Игра стоит свеч

По дороге домой я заехала в супермаркет, чтобы взять обезжиренный йогурт. В последнее время работа у меня была сидячая, а по вечерам я корпела над конспектами в компании пирожных и кексиков, восполняя энергетический запас простыми углеводами. Немудрено, что в некоторых интересных местах у меня начал появляться лишний жирок, что было весьма некстати, учитывая возобновление тренировок на льду. Я выходила из магазина с покупками, когда у тумбы с объявлениями мелькнуло знакомое лицо. — Елена Константиновна? — позвала я, подходя ближе. — Здравствуй, София. — Мама Щукиных долго смотрела на меня, прежде чем вспомнить имя. — Здравствуйте, — улыбнулась я, отмечая, что женщина выглядит неважно. Бледная, осунувшаяся, усталая. Ее шапка чуть съехала набок, а за плечом болталась большая сумка, из которой выглядывала толстая пачка разноцветных объявлений. Одно из них она клеила на тумбу как раз в тот момент, когда я подошла. «Двери и окна от производителя. Качество по низкой цене», — гласило оно. — А что это вы делаете? — осторожно поинтересовалась я. — Работаю, — ответила она, заправляя за ухо выбившийся из-под шапки локон черных волос. — Расклейщиком объявлений? — Контору сократили, — коротко пояснила женщина и потерла замерзшие руки. — Подрабатываю, пока не нашла чего-то получше. Я видела, что ей неловко разговаривать об этом со мной, но отчего-то продолжала стоять на месте. Где-то на краю сознания крутилась мысль, которую я никак не могла уловить. — София, можно тебя попросить не говорить об этом мальчикам? Не хочу, чтобы они беспокоились. — Без проблем, — рассеянно пробормотала я. — Елена Константиновна, а кто вы по профессии? — Бухгалтер. — Она уже собиралась уходить, но радостный вопль, вырвавшийся из моей груди, заставил ее остановиться. — Вы не представляете, — затараторила я, подбегая к ней и на ходу вытаскивая из сумочки визитницу. — Я уже месяц не могу найти человека на должность главного бухгалтера… Где-то там наверху звезды сложились таким образом, что я встретила её именно сейчас, когда до Нового года оставались считанные дни, отдел бухгалтерии сходил с ума, подбивая годовые отчеты, а папа даже дома постоянно напоминал о необходимости закрыть вакансию, упорно не желая решить эту проблему сам; встретила не кого-нибудь, а маму Егора и Димы, которой, по счастливой случайности, нужна эта работа. Я быстро посвятила Щукину в курс дела и протянула ей визитку. — София, спасибо тебе за предложение, но… — Она понизила голос, будто речь шла о чем-то неприличном. — Я бы не хотела получить должность по протекции. — Елена Константиновна, помилуйте, какая протекция! — Я всплеснула руками. — Приходите завтра на собеседование с резюме и трудовой, и, если ваши знания и опыт удовлетворят нашим требованиям, мы будем рады взять вас на работу. На самом деле, — я подставила ладонь ребром к горлу, — вы нам во как нужны. На этом наш разговор закончился. Щукина отправилась расклеивать объявления, а я поехала домой, чтобы перекусить и переодеться — до тренировки оставалось совсем немного времени. *** Чувство радостного волнения не покидало меня всю дорогу до дворца, и по ступенькам я поднималась чуть ли не бегом — так велико было желание поскорее надеть коньки и выйти на лед. Я поступила глупо, забросив каток, — теперь я это понимала — и тем приятнее было вернуться сюда. Антон уже был здесь. Увидев его темный силуэт на фоне освещенного стеклянного фасада, я не смогла сдержать улыбки. Удивительно, но я успела соскучиться по нему, по его ворчанию и беззлобным подколам. И только приблизившись к Антипову, я вспомнила, что он теперь вроде как парень Оли, и, наверное, мне стоит рассказать ей об этой тренировке. — Привет, Пахомова, — как всегда без улыбки поздоровался Антон, окидывая меня изучающим взглядом. — Не разучилась еще на коньках стоять? — Надеюсь, что нет, — честно призналась я, поправляя лямку рюкзака, приятно оттягивавшего плечо. — Я так скучала по конькам