Долго и счастливо

Я нехотя захожу в дом и прохожу к лестнице, чтобы не попадаться на глаза родителям. Я уже почти преодолел подъем, но тут снизу доносится голос матери: — Кайл, я тебя видела. Иди сюда. Я вздыхаю, но не разворачиваюсь, а продолжаю свой путь в комнату. Вот нет желания разговаривать с человеком, который опекает тебя как не знаю кто. В комнате я валюсь на свою кровать и закрываю глаза. Напряжение между мной и Эйприл все еще не покидает меня. В самолете мы почти не разговаривали, она даже не держала меня за руку, просто отвернулась к окну и спала. Или может притворялась, что спит. Слышу шаги и скрип открываемой двери. — Уйди, — требую я маму, даже не открыв глаза. — Мне сейчас не до твоих нотаций, мам. Но она не слушается меня, садится и ласково гладит меня по торсу. Я открываю один глаз и смотрю на свою маму. Она красивая и добрая, а еще она до безумия любит меня и папу. Но как можно любить человека, который допоздна проводит время на работе и мало с семьей, и человека, который в последний раз говорил ей, что любит, лет десять назад? — Кайл, — начинает мама, и я ее не перебиваю. Ее нежный голос греет мне душу после ссоры с Эйприл, — ты уже не мальчик, ты уже молодой мужчина. И я не вправе указывать тебе, что делать. Но Эйприл… она же еще маленькая девочка. Она верит, что вы будете жить долго и счастливо… — И почему ты думаешь, что мы не будем жить долго и счастливо? — все-таки перебиваю я ее и хмурюсь. — Почему вы все решили, что мы расстанемся? Мама не переставая гладить меня, отвечает: — Это же очевидно. Сынок, ты не сделаешь ее счастливой. Извини, но это так. В конце концов, у вас будут такие отношения как и у нас с твоим папой. Он вечно на работе, а я дома. Это только на людях мы счастливая семья, но дома вся эта фальшь пропадает. Тебе это надо? Эйприл это надо? Хотя бы о ней подумай. Я стряхиваю ее руку и отворачиваюсь к стене. Мне все равно, что я веду себя как маленький ребенок, который не хочет принимать правды. Но я не согласен! Пускай она и говорит правду, меня эта правда не устраивает. Я не собираюсь бросать Эйприл, как это делает отец с мамой. — Я сделаю ее счастливой, — бурчу я себе под нос. — Я люблю Эйприл и сделаю все, чтобы она не разлюбила меня. Мама вздыхает, и я почти уверен, что она качает головой. — Уходи, — теперь прошу я ее, — пожалуйста, мама, мне сейчас не до тебя. Она проводит рукой по моим волосам и уходит, сказав, что если я хочу есть, еда в холодильнике. Я закрываю голову подушкой и жмурю глаза. Они правы, они чертовски правы. Мы не будем вместе. Мы и сейчас порознь. Поссорились из-за каких-то горок и слов, и теперь дуемся друг на друга. А с годами все будет еще пуще и сильнее. Потом мы будем ругаться из-за бытовых проблем, пугать наших детей, если решим создать семью. Я тут же представляю себя в деловом костюме. Захожу в наш дом, ко мне бегут наши детишки, кричат «папа». Я улыбаюсь и прохожу на кухню, где стоит моя Эйприл и готовит нам ужин. И я понимаю, что я счастлив. Черт возьми, я буду счастлив! И пофиг на эти ссоры и ругань, главное, что мы любим друг друга, а что еще надо-то? Я вскакиваю с постели и бегу вниз, даже не удосужившись надеть куртку. Пробегаю мимо мамы, которая протирает зеркало, и выхожу на улицу. В кармане есть еще несколько долларов, я бегу к торговому центру. Там вижу магазинчик с цветами и иду туда. — Можно мне… — я оглядываю море цветов и понимаю, что не один цветок на этом свете не поможет вымолить прощение у Эйприл. — Извините, ничего. Я снова выхожу на улицу и бреду в сторону парка. Что мне сделать, чтобы она меня простила? Я ведь понимаю, что виноват. Сам потащил ее на эти горки, знал же, что она боится высоты, а потом еще и обозвал. У меня сердце сжимается от этих воспоминаний. Как я мог так назвать ее? Ее, мою маленькую девочку. — Кайл? Я оборачиваюсь и вижу Эйприл. Она стоит в паре шагов от меня и удивленно смотрит мне в глаза. — Эйприл, — шепчу я и подхожу к ней, — что ты здесь делаешь? — Мама совсем свихнулась. Говорит, что я просто влюбленная дурочка, которая готова бежать за тобой на край света. И, в общем, она права. Я протягиваю руку и беру ее маленькую ладошку в свою. Она у нее холодная, поэтому я прислоняю ее к своим губам и дышу, чтобы согреть ее. Эйприл слабо, но искренне улыбается, и встает почти вплотную ко мне. Я гляжу в ее голубые глаза, и у меня начинает кружиться голова от осознания того, что я люблю ее. Люблю эту милую, но такую буйную девушку. Оказывается, в ней достаточно недостатков, но я готов смириться с тем, что она считает, что все время права. Готов смириться с тем, что она совсем не спокойная девочка. — Прости меня, — говорит она. — Я такая глупая. Я улыбаюсь и прижимаю ее к себе. Эйприл прижимается ко мне, и я чувствую приятное тепло, которое расходится по всему телу. — Ты и правда глупая, — произношу я, целуя ее в макушку. — Но и я тоже идиот. Эйприл, давай больше не ссориться из-за фигни. Я очень сильно люблю тебя. Она поднимает на меня свои глаза, и я вижу там слезы. Она кивает и тянется ко мне губами. Я целую ее и понимаю, что мы теперь против всех. Но я смогу доказать свою верность к Эйприл. Она отстраняется от меня и произносит: — Так, ладно, больше никаких ссор. И да, теперь надо как-то объяснить родителям, а точнее нашим мамам, что мы вместе. Я уверенна, что они поймут нас. А я вот в этом не уверен. Я вздыхаю, понимая, что нас опять ждет серьезный разговор. Эйприл берет меня за руку и ведет в сторону своего дома. — Ты уверенна, что это хорошая идея? — спрашиваю ее я. — Нет, но надо же с чего-то начинать, — отвечает она. — Если мы Остина уломали, то и их прогнем. Я смеюсь над ее решительностью, и это чувство тоже появляется в моем сердце.