Охотник для мага

— Алекса-а-андр, вот это сюрприз, - ошарашенно тянет маг и улыбается как-то безумно, в его кошачьих глазах разгорается азарт, а еще он быстро облизывает губы, от чего его визави лучится самодовольством и смотрит так нахально и собственнически, что нефилиму, наблюдающему эту сцену со стороны, так сильно хочется пустить стрелу ему прямо меж глаз, что подушечки пальцев нестерпимо зудят. Он уже почти тянется к колчану, проявляющемуся за спиной, как радуга в небе после дождя. А этот... Нет, язык не повернется назвать его Алеком Лайтвудом, хотя лицо у них - одно на двоих, как под копирку. Будто в зеркало смотришься. Хотя зеркало какое-то кривое, с изъяном. Потому что он, Алек, никогда не пялился (даже на Магнуса Бейна) так похотливо, никогда не скользил по своей шее длинными пальцами, будто собирался раздеться здесь и сейчас и немедленно отдаться бессмертному магу, даже не потрудившись найти укрытие. Нет. Нет и нет. — Ты совсем не тот Магнус, которого я знаю. Определенно горяч, но иначе. Я люблю сложные вызовы, а ты не кажешься доступным, и это заводит. Ну, и ты ведь - все еще Магнус Бейн, верно? — Постой, сладкий, ты... Наверное, он собирается протестовать или заметил краем глаза какое-то движение. Или... демоны его разберут этого мага. Алеку наплевать, два широких (почти гигантских) шага вперед, и вот он уже изо всех сил херачит светящимся клинком серафима прямо посредине стола, за которым воркуют эти голубки. — Ангелы, Александр... Ты не понял, постой. У Магнуса глаза бегают в разные стороны быстро-быстро, как обдолбавшиеся вампиры на одной из его же беспутных вечеринок. Он вскидывает руку, красиво перебирая пальцами, но Алек не смотрит. Алек звереет на глазах и едва сдерживается от того, чтобы встряхнуть мага за шкирку или отсечь пальцы этому нарциссу, что разглядывает собственные ногти и улыбается тонко и нечитаемо. Павлин. — Ты назвал его Александром, - охотник бросает упрек, даже не подумав, что только что расписался в слежке и собственной ревности. Наплевать. Потому что никто. Никто не смеет вести себя так с Магнусом Бейном, особенно у него, Алека Лайтвуда, на глазах. — Ангелы, мальчик! - Магнус всплескивает руками так забавно, что в другое время нефилим обязательно бы улыбнулся. Но сейчас он просто смотрит, насупившись, стараясь не замечать, что внутренности скручивает в клубок от огорчения. А маг между тем продолжает, жестикулируя все активнее. - Но ведь он и есть Александр! Твой двойник. Александр Гидеон Лайтвуд из того - перевернутого мира. Помнишь, Клэри искала там путь к Валентину? — Значит, ты думаешь, я похож на него? - спрашивает так тихо, что приходится напрячь слух, чтобы расслышать. А еще расстроенно потирает руну на шее, которую Магнус так любит обводить языком, чуть прикусывая кожу. Руну, ни одной из которых нет у этого мальчишки за столом, мальчишки с уложенными волосами в голубой отглаженной рубашечке и ухмылочкой такой самоуверенной и понимающей, что хочется щелкнуть пальцами, осыпав пригоршней лазурных искр, и заставить его растаять в воздухе. — Александр, не надо... - останавливает, взмахнув клинком, что пылает ярко-белым, режущим глаза светом. — Наверное, и переспать с ним хочешь, я прав? Ты же всегда говорил, как млеешь от этого тела, этих глаз, этих пальцев. А он, - и кивает на двойника неприязненно, почти что брезгливо, - он, очевидно, более искушен в постельных утехах. — Вообще-то, я все еще здесь, - встревает второй Алек, а Магнусу очень хочется хлопнуть себя ладонью по лбу или телепортироваться куда-нибудь в Идрис вместе со своим несносным и таким ревнивым сумеречным охотником. Куда-нибудь, где он стянет с него эти мрачные тряпки и докажет, что не нужен, никто больше не нужен до скончания вечности. - И позволь заметить, мой угрюмый близнец, - продолжает тот Лайтвуд, который не-охотник, - опыта тебе правда не мешало бы поднабраться. Я мог бы помочь. Никогда не делал этого втроем? — Ангел Всевышний, Алек Лайтвуд, просто заткнись! - почти всхлипывает Магнус, видя, как его нефилим, развернувшись на пятках, быстро уходит, бросив что-то вроде: "приятно повеселиться". - И зачем ты устроил этот цирк? — Должен же я как-то вернуться домой. А тебе нужна мотивация. Мальчишка не успокоится, пока двери моего измерения не закроются за мной навсегда. Он будто бы сбрасывает маску нарочитой веселости и пофигизма и кажется теперь просто очень усталым и грустным парнем, который очень хочет вернуться домой. — Мой Магнус там, наверное, места себе не находит. Или напридумывал себе всякого... ну, тусовки, мальчики, алкоголь... Да кому я рассказываю. Ты меня понимаешь. Маг выдыхает громко и потрясенно, запускает пальцы в уложенные в замысловатую прическу волосы. — Умеешь же ты ошарашить. Хотя, о чем это я, ты же... Лайтвуд. "Пресвятые Ангелы, однажды они просто сведут меня с ума. Или в могилу" ... Через четверть часа маг приближается к своему жилищу в Бруклине с чувством, что на нем демоны верхом катались пару столетий. И кто, спрашивается, мешал открыть портал и шагнуть в прохладу своей квартиры, где тишину нарушает лишь журчащее мурлыкание Председателя Мяо. Переодеться в любимый шелковый халат, расшитый драконами, откупорить, наконец, то особенное вино, что делали монахи в предместьях Парижа лет триста назад... — Надо же, ты даже домой его не привел, - Алек ждет в тени, прислонившись спиной к крошащейся кирпичной кладке, уперев ногу в стену. Он злой и взъерошенный, как цыпленок после драки с собратьями, а еще в этих глазах, где Магнус готов тонуть каждый день и каждое мгновение из уготованной ему вечности (да и тонет, тонет беспрерывно, захлебываясь), тревога читается так же явно, как и черные руны на коже нефилима, словно бы выжженные жидким металлом. — Ох, Александр... И снова не успевает закончить, потому что охотник сгребает его в охапку и тянет-бросает на себя, его уже далеко не неумелые губы впиваются в рот колдуна отчаянно, жадно, он запускает пальцы в его волосы, окончательно портя прическу. Но кому есть до этого дело? — Никогда. Больше никогда и никогда, Магнус, ни при каких условиях и ни с кем. Даже с моим отражением, - угрожающе стонет Алек прямо в поцелуй. — Глупый ты нефилим, - почти рычит Бейн и перехватывает инициативу, целует, почти прокусывает его губы, а руки уже блуждают под одеждой охотника, и ноги не держат, а земля уплывает куда-то в сторону. Магнус щелкает пальцами, и они падают на широкую кровать, застеленную ярким бархатным покрывалом. Председатель Мяо с возмущенным воплем ретируется из комнаты, а колдун уже буквально рвет на нефилиме одежду, чтобы поскорее добраться до выведенных на горячей коже рун. Он захлебывается воздухом, когда губы Алека соскальзывают с шеи, перемещаясь на грудь и ниже, ниже, ниже. Ангелы, мальчик... Нет, определенно Магнус не хочет никого другого. Уже никогда.