Игра стоит свеч

Земфира - Прогулка

Я думала, что предложение Щукина потеряет свою волшебную силу, стоит мне оказаться за порогом их дома. Но нет: Егор не стал откладывать дело в долгий ящик, уже на следующий день прислав мне сообщение с приглашением встретиться вечером пятнадцатого февраля возле главного городского кинотеатра, тем самым развернув в моей душе настоящую битву добра и зла. И теперь хор светлых ангелов воспевал гимны во славу любви, учащая пульс и отдаваясь звоном в ушах, а демоны язвительно нашептывали о том, что уж день-то всех влюбленных он наверняка предпочел провести со своей пучеглазой попрыгуньей, и потому мне не на что рассчитывать. Да я, собственно, и не пыталась, и вообще пошла на эту авантюру исключительно ради Димки. Да, я приносила себя в жертву на алтарь семейной гармонии Щукиных, вот так-то. А если серьезно, то на протяжении нескольких дней я раз за разом прокручивала в голове действия Егора в тот вечер, пытаясь проанализировать свои ощущения по этому поводу. И они были противоречивыми. Первоначальная эйфория от того, что Егору от неожиданной ревности слегка сорвало крышу и он, перестав подменять понятия, наконец перешел к активным действиям, схлынула, и в груди появилось странное чувство, такой маленький червячок, который все точил-свербил изнутри потихоньку, и, хотя я никак не могла дать ему название, подспудно лишал меня радости от предстоящего свидания. В том, что это свидание, сомневаться не приходилось, только непонятно было, чего от него ждать. Мною было уже все сказано, а Егором, вроде бы, даже понято, но он решил не ставить точку в нашей истории, раскручивая её на новый виток. И я хотела знать, почему. *** Пятнадцатого февраля я не стала садиться за руль, не зная, чем все обернется на этот раз, и вызвала такси. По дороге просмотрела афишу кинотеатра. Ближайшие сеансы обещали романтическую комедию, очередной комикс и один унылый детектив. Разочарованно выдохнув, убрала телефон в сумку. Может, я чего-то не понимаю, но современное кино мне решительно не нравится. Фильмы стали безликими, калькированными, бездушными, и лишь редкая картина оставляет след в памяти. Мне иногда нравятся лирические комедии Вуди Аллена, пленяющие неторопливым повествованием и очарованием ушедших эпох. А вообще, я люблю пересматривать старые ленты с неподражаемыми Кларком Гейблом и Джеймсом Дином, Одри Хёпберн и Грейс Келли. Разве кто-нибудь из наших современников может с ними сравниться? Короче говоря, сидеть в душном кинотеатре и тратить два часа своего времени на какую-то ересь совершенно не хотелось, оставалось лишь надеяться, что нам будет не до фильма. Выйдя из машины, я огляделась по сторонам, но Егора поблизости не обнаружила, поэтому отправила ему смс: «Ты где?». Телефон молчал целых пять минут, и я уже начинала чувствовать себя глупо, как вдруг он отозвался мелодичной трелью. — Софи, прости, пожалуйста, но я опаздываю. — Раздался в трубке виноватый голос Щукина. — Буду через полчаса. Через полчаса? Да он, мать его, издевается! Проглотив внезапно образовавшийся в горле ком, я положила трубку и снова осмотрелась вокруг, на этот раз выискивая приличную кофейню, в уютной атмосфере которой я смогла бы скоротать эти чудесные тридцать минут за чашкой прекрасного ароматного напитка, не мечтая свернуть шею одному незадачливому кавалеру. Непонятное чувство усилилось в несколько раз, и теперь я ощущала его физически, будто соринку в глазу. А-а-а, Щукин, да что б тебя… За какие грехи ты вообще встретился на моем пути? Нужное заведение нашлось на другой стороне дороги, и я зашагала под яркую вывеску, стараясь держать себя в руках и не ругаться сквозь зубы. Я успела выпить две чашки кофе и съесть досадное количество чизкейков, когда через сорок пять минут (!) экран телефона, наконец, вспыхнул сообщением: «Подъезжаю». Решив не обременять его пустыми поисками моей драгоценной персоны, я расплатилась по счету и направилась в сторону автобусной остановки, гадая, что могло его так задержать. Воображение услужливо подсунуло пару криповых картинок, но