Любовь или Свобода: Выбор

      «Как темно, — подумала Вороница, медленно открывая глаза. — Где я? Не могу вспомнить. Я… тут холодно…»       Вороница осознала, что лежит на металлическом полу, прикованная к стене за руки. Не очень удобно, но не больно. Вокруг ничего не видно. Одно за другим землянка начала постепенно вспоминать прошедшие события.       — Ти-иен, — слёзы снова брызнули из глаз. — Он убил Ти-иен. Пожалуйста, ты же выжила?! Пожалуйста, выживи! Ты столько сделала для меня и из-за меня пострадала, а я даже помочь не смогла…       — Она очнулась, Гиррон, — раздался усталый голос на эльсодском. — Вы велели сообщить.       — Что? — всхлипнула Вороница. — Тут кто-то есть?       Тишина.       — Не молчите! — её голос обрёл силу и теперь эхом отражался от стен. — Я же вас слышала! Кто здесь! С кем вы говорили?!        Опять молчание. Кто бы ни находился рядом — ей отвечать не намерен. Или просто не понимает земного. Ясно только, что это эльс, кто же ещё мог свободно чувствовать себя в темноте? И ему велели доложить, когда она очнётся. Значит, сейчас кто-нибудь придёт, иначе зачем просить информацию. Вороница почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки. В душе всё похолодело: этот кто-нибудь, скорее всего…       Тяжёлая дверь медленно открылась. Землянка вынужденно зажмурилась. Слишком яркий свет после полной темноты. Но, постепенно открывая глаза, она увидела вошедшую мужскую фигуру. Щёлкнул выключатель, и женщина смогла разглядеть всё. Голос, который она слышала, принадлежал почти пожилому эльсу. Он расположился около стола с разными, совершенно незнакомыми электрическими приборами и стеклянными ящиками. У противоположной стены ещё один стол с компьютерной панелью. Больше ничего из мебели в комнате, а точнее полуподвале, в котором сидела Вороница, не было. Землянка, дрожа, вздохнула. Ей не хватало воли посмотреть на вошедшего. В итоге, взяв себя в руки, она медленно повернула голову. Перед ней стоял высокий стройный мужчина с полудлинными светлыми волосами и смуглой кожей. Чёрные глаза строго взирали на Вороницу, словно видели не только сжавшуюся оболочку, но пробирались глубже, в мысли, в душу.       Элайджа Блек не улыбался. Напротив, он выглядел сурово, как никогда. Вороница не смогла выдержать его взгляда и потупилась. Элайя отвернулся от неё, выжидательно уставившись на полупожилого эльса.       — Организм женщины почти полностью очистился от токсинов и ядов, — начал тот, устало поднявшись. Стареющее лицо выражало мало заинтересованности в происходящем. Судя по тому, что одет он был в эльсодское полуплатье, предпочитаемое старцами, ведущими малоподвижный образ жизни, говоривший эльс явно не солдат. — Серьёзных долговременных последствий не будет. Разве что несколько дней подержится температура. Я залечил все порезы. Шрамов не останется.       — Благодарю, анатом, — коротко кивнул Блек. — Вы свободны.       Пожилой эльс с готовностью поднялся, но замешкался у двери.       — Элайджа, вы зря нарушаете распоряжение раирата о содержании преступников. Они не одобрят вашего мягкого отношения к беглой вещи, подозреваемой в убийстве. Просто положить на пол, да ещё и вызвать меня…       — Вы свободны, — твёрдо оборвал его Блек.       Анатом замолчал, опустил голову с седеющими волосами и вышел, прикрыв за собой дверь.       Вороница с Элайей остались вдвоём. Он молчал. Она не могла даже посмотреть на него, постоянно отворачивая блестящее от слёз лицо и даже не пытаясь понять, почему он приказал анатому, эльсодскому врачу высшей квалификации, её вылечить.       — Зачем ты это сделала?       Его тихий, полный разочарования голос оказалось вынести ещё тяжелее.       — Я не хотела, — еле выговорила Вороница. Губы у неё дрожали, слёзы никак не хотели останавливаться.       — Ты сбежала, несмотря на своё обещание, — Элайя продолжал сверлить её взглядом. — Более того, тебя обвиняют в убийстве твоего же охранника. И всё что ты можешь сказать это «я не хотела».       — Я никого не убивала, — пробормотала Вороница сквозь слёзы.       — Тогда объясни! — требовательно приказал он.       Вороница тяжело дышала. В её голове проносились мысли о прошедшем. Она думала о том, что не хотела от него убегать, о том, что была в ужасе от содеянного Ео… И сейчас, несмотря ни на что, он сказал не «ты убила», а «тебя подозревают». Значит, есть шанс оправдаться… Если рассказать ему всё, он поверит, поймёт…       Но тут же Вороница вспомнила о том, как умоляла Ео о помощи. Хинирианка, скрепя сердце, согласилась. О том, что Ти-иен, возможно, погибла, помогая ей. Рассказать всё — значит подставить ещё и Ео…       — Я никого не убивала, — повторила Вороница, ещё горче плача.       Блек приблизился к ней вплотную и поднял пальцами лицо за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза, читая в них раздирающую её боль и безысходность.       — Моё командование уверено, что убийца у меня в руках, — тихо проговорил он. — Поэтому подумай, это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание? Кого бы ты ни покрывала, она этого не стоит.       Вороница открыла было рот, но, вздохнув, закрыла его. Элайя догадывается, что всё не так просто. Но он не услышит от неё правды, кроме этой.       — Я никого не убивала, — с надеждой повторила она, сглотнув. Он должен понять!       — Как знаешь, — Блек развернулся и вышел, больше не сказав ей ни слова.       Вороница осталась одна. Когда Элайя ушёл, ей оставалось только продолжать горько плакать, ругая себя за все глупости, которые принесли столько беды. Она не знала, сколько прошло времени. Свет после ухода Элайи погасили. Может, вот оно, наказание, придуманное Блеком? Может, её просто замуровали и бросили умирать?       Только когда Вороница вконец уверилась, что никогда не выйдет отсюда, дверь снова отворилась. Пока женщина, моргая, снова привыкала к свету, вошедшие эльсы сняли с неё цепи и поставили на пол. Вороница пошатнулась, потирая уставшие руки. Но солдаты не собирались давать ей времени прийти в себя. Они не грубо, но настойчиво вывели землянку наружу. Вороница немного замешкалась в дверях, но эльсы буквально волочили её за собой. Сопротивляться нереально. Её повели по светлым пустым коридорам куда-то направо. Несмотря на озноб и дрожь, общее самочувствие намного улучшилось.       — Куда мы? — спросила она у своих конвоиров.       Эльсы её проигнорировали. Даже не взглянули, продолжая упорно вести вперёд. Они остановились у железной двери, тяжёлой, как и у темницы, из которой вышли.       — Значит, меня просто посадят в другом месте? — Вороница попятилась, но один из солдат распахнул дверь, а второй быстро запихнул её вовнутрь.       Землянка ошиблась. Её привели вовсе не в камеру. Они вошли в довольно просторное, освещённое помещение. Не давая женщине опомниться, эльсы усадили её на жёсткую скамейку, обхватив поперёк туловища широкими, прочными ремнями, а сами встали по бокам. Уже отсюда Вороница получила возможность хорошенько осмотреться. Прямо перед ней стоял каменный стол с ремнями, местами потемневший непонятно от чего. У выхода ещё солдаты. Ближе к противоположной стене находились уже знакомый ей анатом и ещё один хмурый, коротко стриженный эльс, держащий в руках что-то наподобие большого сундучка. Прямо на середину комнаты вышли двое высоких, явно недовольных эльса и — сердце Вороницы сжалось — Элайя.       «Видимо, меня привели на мой суд, — обречённо подумала Вороница, сжав кулаки. — Но с каких пор эльсы судят женщин?»       Блек тихо спорил с одним из недовольных эльсов, который был повыше ростом и с широкими могучими плечами, но о чём — не слышно. Потом он повернул голову к землянке.       — Я дал тебе достаточно времени подумать, — спокойно обратился Блек к Воронице, — чтобы рассказать, что на самом деле произошло.       Вороница, потупившись, поджала губы.       — Собираешься взять всю вину на себя? — Элайя бросил на Вороницу испытывающий взгляд, но та словно воды в рот набрала.       В дверь постучали.       — Входи, — Элайджа не сводил глаз с провинившейся женщины.       В комнату впорхнула нежно улыбающаяся Ео с подносом в руках, на котором стояли дымящиеся стаканы.       — Хозяин, вы хотели, чтобы я принесла… — начала она, но, увидев Вороницу, умолкла на полуслове. Улыбка слетела с её губ. В помещении воцарилась такая тишина, что стало слышно позвякивание стаканов об поднос. У Ео тряслись руки.       — Вы… вы поймали её, — в голосе хинирианки прозвучала смесь страха и надежды.       Вороница, даже объятая ужасом, отметила, что Ео сама на себя не похожа. Где та спокойная, безэмоциональная женщина? Она сейчас ведёт себя как влюблённая наивная девочка.       — Что застыла? — Блек не обратил внимания на изменения в её поведении. — Предложи напитки присутствующим.       Ео смущённо кивнула и принялась обходить с подносом эльсов.       — Помнишь, я обещал тебе, что виновница поплатится? — обратился он к Ео на земном, пока она обслуживала анатома. — А я никогда не нарушаю слова.       Ео, едва побледнев, опять кивнула.       — Что… вы с ней сделаете? — она бросила краткий взгляд на Вороницу.       — С убийцей? — Элайя усмехнулся. — Ничего хорошего. Кстати, Вороница, я полагаю, что вы с Ео успели хорошо познакомиться, когда она по моему недосмотру попала к тебе в услужницы?       Вороница растерянно подняла голову. Она не понимала, к чему клонит Блек.       — Но всё же я хотел представить тебе её полностью и окончательно. Когда-то давным-давно Ео была собственностью моего отца.       — Но… — Вороница перевела взгляд покрасневших глаз на услужницу. Та выглядела не менее растерянной, чем землянка.       — Когда я был ещё подростком, я частенько натыкался на неё в отцовском доме, как я думал, случайно. Женщина казалась очень любезной. Но потом её любезность стала слишком навязчивой. Постоянные намёки, излишнее хихиканье, причём так, чтобы непременно заметили другие. В итоге после нескольких, абсолютно никем не подстроенных, — Блек сделал акцент на последнем слове, насмешливо повернувшись к хинирианке, — столкновений моего отца с нами, он решил, что мне очень нравится его вещица. Шаг рискованный со стороны Ео — он мог разозлиться. Но, к удивлению, на него нашло милосердие, и он просто подарил мне её.       Элайджа небрежно сел, сведя вместе кончики пальцев. У услужницы был вид затравленного зверя, попавшего в капкан. Никто из прочих присутствующих их особо не слушал. Каждый занимался собой.       — Так получилось, что я, молодой то-капитан, ничем не интересующийся кроме службы, стал обладателем совершенно ненужной мне вещи. Разумеется, я сделал с ней то, что первым пришло в голову: подарил военной базе, к которой привязан. Что явно оказалось ошибкой.       — Х…хозяин! — с мольбой воскликнула Ео.       — Абсолютной ошибкой, — безжалостно добавил Элайя. — Нужно было продать как можно подальше от себя. Но, к сожалению, тогда я не подозревал, к чему всё может привести. На базе, став услужницей, Ео продолжала навязчиво предлагать свои услуги именно мне. Я не возражал. Напротив, её внимание мне льстило. Убеждало в собственной неотразимости. Но оно очень быстро надоело. Одна и та же услужница, которая даже не нравится… Разумеется, я пользовался и другими, — Блек задумчиво провёл руками по волосам. — Но вот какая странная штука… Стоило какой-нибудь женщине побывать у меня несколько раз — так с ней непременно что-то приключалось. Одни пропадали бесследно, другие кончали с собой, оставляя жалостливые записки об ужасах жизни на Неко, хотя до этого половина из них была всем довольна. Третьих продавали, а четвёртых обвиняли в каком-нибудь проступке, мелком или не очень, но всё заканчивалось для них плачевно. Не так ли, Ео? — Блек подмигнул застывшей на месте хинирианке. Та даже не замечала, что поднос наклонился и напитки пролились на пол. — Скажу честно, мне было плевать. Никогда не придавал значения, что несчастья случаются только с моими услужницами. Но потом уже не мог не обратить внимания, что каждый раз, после исчезновения очередной женщины, Ео начинала вести себя иначе, а именно: полностью копировать поведение пропавшей услужницы, которая, по её мнению, мне нравилась. Даже сейчас. Посмотри внимательно, Вороница, она тебе никого не напоминает?       