***
— Доброе утро, Лип, — Йен потер глаза и увидел уже сидящего за домашнем заданием старшего брата. Наверное, это единственный Галлагер, который добьется в своей жизни чего-то стоящего. — Ага, доброе, — в спешке сказал Лип и вбивал информацию для доклада в поисковик. Тем времен Йен успел переодеться, заправить кровать, убрал свои вещи и уже был готов идти на работу в кафе, но все-таки повернулся к Липу и тихо произнес: — Слушай, меня на второе свидание позвали, в кинотеатр, — Йен ухмыльнулся и только хотел выходить, но его остановил резкий взгляд парня. — Хм, удачи тебе, — немного обидчиво произнёс Лип. Он знал брата как свои пять пальцев и особенно знал, когда тот счастлив или наоборот, в ужасном состоянии. — И тебе, чувак, — Йен слегка подмигнул. На данный момент было смешенное чувство. Вроде ему было полностью херово, но доля радости была. «Может потому что он никогда не ходил на свидания?», подумал Лип и махнул рукой в сторону брата. Йен убрал улыбку с лица и спокойно вышел. И правда, он был немного рад пойти ещё раз на свидание, почувствовать как это, когда не скрывают, не бьют перед перепихом, целуют просто так, да и на людях могут. Можно сказать, что это было все в новинку. Он вышел на улицу, там его на машине ждал Калеб, который обещал его забрать и отвезти на работу, но взяв отгул, они поехали сразу в кинотеатр. Что-то внутри было не так, будто все это неправильно, что вот так вот закончиться не должно. Микки в Канаде, а он тут с Калебом сосется чуть ли не каждую минуту, а ведь он нагло наврал, что ждёт, но теперь надо ждать. Просто надо, Галлагер сам не понимал зачем, но просто надо было. — Йен, что-то случилось? — Калеб обеспокоенно посмотрел в зелёные глаза и провел ладонью по щеке — холодная. — Всё в порядке. Просто мой бывший никогда не водил меня в такие места, мы лишь были на улице или у кого-то дома и то, перепихон, — Йен усмехнулся. Сейчас так говорить о человеке, который ради тебя на все был готов? Низко… — Но я не бывший, давай повеселимся, — Калеб улыбнулся и завёл машину. До кинотеатра было недалеко. — Да, давай повеселимся, — Йен усмехнулся. Настроение поднималась немного, но голова болела. А рука Калеба слегка дотронулась до колена Галлагера. А ведь и правда, он не бывший, хотя не совсем настоящий. Они ещё не начали встречаться , хотя к этому близилось, Йен был немного рад начать жизнь заново, но в сердце что-то горело, болело до такой степени, что просто хотелось кричать от боли. «Чертовски сложно забыть», повторял про себя Йен. Да, было сложно забыть дурака Микки, но это должно быть в прошлом, все закончилось.***
— Дебс, ты узнавала куда Микки отправили с тюрьмы? — Фиона улыбнулась и села рядом с Дебби. — Да, Светлана сказала, что в Канаду и всего на год, думаю, они скоро уже встретятся, потому что Йен словно сам не свой, на нем лица нет. Думаю, это из-за Микки, — Дебс пожала плечами, чуть улыбнулась, но улыбка сразу спала с лица. — Господи, какой же Йен мудак. — Не спорю, что-то надо с этим делать, — Фиона сложила руки на груди. — Будем ждать возвращения. — О чем вы там говорите? — Карл запрыгнул на диван и улыбнулся. Его друг зашёл сразу за ним и сел на кресло, молча уставившись. — Как обычно, — Дебс снова пожала плечами. — Да оставьте его в покое, сюсюкаетесь с ним, — Карл взял чипсы со стола и пару штук закинул себе в рот. — Ладно, но чтобы Йен не знал, где Микки, — Фиона ткнула пальцем на каждого. — Та ладно, — все хором повторили и занялись своими делами. В семье Галлагеров на данный момент были разговоры только по-поводу Йена и Микки, ну и ещё и про Дебби, которая не хотела делать аборт — Удачи, — широко улыбался Лиам. Тема стала актуальной в этой семье, вот только Йен ничего не знал. Хотя Фиона тоже не сахар, свои проблемы не разгребла, так стала вмешиваться в другие, хотя ей не раз Йен говорил, что это его дело, он сам может справиться, не маленький. — Я на работу, следите за Лиамом, чтобы все было хорошо, — Фиона помахала рукой и быстро направилась к выходу. Она и так уже опаздывала, и