я надеялась, что Щука сам озвучит мне причину, достаточно вескую, чтобы оправдать столь чудовищное опоздание. Я заметила яркую курточку Егора, еще переходя через дорогу, и помахала ему рукой. — Привет! — С легким оттенком смущения в голосе поздоровался он, выпустив изо рта облачко пара. — Прости, что так долго. Представляешь, заснул после тренировки. Если б мама случайно дверью не хлопнула, когда с работы пришла, вообще бы, наверное, не проснулся. Ты давно ждешь? — Проспал, значит, — неожиданно севшим голосом отозвалась я. — Знаешь, что? Иди ты, Щукин… Спи дальше! Я развернулась и пошла прочь, не разбирая дороги, потому что окружающая действительность вдруг подернулась влажной пеленой, размывая огни фонарей. Вот наивная, волновалась перед встречей, ждала его, оправдания придумывала… А он! Просто! Проспал! — Подожди! — он догнал меня и, поймав за локоть, развернул к себе. — Ну ты что, обиделась, что ли? Я молча помотала головой, опасаясь, что если скажу хоть слово, голос предательски задрожит. — Обиделась, — со вздохом заключил Егор, прижимая-притискивая меня к себе так крепко, что стало нечем дышать, и быстро-быстро заговорил, торопясь успеть, пока я опять не сбежала, хотя из положения, в котором я оказалась, сделать это было весьма затруднительно: — Я не знал, что так выйдет. На тренировке Макеев из нас все соки выжал. Следующий матч с «Химиком», помнишь? Их тренер нас, как облупленных, знает, все наши слабые стороны. Еще и Димон в калитке… Я, как домой пришел, на диван прилег, думал, пять минут отдохну, а потом собираться буду, и не заметил, как сознание потухло. Извини, что заставил тебя ждать. Звуки его голоса рождали приятные вибрации в моем теле, будто бы он нажимал на какие-то невидимые кнопки, заведомо зная нужную комбинацию, объятия действовали успокаивающе, и вскоре меня охватило уже знакомое в его присутствии опьянение, какое бывает после пары бокалов игристого вина: внутри разлилось тепло, легкое помутнение сознания стирало обиду, и я немного расслабилась, решив в этот вечер отдать всю инициативу в руки Щукина, а себе позволить отпустить ситуацию и не думать, чем это все закончится. — Пойдем? — Егор разомкнул объятия, не выпустив, однако, моей ладони, что послужило еще одной причиной последовать за ним в сверкающее за стеклянными дверями пространство кинотеатра. Очередь к кассам была внушительной и почти целиком состояла из влюбленных парочек, что неудивительно в такой-то день. Поцелуи, объятия, смех и нежный шепот — молодые люди не стеснялись проявления своих чувств, а мне отчего-то было неловко, но объяснить, почему, я не могла. И только думала, украдкой ловя взглядом эмоции Егора, как он отмечал праздник вчера? Они с Мариной тоже ходили в кино, или предпочли провести время в более интимной обстановке? При этой мысли в груди вспенилась клокочущая ревность, и я удивилась, насколько сильной она была на этот раз, когда я уже готова была отказаться от него. — На какой фильм хочешь пойти? — спросил меня Егор, рассматривая экран, на котором транслировалось расписание, и не замечая, что творилось со мной в этот момент. — На тот, который начнется раньше других. — Пожалуй, это был единственный критерий, по которому я могла сделать выбор среди того, что нам предлагали. — Ладно, — пожал плечами хоккеист, которому тоже, похоже, было все равно. — Тогда это… Название фильма утонуло в громком, тягуче-приторном восклицании: — Каки-и-и-е лю-ю-ди! Я успела уловить вырвавшийся у Егора недовольный вздох, прежде чем он растянул губы в фальшивой улыбке, поворачиваясь к говорившему, и спустя мгновение уже смотрела в карие антиповские глаза. С Антоном была Оля, и она оказалась единственной из нас, кто искренне обрадовался встрече, хотя и с любопытством поглядывала на Егора, посылая мне немой, но очень понятный вопрос. Я не рассказывала ей о последних событиях своей жизни, связанных с голубоглазым капитаном. Не то что бы я не хотела, просто, как говорится, сытый голодного не разумеет, и она, будучи счастлива в отношениях, вряд ли поняла мои метания. Ну и, в