Начала

Дождь лил не переставая вот уже почти неделю. К окончанию первых суток весь Лондон, кажется, был погребен под стеной воды. Мосты скучающе постанывали, скрипя железобетонными сваями, дома были больше похожи на тоскующих вдовушек, что снова потеряли любимца-кота где-то на прогулке, а фонари… Разве только фонари и радовались всей этой природной вакханалии, светя ярко, омытые струями и будто заново родившиеся. Майкрофт Холмс стоял у окна и смотрел на это буйство природы совершенно равнодушным, отстраненным взором, витая в собственных мыслях. Политик крутил в руках чашку с кофе, будто размышляя, стоит ли допить почти остывший напиток. Он любил одиночество, тихие дождливые вечера и тишину, не нарушаемую даже потрескиванием дров в камине… В такие моменты он отрешался от всего на этом свете, позволяя себе рисовать в своей голове разнообразные картины, сюжеты, фантазии. Нередко после таких вот «погружений» он разрешал несколько задач, над которыми бились величайшие политологи Британии. Холмс скинул пиджак, раздумывая, не переодеться ли во что-то более домашнее и сразу же отринул эту идею. Не входящие в привычный уклад движения могут сбить его с настроя, и тогда вероятность сна будет ничтожно мала, а у него в планах было хорошо выспаться перед предстоящей встречей «без галстуков». Майкрофт посмотрел в черное нутро камина и нажал на кнопку, что притаилась над каминной полкой. Мягкий свет озарил внутренность очага и заиграли искусственные сполохи огня, придавая мрачной комнате чуть тепла и уюта. Холмс прикрыл глаза и повел плечами, разминая спину и подумывая о том, что после всех долгих переговоров, обязательно займется своей спиной. Сидячая работа еще никому не приносила пользы, увы… Когда раздалась мелодичная трель дверного звонка, политик даже не дернулся: настолько погрузился в собственные грезы. Трель не прекращалась и Майкрофт встрепенулся, нахмурившись. Число людей, способных побеспокоить его в такие дни, можно было сосчитать по пальцам одной руки, и никто из них сейчас не должен был находиться по ту сторону двери. Тем более в такой-то ливень! Но звонок настойчиво доставал переливами и Холмс сделал себе пометку, что завтра же сменит эту «птицу» на что-то более фундаментальное. Майкрофт вцепился в подлокотники руками, закрыл глаза и обреченно выдохнул — тот, кто стоит сейчас за дверью либо невероятный храбрец, либо полный и беспросветный… «Идиот!» — констатировал Холмс, распахивая дверь и окидывая взглядом насквозь мокрого старшего детектива-инспектора Скотленд-Ярда. А тот замер на месте, отфыркиваясь от капель, что норовили залить глаза, и откидывая пятерней мокрые сосульки, свисавшие на инспекторский лоб. — Это св… вообще-то невежливо! — хмуро заметил Лестрейд и вытащил на свет из-под совершенно сырого плаща папку с документами. — Невежливо приходить в дом к чужому человеку без приглашения и предварительного звонка, инспектор. Что у вас там? Майкрофт был зол! Его вечер оказался так грубо нарушен неожиданным вторжением, что расточать любезности этому назойливому бобби не было никакого смысла. Да и не в характере Холмса было подобное поведение! — Знаете, Холмс, предел есть у всех, даже у меня! — взвился Лестрейд, грозно смотря на человека напротив, который, кажется, и не собирался пригласить его войти. Майкрофт вопросительно выгнул бровь, не скрывая брезгливой гримасы. И как только Шерлок может работать с этим человеком, уровень айкью которого сравним разве что с поленом, испещренном сучками вдоль и поперек?! — Как интересно, инспектор. У вас истерика? Грег закрыл глаза и сглотнул, призывая все свое самообладание. — Слушайте, забирайте этот ваш долбаный отчет и оставьте меня уже в покое! Сами требовали информацию, не гнушаясь угрозами, а теперь отмахиваетесь от меня, как от назойливой мухи. — Отлично подходящая вам аллегория, — съехидничал Майкрофт и кисло продолжил: — не припоминаю, чтобы звонил вам и давал какие-то указания. — Может, пустите меня в дом? — с вызовом глядя на Холмса, спросил Грег. Майкрофт брезгливо посмотрел на инспектора, прикинул предполагаемый ущерб для ковра и уже было