Долго и счастливо

Утреннюю тишину разрезает вопль моей подруги. Я ошалело вскакиваю с кровати, падаю на пол, запутавшись в одеяле. Выкарабкавшись из него, я бегу вниз, откуда и был слышен крик. Забегаю в гостиную и торможу в проеме. Виктория повисла у Остина не шее, выкрикивая «да, да, да». Я ничего не могу понять. В гостиную вбегают родители. — Что случилось? — спрашивает мама, глядя на нас. Я пожимаю плечами и смотрю на подругу, которая все еще не отстраняется от Остина. Тут я замечаю в ее руке красную коробочку. Наверное, он ей подарил сережки, вот она так и радуется. Когда они наконец-то отлипают друг от друга, Виктория показывает нам левую руку. Я сначала ничего не могу понять, но приглядевшись, вижу на ее безымянном пальце золотое колечко со сверкающим бриллиантом. С моих губ срывается непонятный вздох, перемешанный с удивлением. Остин радостно улыбается и притягивает к себе свою… — Мы решили пожениться, — говорит он. …невесту. Я ошарашенно гляжу на них, все еще не придя в себя. Родители в таком же недоумении глядят на них. Первой из ступора выходит мама и кидается обнимать своего сына и его невесту. — Господи, дожили! — причитает она, не выпуская из объятий Викторию. — Я-то думала, что Остин никогда не женится, так и будет от одной к другой плутовать. — Мам! — закатывает глаза Остин и угождает в ее объятия. Я подхожу к подруге и беру ее за руку, рассматривая колечко. Оно и правда очень красивое. Я живо представляю их свадьбу. Остин в черном смокинге ждет у алтаря Викторию в белоснежно-белом платье. Из моих глаз льются слезы и я стискиваю подругу. — Я так рада за вас, — шепчу я ей на ухо и улыбаюсь. — Никогда не думала, что Остин способен на такое. Он тебя очень сильно любит. Мы улыбаемся друг другу и снова обнимаемся. В общем утро Рождества начинается просто прекрасно. Мама все утро трещит о свадьбе, а когда замолкает, приходят Хейзы, и разговоры возобновляются вновь. Пока Остин с Викторией выслушивают мою маму, я сижу в гостиной и уминаю мороженое. Ко мне подсаживается Кайл с двумя стаканами газировки. — Держи, — говорит он и подает мне стакан. — Спасибо, — произношу я и неотрывно смотрю в телевизор. Там идет какая-то неинтересная передача, но я делаю вид, что мне нравится она. Главное, не смотреть на Кайла. Вчера мы поцеловались, и я до сих пор ругаю себя за это. Нельзя быть такой тряпкой рядом с ним. Надо держать себя в руках, но я не могу. — Теперь будешь подружкой невесты? — интересуется Кайл, смотря на меня. — А ты шафером? — вопросом на вопрос отвечаю я, пялясь в экран. Слышу его смех, и внутри у меня все переворачивается. — Ты вообще представляешь это? Остин женится! — говорит он. Я пожимаю плечами. Первая волна шока у меня уже прошла, теперь я искренне рада за них обоих. И я уже мечтаю поехать с подругой за платьем. Кайл берет меня за подбородок и поворачивает к себе. — Эйприл, я прекрасно знаю, что ты терпеть не можешь эту передачу, — усмехается парень. — Ты просто избегаешь меня. И как он об этом узнал? Я что такая предсказуемая? — Кайл, отпусти меня, — требую я. — Я тебя не избегаю. Просто… вчерашнего поцелуя не должно было быть. Мы расстались. — И что? Мы с тобой толком и не повстречались, а значит, толком и расстаться не можем, — приводит он аргументы и наклоняется ко мне ближе. — Тем более ты любишь меня целовать. Я это знаю. Он прав. Я люблю целовать его и люблю, когда он целует меня. И сейчас я хочу этого больше всего на свете. Отодвинув ведерко с мороженым, я сажусь ближе и первой целую его. Кайл