил ящики на наличие второго дна. Ничего подобного.       Следующим объектом моего поиска стал книжный шкаф. Нас учили, что многие прячут деньги и ценные бумаги в книги, поэтому я не поленился открывать каждую и внимательно перелистывать одну за другой. Через час я уже окосел от подобного занятия, но делать было нечего. Я взял себя в руки и продолжил.       И глаза мои полезли на лоб, когда в какой-то непримечательной брошюре я нашел письма от… Самсона.