Начала

Голова немного кружилась, а тело напоминало натянутую струну. Майкрофт Холмс вернулся домой после недельного отсутствия в Лондоне и сразу же направился в «Диоген». Дел накопилась масса, а ехать в Мэйфер, в офис, совершенно не хотелось. На самом деле Майкрофт чувствовал себя взвинченным и напряженным. Пара бокалов виски и тишина была бы сейчас очень и очень кстати. Отпустив водителя и Антею, которая нет-нет да и посматривала с беспокойством в его сторону, он быстрым шагом направился в свой кабинет. Он до жути устал от людей, от настойчивого желания общаться, от разговоров. Он практически влетел в комнату и захлопнул дверь, ощущая, как по телу распространяется жар, дыхание становится глубоким и жадным, а ладони и позвоночник покрываются каплями пота. Майкрофт помотал головой и посмотрел на свою руку, вытянув ее перед собой. Пальцы едва заметно подрагивали, но это была совсем не нервная дрожь, это было что-то другое. То, что он намеренно и скрупулезно от себя гнал вот уже некоторое время. Майкрофт опрокинул в себя стакан воды и скривился — жидкость была противной на вкус, теплой и будто бы затхлой. Он скинул пиджак, не заботясь о том, куда тот упал, нервными движениями распустил галстук, расстегнул две верхние пуговицы на воротничке рубашки и запрокинул голову. Жар все больше и больше разрастался внутри, концентрируясь в солнечном сплетении и скатываясь в низ живота. В пах. В член. — Черт! — выругался Майкрофт и стиснул зубы. Он хотел секса — до дрожи в коленях, до прокушенной губы, до кровавых кругов под веками. Майкрофт сжал руки в кулаки, а потом подошел к столику и налил себе виски. Опрокинул и зажмурился. С ним никогда такого не бывало. Желание никогда не накатывало такой вот смертоносной волной, отшибая все разумные мысли и заставляя жить одними низменными инстинктами. Виски рухнул в желудок, обжигая изнутри, но желаемого эффекта не принес и лишь распалил и без того зараженное сексом воображение. Картинки в голове становились все откровеннее, желание прикоснуться к себе — все неумолимее, а жажда трахнуть хоть кого-нибудь вознамерилась окончательно свести его с ума. Майкрофт не бывал подвержен страстям. Ни в пору юности, ни после, когда понял, что вся эта шумиха вокруг телесных удовольствий всего лишь взлелеянный человечеством миф. Нет ничего приятного в физиологическом процессе обмена жидкостями, последующей неловкости и невозможности дальнейшего взаимодействия с объектом влечения. Взвесив все за и против, Майкрофт пришел к выводу, что вполне способен контролировать процесс возникновения сексуального интереса и достаточно успешно этим пользовался, пока не попал в тиски собственных заблуждений. Было крайне неприятно сознавать, что кто-то может иметь над ним такую власть, что мозг натуральнейшим образом переставал работать, переключаясь в режим томного фланирования. Этот кто-то именовался Грегом Лестрейдом и тесно сотрудничал с Шерлоком, оберегая братца от необдуманных поступков и неадекватных закидонов. Этапы взаимодействия с этим объектом стали для Майкрофта самой изощренной пыткой, желанной, но от этого не менее мучительной. Когда Лестрейд после очередной выходки Шерлока врывался в кабинет Майкрофта, тот переставал слышать все звуки, наблюдая за экспрессивностью этого мужчины, за тем, как он в неистовстве швыряет на стол папку, как сверкает глазами и невзначай скользит кончиком языка по губам, а потом резко замолкает, будто бы наконец понимая, что же в действительности творится в кабинете. И спустя минуту спрашивает: — Ты меня слушаешь? Майкрофт поднаторел в этой игре и всегда вовремя «включался», тем более что слышать возмущенную речь Лестрейда ему было не обязательно: он и так знал