***
Джаспер забежал в кабинет истории, плюхнулся за последнюю парту и торопливо достал из рюкзака тетрадку с ручкой и помятый листок «А4». Он рассчитывал, что за урок успеет прорешать хотя бы с десяток уравнений. Вчера вечером, сев за домашнюю работу, Джаспер понял, что никак не уложится в два дня, но решил всё-таки попробовать и утереть нос этому выскочке. — Джа-ас! — расстроенно протянул Эмметт, оседлав стул перед его партой. — Нам кровь из носа надо обыграть «Кардс»! — Мейсону это скажи, — буркнул Джаспер, не поднимая головы. — Мейсон не будет меня слушать. — Капитана все должны слушаться, и он не исключение… — нахмурился Джаспер всё ещё пытаясь сосредоточиться на решении уравнения. — Он злится, что Розали со мной была на Хэллоуине. «Блядь!» — Джаспер бросил ручку на парту, откинулся на спинку стула и посмотрел наконец на Эмметта. — Справедливо. Нахуй ты её позвал? — С каких пор ты стал таким правильным? — усмехнулся тот. — В смысле? При чём тут я? Она моя сестра вообще-то, и я не понимаю, зачем ты её позвал. Мне-то похуй, где чья девчонка, а ты должен был понимать, что с Мейсоном могут быть проблемы! — Я по-дружески её позвал. У меня не было пары, у неё не было, что тухнуть дома? — Ты наёбываешь меня или реально не понимаешь? — Джаспер уже начинал заводиться. — А может замутить с Роуз собираешься? Эмметт недоуменно уставился на него: — Не собираюсь я с ней мутить. «Ну, ясно. МакКарти в жизни ни в чём не признается». — Ладно, похуй, — отмахнулся Джаспер, выдыхая: стоило ли из-за этого спорить? — Сам заварил эту кашу, сам с Мейсоном и разбирайся. Всё, давай, я занят… — взял ручку и наклонился над тетрадкой. — Чем это ты таким занят? — усмехнулся Эмметт. — Уравнения решаю, не видишь, что ли? — С чего вдруг? — На допах задали, — снова начиная терять терпение, ответил Джаспер. — Давай Чейни скину… — Нет. — Ты серьёзно?.. Собираешься сидеть и решать? Джаспер сжал ручку в кулаке и вскинул на Эмметта глаза. — А что я по-твоему сейчас делаю?! Думаешь, мне заняться больше нечем?! Съебись, пока я не втащил тебе! — А ты чё такой злой? Никто не даёт? — рассмеялся Эмметт. — Прикупи себе спец аксессуар для… — А ты чё, блядь, такой довольный?! Вовсю юзаешь?! Эмметт расхохотался. И Джаспер едва сдержался, чтобы не заткнуть его кулаком. — Эй, Мейсон! — окликнул он Эдварда, краем глаза заметив его высокую фигуру в дверях класса. — Иди сюда! Разговор есть. — Тебе надо — ты и иди, — огрызнулся тот и сел за парту. Эмметт тут же перестал смеяться. — Нет, ну ты видел! — возмутился он. — Всё, пиздуй отсюда и не мешай мне! Эмметт чертыхнулся и пошёл к Эдварду, а Джаспер снова склонился над тетрадкой.***
Эдвард чертыхнулся про себя. Может быть стоило вести себя с капитаном повежливее? Но злость, захватившая его ещё в субботу, никак не отпускала и превратилась уже казалось в перманентное состояние его души. Урок пролетел на удивление быстро, началась большая перемена. За ланчем футболисты обсуждали составы своих фэнтези-команд и Эдвард позавидовал их способности отвлекаться. Он, чувствуя внутреннее и внешнее давление, не мог расслабиться. — Эд! — Пол догнал его на выходе из столовой. — Ну что, как настрой? «Ещё один», — раздражённо подумал Эдвард, но с Полом огрызаться не стал. Закинул руки за голову и усмехнулся: — Если мы проиграем, меня сожрут с потрохами. — Это точно, — весело фыркнул Пол. — Да не ссы! Картер по-любому что-нибудь придумал. — А где гарантия, что я его указания выполню? Меня может переклинить в любую секунду. Я на поле за себя вообще не отвечаю… — Эдвард помолчал, а потом продолжил с притворной серьёзностью: — Знаешь что, Пол, если я запаникую, то пассану тебе, а ты уже сам разбирайся… — Хах, спасибо за доверие, а если тройное прикрытие? — Сбросишь, — легкомысленно отмахнулся Эдвард, убирая руки в карманы. — Главное, чтоб не