и очень рада, что ты решил возобновить тренировки, сама бы ни за что не нашла времени вырваться сюда. Но ты не думай, что зря меня учил, я не забыла твои уроки, сам увидишь. — Ага, — равнодушно кивнул Антон, направляясь к входным дверям. — Любишь кататься — люби и катайся, только болтай поменьше, чтобы у меня голова от твоей трескотни не разболелась. — Ладно, я постараюсь, — согласилась я, идя за ним. — Кстати, а как там у вас дела с новым тренером? Ты мне рассказывал, что он за твоей мамой ухаживает. Я у тебя еще кое-что спросить хотела, помнишь, ты говорил, что… — Я говорил, чтобы ты помолчала, — Антон открыл дверь и, ухватив меня за рюкзак, протолкнул вперед. — Давай, Пахомова, перебирай лапками, топ-топ, топ-топ. Пока я не передумал. Весь путь до арены мы преодолели в тишине, хотя меня так и подмывало узнать, верна ли моя догадка о том, что у мамы Антона был роман с Калининым-младшим, но я так и не решилась спросить, боясь сорвать тренировку. Несмотря на это, хорошее настроение меня не покинуло, и, пока мы переобувались, Антипов то и дело бросал на меня удивленные взгляды, а потом все-таки не выдержал и с подозрением спросил: — Пахомова, а ты чего лыбишься, будто миллион выиграла? — А зачем грустить? — пожала я плечами, глядя на арену. Людей сегодня было немного, а значит, можно кататься в свое удовольствие, не боясь на кого-нибудь налететь. Лед призывно сверкал, и я торопилась завязать шнурки на ботинках, чтобы снова ощутить небывалый прилив энергии и испытать приятное чувство свободы. Но Антипову я этого, конечно, говорить не стала. Сам просил молчать. На лед я вышла вдохновенно, но неуверенно, и поначалу Антон держал меня за руки. Он легко сжимал своими ладонями мои, но я чувствовала его силу — она будто вливалась в меня через эти прикосновения, и это было приятное ощущение. Постепенно тело вспомнило правильные движения, и я, набравшись храбрости, отпустила его руки, отправившись в свободный полет. Холод льда приводил в чувство и очищал мысли. Находясь на этой арене, хотелось отбросить все лишнее и подумать о том, что действительно важно. Может быть, именно поэтому я не стала сопротивляться, когда воспоминания погрузили меня в тот день, что я провела здесь с Егором. Я вспомнила наш плавный танец, и как под нами плавился лед, и поцелуй в машине. Я долго прятала эти воспоминания, но они не утратили своей силы, и сердце защемило от тоски. Неужели мне больше не придется испытать это чувство, когда внутри будто загораются тысячи звезд, когда взгляд глаза в глаза красноречивее любых слов, и кажется, что не касаешься ногами земли, и весь мир поет в унисон твоей душе? — Пахомова, подожди! Резкий оклик Антипова выдернул меня из омута памяти и романтического бреда. Я подкатилась к бортику, выпустив из-под коньков веер ледяных брызг, и немного отдышалась. Несмотря на учащенное сердцебиение и покалывание в мышцах, тело было наполнено легкостью. — Ну ты даешь, — покачал головой Антон, приблизившись. — Не знаю, о чем ты думала и где витала, но за эти полчаса я успел три раза с тобой попрощаться. — В смысле? — В смысле, если бы добрые люди от тебя в стороны не шарахались, ты бы давно тут с разбитой головой лежала. — В его голосе мне внезапно почудилось беспокойство, и я улыбнулась: так это было необычно. — Пахомова, чего ты как блаженная, внимание-то включи! — Все же обошлось. — Я похлопала его по плечу, и он вывернулся из-под моей руки с таким брезгливо-настороженным видом, будто это была ядовитая змея. — На этот раз обошлось, в следующий — может не повезти, — усмехнулся он. — Ладно. У меня вообще-то к тебе дело есть, Пахомова. Никогда не думал, что придется просить твоей помощи, но тем не менее… — Что за дело? — заинтересовалась я, опираясь обеими руками на бортик и приготовившись слушать. — Насколько я знаю, ты дружишь с Олей Беловой. — Едва он произнес ее имя, в его лице и голосе что-то неуловимо изменилось. Я кивнула. — И наверняка ты в курсе наших