Долго и счастливо

Открыв глаза, я вижу перед собой каштановую шевелюру Кайла. Он придавил меня своим телом. Я еле-как дышу. Его дыхание щекочет мою кожу на груди, а его руки обвили мои. Я высвобождаю одну руку и дотрагиваюсь до его плеча. — Кайл, — хриплю я, — ты меня придавил. Парень ворочается, вздыхает и открывает глаза. Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. — Как это ты встала раньше меня? — удивляется он, даже не собираясь слезать с меня. — Ты же соня, каких еще поискать надо. — Я бы и дальше спала, если бы ты не лежал на мне, — говорю я. — У меня затекло все тело. Вставай. Кайл целует меня, но я отстраняю его и плотно сжимаю губы. — Ты чего? — Я зубы не чистила, — отвечаю я и начинаю смеяться. Кайл закатывает глаза и встает с кровати, ища свои трусы. Я заворачиваюсь в одеяло и тоже поднимаюсь. Беру свои вещи и кладу их в кресло, надев только трусы. Кайл натягивает шорты и смотрит на меня. — Я все еще зол на тебя за то, что ты вчера пол вечера без лифчика была, — ворчит он. Теперь настала моя очередь закатывать глаза. Кайл протягивает мне свою футболку, и я надеваю ее. От нее приятно пахнет Кайлом, и я утыкаюсь носом в ворот. Моя голова кружится, а во рту неприятный запах алкоголя. Вот как я могла так напиться? Но удивляет меня больше то, что я все помню. Помню, как злилась на Кайла, что он танцевал и целовался с какой-то девчонкой. Помню, как встретила Такера — моего бывшего одноклассника, мы с ним вместе на биологии сидели и неплохо общались. Потом помню, как Кайл начал злиться, что я провожу время с Такером, а не с ним. Потом он все-таки забрал меня и признался в любви. А потом призналась и я, предварительно ударив его за испорченный вечер. Но он быстро превратил его в великолепную ночь. Я шатаясь поднимаю сумку с пола и достаю телефон. Шестнадцать пропущенный! Два от Виктории, один от мамы, а остальные от Остина. И три эсэмэски. Я открываю одну и читаю. «Эйприл, вы где?». Это первая. «Твою мать, где вас носит?!». Это вторая. «Я вас обоих убью, когда увижу». Это третья. И все они от моего брата. Я вздыхаю и смотрю на Кайла, который тоже в руках держит сотовый. — Кажется, нас убьют, — говорит он. — Остин написал два сочинения как он будет меня убивать. Мы прыскаем от смеха. Я убираю телефон и говорю, что мне надо в душ. Кайл объясняет, где он находится и падает на кровать. Я выхожу из комнаты и нахожу ванную. Открываю дверь и вижу Кэролайн! Она умывается. Мама Кайла поворачивает в сторону меня голову, и ее брови ползут вверх. — Ой, — только и могу пискнуть я. — Я… просто… Что просто? Я просто так пришла к вам домой в одной футболке вашего сына. Идиотизм. Кэролайн вытирает лицо полотенцем и говорит: — Рада видеть тебя, Эйприл. Но голос у нее что-то совсем не радостный. Я киваю и захожу в ванную. Кэролайн выходит, все еще странно поглядывая на меня. Я закрываю дверь и машу кулаками. Вот блин, почему я раньше не подумала о родителях Кайла? Теперь его мама думает, что я с ним сплю. Ну вообще-то так и есть, но мы же не встречаемся. А сейчас такое начнется. Не удивлюсь, что Кэролайн уже звонит моей маме. Если Остин еще не до конца смирился с этой новостью, то не знаю, что будет с мамой. Они же одного поля ягоды. Мама начнет заливать мне всякий бред наподобие этого: «Они же друзья семьи… Эйприл, вы же с Кайлом с детства друг друга не любили… Да как так, он же лучший друг твоего брата… Ты еще маленькая для таких отношений… ». И так далее. Печально вздохнув, я включаю воду. Умывшись, я выхожу из ванны и быстро залетаю в комнату к Кайлу. А там стоит Кэролайн. Они о чем-то говорят, но как только видят меня, замолкают. Я вижу, что Кайл злой, его настроение выдают злые глаза, сжатые кулаки и вена, которая появилась на шее. — Все, я больше не буду об этом говорить, — цедит он сквозь зубы. — Иди давай. — Не смей так со мной разговаривать, — говорит Кэролайн. — А разговор наш еще не окончен. С этими словами она выходит из комнаты сына. Я боюсь спросить у Кайла о чем это они тут разговаривали. У меня такое предчувствие, что темой разговора была я. Притупив свое любопытство я говорю: — Мне домой надо, а то там Остин все разнесет. Кайл кивает и подает мне платье. Я снимаю футболку и влезаю в свою одежду. Беру сумку, и мы выходим из комнаты. Спускаемся вниз, и я вижу, что мама Кайла стоит на кухне. — Извини, но я тебя не провожу, — произносит Кайл. Я киваю и надеваю каблуки. Ох, мои ноги! — Ну, пока, — говорю я и открываю дверь. — Эйприл, — зовет