перехват и не пик-сикс. — А может тебе научиться пассовать не глядя, чтоб мы, как Стаффорд с Каппом в Супербоуле? — Мне кажется, у меня уже неплохо получается, — весело усмехнулся Эдвард. — Так вот что это было в прошлой игре? Больше походило на то, как невеста букет бросает! Они вместе рассмеялись. — Я что подошёл-то… — неуверенно начал Пол. — Вы с МакКарти что не поделили? Эдвард удивлённо посмотрел на него. — Он ко мне подходил и просил объяснить тебе, какая важная нас ждёт игра… — пояснил тот. — Он с тобой не разговаривал? — Разговаривал, но я не внял. — …нам позарез нужно выиграть у «Кардс». Иначе мы пролетим с плей-офф! — От меня ты что хочешь? — Чтоб ты на поле не обосрался, указания Картера выполнял и не творил хуйню всякую. Претензии были справедливыми, и это разозлило Эдварда ещё больше. — А может я буду исходить из ситуации на поле? — Нихуя ты борзый! Пару розыгрышей провёл и плеймейкером себя вообразил? — Да. — Давай, ты не будешь выёбываться, а будешь делать то, что скажет Картер, окей?.. — Сэр, есть, сэр! — Из-за Розали? Из-за того, что она на танцах была с МакКарти? Эдвард задумался. С одной стороны, не хотелось никому ничего рассказывать, а с другой — хотелось, но некому. Оказывается в Форксе друзей-то у него и не было. Хотя стоило ли этому удивляться? — Не знаю… Розали была одной из причин его злости, самой простой, а Эмметт, как и Джаспер — теми, на ком он сорвался. На самом деле всё было гораздо серьёзнее. — Мы поссорились, я извинился, но она всё равно пошла на танцы с МакКарти. — Может хотела тебя так проучить? Ну, знаешь, все эти девчоночьи загоны… Эдвард пожал плечами. Розали после игры извинилась, объяснив, что была слишком зла на него за то, что он решил за неё и не могла мыслить рационально. Эдвард удивился, он-то подумал, что их недоотношения закончены, и она неравнодушна к МакКарти, а оказалось, что всё вроде как продолжается. Розали даже предложила сходить куда-нибудь в четверг большой компанией: отпраздновать окончание её домашнего ареста. И вообще последние дни была активно-инициативной, что само по себе было немного странно. То есть раньше Эдвард не обращал внимание, а теперь у него возникло ощущение, что до этого Розали просто позволяла ему быть рядом с собой, а теперь решила строить отношения. — Может быть… я не знаю, — грустно усмехнулся Эдвард. «И не уверен, что хочу, чтобы это продолжалось». — Но вы же помирились? Я видел вас вместе ещё в понедельник. — Да. Помириться-то помирились, но… — А она как это объяснила? — Сильно обиделась. — Ёб твою мать, Эдвард, забей на неё! Ну, реально, не просто так же у неё парня никогда не было. Эдвард вздохнул: — Ладно, пошёл я… урок скоро начнётся… Пол хлопнул его по плечу, и они разошлись. После разговора злость немного отступила, затаилась. Но вместо неё пришла апатия и куча вопросов. Что вообще он делает? И зачем делает то, что делает и почему не делает то, что действительно делать должен? Какого чёрта вообще происходит? И куда он движется? Пора уже разобраться со всем этим дерьмом, которое сам наворотил из-за своей инертности, или можно ещё потянуть, вдруг всё само собой решится? Эдварду очень хотелось чтобы исчез дискомфорт, внутренний и внешний, мешавший спокойно жить. Уроки подошли к концу, началась тренировка, а за ней собрание. И всё шло гладко, никто на Эдварда не наезжал и не лез с очень серьёзными разговорами. Ну, кроме тренера, конечно, который после окончания собрания попросил его остаться и произнёс пятнадцатиминутный мотивационный спич на тему веры в себя. «Интересно, — подумал Эдвард, выходя из школы, — он со всеми так носится или только со мной?» — Эдвард! — улыбнулась Розали и взбежала по ступенькам крыльца ему навстречу.***