собрался выйти к Лестрейду сам, когда тот, совершенно не церемонясь, вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. — Что вы… — Да ничего! Хоть раз побудьте человеком, а не последней сволочью! Я через весь город тащился в такой дождь на общественном транспорте, потому что Лондон залило по самые стекла машин, а вы даже в дом меня не впускаете. И знаете еще что? Политик выглядел рассерженным, даже разъяренным, но на самом деле был скорее удивлен наглостью Лестрейда. — Я на вас не работаю! — припечатал Грег и демонстративно выжал свой многострадальный плащ под ноги хозяина квартиры. И тут до Холмса наконец дошло, что он сам просил Антею обязать Лестрейда приготовить отчет по последнему делу Шерлока, в которое он влез без санкции Майкрофта и наследил в базе ВВС по полной программе. Брат всегда был безбашенным, если дело касалось загадки, а таковая как раз и висела в виде трех похищений, за которые Ярд распинали все кому не лень — от простых обывателей до скорпионов-журналюг. — Ах! — выдал многозначительно Холмс и добавил: — на самом деле вопрос уже улажен, но… Спасибо, инспектор, за оперативность. — Спасибо? — Грег, казалось, был ошарашен услышанным. — Эмм… Что-то еще? — недоуменно вопросил Холмс. — Вы сказали мне — спасибо? Майкрофт рассудил, что вероятнее всего дело в материальном выражении благодарности. Он понятливо растянул губы в привычно-фальшивой улыбке и вытащил из кармана телефон. — На ваш счет завтра же будут переведены некоторые средства, которых, я надеюсь, будет вполне достаточно, чтобы компенсировать все сегодняшние неудобства. Лестрейд осмотрелся и, увидев небольшую банкетку у стены, устало на неё присел. — Думаю, нет такой суммы, которая могла бы меня устроить. — Глупости, инспектор, такая сумма есть у каждого. Назовите свою цену и мы мирно разойдемся по своим делам. Холмс занес палец над экраном телефона и с чуть заметной брезгливостью созерцал непрошеного гостя. — За семь лет нашего знакомства, вы, мистер Холмс, ни разу не сказали мне «спасибо», так что вряд ли вы сможете предложить мне сумму, которая бы сравнилась с этим словом из ваших уст. Майкрофт сначала не воспринял тихую речь Грега всерьез, опасаясь, что тот, кажется, уже начал простудно бредить, но когда посмотрел в глаза инспектора, понял — он услышал именно то, что сказал его неожиданный визитер. — О… — Он нашел всех похищенных, к слову, и дело у меня уже забрали, как вы, вероятнее всего, знаете. — Знаю… Вы злитесь? — И я не злюсь, Майкрофт, — тихо сказал Лестрейд, впервые позволив себе обратиться по имени к этому человеку, — я просто в бешенстве! — Компенсация и… — Да пошел ты со своими деньгами! — рявкнул Грег и резко поднялся на ноги. Холмсу на миг показалось, что инспектор решил размять кулаки об его лицо, но тот лишь дергано нацепил совершенно мокрый плащ и рванул ручку двери на себя. Та не поддалась, но бравый сотрудник Ярда не сдавался, подергав еще несколько раз. И опять. Дверь, как назло, казалось, была заперта на все три миллиарда замков, что в принципе могут быть в доме этого сверх-скрытного правительственного служащего. — Выпустите меня уже! — в сердцах воскликнул Грег и развернулся к Холмсу. Тот уже совладал с собственным странным чувством неправильности происходящего и силился не улыбаться. Если к его неожиданному «спасибо» приплюсовать еще и улыбку, инспектора будет просто не унять! — От себя, инспектор, всего лишь от себя. Грег чертыхнулся, чередуя проклятия с нецензурными выражениями, и громко хлопнул дверью, оставляя политика задумчиво сверлить спину, которую он видел даже сквозь дверь. — Спасибо? — спросил Холмс у ближайшей стены и нахмурился. Странный этот бобби! Глупый! Однозначно глупый и бесхитростный! Кому вообще в этом мире нужно простое СПАСИБО??? Майкрофт развернулся, чтобы закончить свой уже и без того испорченный вечер, когда в дверь забарабанили с явным намерением достать хозяина до самых печёнок. — Что? — распахивая дверь, рявкнул Холмс. — Мне нужно позвонить, — кутаясь в мокрый плащ, буркнул Грег и исподлобья посмотрел на Майкрофта. — Звоните, кто же вам не дает! — пытаясь все-таки