все, что мог сказать инспектор. — Естественно, Грегори. Майкрофт неоднократно задавался вопросом, а почему бы ему не предложить Лестрейду отношения? И с ужасом отбрасывал эту идею в сторону. Неприемлемо! Не с его занятостью! Не с его полным отсутствием социальных навыков! Он мысленно перечислял еще с десяток причин, а после банально сдавался, признавая — он просто боится отказа. Майкрофт опрокинул в себя еще порцию виски и вытянул галстук, отбрасывая его в сторону. Вожделение затопило разум почти полностью, и хотелось вцепиться зубами в подушку и довести себя до разрядки, представляя рядом с собой неприступного инспектора. — Слушай, реагируй на телефон! В кабинет быстрым шагом ворвался тот самый объект, что туманил сознание Майкрофта, и хлопнул папку на стол. — Что ты здесь… — выдохнул Майкрофт и отшатнулся в тень, с ужасом понимая, что в любую секунду может наплевать на доводы разума и позволить инстинктам взять верх. — Я тебе звонил! — рявкнул Лестрейд и ткнул пальцем в Майкрофта. — Тридцать два исходящих звонка! Тридцать два! — продолжал он разоряться. — Но ты же у нас занят! Твой ненормальный братец сидит у меня в камере за то, что спер с места преступления капсулу с ядом, решив, что она следствию совершенно не нужна! Ты вообще понимаешь, что я ему завтра буду… Лестрейд неосознанно подходил все ближе и ближе, продолжая потрясать пальцем и на чистой экспрессии выражать чувства, а Майкрофт лишь отступал назад, выставив руки в защитном жесте и дыша, как загнанный конь. — Остановись! — с каким-то отчаянием выкрикнул он и врезался спиной в стену. Лестрейд замер на месте и нахмурился. — С тобой все в порядке? — присматриваясь к Майкрофту, спросил он. — Со мной ничего не в порядке, но это тебя не касается. Уходи, Грегори, сейчас же уходи! Майкрофту хотелось сложиться пополам, обхватить себя руками и повалиться на пол, а потом ослепнуть и оглохнуть, потерять обоняние и сделать хоть что-нибудь с этой чертовой эрекцией, которая нещадно давила не только на молнию брюк, но и пульсировала в мозгу! — Эй, что с тобой такое? Тебе нужна помощь? — Вон! — практически заорал Майкрофт и метнулся в сторону двери, намереваясь сбежать отсюда как можно быстрее. Когда его крепко перехватили со спины и стиснули руками, он обреченно понял — разум его покинул. Кожа будто бы раскалилась докрасна, приятная текстура рубашки сейчас казалась настолько грубой, что хотелось застонать от острых ощущений. Он мог чувствовать спиной пуговицы чужого пиджака и рубашки, что вдавливались в его кожу, жаркое дыхание на своей шее и такое живое, отзывчивое тело позади себя. — Тебе однозначно помощь не помешает… Шепот, казалось, раздавался в каком-то отдалении, будто они не стояли прижатые друг к другу, а находились в глухом лесу, наполненном темнотой и туманом. — Ты не знаешь, что делаешь, — выдохнул Майкрофт и попытался вырваться из захвата. — Оказываю дружескую взаимопомощь. Прекрати дергаться, я не хочу испортить твою одежду. Майкрофт, стараясь подавить крупную дрожь, резко развернулся в крепких руках и перехватил инициативу, заставляя Лестрейда сделать шаг назад и вжаться лопатками в стену. — Ты очень не вовремя решил погеройствовать, Грегори. Нога уже вклинилась между бедер, пришпиливая Лестрейда, словно жука к пробковой дощечке. — А я вообще, знаешь ли, ГЕРОЙ! — выдохнул Лестрейд и перехватил его за запястья, заводя руки за спину и вжимаясь всем телом. Майкрофт попытался выпутаться из его захвата, но лишь нарвался на смеющийся взгляд и довольно ехидную улыбку. — Герой, говоришь? Бескомпромиссным! Именно таким и был тот первый поцелуй. Майкрофт отбросил последние остатки здравого смысла и отдался на откуп инстинкту. Толкаясь языками, прикусывая