Охотник для мага

"Я — Джейс" Джейс, Джейс, Джейс... Имя шелестит где-то в подкорке опавшими желтыми листьями, вытаскивает из подсознания, из самых дальних и пыльных уголков памяти все... Все годы, проказы и шалости. Мальчишеский смех, мальчишеские пальцы на коже и светлую челку, что так часто падала на лицо Себастьяна в их дурашливых драках. Щекотала, мешала и... волновала. Уже тогда. "Я — Джейс" Легендарный воин. Мой легендарный брат. Сын не своего отца... Мой, мой, мой. Воздух в стенах Института словно мертвеет на какую-то долю мгновения, пока к ладони — ладонь. Сухая и твердая. Ни искры, ни разряда. Короткое касание, но в глазах — будто вспышки, раскаты грома и молнии, разрывающие ткань мироздания, приоткрывающие завесу туда — в прошлое. Счастливый смех двух мальчишек, долгий бег наперегонки вдоль длинного, местами затянутого тиной пруда, тело, прижимающее к земле и тонкий радостный выкрик победителя в спарринге, и вскинутый вверх кулак, и бисеринки пота на лбу и висках, и ветер, шевелящий мягкие пряди. Золотистые, как восход. "Ты ничего не помнишь, ведь так? Валентин блокировал твою память. Убрал, отгородил нерушимой стеной все. Все, что было... Меня". Взгляд растопленным золотом — в вены, под кожу. Тонкая складочка меж бровей. И долго, нечитаемо — в самую душу. В душу, испачканную злобой и тьмой. В черную дыру, преисподнюю, куда рухнуло все, что в нем было когда-либо ранее. "Пока тебя у меня не забрали. Ведь только ты держал меня на краю". С усилием отвернуться к Клариссе. Волосы словно пламя, протяни руку, и обожжешь до кости. Говорить какие-то любезности и улыбаться до тех пор, пока не сведет скулы. Чувствовать, все еще чувствовать Джейса венами, кровью. Не ее, родную сестру. Того, кто был ближе, чем брат. "Джейс Вэйланд... Джейс Эрондейл. Я нашел тебя. Наконец-то". В голове шумит от того, как он смотрит. Пристально, долго. И складочка меж бровей никуда не девалась. Он словно пытается вспомнить, ухватить за хвост воспоминание, что ускользает, течет, не дается. Мелким, сыпучим песком. "Что, если я помогу?". 〜 〜 Шагнуть вперед, будто и нет между ними этой преграды. Шагнуть вперед, стряхнув одним движением пальцев все посторонние шумы, всю суету. Близко, так близко, что можно ощутить дыхание на коже, услышать сумасшедший стук чужого сердца по ребрам. Губы — к губам. Еще не касаясь, царапая шепотом, взглядом. И тонуть, тонуть, тонуть — всего лишь от того, как резко в мгновение, скачком расширились зрачки, как сбилось дыхание, как быстро дернулась жилка на шее. "Вспомни, — безмолвным призывом из головы в голову, в мозг. — Вспомни меня". Ладонью — на грудь. Туда, где так стучит, так колотится, как в клетке, как в западне. Она ведь тоже, Джейс — память о н а с — заперта в неволе за прочным нерушимым барьером. Тверже, чем адамант. "Вспомни, какими мы были. Вспомни, как любил меня..." Кончиками пальцев, легким касанием — в ворот. Туда, где виднеется черная руна. Пульсирует, переливается, бьется. "Вспомни, как это было впервые. Когда я касался тебя, а ты дрожал, выдыхая, и изогнутые золотистые ресницы опускались, бросая синие тени на щеки..." Пауза. Выдох — громче, чем рев демона в преисподней. "Нам было всего лишь по десять. Вспомни меня..." И всплеск узнавания там, в глубине, и тающий на губах судорожный выдох вопросом. Паника, изумление... радость? "Т-т-ты? Это ты? Это... м ы ?" 〜 〜 Усмешка тонкая, словно незримая нить, протянувшаяся в пространстве от одного до другого. Легонько тряхнуть головой, сметая остатки ментальной связи, невзначай широко улыбнуться Клариссе, слыша, слыша, как все еще стучит это сердце — через полкомнаты от него. "Тебе понравилось представление, братец?" Складочка меж бровей и закушенная до боли губа. Провести языком по своей, будто собирая вкус, будто делясь... Делясь прошлым, памятью, которую забрали. "Неужели я никогда не снился тебе?" — Себастьян... — протянет задумчиво, пробуя на вкус, вспоминая... Джейс сморщится, явственно чувствуя какую-то неправильность и тревогу. Что-то, не складывающееся в голове. Какой-то изъян, как кусочек мозаики, что никак не получится подобрать. Одно только имя, несколько букв, загоняющих в ловушку. Имя, что держит уже дрожащий барьер. "Что будет, если я скажу его, Джейс? Коснусь губами и выдохну в самое ухо. Джонатан Кристофер. Помнишь?" — Себастьян, мне кажется, я что-то слышал уже о тебе. Мучительная мысль отражается на лице. Мысль, что крутится скользким ужом, не дается. Что-то... что-то не так. — Наш мир меньше, чем кажется, Джейс. Ты еще убедишься. "Как же... как же чешутся пальцы, Лилит, помоги. Просто протянуть руку и взять. Забрать себе то, что по-праву только мое. Забрать тебя, Джейс. Вернуть домой, чтобы, как раньше". 〜 〜 — Джонатан, Джонатан, смотри, он летит. Видишь? А если я сделаю так... то вернется. Ты видишь? Смотри, я не приручил, я с ним подружился. Теперь он сделает все, если я попрошу. Глаза золотистые и искристые. Светится и тянет руки к брату, чтобы обнять, чтобы разделить свою радость. Ладони — на узкой мальчишеской спине. Запах пота, земли и травы. И самую чуточку — солнца. — Ты же знаешь, если отец это увидит... Держать, держать его крепко. Не подпускать никого. Ни сокола, ни Валентина, ни кого-то еще. Зачем кто-то еще в их маленьком уютном мирке? — Ну, ты же не скажешь? И теплый, доверчивый взгляд, и улыбка, что режет мальчишечью душу острее ножа. Впускает, впускает под кожу, чтобы оставить там навсегда. Впечататься в сетчатку, в черную демоническую кровь... Оставить оттиск на ребрах. — Конечно же, глупый... "Если ты всегда будешь рядом, я никому не позволю. Никому, слышишь, Джейс?" Никогда. 〜 〜 "Сожгу этот мир и выстрою новый с нуля. Там, на пепелище, наши рабы выстроят два трона: золотой и из слоновой кости. Два трона, и мы будем сидеть на них рука об руку. И ты уже никогда меня не покинешь..." — Значит, специализируешься на высших демонах? — Да, и могу вам помочь. "Если ты будешь рядом..."