закрыть дверь, ответствовал тот. — Мой телефон упал в лужу и перестал работать, — напирая и протискиваясь в квартиру, настойчиво заявил Лестрейд. — Ловить такси в такой ливень бесполезно, тем более в этом вашем элитном районе! Майкрофт прикрыл глаза, справляясь с недовольством и обреченно понимая, что его долгожданному вечеру пришел окончательный и бесповоротный конец. — О, боже, — выдохнул он, — вот вам телефон, звоните, вызывайте и… — Сваливайте? Слушайте, мне все это не по душе не меньше вашего, но, в конце концов, я тут по вашей вине. Если бы вы не страдали таким непомерным комплексом власти, я бы сейчас сидел перед своим телевизором, закутанный в плед, и пил бы свой биттер. — Я не страдаю комплексом власти, — возмутился политик и весь как-то подобрался, чувствуя себя довольно глупо в этой ситуации. — Ага, а я тогда балерина, — хмуро пошутил Грег. — Один звонок и я вас покину. Холмс держал свой телефон двумя пальцами, вдруг совершенно точно понимая, что не желает передавать его в руки чужаку. — Называйте номер, — холодно проронил он и сосредоточился на экране телефона. — Понятия не имею. У вас что, нет в справочнике номера такси? — А вы полагаете, я пользуюсь услугами подобных фирм? — Слушайте, Холмс, я уже ничего не полагаю, я просто хочу горячую ванну и уснуть, потому что я продрог до костей и препираться с вами не намерен. — И что вы мне предлагаете? — Да ничего! Посмотрите в интернете, сеть-то у вас, я надеюсь, есть? Холмс был раздражен сверх всякой меры. Какой-то бобби указывает ему что делать! Неслыханно! Но номер такси все же разыскал и нажал кнопку вызова, вслушиваясь в монотонный голос оператора-робота. — Время ожидания минимум пятьдесят минут, плюс пробки и заторы из-за ливневых потоков… Казалось, Майкрофт действительно поражен тем, что услышал, и сбит с толку всем происходящим. — Вот дьявол! — выругался Лестрейд и упал на банкетку, откидываясь спиной на стену и закрывая глаза. — Признаться, я не знаю, что нам делать, — выдавил из себя Холмс и нахмурился, рассматривая усталого полицейского, который выглядел не лучшим образом. — Да ничего не делать. Я сейчас уйду и поймаю попутку. Уж кто-нибудь подкинет до центра, не может же мне до такой степени не везти в этой жизни! Грег тяжело поднялся на ноги, потер ладонями лицо и взялся за дверную ручку. — Знаете, все через одно место, Холмс. Жена ушла, взыскание на службе схлопотал, сержанта под удар подставил, да еще и вас тут донимаю своим присутствием. Черт бы меня побрал! Майкрофт мало что понял из всей этой тоскливой, отдающей дешевой мелодраматичной сентиментальностью тирады и быстро надиктовал оператору свои координаты, все еще не переставая надеяться на тихий вечер в одиночестве. Грег потёр лоб ладонью и благодарно кивнул, берясь за дверную ручку. — Оставайтесь. Куда вы в такой ливень… Майкрофт Холмс даже и не понял, что эти странные слова вырвались именно из его собственного рта. Сказал и замер — он совершенно определенно сошел с ума! В его доме, в его обители останется на ночь этот странный глупый бобби? Что за чертовщина происходит?! А инспектор искренне обрадовался такой возможности и принялся разуваться, но застыл на полпути. — Ээээ, а это точно будет удобно? «Нет, нет-нет-нет!» — верещало внутри Холмса. — Все в порядке, инспектор, я же сам предложил. — Зовите меня Грегом или Грегори, — смущенно улыбнувшись, произнес Лестрейд и снял с себя многострадальный плащ и пиджак, заправляя рубашку в брюки, которые были не менее мокрыми, чем вся остальная одежда. Перфекционизм Холмса визжал благим матом, призывая вытурить взашей этого свинтуса, запереть дверь на все замки и больше никогда не впускать постороннего человека в его обитель, но природная вежливость и воспитанность перекрыла ему кислород, и Майкрофт произнес: — Вторая дверь направо — ванная комната. Полотенце найдете в шкафчике на третьей полке, халат я сейчас принесу. — Не стоит, Холмс, это совсем не обязательно. — Обязательно, если я не хочу, чтобы перфорированная кожа моей мебели пострадала от ваших влажных одежд. — Ну если только из-за вашего супер дорогого дивана, — усмехнулся