Домой он вернулся в начале девятого. — Привет, дорогой, — улыбнулась ему мама, сидящая в гостиной на диване, — ужин в холодильнике, подогрей себе сам, хорошо? Не хочу пропустить… — и она кивнула на телевизор. — Привет, мам, без проблем, — флегматично отозвался Эдвард и отправился на кухню. Ничего сложного. Он уже почти доел, когда в комнату влетела мама. Она раздвинула пальцами ламели жалюзи и позвала его: — Ну-ка, иди сюда! Эдвард с тарелкой в руках подошёл к окну. — Это кто такой? — строго спросила мама. Возле тротуара рядом с их домом стоял старый «Бьюик-Рандеву» серого цвета. С переднего пассажирского сиденья вышла Элис, захлопнула дверь и, заглянув обратно в салон, помахала рукой. За рулём, чуть подавшись в её сторону, сидел Райан Коган. — Райан… — Ясно, — сурово проговорила мама и вернулась в гостиную. Выключив звук на телевизоре, она присела на подлокотнике дивана, лицом к входной двери. «Н-да… Похоже кому-то сейчас вставят пиздюлей», — с усмешкой подумал Эдвард, поставил тарелку на столешницу и, потянув за верёвочку, поднял жалюзи. «Бьюик» тем временем тронулся с места, а Элис с улыбкой на лице направилась в сторону дома. Эдвард оглянулся — с маминого места его не было видно — и поднял нижнюю створку окна. Убедившись, что Элис его заметила, кивнул вправо, в сторону гостиной и провёл рукой поперёк шеи. В дом Элис вошла мрачная и нахохленная. Скинула рюкзак на пол, сняла куртку и, бросив на Эдварда, стоящего в дверях кухни, сердитый взгляд, хлопнула дверцами шкафа. — Добрый вечер, дорогая… — строго проговорила мама. — Добрый, — буркнула Элис, не поворачиваясь. — Где ты сейчас была? Ты же говорила, что будешь с Беллой, откуда взялся Райан? — Я и была с Беллой. Мы… ходили в книжный, а Райан был с нами. — Что за отношения у вас с Райаном? — всё также строго, будто вела допрос, продолжила мама. — Мы друзья. — Друзья? — Да, а что? — с вызовом спросила Элис и наконец повернулась к маме. Подхватила рюкзак и прошла в гостиную. — Со мной типа нельзя дружить или что? — Знаешь, Элис, дружба восемнадцатилетнего парня и пятнадцатилетней девочки выглядит очень странно. Ты уверена, что его интерес чисто дружеский? — В смысле? — опешила сестра. Эдвард и сам удивился такой постановке вопроса. — А какой ещё?.. То есть, мама?! О чём ты вообще?! Мы… просто общаемся, он мне по генетике тему объяснил… — То есть он чисто по-дружески возиться с пятнадцатилеткой? Заступается за тебя, подвозит постоянно, ночует у нас дома, помогает с уроками!.. — По ночёвке все вопросы к нему! — и она ткнула пальцем в Эдварда. — И да, чисто по-дружески! И не подвозит он меня постоянно! Всего два раза, считая сегодняшний! И Беллу он сегодня тоже подвёз! И, если бы Белла попросила его помочь с уроками, он бы и ей помог! — Ну надо же, какой альтруист! Может он и Эдварду… — Представь себе! Он ещё и дополнительные занятия по математике ведёт! Эдвард удивлённо хмыкнул: «Коган и допы? — и взглянул на маму. Та смотрела на Элис задумчиво-недоверчивым взглядом. Похоже, что-то у неё в голове не сходилось. Впрочем, что тут удивительного? Эдвард, даже без рассказа Пола, глядя на Райана, ни за что в это не поверил бы. — Хорошо, что мама ничего этого не знает… А может знает?.. Да нет. Тогда бы она думала о безопасности Элис, а не о том, зачем она Когану сдалась». — Ты что, мне не веришь? — изумилась Элис. — После уроков по вторникам и четвергам в сто двенадцатом кабинете… Можешь прийти и посмотреть!.. Но только не завтра… Мама усмехнулась, скептически подняв брови, и Элис торопливо продолжила: — Ну он занятия ведёт у… одного из футболистов, а у них завтра внеплановая тренировка! Ну, скажи же, что у вас завтра тренировка! — потребовала она у Эдварда. — Собрание, — поправил он. — А у кого он ведёт занятия? — Не знаю, — буркнула Элис, насупившись. Повернулась к маме и сердито проговорила: — И я не думаю, что у такого парня, как он, ко мне может быть… может быть… интерес