отношений, — растягивая слова, продолжил он. — Так, — я повертела ладонью в воздухе. — Местами. — В общем… — подбирая слова, Антон обошел меня и пристроился с другой стороны. — Я хочу сделать ей официальное предложение встречаться, и надеюсь, ты мне с этим поможешь. Улыбка сползла с моего лица. Так вот к чему была эта тренировка! Радость от пробежки сменилась гаденьким чувством досады. Конечно, я очень счастлива, что эти двое нашли друг друга, но… — Ты что, не мог сразу об этом попросить? Зачем надо было вводить меня в заблуждение с тренировками? — Ну надо же было тебя для начала как-то задобрить, — пожал плечами Антипов. — Я тебе злой дух, что ли, чтобы меня задабривать? — фыркнула я, отталкиваясь от бортика, но Антон успел поймать меня за руку. — Откуда я знаю, я вообще в девушках не разбираюсь, — улыбнулся он. — Но вот Оля мне правда очень нравится. Помоги ей сюрприз сделать, а? — Он молитвенно сложил перед собой ладони. — Пожалуйста, Пахомушка. Вот же паршивец. От этого ласкового обращения на душе сразу потеплело, и я сдалась. Да и почему бы не помочь? Оля ведь моя подруга, и я хотела, чтобы у них с Антоном все сложилось хорошо, хотя до сих пор считала, что они не подходят друг другу. — Ладно, — я вернулась на свое место. — Давай думать. *** Елена Константиновна все-таки пришла на собеседование. Я бегло просмотрела ее резюме и сразу поняла, что она нам подходит: опыт у Щукиной был внушительный, трудилась она преимущественно в государственных учреждениях, за исключением пары фирм, которые с папиным бизнесом были вообще никак не связаны, да и характеристики имелись отличные. Поднявшись в кабинет отца, я выложила перед ним все бумаги и безапелляционно заявила, что мы берем Елену Константиновну на работу. Ознакомившись с ними, папа удовлетворенно хмыкнул и пригласил маму Егора на личный разговор, и уже после нескольких его минут дал добро на оформление документов. — София Ильинична, — обратилась ко мне Щукина, когда все формальности были соблюдены и я провожала женщину к ее рабочему кабинету, — я очень благодарна вам за предоставленную возможность и обещаю не подвести. — Елена Константиновна, я уверена в том, что вы профессионал своего дела, — заверила я ее, открывая дверь бухгалтерии. — Вот ваша вотчина, сейчас я вас со всеми познакомлю. — Спасибо. — Она остановилась и повернулась ко мне. — София, а почему вы к нам больше не заходите? Сыновья так тепло отзывались о вас, особенно Дима. Или вы больше не дружите? — Конечно дружим, мы недавно виделись. — Мне было как-то неудобно отвечать на ее вопрос. — Просто времени нет. — Понятно, — сказала она. — В любом случае, я буду очень рада, если вы как-нибудь зайдете попить с нами чаю. — Спасибо, буду иметь в виду, — улыбнулась я и кивнула на отдел бухгалтерии: — Прошу, проходите. *** Тренировка у «Медведей» заканчивалась в семь, и в означенный час я пряталась за стендом в холле Ледового, дожидаясь Антипова и надеясь не попасться на глаза другим «косолапым». Антон решил устроить Оле свидание, не откладывая дело в долгий ящик. Придумал он все сам, я лишь подсказала правильное направление, и в подробности меня не посвятил, сказав только, что ему нужна какая-то техническая помощь. Из своего укрытия я наблюдала, как «гризли», усталые и помятые, потихоньку выползают из раздевалки и разбредаются кто куда. Вот прошли по направлению к кафе Бакин с Назаровым, Пономарев дожидался свою девушку-фигуристку, а Кисляк, болтая с незнакомым мне хоккеистом, вразвалочку направился прямиком к выходу. — Ну что, идем в спорт-бар? — донесся до меня смутно знакомый голос, и тут же ему ответил другой, от которого мурашки побежали по коже: — Марин, давай не сегодня. Чертыхнувшись, я зашла еще дальше за стенд и наклонила голову, чтобы они точно меня не увидели. — Почему не сегодня? — недовольно сказала девушка. — Мы же договаривались! — Я устал, хочу отдохнуть перед завтрашней игрой, выспаться. — Егор и вправду говорил устало. — Завтра после игры