Игра стоит свеч

«Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный — Пора, красавица, проснись…» — крутились в голове знакомые строчки. Красавица, конечно, не спала — неслась на всех парах в кафе «Весна», любуясь пейзажами. Наверняка утро, когда незабвенный Александр Сергеевич написал это стихотворение, было похоже на сегодняшнее. Погодка стояла чудная. Две недели отдыхавшее за туманно-сизыми тучами декабрьское солнце наконец вспомнило о своих обязанностях и проливало щедрые лучи на свежевыпавший снег, который радостно искрился и благодарно похрустывал под ногами. Морозец приятно расцеловывал щеки, город сиял гирляндами — во всем чувствовалось нетерпеливое ожидание праздника. Это было бы идеальное утро, если бы оно не начиналось с Кисляка. Андрей ждал меня, утаптывая снег на площадке у кафе. Куртка нараспашку, грудь вперед, шапка залихватски сдвинута на затылок — ни дать ни взять павлин на току. Я хмыкнула про себя, выходя из машины. — О, свет очей моих неповторимый! — витиевато поздоровался хоккеист, подходя ближе. — Смотрю, ты с обновкой, — присвистнул он. — А где же многострадальный фордик, благодаря которому мы встретились? — Безжалостно сдан в утиль. — Я любовно погладила боковое зеркало своего автомобиля. — Пойдем? Андрей любезно подставил мне локоть, но я сделала вид, что не заметила этого, и пошла впереди него. Внутри кафе выглядело очень симпатично: обстановка в пастельных тонах, на стенах — репродукции картин известных художников, мягкий свет ламп, — все располагало к посиделкам в дружеской атмосфере. Только вот мы с Кисляком не друзья. — Давно не видел тебя на трибунах, — сказал Андрей, устраиваясь за столом. — Почему не приходишь? Столько всего интересного пропустила. — Нет времени. — Я достала из сумки листки с вопросами. — И на работе дел невпроворот, и сессия становится все ближе. — Но для меня пару часов ты нашла, — заметил он. — Это только потому что меня подруга попросила, — улыбнулась я. — Притворюсь, что поверил, — ухмыльнулся Кислый, откидываясь на спинку стула. — Но мы ведь оба знаем, что ты просто очень сильно хотела меня увидеть. Я раздраженно повела плечами. Похоже, этот хоккеист доведет меня до белого каления прежде, чем мы начнем интервью. — Ну, что там у тебя? — Андрей потянулся вперед, и не успела я опомниться, как один из листков оказался у него в руках. Он быстро пробежался глазами по вопросам. — Скучно, Софи, скучно. Предлагаю разнообразить это пресное анкетирование интересной игрой. — Это какой еще? — Никакие игры в мои планы не входили. Я и так уже десять раз пожалела, что согласилась на Олино предложение. — Я отвечаю на твои вопросы, а ты — на мои. По очереди. Согласись, так будет гораздо веселее. — Нет, — наотрез отказалась я. — Давай сделаем все по-быстрому: ты даешь интервью, и мы разбегаемся. — На нет и суда нет, — легко согласился он и, отставив в сторону только что принесенный официантом кофе, поднялся из-за стола. — Пока, София Прекрасная, рад был повидаться. Я заскрипела зубами. Вредный, несносный тип! Даже не сомневаюсь, что вопросы будут с подвохом. Андрей, похоже, не блефовал — он закинул за плечо свою сумку и вразвалочку направился к выходу. Неприлично выругавшись про себя, я страдальчески вздохнула и окликнула хоккеиста: — Андрей! Черт с тобой, я согласна. Кисляк вернулся, развалился на стуле и весело подмигнул мне. Можно было начинать. — Любимая книга? — Я приступила к опросу. Не знаю, зачем это Беловой, но она определенно будет мне должна. — Тит Лукреций Кар «О природе вещей». «Процесс» Кафки. — Он усмехнулся, глядя на мое лицо. — Надеюсь, ты не думала, что я просто пустоголовый