Грег, но Холмс-то видел, с каким предвкушением он направился в сторону ванной комнаты. Майкрофт помассировал виски, пытаясь вернуть себе спокойствие и самообладание, но выходило это из ряда вон плохо. В его доме никогда не было чужаков! Да сюда даже Шерлок не приходит, потому что знает, чем это чревато. Но этот… Лестрейд! Холмс прислушался к звукам, раздающимся из ванной, и на цыпочках, затаив дыхание, подошел к двери. Лестрейд пел, фальшиво коверкая Фредди Меркьюри. Тянул «Шоу маст гоу он», кажется, совершенно не стесняясь того, что находится в чужой ванне, чужом доме, и напрягает своим присутствием его, Майкрофта Холмса. — Неслыханная наглость! — одними губами произнес политик и со всем возможным достоинством направился к гардеробу. Нужно будет подобрать хоть что-то для этого мужчины. Костюм? Боже упаси! Халат? Разве это прилично? Пижама? Да, определенно пижама! По крайней мере, её будет не так жалко выбросить утром как один из любимых халатов. Черная шелковая пижама с золотыми коронами, разбросанными по всей поверхности, была подарком родителей на рождество. Майкрофт терпеть не мог шелк, и не выбросил её сразу же лишь потому, что был слишком воспитанным человеком. Холмс убеждал себя, что вовсе не крадется вдоль стены в собственном доме, подбираясь к ванной комнате, из которой продолжал доноситься радостный вой Лестрейда. Видимо, апогей песни пришелся как раз на финал помывки инспектора и он особо громко, отфыркиваясь от воды, взял самую высокую, неизменно фальшивую си-бемоль и забарабанил по стене руками, очевидно изображая ударника «Квин». Занеся руку над дверью, Майкрофт раздумывал стоит ли стучать или просто оставить одежду на полу, когда дверь распахнулась и в облаке пара показалось голое инспекторское тело. Холмс застыл на месте и нелепо таращился на голого инспектора, который совсем не стесняясь, резко вытирался полотенцем. — Вы просто волшебник, Холмс, — выхватив пижаму из рук Майкрофта и захлопывая дверь, выдал Грег. А хозяин дома вдруг поймал себя на мысли, что не слышит и не видит ничего перед собой, не вдыхает и не выдыхает, не в силах даже пошевелиться. «Это шок!» — подсказало подсознание. — Я не бываю в шоке, это лишь эффект неожиданности! — вслух произнес Холмс. — Что-что вы сказали? Я не расслышал… — Ничего, — почти выкрикнул Майкрофт, ощущая как весь с ног до головы покрывается липким холодным потом, и добавил: — жду вас в гостиной. И ретировался. Да, сбежал на негнущихся! Упал в кресло, призывая всю свою волю к порядку. Что он, в самом-то деле! Это просто все слишком неожиданно, а потому столь пугающе. Иного объяснения просто нет и быть не может. А Грегори Лестрейд, облаченный в черный шелк, появился на пороге гостиной и пошевелил пальцами на ногах. — Это просто сказка. Спасибо, Майкрофт, я на седьмом небе от счастья! Холмс уже было собрался высказаться насчет такого фамильярного отношения, но неожиданно растянул губы в улыбке — вежливой, понимающей улыбке. «Нонсенс!» — вопило подсознание. — Пожалуйста, — ответил Майкрофт, — главное, чтобы это не вошло в привычку. Инспектор уселся на супер дорогую перфорированную кожу дивана, ухмыльнулся и спросил: — Вы имеете в виду прием душа в вашем доме или погодные условия, при которых мне приходится удерживать заданную вами планку соответствия занимаемой должности? — Я имею ввиду, что вряд ли в вашей должностной инструкции прописаны вечерние тренировки голосовых связок в моей ванной комнате. И Грег расхохотался, складываясь пополам и хлопая себя ладонями по коленкам. — Майкрофт Холмс, да вы юморист! Никто никогда не называл его юмористом. Он даже смешным никогда не был. У него вообще не было чувства юмора! — Вы полагаете? — едва сдерживаясь, чтобы не начать улыбаться, спросил Майкрофт. — Холмс, после стольких лет знакомства, вдруг узнать, что вы все-таки человек — это, знаете ли, немалый шок. Грег удобно устроился на диване, поглаживая ладонью мягкую и приятную на ощупь кожу, и посмотрел прямо на Майкрофта. А тот чувствовал себя донельзя странно. Так, будто бы чужие пальцы скользят не по обивке дивана, а по его запястью, как-то