меня Кайл и подходит ко мне в плотную. — Я люблю тебя. Я улыбаюсь, быстро целую его и выхожу из дома. От дома Кайла до моего около семи минут ходьбы, но на каблуках я добираюсь за пятнадцать. Захожу в дом и слышу, как ругается Остин. Снимаю обувь и быстро иду к лестнице, но он как-то все равно меня замечает. — Эйприл! — кричит он и выходит в прихожую. — Какого черта?! Ты вообще уже с ума сошла? Таким злым я его видела в то утро, когда он нас застукал с Кайлом. — Не кричи, — прошу я его и тру виски. — У меня и так голова раскалывается. И вообще-то я уже взрослая и могу делать, что хочу. Я была с Кайлом, доволен? — Нет, не доволен, — говорит Остин, перестав кричать. — Эйприл, если я закрываю глаза на то, что вы целуетесь при каждом удобном случае, то это не значит, что я давал вам разрешения без спросу куда-то уходить. — Так, закрой рот и слушай меня, — рычу я. — Я не маленькая, и не надо со мной возиться, как с ребенком. Если ты так хочешь почувствовать себя в роли отца, то у тебя есть невеста, которая с радостью родит тебе малыша. А я взрослый человек! Куда хочу, туда хожу. Что хочу, то и делаю. С кем хочу, с тем и общаюсь. Понял? Остин тут же оробел от моего тона. Он кивает головой и трет шею. — Где родители? — спрашиваю я. — Уехали куда-то, — отвечает Остин. — Они какие-то странные в последнее время. Я закусываю губу. Он же еще не знает, что нашей семье скоро придет конец. У меня снова появляются слезы на глазах. Я до сих пор поверить не могу, что наши родители разводятся. Я надеюсь, Кайл был прав. У всех семей бывают проблемы, просто это надо пережить. Я ничего не говорю и ухожу в свою комнату. К вечеру приезжают родители. Я стою на кухне и ищу еду в холодильнике, когда они заходят домой. — Привет, — бодро здоровается отец и целует меня в щеку. — После шести есть нельзя, а то растолстеешь. Я смеюсь и закрываю холодильник. — Мне это не грозит, — говорю я и показываю свой плоский живот. — В день туда умещается столько еды, что просто уму непостижимо, и ничего, не толстею. А где вы были? — У Мейсонов, — отвечает мама. — Уехали рано утром, вы еще спали. Я прячу улыбку. Они не знают, что их дочурка не ночевала дома. Как хорошо. Я смотрю на родителей и у меня в голове не укладывается то, что они хотят развестись. Они такие дружные и милые, ну какой развод? Может, они не будут делать эту глупость. В конце концов, Остин скоро женится, зачем ему портить все настроение? Тут раздается телефонный звонок. Мама берет трубку и начинает с кем-то болтать. Я сажусь за стол и начинаю есть бутерброд, который все-таки успела вытащить из холодильника. Папа наклоняется ко мне и шепчет: — Я знаю, что ты не ночевала дома. Я давлюсь бутербродом и начинаю кашлять. Отец легонько бьет меня по спине. Я поднимаю на него округлившиеся глаза. — Но маме я ничего не скажу, — заканчивает папа и усмехается. — Ты же взрослая девочка, и Кайл нормальный. Но я с ним все равно поговорю. Я облегченно выдыхаю и улыбаюсь. Как хорошо, что в этой семье есть хоть один понимающий человек. В кухню заходит мама и говорит: — К нам сейчас придут Хейзы. Кэролайн хочет о чем-то поговорить. Билл, доставай тарелки и ложки. Я опять давлюсь бутербродом. Блин! Кэролайн сейчас все расскажет моей маме! У меня начинают трястись руки. Я кладу недоеденный бутерброд на стол и бегу в комнату брата. Остин и Виктория развалились на кровати, по обрывкам разговора я поняла, что они обсуждали свадьбу. — Остин, сейчас придут Хейзы! — в панике кричу я. — И что? — удивляется брат. — Сегодня утром я наткнулась на Кэролайн. Я была в одной футболке Кайла, ты понимаешь, что сейчас будет? Остин тут же поднимается с кровати. — Она же все расскажет родителям, — говорит он. — Это плохо. — Плохо? Это кошмар! Меня мама тогда навсегда запрет в комнате. У меня начинается истерика. Виктория обнимает меня, но мне нужны другие объятия. — Так, успокойся, — произносит брат, дотрагиваясь до моего плеча. — Мы что-нибудь придумаем. — Что? Знаешь как трудно объяснить тебе и маме, что-то касающееся моей личной жизни. Раздается звонок в дверь. Я от страха зажимаю рот ладонями. Боже мой, можно я повешусь? Помимо трясущихся рук, у меня начинают трястись и колени. Я смотрю на Остина, но видимо, он не нашел выхода. — Ребята, идите сюда, — слышим мы голос мамы. — Ну все, нам крышка, — выдавливаю я. Под словом «нам», я подразумеваю себя и Остина. Ему тоже достанется, что он не уследил за своей сестренкой, которая влюбилась в его друга.