и посасывая, оба будто выпали из существующей реальности. Они оторвались друг от друга одновременно и несколько бесконечно долгих секунд смотрели в расширившиеся от возбуждения зрачки. — Это конец нашей совместной работе. — Мы не работаем вместе, — парировал Лестрейд. Он начал теснить Майкрофта в сторону кресла, впиваясь зубами в его шею и, должно быть, чувствуя, как толчки крови под языком становятся все сильнее. Руки Майкрофта были все так же крепко стиснуты сзади, но ему хотелось большего. Он боднул Лестрейда головой, заставляя оторваться от своей шеи, и напал на его губы, больше кусая, чем целуя. Руки того разжались и взметнулись к его лицу в попытке перехватить инициативу. Майкрофт моментально воспользовался свободой и толкнул Лестрейда в сторону стола, где одиноко валялась алая папка. Плащ, по которому благополучно прошествовали две пары ног, Майкрофт решил сжечь сразу после секса, рубашку выбросить в мусорное ведро, а пиджак с брюками объявить главными врагами нации. — На столе? — хохотнул Лестрейд и вмиг оказался опрокинутым на свою же папку, что противно впилась в поясницу. — Возражения? — Некоторые есть… Майкрофт замер и посмотрел на распластанное тело под собой, пытаясь вернуть себе хоть какую-то крупицу разума. — Какие же? — хрипло спросил он и с ужасом отметил, что даже если Лестрейд сейчас начнет вопить как потерпевший, он его все равно не отпустит, пока… — Папку… вытащи из-под меня. А так больше никаких! Майкрофт уткнулся в плечо Лестрейда, чувствуя, как страх отступает, освобождая место вернувшемуся вожделению, и отбросил папку в сторону. — Все? — Раздевайся! — К черту! Майкрофт попытался расстегнуть собственные брюки, но так в этом и не преуспел, отвлекаясь на соблазнительное, полураздетое тело, что манило обещаниями и привлекало эрекцией. — Дай я сам, — усаживаясь на край стола, рыкнул Лестрейд и оторвал пуговицу с корнем. — Оу… За что такие деньги платишь? Майкрофт перевел взгляд на пуговицу в руке любовника (боже, если они станут продвигаться такими темпами, то любовниками им не быть!) и рявкнул: — Заткнись! Когда наконец оба члена оказались на свободе, овеваемые ветрами страсти, что гуляли по кабинету, у обоих вырвались облегченные выдохи. Майкрофт проклял запонки, что застряли в петлицах и никак не желали расстегиваться, позволил Лестрейду разорвать на себе рубашку и упал на такое же горячее от нетерпения и желания тело. Хватило пары минут крепкой дрочки, и обессиленный Майкрофт расслабил руку, выпуская все еще пульсирующие члены. — Слезь с меня, ты тяжелый, — раздалось над ухом. — Прости, — хрипло пробормотал Майкрофт и выпрямился, двумя пальцами стирая белесые подтеки с живота. Он так и застыл — с вымазанными спермой руками и смотря на собственную так и не опавшую эрекцию. Лестрейд сидел на столе — расхристанный, в болтающейся на запястьях рубашке и перемазанный подсыхающим эякулятом — и с совершенно блядским видом ухмылялся. — Ты все еще нуждаешься в дружеской взаимопомощи. Майкрофт выдохнул и тыльной стороной ладони прикрыл глаза. Он испытывал невероятный стыд, стоя вот так перед другим живым существом. И не важно, что несколько минут назад они неистово дрочили друг другу. — Не понимаю, что со мной… — Эрекция? — сползая на пол и намеренно сцепив руки за спиной, усмехнулся Лестрейд. — Что ты намереваешься делать? — выдохнул «поплывший» Майкрофт и поискал в себе силы отшатнуться, но лишь двинул бедрами вперед. — Покомандуй мной, тебе же это нравится, м-м-м? Лестрейд намеренно медленно облизал губы и придвинулся вплотную, оказываясь как раз перед качнувшимся в его сторону членом. — О боже… Кажется, у Майкрофта совершенно помутилось в мозгах. Этого просто не может быть! Все