сходим куда-нибудь, обещаю. — Конечно, как в прошлый раз, когда вы проиграли и у тебя не было настроения куда-то выбираться. — Марину явно не устраивал отказ парня, и она продолжала напирать на него, а он не сдавал позиций, и к тому времени, как они миновали меня, парочка так и не договорилась. Я все-таки не удержалась и вышла из-за стенда, чтобы посмотреть им вслед. Они держались за руки, но их разговор наводил меня на мысли, что не все так гладко в датском королевстве, раз Щука динамит свою девушку. Вдруг он обернулся и посмотрел прямо на меня, и в тот же момент на мое плечо легла рука Антипова. В глазах Егора застыл немой вопрос, но Марина, поторапливая, потянула его за руку, и через минуту они вышли из Дворца. — Ну что, Пахомова, пойдем? — спросил Антон, обращая на меня свое внимание. — Куда? — рассеянно отозвалась я. — Увидишь. Мы пересекли холл и поднялись на второй этаж. Прошли мимо буфета, миновали кабинеты администрации. Видя, как взволнован Антипов, я благоразумно молчала, не задавая вопросов, да и мысли мои уже были далеко отсюда. Я думала о Щуке и об их с Мариной отношениях, думала о том, вспоминает ли он обо мне, и если да, то что при этом чувствует, думала о… — Вот сейчас не понял! Антипов, ты что тут делаешь? Антон дернул меня за руку, останавливая, и я подняла глаза. По коридору навстречу нам двигался второй тренер «Медведей», и, судя по его виду, ничего хорошего нам от него ждать не приходилось. — Пахомова, за мной, — скомандовал Антипов, разворачиваясь и на низком старте улепетывая в противоположную сторону, где коридор менял направление и раздваивался. Я застучала каблучками следом за ним, и через несколько мгновений мы скрылись от тренера за поворотом. Взгляд Антона заметался по стенам в поисках более надежного укрытия, и наконец в поле зрения хоккеиста попала непримечательная дверца слева от лестничного пролета; он толкнул ее и впихнул меня внутрь. — Антипов, какого… — Моя нога ударилась обо что-то твердое, послышался жалобный лязг металла, и в следующую секунду следом влетел Антон, вжимая меня в стену и закрывая дверь. — Какого черта, Антипов! В помещении царила темнота, но благодаря слабой полоске света из-под двери можно было разглядеть, что мы находимся в подсобной каморке метр на метр, заваленной хозяйственным инвентарем.  — Тихо, Пахомова, — прошептал хоккеист. — Пусть Романенко уйдет, а то он все испортит. — Час от часу не легче, — проворчала я и заерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Ничем хорошим это не закончилось, зато в меня полетела потревоженная швабра, но Антон успел перехватить ее свободной рукой, да так и остался стоять с древком наперевес. Второй рукой он вцепился в мое запястье — пальцы впивались мне в кожу до синяков. От Антипова пахло терпким одеколоном с нотками мускуса и немного потом, грудь его вздымалась от напряжения, горячее дыхание обжигало мне шею. В тесной каморке становилось душно от выделяемого им тестостерона. Наконец за дверью послышались тяжелые шаги и раздалось уже знакомое: — Вот сейчас не понял. Антон сделал большие глаза и приложил палец к губам, будто я и без того не понимала, что надо вести себя тихо. Почему-то захотелось его ударить, но я погасила этот порыв, только поджала губы и вырвала из его цепких пальцев свою пострадавшую руку. Вскоре звук шагов стих в конце коридора, наверное, Романенко спустился по лестнице. Антон осторожно выглянул наружу и дал мне знак выходить. На этот раз до пункта назначения мы добрались без приключений. Антипов привел меня в операторскую, откуда осуществлялось управление светом и звуком на арене, а также электронным табло. Хоккеист включил компьютер и нашел нужную программу, затем повернулся ко мне и объяснил, что нужно делать. — Главное, когда Оля остановится в определенном месте, не забудь вывести на табло вот эту фразу, — повторил он еще раз. — И песню включи. — Я поняла, — кивнула я, разглядывая экран, куда поступало видео с камер