какой-то, кроме дружеского! — Такого это какого? — прищурившись, переспросила мама. Элис замешкалась на секунду. — Взрослого! — выпалила она и воинственно добавила: — И ты не запретишь мне с ним общаться. — Элис… — растерянно начала мама, но Элис тут же её оборвала: — И я больше не хочу об этом говорить, — и пошла к лестнице. — Элис, — мама встала. — Вернись немедленно! Но та, не обратив внимание на окрик, стала подниматься на второй этаж. — Элис! — мама пошла за ней, снова попытавшись вернуть её, но безуспешно. Эдвард, решив, что и ему пора, тоже направился к лестнице. — Ну-ка быстро сел! Спорить он не стал и сел в кресло, а мама встала перед ним и строго спросила: — Что у них за отношения? — Ну-у… общаются в школе да и всё… — туманно ответил Эдвард. Он вообще не обращал внимание на Когана. Да и на Элис, собственно, тоже. — И что за человек этот Райан? Эдвард замешкался, — он Райана лично знать не знал — но, вспомнив, что Элис соврала о том, что они приятели, понял, что придётся поддерживать легенду. — Эм… ты помнишь лет шесть назад… — начал он издалека, надеясь, что мама отвлечётся, забудет с чего всё началось, и разговор сойдёт на нет. — Так вот чей он внук… — задумчиво проговорила мама и отвернулась. Эдвард потихоньку встал и уже было пошёл к лестнице, но мама остановила его вопросом: — Ну и? — Что и? — замер Эдвард. — Я спросила, что он за человек. — Человек как человек, — повернулся к ней Эдвард, — самый обычный, ничего особенного… Мама недовольно выдохнула и, сжав переносицу двумя пальцами, проворчала: — Ясно. Врёте оба и не краснеете. Всё, иди. — Да ну, ты что, мама! — возразил Эдвард и быстренько смылся в свою комнату. Но не успел он и дух перевести, как к нему влетела Элис. — Стучаться надо! — недовольно воскликнул он. На что сестра пренебрежительно фыркнула: — Не думаю, что узнала бы о тебе что-то новое. Она подошла к нему вплотную и, пристально глядя в лицо, спросила: — Что маме наплёл про Райана? — Я ничего ей не говорил… Хотя мог бы… — Что? — удивилась она и нахмурилась. — О чём ты? И Эдвард рассказал ей то, что слышал от Пола. — Суки! — сердито пробормотала Элис, сжав кулаки. Помолчала и снова пытливо уставилась на него. — А о чём ты тогда с мамой разговаривал? Эдвард в двух словах пересказал суть. Элис смерила его недоверчивым взглядом, но говорить ничего не стала и развернулась к двери. — Подожди, Элис… Сестра остановилась. — Нам надо поговорить… — Когда скажешь всем, какое ты ничтожество, я подумаю, говорить мне с тобой или нет.***
Пятница Разминка закончилась, и толпа футболистов направилась в раздевалку. До игры оставалось всего полчаса. — Эдвард, иди сюда, — окликнул его тренер Картер, и Эдвард нехотя побрёл к нему. — Волнуешься? — Вдруг у меня ничего не получится? — вздохнул он. — Ведь это решающая игра. — Да. Но ты тут не один, не взваливай на себя всю ответственность. — Но ведь теперь я квотербек. — Да, — улыбнулся Картер. — Но главный тренер всё-таки я, а ты исполнитель. Важный, но исполнитель. Мы же с тобой всё обсудили, просто следуй моим инструкциям, сынок. Эдвард кивнул. — Всё будет нормально. Если что, выйдет Джас. «Но я не хочу, чтобы выходил Джас. Я хочу сам». Эдвард снова вздохнул и побежал догонять остальных. В раздевалке, не обращая ни на кого внимание, он сел на стул рядом со своим шкафчиком, вставил в уши наушники и, накрыв голову полотенцем, нажал на телефоне «плей». Да, они всё обсудили, и в Эдварда влили столько мотивации, что у остальных футболистов должен был повышаться боевой дух от одного прикосновения к нему, но сам он не чувствовал, что сможет, не верил, что справится. «Папа, представляешь, я квотербек…» Они с Питером совсем не были похожи. Папа был невысоким, черноволосым и худощавым, а Эдвард — широкоплечим, с тёмно-рыжими волосами и уже в девятом классе возвышался над ним почти