его самые грязные, самые жаркие и пошлые фантазии в один миг воплотились в жизнь, а он, вместо того чтобы взять от этой ситуации все, что ему так любезно предлагают, терзается какими-то угрызениями совести! — Прекрати думать, Холмс! — рыкнул Лестрейд и лизнул голое бедро, намеренно задевая плечом головку члена. Сдавленное шипение было более чем красноречивым. — Открой рот! — прозвучало сверху, и Лестрейд беспрекословно подчинился требованию. Член толкнулся во влажную глубину и уперся головкой в щеку, максимально оттягивая кожу изнутри. — Я буду трахать тебя глубоко в глотку и наблюдать, как слюна стекает по твоему подбородку. Я смогу ощутить, как сильно сжимается твое горло, как тебе захочется отстраниться от меня. Но я не позволю, потому что я веду! Здесь всегда веду я! На последнем слове член проник до самого корня языка Лестрейда, и тот едва справился с позывом резко отстраниться и перевести дух. Майкрофт будто бы почувствовал все неудобство, что испытывает Лестрейд, и резко вытащил член наружу, с ужасом смотря на дело рук своих. — Боже, я отвык просто, не суетись! Лестрейд совершенно забыл, что его руки до сих пор были стянуты нерасстегнутыми манжетами рубашки, и сильно дернулся, едва не вывернув запястья. Пуговица отлетела, послышался звук разрываемой ткани, и пальцы накрепко вцепились в бедра Майкрофта, а член вновь оказался в глубине рта. Во влажной тесноте горла. Так, как мечталось. Сердце разогналось до максимальной скорости и норовило вырваться из груди, когда Майкрофта накрыла волна оргазма. Он резко отстранился, отталкивая Лестрейда и обхватил себя ладонью, в бешеном ритме скользя по члену. Когда он опустил глаза, все еще ощущая бешеный ритм сердца после разрядки, то наткнулся на совершенно довольный взор Лестрейда, что пальцами стирал со своей щеки сперму и с пошлыми чмокающими звуками слизывал с подушечек языком. — О черт… — выдохнул Майкрофт и, ощутив, как в паху болезненно потянуло, посмотрел на свой член. У него все еще стояло так, будто бы и не было двух крышесносных оргазмов. — Хм… Наверстываешь упущенное, Майки? Мне это подходит, пожалуй… Лестрейд окончательно избавился от рубашки, скинул брюки и белье и положил ладонь Майкрофта на свой член. — Я знаю, у тебя здесь есть диван. — Кровать… — сосредотачиваясь на эрекции любовника, поправил Майкрофт. — Где? — прикрывая от удовольствия глаза, спросил Лестрейд. — Сильнее сожми. — Где-то… — облизывая губы, сказал Майкрофт, не в силах оторваться от этого великолепного члена. Схватив Майкрофта за руку, Лестрейд поволок его в сторону неприметной двери и втолкнул в комнату, бормоча между неистовыми поцелуями: — Хочу трахаться. До изнеможения. До невозможности даже «мяу» сказать. — Мяу? Лестрейд нащупал выключатель на стене и щелкнул им, заставив моментально зажмурить глаза. Кровать была самая обычная и не самая большая, но в данный конкретный момент об этом меньше всего хотелось рассуждать. — Ты меня или я тебя? Лестрейд говорил об этом так, будто бы предлагал поужинать пастой болоньезе, и Майкрофт, миллионы раз представлявший себе такую ситуацию, едва не застонал в голос. — Могу я… — Ох, конечно! Откровенно говоря, я очень на это надеялся. В данный момент я могу думать только о своей челюсти, которую поминутно сводит с непривычки. Мне предстоит еще освоиться с твоими размерами. — Ох, прости… — Пососи — и прощу! Майкрофт толкнул любовника на кровать и обхватил ствол губами, принимаясь двигать головой в такт пульсирующего в висках возбуждения. Рука скользнула под поясницу и замерла между ягодиц. Большой палец ласкал нежную кожу, намеренно обходя стороной отверстие. — Ну же, давай! — почти зашипел Лестрейд и поерзал на кровати. Первый, а