балабол с клюшкой наперевес? — Ну… — протянула я с улыбкой, и он надул губы. — Не думала. Я вообще о тебе особо не думала, если честно. — Ты лукавишь, принцесса, — подмигнул он. — Разве обо мне можно не думать? — Это вопрос? — хмуро спросила я. — Нет, — покачал головой хоккеист. — Вопрос такой же: любимая книга? — «Унесенные ветром». — Первое, что пришло на ум. — Фи, дамское чтиво. — Андрей качнулся на стуле. — Я был о тебе лучшего мнения. Я не на шутку оскорбилась и хотела было поспорить, доказывая всю глубину романа и моего недостижимого идеала — Мелани Уилкс, но передумала. Лишний повод задержаться здесь мне ни к чему. Я перешла к следующему вопросу. — Любимое время года? — Лето. Похоже, я зря опасалась. Вопросы Кисляка были похожи на Олины и крутились вокруг увлечений. Я расслабилась. Интервью подходило к концу. — Чего ты больше всего боишься? Этот вопрос не был похож на предыдущие, но сложностей он не вызвал. — Пауков, червяков и не сдать зачет по анатомии, — сказала я и передернула плечами. Мерзкие существа. Все, включая профессора. Но этот ответ Кисляка не удовлетворил. — Давай начистоту, — мягко улыбнулся он. — Чего на самом деле боится гордая дочка олигарха? В голове мелькнула мысль: «А зачем ему вообще эта информация?» Мелькнула — и затерялась среди других безликих односекундных мыслей. — Осуждения. — Пришлось подумать, прежде чем озвучить ответ. Я внезапно почувствовала себя клиентом психотерапевта и вздохнула. Это был совсем не тот человек, которому хотелось открывать душу. Но уговор дороже денег. — Осуждения и разочарования в глазах близких людей. Достаточно? — Достаточно, — кивнул Андрей. — Не ожидал, что у тебя комплекс отличницы. — Это не он, — отрезала я. — У меня нет никаких комплексов. — Любимый цвет? — Голубой. У меня остался только один вопрос. — Кислый нехорошо прищурился, и я почуяла неладное. — Что происходит у вас с Щукой? Я вздрогнула от неожиданности и с удивлением посмотрела на собеседника. Маска паяца слетела с его лица, и глаза холодно-колюче изучали меня. Черт побери, почему у этого типа такой нездоровый интерес к моей личной жизни? Это уже начинало напрягать. Может, Калинин его попросил что-то об этом разузнать? В таком случае мне нечего ему ответить. Тем более что у нас с Егором ничего и не происходит, а мои чувства его не касаются. — Это не твое дело, — только и сказала я. — Честно говоря, мне по барабану ваши шуры-муры. — Кислый усмехнулся, сцепляя пальцы в замок. — Но, видишь ли, я временно играю за команду Марины, поэтому настоятельно рекомендую тебе обратить свой ясный взор на кого-нибудь другого. — Может, еще подскажешь, с кем мне в постель лечь? — фыркнула я, возмущенная до глубины души. — Андрей, я буду встречаться с тем, с кем захочу, а свои рекомендации раздавай кому-нибудь другому. В глазах Кисляка сверкнул лед. — София, я серьезно. Ты сама видела, на что способна Марина. Да и я в случае чего в стороне не останусь. Лучше бы тебе поостеречься. Пожалуйста, оставь Щуку в покое, давай не будем усложнять. Все это напоминало какой-то фарс в стиле «Санта-Барбары». Нет, я могу понять чувства чирлидерши, которая боится, что у нее из-под носа уведут парня, но в чем интерес прокурорского сына — загадка. Да и что они мне сделают? Я не доверчивая Оля, меня в неловкую ситуацию не поставишь. — Андрей, ты что, мне угрожаешь? — поразилась я. — Скорее предупреждаю. — Хоккеист вдруг снова стал похож на себя прежнего. — Да расслабься ты, Соф, все в порядке. Только не делай глупостей. Я внезапно поймала себя на мысли, что не смогу выдержать еще одну порцию наглых кисляковских ухмылок. У меня уже передоз. Поспешно