то, что её парень был директором ничего не меняло. Её могли бы уже уволить с такими опозданиями. Калеб с Йеном уже сидели на сеансе, тихо посмеиваясь. Калеб обнимал Йена, а тот сидел ровно, будто отстранённо, будто его тошнило от этого места и он хотел свалить. Настроение было паршивое, но он мог улыбнуться пару раз, это труда не составило. Он, можно сказать, не был с парнем сейчас, он был в своих мыслях. Вспоминал все сказанные слова. Неужели он в который раз винит своего бывшего, что у него ничего этого не было? Хотя Милкович и пообещал сводить его на свидание, но эта тварь Сэмми сдала его копам - всё. «Грёбаная сука». — Йен, потом пойдём ко мне? — Калеб улыбнулся и поцеловал Йена в губы, но ответа не получил, да и не стал уделять этому сильное внимание, он понимал его. За этот период он понял, что у Йена постоянные депрессии. — Конечно, — Йен даже и не повернулся в его сторону. Просто продолжал просмотр фильма, будто не замечая ничего.***
— Милкович, выходи, — произнёс главный, и все следом поплелись за Микки. Их отвезли из аэропорта на место. Можно сказать, во вторую тюрьму, только в Канаде, да и она была куда лучше прежней, хотя было свежо и не пахло гнилью. Микки усмехнулся и его прислонили к стене, новая полиция осмотрела так каждого на наличие оружия, сигарет, наркотиков и всякой прочей хрени. Но ничего не обнаружив, их впустили в камеру. Камера тоже довольно-таки новая была, не сказал бы Микки, что здесь кто-то был до них. Это радует. — Итак, здесь вы не будете пинать хуи, как в Чикаго, это вам не тот сарай. Здесь правила строгие, — произнёс высокий блондин, и Микки прям скорёжило. А главный продолжил: — Правило номер один — строго соблюдать руководство. 2 — не выполнил работу, работаешь ночью и днем без капли отдыха. 3 — один прогул и ты задержан в тюрьме на месяц. Побег из тюрьмы, уворачиваетесь от работ — и вы отправляетесь в Чикаго и сидите в гнилой камере грёбаных восемь лет. Всё ясно? Мужчина не дождался ответа, его и так поняли, видно было по лицу. «Что за нахуй? », Микки был в ахуе, это было ещё мягко сказано. Да какого чёрта он вообще согласился туда ехать, ему что, не жилось в камере в родном Чикаго? Правила жёсткие. — Не теряем ни минуты, — блондин приказал охране вывести их на место и приступить к исправительным работам. Это не то, что в Чикаго: вышел на работу и работай себе. Тут ты совершенно в другой обстановке, в шахте. Как раз там, где чаще всего случаются взрывы, но это Микки не так пугало, как правила, прогулять даже нельзя, ибо будешь сидеть месяц в ёбаной камере. — Вот это хуйня, — выругался совершенно молодой парнишка, который шёл позади Милковича. — А хули ты здесь? Ты же малой, — Микки удивлённо покосился на парня. — Двадцать лет, убийство отца. Ёбаный пидор. Сам, блять, виноват: шалав в дом водил, насиловал меня чуть ли не до совершеннолетия, а все из-за того, что я был сопляком, который даже постоять за себя не мог. Пусть горит в аду, сучара, — парень тихо продолжал ругаться, а на Микки накатили воспоминания по поводу собственного папани. Как тот пытался изнасиловать Менди. Тогда Микки думал, что просто прикончит его на месте. — Хуясе, — тихо выругался Милкович, они как раз спустились в шахту. — Теперь всё ясно. Им сразу выдали униформу и инструменты. Им дали время, до десяти вечера без отдыха работать, не отвлекаться, только на уебанскую бутылку воды. Правила строгие, но это и правда правильно. Восемь лет и один год в сумасшедших условиях. Лучше уже так. Работать приходилось много. А впереди 366 дней такой работы. А если он тут скончается, может, оно и лучше? Микки немного задумывался об этом. «Сука Семми, все из-за тебя, да чтоб ты сдохла», Микки всю свою злость вымещал на работе. Пугало то, что охрана была везде, куда не повернись, тупо везде. Остановишься передохнуть — отхватываешь пиздюлей. Бесит одно: тут были суки русские, уёбки, которых Микки не понимал и его бесило то, как они что-то вякают на своём языке. — Нахуй я только согласился, — тихо возмущался Милкович. Первый день казался раем.