за ним и второй палец скользнули внутрь, и легкость их проникновения вызвала у Майкрофта невероятное удивление. Он собрался было задать интересующий его вопрос, но в этот момент Лестрейд громко ахнул и застонал, выгибаясь на кровати и подаваясь ему в рот. Майкрофт чуть задохнулся и выпустил член, тут же обхватив его рукой и яростно надрачивая. Лестрейд отстранился и подтянулся вверх на кровати. — Иди сюда, скорее, ну же… Майкрофту не нужно было повторять дважды, и он навалился всем телом. Притираясь и найдя максимально удобную позицию, его член наконец-то скользнул внутрь, и оба одновременно выдохнули, замерев и глядя друг другу в глаза. — Давай, — одними губами произнес Лестрейд и двинул на пробу бедрами. Все же кровать оказалась узковатой для двоих. Майкрофт настолько отдался процессу, что потерял счет времени, сменяя одну позу другой, пока не услышал практически мольбу из уст любовника. Таким затраханным он, пожалуй, не видел в своей жизни никого, а вот осознание того, что это его рук (хм, рук?) дело, заставило его совершить еще пару фрикций и с громким рыком кончить. — Ну ты, блядь, и даешь! Лестрейд безвольной амебой распластался под Майкрофтом. — Обычное дело, — беспечно отозвался тот и скатился с любовника. — Ну-ну, — хохотнул Лестрейд и добавил: — Если я доползу до ванной, я буду молодец. Майкрофт, кажется, уже не слышал этого, отвернувшись спиной и подложив ладонь под щеку. Лестрейд с шипением, переходящим в кряхтение, выбрался из постели. Спустя некоторое время он замер посреди кабинета в намотанном на бедрах полотенце, внимательно высматривая что-то на полу. — Да где же он, черт все задери?! Лестрейд упал на колени и принялся шарить по полу, перетряхивая одежду и хмурясь. Когда тишину прорезал пищащий звук, он вздрогнул и выругался. Телефон нашелся в плаще, отброшенном почти к двери. — Я просто не мог найти телефон, а до этого был немного занят! Говорил Лестрейд шепотом, но достаточно громким, чтобы на том конце провода его было слышно. — С ним все хорошо, как я тебе и обещал! Это безвредная таблетка, я же говорил! Да, прежде чем ее использовать, я проверил действие на себе и хочу тебе сказать... Грег замолчал на полуслове, все шире и шире распахивая глаза. — Ну когда ты мне об этом рассказывала, я думал, что это лишь попытка отговорить меня от задуманного. Но мне кажется, я нашел именно ту таблетку, которая как раз очень сильно и подействовала на твоего шефа. Да и потом, Антея, ты же знаешь, что я никогда бы не причинил ему вреда! Лестрейд еще некоторое время хмуро послушал то, что вещала трубка, и сказал: — Да если бы не таблетка, он бы еще сто лет делал вид, что ему на меня ровным счетом начхать! А тебя он не уволит, поверь, я теперь его, кхм, уболтаю. Все, до связи, Антея, обнимаю, целую, люблю! Он еще несколько секунд послушал динамик, усмехнулся и отключил телефон, зашипев от дискомфорта в крестце. — И что это была за таблетка, Грегори? Голос Майкрофта раздался как гром среди ясного неба, и Лестрейд даже пригнулся, опасаясь, чтобы его не поразили молнии небесные. — Таблетка? — Таблетка. — Не имею понятия, о чем ты говоришь. Майкрофт взглядом показал на свой вновь стоящий член и сказал: — Ну, с Антеей я разберусь завтра, а вот этим займешься ты, дорогой! — Я, как бы это сказать, немного не готов к продолжению… Лестрейд с паникой смотрел на Майкрофта, а тот усмехнулся и произнес: — В следующий раз, когда будешь составлять с Антеей план моего соблазнения, полюбопытствуй, насколько сильно на меня действуют возбуждающие средства. — И насколько сильно? — Вообще не действуют, кроме одного. — Какого? — Тебя, мой дорогой инспектор. Так что прекрати болтать и займись, наконец, моей проблемой.