на голову. В детстве он так жалел, что мама не нашла Тревора и не получила от него разрешения на смену фамилии. — Думаешь, у меня получится на позиции тейлбека? — Послушай, сынок, ты ведь любишь футбол? — Люблю, но у меня не получается хорошо играть. — Думаешь, стоит бросить и попробовать что-то другое? — Нет… — Почему? — Не знаю… я люблю футбол. Пока у меня есть возможность, я хочу играть. — Тогда в чём ты сомневаешься? — Не знаю… Мне кажется, что я бесполезен для команды. — Тогда ты бы не выходил в старте. — Да, но… Я бы хотел добиться большего, быть не просто рядовым игроком; вносить в победу не маленький вклад, а быть действительно важной её частью, без которой все идёт к чёрту. Папа, знаешь, директор и главный тренер каждый год перед началом сезона собирают большое собрание. Приходит весь ростер, практис сквад, тренерский состав, менеджер, психолог, физиотерапевт и прочие и толкает речь. «Каждый из вас маленькая, но важная часть механизма под названием «Кливлендские орлы» и каждый из вас вносит свой маленький вклад в наши победы, без вас «Орлы» не справились бы…» и прочее утешительное дерьмо. То есть утешительное оно, конечно, не для всех. Не для Баркли уж точно. Квотербек-то нихера не маленькая часть команды. Вокруг таких, как он, крутится весь этот механизм из других игроков, тренеров и остального персонала, понимаешь? Утешительное оно только для таких, как я, которые как бы и нужны, но, если уйдут, то их место займёт запасной, и не изменится ровным счётом ничего. Ну да, все нужны, каждый игрок и весь персонал, мы все действительно помогаем команде, но, если бы не было этого самого Баркли или Такера или Уайта, то кому бы мы были нужны, эти маленькие, но важные частички? Папа, ты понимаешь, это одновременно и правда, и ложь! Мне как будто говорят «парень, ты молодец, без тебя мы бы не справились», но на самом деле кому я нужен без Баркли, без Такера, без Уайта, таких как я сто штук, мою работу может выполнять почти любой, и может быть даже лучше, чем я, меня заменить раз плюнуть. Я заменим, а они нет, ты понимаешь, папа? — Понимаю. — И что делать? — Футбол — сложная игра, сынок, и, к сожалению, не всем суждено встретить своего Беличика и из сто девяносто девятого превратиться в номер один, — папа потрепал его по волосам, — но ведь это не значит, что нужно всё бросить и сдаться. Раз тебе нравится играть, то продолжай, старайся больше, вкладывай всего себя в тренировки, это обязательно скажется на твоей игре, Эдвард. Поставь себе цель и добейся её. Мы с мамой тебе во всём поможем. Хочешь, найдем дополнительно тренера? — он помолчал, глядя Эдварду в глаза, но Эдвард не знал, что ответить и папа продолжил немного другим тоном, более строгим: — Сынок, я знаю, ты всегда во всём сомневаешься и боишься действовать, но подумай, может быть именно сейчас стоит решиться? Эдвард, будешь ли ты жалеть о том, что ничего не сделал и плыл по течению, даже не попробовав добиться чего-то большего, стать тем, кого нельзя заменить? Ты будешь жалеть, Эдвард? — Наверно… — Тогда поставь себе цель и добейся её. Как эскадра Фаррагута иди к ней, несмотря на страхи и риски. Если ты этого действительно хочешь, Эдвард, тогда к чёрту торпеды. Полный вперёд! «Добейся». — Эд, — позвал его Пол, сидящий рядом. Эдвард скинул с головы полотенце и оглянулся: тренер стоял в центре раздевалки и призывно махал рукой. Эдвард убрал наушники с телефоном на полку, поднялся и протиснулся сквозь кольцо окружающих тренера ребят в первый ряд. Почему-то сейчас ему хотелось быть поближе. — До выхода пятнадцать минут. Давайте, помолимся… — начал Картер их стандартный ритуал. Парни послушно опустились на одно колено, склонили головы и положили руки друг другу на плечи. Тренер накрыл макушку Эдварда ладонью — он всегда так делал, только Эдвард раньше никогда не стоял