мимолетно улыбается, а потом перетаскивает меня к себе на колени. Я запускаю руки в его волосы и впитываю в себя все то, что мне так не хватало целый месяц. — Ой! — слышу я и отрываюсь от Кайла. В дверях стоит мой папа! У меня глаза лезут на лоб. Я тут же слезаю с колен Кайла и вскакиваю с дивана. — Пап… это… блин! — рычу я, беру его за руку и вывожу из гостиной. Мы проходим в прихожую, и я останавливаюсь. Отец смотрит на меня таким взглядом, как будто только сейчас понял, что у него есть взрослая дочь. Я вздыхаю, не зная, что сказать. Так стыдно! Папа первый прерывает нашу тишину: — Эйприл, здесь нечего стыдиться. Тем более это Кайл. Вот если бы это был кто-нибудь другой, я бы пошел за ружьем. На моем лице появляется облегченная улыбка. И почему Остин не может говорить точно так же? — У вас все серьезно? — спрашивает отец. А нет, допрос он все-таки устроит по всем правилам. — А твой брат об этом знает? Я кошусь на отца и поджимаю губы. Эти два вопроса ставят меня в тупик. Он не мог задать что-нибудь другое? — Наверное, — пожимаю я плечами и хлопаю глазами. — А Остин… он знает, но… в общем там все сложно. Не говори ему об этом. И маме тоже. Вообще молчи, пожалуйста. Я сама еще не до конца в этом разобралась. Отец смеется и хлопает меня по плечу. — Я тебя понял, но с Кайлом я поговорю, — настойчиво говорит он. — Ладно, пошли. Папа почти уже вышел из прихожей, но тут я его останавливаю: — Па, а у вас с мамой все в порядке? Он замирает, потом поворачивается, и я по глазам вижу, что нет. У меня внутри все неприятно тянет. Что могло случиться? — Мы вообще-то решили вам пока что ничего не говорить, не портить праздники, но… Эйприл, только пойми нас правильно… — Что? — Мы разводимся. Я мотаю головой, перед глазами все плывет, а ноги подкашиваются. Я чувствую, что начинаю падать. Папа успевает меня подхватить и усадить на стул. Я сгибаюсь, упершись руками в колени. Головокружение все еще не проходит. Кажется, мороженое не хочет оставаться в желудке. Отец гладит меня по спине. — Эйприл, ты как? Как я?! Как я?! Он шутит что ли? Я поднимаю глаза и смотрю на него. — Вы совсем что ли? Какой развод? Мою семью можно отправлять в рекламу, рекламировать какой-нибудь майонез или печенье. Потому что моя семья самая идеальная и дружная. Стены этого дома никогда не слышали ругани и скандалов. У нас всегда была идиллия. Папа, наверное, просто шутит. Они не могут взять и развестись с мамой. Фу, это противное слово не как не вяжется с моими родителями. — Милая, просто… тебе это должна сказать мама, — отвечает мой папа. — Я не готов к таким разговорам. — Из-за чего? — самый страшный вопрос. — Ну… когда ты уехала, мы поняли, что нас больше никто не держит. Когда ты училась в школе, мы были идеальной семьей. Маме было на кого готовить и с кем поговорить. Я возвращался с работы в радостном настроении, что меня там ждет дочка. А когда ты уехала в университет, это все пропало, и твоя мама уже не готовила, а я все чаще стал задерживаться на работе. И в общем, мы приняли такое решение. Я сижу в ступоре. Его слова никак не хотят проникать в мои мозги. Мозг просто отвергает эту информацию. — Эйприл, только, пожалуйста, не говори ничего Остину. У него сейчас такое настроение хорошее… Я вскакиваю со стула и зло гляжу на отца. — Не говорить? Ты с ума сошел? — яростно спрашиваю я и хватаю куртку. — Вы совсем что ли? Я больше не знаю, что сказать. Все слова застряли в горле. Я застегиваю куртку и вылетаю из дома. Да, утро было прекрасным, а вот день явно не задался.