любовно оглаживая, лаская. Он сделал глубокий вдох, маскируя собственные мысли привычной маской незаинтересованности, и сказал: — Противошоковое одеяло? Лестрейд расплылся в искренней широкой улыбке и кивнул. — Две шутки подряд от самого мистера Британское правительство — это, знаете ли, перебор даже для меня, хотя… От теплого одеяла я бы не отказался, как, впрочем, и от чашки крепкого чая с сахаром. — Грег мечтательно прикрыл глаза, но тут же встрепенулся: — Или это уже слишком? Инспектор выглядел смущенным собственной наглостью, но к собственному ужасу Холмс не ощущал и толики негодования по этому поводу. Ему вдруг захотелось напоить этого мужчину чаем. И не просто чаем, а его любимым Дарджилингом. — Отчего же? Предлагаю вам самому найти одеяло в шкафу ванной, где вы раздобыли полотенце, а я пока займусь напитками. Майкрофт заварил чай, мысленно скользя по событиям сегодняшнего вечера и поражаясь собственному спокойствию от присутствия рядом другого человеческого существа. Чужака, на самом деле. Он бы действительно желал думать именно так, но разум отказывался признавать Грега, Грегори, чужаком. Его присутствие было пугающе правильным. И это уже было НЕправильным. Холмс вошел в гостиную и в удивлении вскинул брови. Инспектор сидел, закутанный в одеяло, привалившись к углу дивана, и невидящим взглядом смотрел на искусственный огонь камина. — Инспектор, — зачем-то произнес Майкрофт и на миг перестал дышать. Взгляд, каким одарил его Грегори, был таким тоскливым, словно у пса, выставленного из дома в самую неприятную погоду. — Знаете, это, наверное, дождь и начинающаяся простуда, которая порождает бред, а еще усталость и ваш мягкий, мегадорогой диван, но это все ощущается так… правильно. Холмс смотрел прямо в глаза этому странному человеку и думал о том, что ровно минуту назад ощущал то же самое. Именно правильность происходящего его и поражала. И как оказалось, не только его. — Давайте пить чай, — тихо отозвался Холмс, — сливки? Они сидели и молчали, смотря в нутро искусственного пламени. — Знаете, я всегда мечтал иметь настоящий камин дома, а Джорджия говорила, что это опасно, что это однажды оставит нас без крыши над головой, что открытое пламя пугает до колик в животе… У нас вообще не было ничего общего. Знаете, так бывает. Встретились, переспали, и как честный человек я сделал предложение. А потом было просто удобно. Кто-то дома ждал, кто-то покупал продукты, стирал одежду, делил постель. А я всегда хотел другого. Хотел приходить домой и делиться своими новостями, тем, что произошло, что планирую, как посидели с ребятами в пабе. Хотел видеть понимание в глазах, а не обиду или полное равнодушие. Знаете, у меня никогда не возникало ощущение близости, единения с другим человеческим существом. Холмс слушал молча, не перебивая и не совсем понимая, чем вызвано подобное откровение. — Вот как сейчас, — тихо закончил Грег и сделал глоток из чашки, не отводя взгляда от камина. Майкрофт не был в подобной ситуации ни разу в своей жизни. Никто никогда не делился с ним своими переживаниями, желаниями и мыслями. Он определенно не был тем человеком, который бы стал давать житейские советы или сочувствовать чужой беде. — Вероятно, это начальная стадия лихорадки. Грег кинул быстрый взгляд на мужчину и чуть заметно кивнул. — Вы правы. Извините, Холмс, я расклеился и наговорил вам кучу всякого дерьма. Майкрофт поморщился от подобного определения. — Еще чаю? — А вы? Лестрейд поставил чашку на столик и посмотрел на Майкрофта. — Я — что? — Вам нравится одиночество? Или вы не одиноки? — Я не одинок, — с некоторым возмущением бросил Холмс, — у меня идеальная жизнь и если бы не такие досадные недоразумения, которых у меня практически не случается, я был бы более чем счастлив. — О… — Грег нахмурился, набрал в грудь воздуха, явно намереваясь что-то сказать, но будто бы сдулся и выдохнул: — я прошу прощения. — Пустое, — сухо бросил Майкрофт и вытащил из кармана вибрирующий телефон. — А вот и ваше такси, инспектор. Тот быстро поднялся, аккуратно сложил одеяло и одернул рубашку, блестя черным шелком в отсветах