общем, она не спрашивала. Нападающий номер семнадцать смотрел на нас с плохо скрываемым неодобрением. Егор ощутимо напрягся оттого, что его поймали с поличным, и, кажется, напряженно искал выход из сложившейся ситуации, а я ждала, когда он даст заднюю и как будет выкручиваться, делая вид, что мы с ним встретились тут случайно, буквально минуту назад. — Щук, а ты девушкой не ошибся? — Первым открыл рот Антипов, подпустив в голос изрядную долю яда. Я не совсем поняла причину сего выпада, но, вероятно, морализаторство просто свойственно этому субъекту по жизни, и он никак не мог промолчать в такой ситуации. Егор вспыхнул, сдвинул брови на переносице, но, вместо того, чтобы выпустить мою руку, только крепче ее сжал и решительно сказал: — Не ошибся. И вообще это не твое дело, понял? Я никак не ожидала такого поворота событий, потому что не верила в то, что Егор способен проявить железобетонную твердость в этот момент, но ему удалось меня удивить. — Не мое, — согласился Антипов. — Я же не спорю. Просто, смотрю, тут кто-то совсем себя не уважает. — Острый, как бритва, взгляд, прошелся по мне, распарывая шитое белыми нитками спокойствие, и я почувствовала, будто меня окатили ковшом ледяной воды, моментально заставив протрезветь. — Антон! — цокнула языком Оля. — Ну зачем ты так? — А что я такого сказал? — пожал он плечами. — Пахомыч, да ты не обижайся, — миролюбиво хлопнул меня по плечу своей ручищей, пытаясь сгладить углы. — Пойдем кино смотреть. Но я и не обижалась. Я даже внезапно была благодарна Антону, ведь он с легкостью озвучил то, что мучило меня все это время, и мысли мои вдруг наполнились необыкновенной ясностью. Я теперь знала, о чем буду говорить с Егором, и что, конечно, ни в какой кинотеатр не пойду, решительно потянула Щукина за рукав, бросив небрежное и ничего не значащее: — Нам пора, ребят. Была рада с вами увидеться. И, не слушая причитания Оли, развернулась и направилась к выходу, нервно усмехнувшись на в сердцах брошенное Щукиным: «Ну и ты и придурок, Антипов!». *** Мы с Егором молча шли по направлению к центральной площади, каждый думая о своем, и не спеша делиться этим друг с другом. Морозный воздух, отполированно-прозрачный, пробирался в легкие, наполняя какой-то невесомой легкостью, покалывал лицо мириадами тончайших игл. Я ждала, когда заговорит Щукин, но он, вероятно, ожидал того же от меня. Я пыталась определить, что именно испытываю к Егору, и имеет ли это вообще хоть какое-то название, потому что испытываемые мною чувства по отношению к нему все время меняли свою тональность, и я увязла в этом настолько, что уже не могла понять, нужно ли мне все это, и как затеянная мною самой игра, поначалу казавшаяся такой простой и непринужденной, превратилась в тугой клубок противоречий. И ещё меня бесило молчание Егора. Где-то глубоко внутри жила девчачья уверенность, что мужчина все должен решать сам. Щука держал меня за руку. Под ногами снег хрустел звездным крошевом. — Почему ты ушла? — Егор все-таки не выдержал, задал этот банальный вопрос, как будто не знал, не понимал. — Из-за Антипова? Разве для тебя так важно его мнение? Действительно, не понимал. Не чувствовал. — Да, важно. Потому что он прав. — Мой голос звучал ровно, за время пешей прогулки эмоции немного улеглись. Мне хотелось поговорить, выяснить все, но без накала страстей, без драмы, я к этому всему просто не была готова. — Не прав. — Упрямо качнул головой Щукин. — Разве? — Усомнилась я. — Зачем ты проводишь время со мной, тогда как у тебя есть Марина? Думаешь, я должна быть счастлива только оттого, что ты рядом? А мыслями ты с кем сейчас? Со мной или с ней? И что бы она сейчас тебе сказала, если бы знала, где ты? Не то что бы мне было дело до Марины, просто хотелось узнать, что обо всем этом думает Егор. Он долго молчал, прежде чем ответить. Я не торопила, понимая, что ему, должно быть, сейчас не просто. С Мариной он уже давно, наверняка их многое связывает. Но ведь и я что-то значу для него, раз он сейчас со мной. — У нас какая-то фигня происходит, если честно, — ответил, наконец, Егор, сильнее стискивая мою ладонь. — Маринка как будто сама по себе, у нее постоянно перепады настроения какие-то… — Он вздохнул. — Если честно, это начинает надоедать.  — Так расстанься с ней, — предложила я, пожимая плечами. Ну а что? Кажется, это единственно правильный вариант. — Я не могу с ней так поступить, — возразил Щукин, вызывая во мне волну возмущения и обиды: — Со мной, получается, можешь? — Соф…  — Что –Соф? — выдохнула я, останавливаясь и разворачиваясь к нему. — Я для тебя кто, запасной аэродром? Ручная зверушка? — Мне самой было неловко от того, что я говорила, но Антон, черт его дери, Антипов своим небрежным замечанием вскрыл нарыв, образовавшийся в моей душе, и теперь меня захлестывало желчью и ядом. — Нет! — Егор оборвал невысказанные мной обвинения, развернув меня к себе и взяв за обе руки. Пронзительно глядя в глаза, тихо проговорил: — Ты — девушка, которая мне нравится. Очень, — добавил он срывающимся от волнения голосом. — Я, кажется, запутался… — Ну и что нам теперь делать? — Не отрывая взгляда от его потемневших синих, спросила я. — Не знаю, — выдохнул он, опасно приближаясь. — Ты же поможешь мне разобраться, правда? Ну уж нет, только не в этот раз. Я уже была в подобном положении в прошлых своих отношениях, и это было унизительно. Сейчас я, однако, чувствовала, что, в отличие от того раза, способна повлиять на развитие событий, а значит, должна использовать этот шанс. Я вывернулась из его объятий, высвободив руки и, отойдя на безопасное расстояние, сказала: — Егор, ты хочешь получить два горошка на ложку. Так не бывает, увы. Ты не сможешь вести двойную игру. Придется выбирать.  — Я знаю, — напряжённо сказал он. — Но я должен быть уверен, Софи. Он долго и пристально смотрел на меня, и я понимала, что означает этот взгляд. Он не хотел разрывать привычных отношений, не зная, получится ли у нас что-то, и я могла его понять. Мне бы тоже хотелось ему доверять. — Ты можешь быть уверен, — вновь уклоняясь от поцелуя, шепнула я в его приоткрытые губы. — Но я не хочу так, понимаешь? Ты нужен мне весь, целиком, не наполовину. А пока… Вызови мне такси, Егор, я замерзла. Он усмехнулся. В глазах промелькнуло разочарование. Видимо, он все же надеялся на иное завершение этого вечера. Но я все сказала. Мне больше не хотелось продолжать эту игру. Все, финиш. Егору остаётся сделать последний ход, определив её финал. — Я позвоню тебе, — не слишком уверенно сказал он, помогая мне усаживаться в такси. — Не прежде, чем ты определишься, — жестоко улыбнулась я и захлопнула дверцу автомобиля, оставляя Егора наедине со своими мыслями. *** Впрочем, поговорить с Егором мне пришлось несколько раньше, чем я ожидала. Через пару дней, в один из вечеров, когда я только приползла домой после очередной смены в больнице, мне по скайпу позвонил Дима. — Привет! — на экране ноутбука появилось его помятое лицо с распухшим носом. — Привет, — озадаченно пробормотала я, разглядывая его, и попутно делая себе крепкий кофе на кухне. — Ты чего это, Димк? — Да заболел я, — грустно хлюпнул он в камеру. — ВасГен говорит, грипп. — Нахватался бацилл в своем «Химике», — в поле моего зрения возник Егор в своей любимой красной майке, открывавшей на всеобщее, то есть, на мое, обозрение, его рельефные мышцы. — Явился сюда, подрывать медвежий дух. Не иначе как специально они все это подстроили! — Егор, ты опять?! — возмутилась я. — Ладно-ладно, не трогаю я твоего Димона распрекрасного, — он примирительно поднял ладони вверх, заставляя меня улыбнуться. — Дим, мне приехать? — спросила я, едва Егор исчез с дисплея. — Да, — тут же послышался голос последнего за кадром. — Нет, — поспешно сказал младший. — Не хочу, чтобы ты заразилась. — А старшего брата, значит, заразить не боишься? Я ж говорю, засланный казачок… — Егор! — хором воскликнули мы. — Все, ухожу. — Ворчливо отозвался Щукин. — Приятно поболтать, только недолго, — ревниво добавил он, и через минуту я услышала, как хлопнула дверь. — Ну наконец-то! — вырвалось у Димы. — А теперь давай рассказывай, что там у вас происходит…