накинув куртку, я схватила сумку и, ни слова больше не говоря, выскочила из кафе. *** После разговора с Андреем взять блиц-интервью у Димы Щукина казалось легкой задачкой. Однако не тут-то было. Мы сидели в спорт-баре, где сейчас транслировали региональный чемпионат по футболу. Щукин расположился на диванчике напротив меня и, не отрывая взгляд от экрана, односложно отвечал на вопросы. С самого начала нашей встречи он вел себя так отстраненно-холодно, что у меня замерзли руки. Я грела их о чашку с чаем и ломала голову над тем, почему Димка такой напряженный. Мы не встречались ни разу после памятного матча «Медведей» с «Факелом», и я думала, что он будет рад меня видеть, но сейчас создавалось стойкое ощущение, что это совсем не так. — Дим, у тебя все в порядке? — не выдержала я. Он отвел глаза от телевизора и, нахмурив густые брови, сфокусировался на мне. — Софи, пожалуйста, не делай вид, что тебе интересно, как у меня дела. — Он наклонился на спинку кресла и сложил руки на груди, как будто отгораживаясь от меня. Я вопросительно на него посмотрела, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Куда ты пропала? Я тебе звонил, но ты не брала трубку. Это была чистая правда. После того, как я решила больше не появляться в Ледовом, на экране моего телефона часто высвечивался номер Щуки-младшего, но я всегда была или занята, или просто не хотелось разговаривать, а потом забывала перезвонить, да и, если честно, не считала нужным. Похоже, Диму это не на шутку задело. — Извини, я просто замоталась, — вздохнула я, понимая, что его не устроит этот ответ. — И еще… кое-что произошло, и мне нужно было немного подумать. — Слушай. — Взгляд Димы потеплел. — Если у вас с Егором что-то там не срослось, это не значит, что ты должна забыть и обо мне тоже. А то у меня стойкое ощущение, что ты мной просто воспользовалась. Я грустно кивнула, опуская голову, чтобы он не увидел, как я покраснела. Димка ведь был прав: я использовала его как средство достижения цели, стремясь с его помощью добраться до Егора, а потом попросту о нем забыла. А он все это время считал меня своим другом. Мне стало жутко стыдно. — Прости, — только и сказала я. — Ладно. — Димка улыбнулся — будто солнышко выглянуло — и протянул мне руку. — Друзья? — Друзья. — Я тоже улыбнулась, пожимая его ладонь. На душе вдруг стало хорошо. С утра из моей головы не выходили слова Кисляка, я все раздумывала, принимать ли всерьез его угрозы или это всего лишь блеф. А сейчас решила: не все ли равно? Неужели я не справлюсь с какой-то там чирлидершей, даже если к ней подключится хоккеист? Так на этот случай у меня есть свой. Все-таки Дима Щукин — отличный парень и не виноват в том, что его старший брат — осел: родственников не выбирают. Остаток дня прошел в приятной атмосфере: мы досмотрели матч и закончили с интервью, немного поговорили, а потом я подбросила Диму до дома и, после того, как он вошел в подъезд, долго смотрела на окна их квартиры, надеясь увидеть знакомый силуэт. Не увидела. Вздохнула и завела машину. И тут зазвонил телефон. — Да ладно, — протянула я, глядя на экран. Затем моргнула и посмотрела еще раз. Не показалось. — Слушаю. — Пахомова, собирайся, у нас сегодня тренировка, — без тени улыбки сообщил знакомый голос. — В восемь ноль-ноль жду тебя на крыльце Ледового. — Это что, шутка такая? — поразилась я. — Наши тренировки давно закончились и, помнится, по твоей инициативе. — Теперь возобновились. — Антипов был настроен решительно. — Я тебя жду. В трубке послышались гудки. Я бросила телефон на пассажирское сидение, поправила шапку, глядя в зеркало, и поехала домой. За коньками.