камина. — Спасибо, что не вытурили взашей. Простите за причиненные неудобства и моё нытьё. Холмс стоял и смотрел, как Грег обувается, засовывая голые пятки в ботинки, и раздумывал над тем, не предложить ли ему пару носков. — Я могу попросить вас сложить мою одежду в пакет и принести мне её? Я просто уже обулся и не хотел бы пачкать вам пол. Холмс нахмурился и открыл было рот, чтобы возразить, но Лестрейд уже начал вновь снимать ботинки. — Ладно, я понял вдруг, что это была дурацкая идея. Я сам все сделаю, только дайте мне пакет, пожалуйста. — Оставьте, Грегори, — резко бросил Холмс, — вашу одежду доставят в ближайшее время. Вы собираетесь ехать в этом? — А что такого? Отличная пижама, как по мне. Майкрофт не мог не согласиться с тем, что пижама и вправду была отличной, особенно с точки зрения того, насколько анатомически правильно она обтягивала тело Лестрейда. — Ну хотя бы то, что в пижаме ложатся в постель, а не сидят в такси. — В постель я ложусь голым, Майкрофт, так что… Сознание Холмса отчаянно завопило о том, что оно не желает знать такие подробности и он, в такт отрицательно махнул рукой. — Польщен уровнем вашего доверия ко мне. — Это не доверие, — хмыкнул Грег, засовывая руки в плащ, который к счастью изнутри был более-менее сухим, — это констатация факта. Всего хорошего, Майкрофт, и спасибо. Я оценил ваши усилия. Простите меня за вторжение. Холмс открыл дверь, выпуская Грега из дома и краем сознания отмечая, что природная вакханалия почти прекратилась. — Всегда пожалуйста. Он смотрел в спину инспектора, поражаясь тому, как кто-то может хорошо выглядеть в плаще, надетом поверх шелковой пижамы в хаотично разбросанных золотых коронах.

***

Грозы этой весной зачастили. Холмс следил за полосками воды, стекающими по стеклу авто. Было что-то успокаивающее в этих росчерках стихии, она будто бы раздавала автографы живущим в этом измерении существам. Майкрофт провел пальцем по стеклу, отчасти жалея, что не может почувствовать влагу грозы. Когда машина подъехала к дому, он привычно подхватил кейс и зонт и вышел наружу, двумя шагами преодолевая расстояние до двери и отряхивая капли, что успели попасть на одежду. — Инспектор? Лестрейд стоял под козырьком мокрый с ног до головы, прислонившись в двери спиной, и смущенно смотрел на Холмса. — Думал, вы никогда не приедете, — проворчал он. — Шерлок? — с тревогой в голосе спросил Майкрофт. Он больше месяца не был в Британии и полностью полагался на своих помощников, что были приставлены невидимыми соглядатаями к брату. А они не сообщали ничего необычного. — И да и нет, — уклончиво ответил Грег, — я просто пришел вернуть вам пижаму. Он поднял вверх руку с пакетом, демонстрируя правдивость собственных слов. — Право не стоило, инспектор. Они стояли под козырьком, на крыльце, которое не давало ни грамма личного пространства. Слишком близко друг к другу, непозволительно рядом. — Что же, спасибо, Майкрофт. Мне, пожалуй, пора. Всего вам хорошего. Грег поднял воротник куртки и вытащил складной черный зонт. — Чаю? — А это не будет слишком? — Давайте проверим это, когда покинем это буйство стихии. — Боюсь, что не смогу себе этого позволить, — расстроенно произнес Грег, разводя руками в стороны. Холмс вскинул брови и замер у раскрытой двери. — Позвольте поинтересоваться отчего же? — Не хочу испортить ваш супер-мега-дорогой и удобный диван. Я весь мокрый с ног до головы. Холмс медленно растягивал губы в улыбке, с невероятным удовольствием ощущая странное тепло в груди. — Полагаю, вы все еще помните, где ванная комната? А пижаму я вам дарю. — И я смогу остаться до утра, чтобы не шокировать кэбмена? Холмс застыл на месте, скользнув языком по губам и вмиг лишаясь всех приемлемых в этой ситуации слов. — Полагаю, у меня будет возможность сполна убедиться в правдивости ваших слов. — Слов? — Насчет того, в каком виде вы ложитесь в постель. Грег расхохотался и вошел вслед за Холмсом. А гроза раз за разом расчерчивала небо стрелами молний, пугала раскатами грома и размеренно стучала дождем по жестяному подоконнику, отстукивая секунды кратковременного, а может и долгосрочного счастья…