в первом ряду и с ним это случилось впервые — и тихим, ровным голосом начал: — Отец наш небесный, благослови нас на игру… Футболисты нестройным хором повторили: — Отец наш небесный, благослови нас на игру… Тренер продолжил, делая паузы: — Огради нас от разобщённости и помоги всегда помнить, что мы команда… Помоги нам играть честно, всегда проявлять уважение к товарищам по команде и соперникам… — …уважение к товарищам по команде и соперникам… Эдвард не очень-то верил в бога. Как верить в того, кого никогда не видел и доказательств существования которого нет? А если бог существует, то почему он должен помочь им, а не «Кардиналам»? Нет, проще было не верить, чем верить, просить и уповать, а потом задаваться вопросом «почему они, а не мы?». Ответа ведь всё равно не будет. Впрочем сейчас Эдвард не думал о боге, он замер под широкой тёплой ладонью, боясь спугнуть почти забытое ощущение отеческой ласки. Словно это и не Картер был. — Пусть соперничество делает нас сильнее, но не враждебнее… Дай каждому из нас смелость и твёрдость духа. Сохрани от отчаяния… Мы благодарим тебя, Господи, за возможность быть здесь и играть в футбол. Аминь. — Аминь! — хором повторили футболисты. «Может быть именно сейчас стоит поверить в себя?» — Аминь… — прошептал Эдвард. Рука тренера исчезла, но ощущение осталось. Они поднялись с колен, но расходиться по раздевалке не стали. — А теперь послушайте меня… — Картер обвёл взглядом толпу, остановившись на секунду на Эдварде, и продолжил: — Сегодня у нас очень важная игра. Всё или ничего. Или мы проходим дальше, или сезон для нас заканчивается, — он сделал паузу. — Подумайте о том, что каждый из вас сделал, чтобы быть здесь, сколько труда вложил, сколько часов провёл в зале на тренажёрах, на поле — отрабатывая приёмы и комбинации, на собраниях — разбирая игру соперника. Каждый из вас впахивал до седьмого пота и заслужил пройти дальше! Но если мы просрём сегодняшнюю игру, то все ваши труды пропадут даром! Вы слышите?! Все! Вы хотите, чтобы все ваши труды оказались напрасными? Вы готовы просрать эту игру? В очередной раз вернуться домой ни с чем? Ты готов, Эмметт? — Нет! — возмущённо воскликнул тот, аж подскочив на месте. — Может ты, Сэм, готов?! — Нет! — Джаспер?! — Нет! — А ты, Эдвард, готов? — Нет, сэр. — И я не готов… — более спокойно сказал тренер и, немного помолчав, продолжил: — Мы много работали и заслужили плей-офф! И мы не готовы уйти ни с чем! «Кардиналы» серьёзные соперники, и мы проигрываем им последние четыре сезона. Вы слышите, четыре сезона подряд! Сегодня самый удачный момент, чтобы прервать эту провальную серию. Они не ждут от нас победы, они думают, что всё будет как раньше, но они ошибаются! Мы не зря трудились весь год! И мы докажем им это! Мы будем бороться каждую секунду, за каждый ярд и за каждый дюйм! Мы покажем им, чего мы стоим! Покажем?! — Да!!! — закричали парни. — Я не слышу! — ДА!!! Шон и Деванте распахнули двери раздевалки. — Пора! — Картер махнул рукой и выбежал в коридор. Парни рванули вслед за ним.***
Бишоп ушла в подтрибунку, и Розали с девчонками, тут же забив на фанатов, сгрудились на краю зоны трека с беговыми дорожками и стали наблюдать за игрой. К началу третьей четверти на табло светилось двенадцать ноль в пользу «Кардиналов». Оценить положение и шансы «Койотов» Розали не могла, большую часть первой половины матча чирлидерши провели спиной к полю, выступая перед болельщиками, а заходить в командную зону, да и вообще разговаривать с футболистами, Картер им запрещал. Квотербек «Кардиналов» уверено вёл нападение вперёд, почти каждый даун заканчивался набором ярдов, и «Кардс» приближались к зачетке «Койотов». — Эй, Анжела! — крикнула Розали, и та мигом к ней подскочила. — Что, Роуз? — Фотограф же твой парень? — Да… — Позови его сюда. — Хорошо, сейчас. Она повернулась