наблюдения. Отсюда была видна вся арена со всех возможных ракурсов. — Иди уже. — Спасибо тебе, Пахомова. — Антон обернулся на пороге: — Доброе дело делаешь. — И вышел. Да уж, доброе дело. Я в последнее время вообще мастером добрых дел зачислилась. С одной стороны, приятно людям помогать, а с другой… Кто б мне помог, чтобы все наладилось. Завыть бы на луну от этой вселенской несправедливости или уйти в запой. На худой конец съесть чего-нибудь сладенького. Пожалуй, куплю на обратном пути тортик и слопаю его весь до последней крошки, может, хоть тогда полегчает. За этими мыслями я чуть не пропустила появление Оли. Белова неуверенно ступала по льду, и пора было включать ее любимую песню. Что я, собственно, и сделала, а потом принялась печатать фразу «Оля, будь со мной», но кнопка с чертовой запятой запала и, сколько бы я на нее не нажимала, ничего не происходило. Я сердито ударила по ней еще раз, а потом плюнула и оставила все как есть. Получилось просто «Оля будь со мной» — смысл от этого нисколько не изменился. Белова удивленно застыла на месте, а сзади к ней уже шел Антон. Мне хорошо было видно происходящее на экране. А вот звука не было, и я не могла услышать то, что они сказали друг другу. Потом Антипов наклонился и поцеловал Олю, а я отвернулась от экрана, не желая подглядывать за ними. Я была безумно рада за подругу, но в этой комнате вдруг стало невыносимо находиться, захотелось вдохнуть морозного воздуха, стряхнуть с себя эту чужую отчаянно-трогательную романтику. Собственно, это я и сделала, покидая операторскую и оставляя влюбленных наедине с их собственным счастьем. *** На следующий день, выйдя пообедать, я встретила Егора. Он пил кофе, сидя за самым крайним столиком на фуд-корте, откуда открывался прекрасный обзор не только на холл третьего этажа, но и на эскалатор, так что он заметил меня первым, и я, подавив жгучее желание развернуться, все-таки приблизилась к нему. — Привет! — Щука тепло улыбнулся, поднимаясь мне навстречу. Я остановилась в нескольких шагах от него и молча кивнула. Зачем он здесь? В прошлый раз мы столкнулись случайно, и вышло все довольно сумбурно и странно, сейчас же у меня закрались подозрения, что парень меня ждал. — У мамы сегодня первый рабочий день, и я пришел узнать, как она. — Отвечая на мой невысказанный вопрос, Егор смотрел мне прямо в глаза, и я, смутившись, не выдержала его взгляд. — Извини, но мне некогда. — Нужно было срочно спасаться бегством от этих лазурных омутов, пока меня снова не накрыло. Ну уж нет, только не сейчас. — Я не отвлеку тебя надолго, — кивнул он. — Просто хотел сказать тебе спасибо за то, что помогла ей. — Да без проблем, — как можно беспечнее отозвалась я. — Все очень удачно совпало… Ужасно хотелось сказать ему что-то язвительно-колкое, но нужные слова никак не приходили на ум. После вчерашних событий настроение у меня было лирическое и слегка меланхоличное, и сейчас я просто растерялась. Возникло ощущение нереальности происходящего, и в следующий момент оно только усилилось, потому что Егор подошел ближе, на очень опасное расстояние, и протянул мне подарочный пакет. — Это тебе. С наступающим. С чувством легкого удивления я заглянула в пакет и вынула оттуда… теплый шарф с символикой «Медведей». И что все это должно значить? Наверное, мой взгляд был красноречивее любых слов, потому что Щука улыбнулся, забрал шарфик из моих рук и, подойдя так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке, повязал мне его на шею. — Просто захотелось, чтобы он согревал тебя этой зимой, — сказал Егор, держа в руках концы шарфа и пронзая меня своими отчаянно-голубыми. Спасаясь от них, я перевела взгляд на его губы, но здесь все оказалось еще хуже, и я стояла, не в силах сдвинуться с места и не зная, что сказать. — Не буду больше тебя задерживать. — Щука отпустил шарф и отстранился. — Еще увидимся, Софи. — И ушел, оставив недопитый кофе на столе и меня, растерянную и слегка обалдевшую от такого поворота событий.