в сторону командной зоны и крикнула: — Бен! Бен! Чейни обернулся, Анжела зазывающе помахала помпоном. Парень помешкал, бросил на Розали, стоящую рядом с Анжелой, подозрительный взгляд, но всё-таки подошёл. — Что случилось? — Ниче… — начала Анжела, но Розали её перебила: — Что происходит на поле? Третья четверть, а у нас ноль на табло! Остальные чирлидерши тут же их окружили плотным кольцом. — Ну-у, — неуверенно протянул он, покраснев, — «Кардиналы» серьёзные соперники. Они последние пару лет стабильно выходят в плей-офф… — И что тогда делать?! — воскликнула Мегги. — Ну… счёт всего… двенадцать ноль, ещё не всё потеряно… — Думаешь, выпустят Джаса? — спросила Лорен. — Н-нет, думаю… Картер на Эдварда ставит. Защита «Кардс» слишком хороша против… выноса. Ладно ещё, Эмметт сегодня в защите. Он в пас-раше хорош… — В чём? — переспросила Грейс. — Это захват квотербека с мячом в руках, — вставила Анжела. — Да, точно, — подтвердил Бен, — до того, как он от мяча избавится. В самых важных матчах защита решает. Счёт мог быть уже тридцать пять ноль, если бы «Кардс» вместо филд-голов заносили тачдауны. Мы только благодаря защите ещё в игре. Розали почувствовала одновременно гордость за Эмметта и злость с досадой на Эдварда. «Мы же выигрывали с Джасом до этого! Зачем чинить то, что не сломано?!» — Ну, а что Эдвард? — сердито спросила она. — Когда мы уже начнём зарабатывать тачдауны? — Опыта… у него мало, ему сложно играть под давлением. И релиз мяча у него медленный… Девчонки тут же перебили вопросами: — Что медленный? Под давлением это как? — Релиз — это время за которое он отдаёт пас, — начал объяснять Чейни, — защитники успевают понять, куда он бросит, и среагировать: либо перехватить, либо не дать ресиверу принять мяч. Плюс опять же Эмметт с Роем в защите, и на Эдварде уже пять сэков. Мало приятного, когда ты в каждом розыгрыше валяешься на газоне, потому что лайнмены не могут удержать конверт! А под давлением это… ну, это когда к тебе пытаются прорваться несколько здоровенных парней, чтобы завалить на газон, а ты в это время ищешь открытого реса, помня при этом, куда он будет бежать, а у каждого реса свой маршрут, и бросить ему мяч точно в руки. — И что делать? Есть шанс отыграться? — Счёт всего двенадцать ноль. Два тачдауна — и мы лидеры. — И как заработать эти тачдауны, если Эдвард не может играть под давлением?! — Ну-у… — растерянно протянул Чейни. Розали, недовольно вздохнув, отвернулась и окинула взглядом командную зону. Джаспер сидел на скамейке, комкая в руках белое полотенце. На поле он ещё ни разу не выходил. Чуть поодаль, на бровке, к ней спиной стояли Эдвард, Пол и Чейз и следили за игрой. В ярде от них сгрудились лайнмены. Она перевела взгляд на поле. Центр «Кардиналов» как раз откинул мяч квотербеку, и четыре лайнбэкера «Койотов» бросились вперёд. Эмметт, прорвав оборону, сбил квотербека с ног. Тот не успел сделать пас. Розали выдохнула. — А почему мы филд-голы не бьём, как они? — краем уха услышала она вопрос Джессики. — Майк же такой точный! — Расстояние не то для филд-гола. — А если перекинуть Эмметта и Роя в нападение? — предложила Лорен. Розали закатила глаза и отошла подальше. Неужели не очевидно, что это не вариант? Пока «Кардиналы» и «Койоты» строились для следующего розыгрыша, Розали снова обернулась на Джаспера. Тот уже не сидел на скамейке, а стоял рядом с Картером. Через минуту тренер его отпустил и вернулся к своим помощникам. Джаспер же остался стоять на месте с выражением крайнего недоумения на лице. Он почесал затылок, взъерошил волосы и огляделся. А потом решительно направился к бровке и, потеснив Чейза, встал рядом с Эдвардом. Кулаки Эдварда тут же сжались, и он с разворота врезал Джасперу в челюсть. Увернуться тот не успел или не захотел. Через секунду они, вцепившись друг в друга, рухнули на землю.