Землянка выслушала всю историю, открыв рот. От удивления у неё даже слёзы на глазах просохли. Она послушно перевела взгляд на Ео, и ахнула: испуганная, сжавшаяся услужница, с несчастным видом буравящая их слезившимися глазами, была копией её самой. Именно такой её видела Ео, когда приходила к ней. Несчастной, заплаканной, готовой умолять на коленях о помощи.       — Но она же… — не поверила Вороница.       — Хинириане легко поглощают сущности, чтобы безошибочно скопировать желаемый объект, — просто пояснил Элайджа. — Но только ту часть, которую видели. Мыслей они не читают. А вот быстро сбросить личину трудно.       — Нет, ты не понимаешь. Я просила её о помощи, когда хотела бежать, но она отказывала! — Вороница так разволновалась, что забыла обо всём.       Элайджа усмехнулся.       — Ты просила её о помощи? — уточнил он.       — Да, но она не хотела, говорила, что себя подставит, даже кричала и угрожала мне… ой! — спохватилась землянка.       — Продолжай, — потребовал Блек. — Ео подставила тебя, как и других. Неужели ты собираешься пожертвовать собой, чтобы выгородить её?!       — Нет, Хозяин! — услужница, словно обезумев, откинула поднос и подлетела к Блеку. Она попыталась повиснуть у него на шее, но Элайя перехватил её, после чего швырнул в руки одному из солдат.       — Нет, хозяин, — повторила Ео, упав на колени, около оттащившего её эльса. Тот схватил хинирианку за волосы, чтобы она вновь не бросилась к Элайдже. — Нет, ты же сказал, что не простишь её!       — Я сказал, что не прощу виновного, — жёстко отдёрнул её Блек.       — Но это же она! Она сбежала! Она убила Улесса!       — Неправда! — не выдержала Вороница.       — Она виновата! — Ео закричала ещё громче. — А я всегда была предана вам! Вам одному!       — Избавляясь от моих услужниц? Ладно, мне они были безразличны, но на этот раз ты зашла слишком далеко. Придётся отвечать за свои поступки.       Ео не пошевелилась, так и оставшись рыдать на коленях.       — Это касается и тебя, Вороница, — он строго взглянул на землянку. — Поэтому лучше начинай рассказывать всё как есть.       Вороница мотнула головой. Правда оказалась слишком невероятной, чтобы в неё сразу поверить.       — Она не могла, — наконец выдавила из себя Вороница. — Всё, что произошло было случайностью. Чистой случайностью. Я правда хотела убежать, и ты знаешь об этом. Но это было до… — Вороница, смущаясь, нерешительно подняла на него глаза.       Элайджа кивнул, показывая, что понял.       — Я долго просила Ео о помощи, но она отказалась. Сразу наотрез. А если потом я пробовала возвращаться к этой теме, то Ео либо грубила, либо сразу уходила. Она вообще не соглашалась.       — Но в итоге ты её уговорила, — угадал Блек.       — Не совсем, — Вороница, волнуясь, переводила взгляд то на рыдающую хинирианку, то на угрюмого эльса с сундуком, то на других — куда угодно, только не на Элайю. Уж слишком жгло её чувство вины, чтобы спокойно смотреть на него. — Я много умоляла её. И в конце, кажется, добилась сочувствия, но нас застал ты и запретил ей… у меня появляться. Подожди, — землянка нахмурилась. — Но… ведь… Как она могла принадлежать твоему отцу? Ео же… Ео сказала, что ты увёз её с родной планеты, а потом…       Элайджа хмыкнул, закатив глаза.       — Хинирианка сочинила слезливую сказочку. Специально для тебя. Разве ты не понимаешь, Ягуарчик? Твой страх оказался ей на руку. А красивая история только усилила его. Не ты вызвала у неё сочувствие, а она у тебя. Потому, что для неё мало было тебя выпроводить. Ведь беглянок ловят. Почти всегда ловят, если захотят. Нужно было сделать так, чтобы ты ни за что на свете не захотела выдавать сообщницу. Что же, — Блек опустился на корточки, напротив землянки, лишив её возможности гулять взглядом. — Картина проясняется. По крайней мере, мне теперь ясно, как Ео втёрлась к тебе в доверие. Но что всё-таки случилось с охранником. И как ты выбралась с базы?       Вороница замешкалась.       — Не тяни, — сурово поторопил её Блек. — Рассказать всё равно придётся.       — Она пришла ко мне, — Вороница шмыгнула носом. — Именно тогда, когда я была готова на всё, чтобы избежать…       — Ясно, — Элайджа избавил её от необходимости объяснять. — Дальше.       — Но сказала, что это возможно только на следующий день. То есть вечер.       — О чём вы договорились?       — О том, что я выйду на балкон.       — А как же охрана? — уточнил Элайя.       — Я должна была просто выйти, — потупилась Вороница.       — Я помогла тебе! — внезапно прошипела Ео, резко подняв голову. — Помогла. Сделала, что тебе хотелось. А ты взяла и выдала меня!       — Помолчи, сделай милость. — перебил хинирианку Блек. — Что было дальше?       Но Вороница снова замолчала в нерешительности. Конечно, может Ео специально подставила её, но она так страдает от безответной любви.       — Вороница, она не настоящая, — Элайджа словно прочитал её мысли. — Эмоции, которые ты видишь, всего лишь считаны с тебя. Вся боль только та, что чувствовала ты. Хинириане знают лишь ярость и себялюбие. Посмотри на неё! — Блек сдвинулся в сторону, чтобы женщина лучше разглядела. — Можешь увидеть кусочки настоящей сущности. Она уже стирает неудачную личность.       Вороница раскрыв глаза смотрела на горящий, злобный взгляд услужницы. Теперь она холодно оглядывалась по сторонам, ища для себя лазейку, а на лице просыхали остатки слёз.       Элайя поднялся на ноги.       — Участь Ео уже решена, — твёрдо заявил он. — Она собственность Неко, а они не знают жалости. Сейчас мы обсуждаем тебя. Почему ты предала меня?       — Я не хотела, — Вороница на этот раз не отвела взгляда.       — Пока мы остановились на том, что как раз хотела, — мягко заметил Элайя.       — Зачем она здесь? — Вороница кивнула в сторону услужницы.       — Затем, чтобы у тебя не осталось сомнений. Ео втёрлась к тебе в доверие, разыграла жертвенность и невинность. У тебя должны пропасть все остатки благородного желания защищать её. Я хочу, чтобы ты увидела, что на самом деле она из себя представляет.       Вороница издала протяжный стон и закрыла лицо руками.       — Я не собиралась нарушать данного слова! Но и бросить того, кто рисковал из-за меня, не могла. Мне пришлось выйти на балкон, но только для того, чтобы всё объяснить! Я думала, она поймёт меня!       — И? Не поняла?       — Она набросилась на меня, — прошептала Вороница. Озноб усилился. Теперь её била крупная дрожь. Женщина не представляла, чем всё закончится, но твёрдо решила рассказать всю правду. — И не только с упрёками. Сказала, что многим пожертвовала, ради того, чтобы всё состоялось. Что у меня нет пути назад. Ео опоила моего охранника и украла у него часы.       — И наверняка пригрозила, что свалит вину на тебя, — полуутвердительно спросил Элайя.       — Да, — кивнула Вороница.       — И поэтому ты ушла? Испугалась?       — Нет. Нет, — землянка всхлипнула. — Мы заспорили. И спорили, пока не вернулся охранявший меня эльс.       — И Ео убила его, — Блек провёл ладонью по затылку, растрепав волосы, задумчиво шагая по комнате.       — Всё произошло так быстро…       — А ты смылась, поскольку и не надеялась, что я поверю в твою невиновность, — продолжил за неё Элайя. — А если бы и поверил, то ты бы обрекла на смерть ту, которая, как думала, тебе помогла.       — Мне жаль, — шепнула Вороница.       — Ей жаль! — неожиданно подала голос Ео. Хинирианка вскочила на ноги, гневно ткнув пальцем в Вороницу. — Ей жаль! Всё так хорошо шло, пока тебя не было. Какого Юрхая ты не сдохла на ядовитом воздухе?! Я даже специально не дала тебе маски! Избавиться от тупой девчонки никогда не было проблемой! Нет, ты, Стей тебя побери, выжила! Зачем ты вообще хозяину? Зачем ему другие шлюхи, когда у него есть я?! — услужница тяжело дыша злобно оглядела присутствующих. — Если бы он выбрал меня, моя жизнь была бы шикарной!       — Думаю, мы тут закончили, — Элайя многозначительно глянул на недовольного эльса с широкими плечами. — Вот, Гиррон, и доказательства, что мою вещь вы не казните. Не она убила эльса. А с вашей делайте, что хотите. И можете передать раирату, что с маленькой неприятностью я разобрался.       Вороница, закусив губу, смотрела, как солдат, что стоял рядом с услужницей, ухватил Ео за предплечье, намереваясь вывести, но хинирианка оскалилась и, толкнув его от себя, вырвалась. Поскольку её раса весьма сильная, могла получиться борьба на равных, если бы остальные охранники остались бездействовать. Но поскольку вид дикой женщины вызывал у эльсов огромное желание усмирить её, Ео мгновенно скрутили три пары рук. Услужница продолжала брыкаться и пинаться, поэтому одному из солдат пришлось грубо вырубить её ударом по шее.       — Вороница, — Элайя снова привлёк внимание своей женщины.       Землянка вздрогнула и повернула к нему испуганное лицо, с трудом оторвавшись от малоприятного зрелища: эльсы небрежно выволакивали Ео из комнаты.       — Вороница, я много раз предупреждал тебя, — Блек говорил спокойно, но в уголках чёрных глаз застыла горечь. — Я говорил, что если ты попытаешься убежать, последствия окажутся печальными.       Вороница совсем сжалась в ожидании, ведь не просто так он глядит на неё с грустью.       — И несмотря ни на что, ты предпочла удрать в неизвестный тебе мир, без защиты, без плана, вместо того, чтобы поговорить со мной.       — Но я…       — Не хотела предавать Ео, я уже понял. Вместо этого ты предпочла предать меня. Ничего не надо объяснять, — Элайджа поднял ладонь, остановив готовую возразить женщину. — Останься бы ты, Ео пострадала, а в побеге мне никакого вреда нет. Как видишь, получилось иначе, — на мгновение он замер, задумчиво покусывая губу. — Я ничего не могу сделать. Не могу тебе помочь. Они ждут, пока мы закончим.       Вороница непонимающе сдвинула брови: кто ждёт?       Элайя окинул её кратким взглядом, после чего кивнул, обращаясь эльсу с ящиком на эльсодском: — Левая рука.       — Что? — Вороница непонимающе закрутила головой. Все вокруг резко пришли в движение.       Тот, что стоял с ящиком, уверенно направился прямо к ней. Анатом сменил скучающее выражение лица на обречённо-усталое. Недовольные эльсы тихо склонились к Элайе, что-то ему энергично зашептав, а один из солдат, стоявший сбоку, снял с неё ремни, резко ухватил за левую руку и дёрнул так, что женщина, вскрикнув, упала грудью на стол. Второй в это время вновь обтянул её ремнями так, чтобы Вороница не смогла встать. Левая рука тоже неподвижна и беспомощно выставлена ладонью вверх.       — Что вы делаете? — в ужасе воскликнула Вороница.       Разумеется, никто ей не ответил. Короткостриженный поставил сундучок рядом с ней на стол и открыл его, загородив ей обзор собственной кисти.       Вороница не могла видеть, что он вынул, но отчётливо услышала звяканье.       «Он же не… — она отчаянно дёрнулась, отчего ремни впились в кожу. — Он же не собирается… это что, нож?!»       Из ящика на мгновение мелькнуло остриё.       «Они же не собираются мне ничего отрезать?!» — теперь Вороница заливала слезами стол.       — Нет! Не надо! — заголосила женщина, от прикосновения чего-то влажного к запястью. Задёргав всем, чем могла шевелить, Вороница умудрилась чуть приподняться и увидела, как эльс покрывает её руку жёлтым склизким раствором.       — Вороница, прекрати! — Элайя настойчиво развернул её к себе лицом. — Не смотри. И не сопротивляйся — хуже будет.       — Пожалуйста, останови их! — хрипло взмолилась она.       — Я ничего не могу сделать, — он мягко положил ладонь ей на спину. — Просто потерпи.       — Потерпеть?! — Вороницу охватил панический страх. Её собираются порезать, может, даже отхватить руку, а он заявляет… — Потерпеть?! Ай! — Вороница ощутила прикосновение к коже чего-то острого. Больно, но не безумно, как она ожидала. Скорее, сейчас её мучил ужас от мыслей. Стук сердца заглушал все звуки, и она уже не слышала ничего кроме собственных воплей.       — И всё же, — обратился к Элайе один из недовольных эльсов. Тот, что пониже ростом и с бордовыми волосами, — вы нарушаете правила раирата. За сохранность беглого имущества отвечаем мы. И мы настаиваем…       — Вы настаиваете на опознавательных знаках, — спокойно перебил его Элайджа. — Она получит знак черелицевой. А правил, чтобы беглой собственности в обязательном порядке клеймили лицо, — нет.       — Черелицева со временем тускнеет, — настаивал бордововолосый. — Тем более на телах людей. Каких-то десять-пятнадцать лет — и видно не будет.       — Если мне понадобится, — Элайя неохотно развернулся к недовольному, — я прикажу её обновить.       — Гиррон…       — Мы закончили спорить, — твёрдо оборвал беседу Элайджа. — Я старший то-капитан Неко и эльсодской армии. Законы раирата, так же как и совета, мне хорошо известны, тем более, что я их охраняю.       Вороница под его ладонью снова дёрнулась, и Блек уже полностью потерял интерес к члену раирата. Землянка всё продолжала плакать и, разумеется, не могла их расслышать. Сильная боль на запястье не стихала. Элайя не позволял ей посмотреть, как уродуют её руку.       Не выдержав неизвестности, Вороница громким молящим шёпотом сквозь слёзы обратилась к Блеку:       — Что они со мной делают?! Пожалуйста, скажи, что делают?!       Элайя, всё это время стоявший около неё, абсолютно не показывая эмоций, наблюдал за процессом, невидимым Воронице и, казалось, вышел из задумчивости. Когда он наклонился к землянке, голос его звучал мягко, успокаивающе:       — Всего лишь эльсодскую татуировку. Специальным не опасным раствором. Анатом следит, чтобы тебе не причинили вреда. Не бойся. Почти всё закончилось.       Вороница истерически всхлипнула. Её мучения длились долго, и только тёплая ладонь Элайи не давала ей окончательно поддаться безумию.       Землянка даже на мгновение удивилась, почему Блек при всех утешает её. Никто из эльсов не поймёт его жалости. Напротив, могут поползти слухи, появиться насмешки.       Постепенно острая боль в запястье прошла, сменившись на ноющую. Кроме неё кисть больше ничего не чувствовала, даже ремней, словно онемела. Короткостриженный отошёл, и его сменил анатом. Но и его прикосновений Вороница не ощутила. Только когда оба эльса полностью закончили, юную женщину наконец-то развязали.       Всхлипывая, Вороница выпрямилась, медленно переводя взгляд на левую руку. Запястье туго перетянуто голубоватой повязкой, чем-то отдалённо напоминающей бинты. Сейчас она особенно почувствовала себя несчастной маленькой девочкой, которая, одинокая и чужая, сидит среди злых важных взрослых дядь и не знает, что ей делать. Безумно хотелось спрятаться, забиться подальше и там плакать, баюкая обиженную руку.       Хорошо, что всем присутствующим она уже не была интересна. На землянку вообще больше никто не обращал внимания. Анатом, попрощавшись с эльсами, ушёл. За ним удалился и короткостриженный с сундуком. А недовольные эльсы окружили Элайджу, видимо, чтобы высказать ещё большее недовольство тем, что Блек своевольно исполняет распоряжения.       Вороница сидела сжавшись. Из груди рвались рыдания. Сознание как в тумане. Она посмотрела по сторонам. Солдаты вновь заняли места по бокам скамейки. Даже пошевелиться без разрешения страшно.       — Отведите мою собственность в мою комнату, — послышался громкий голос Элайи.       Он стоял всё ещё в окружении членов раирата, повернув голову в сторону. Видимо, Блек решил, что Воронице тут делать нечего, отчего землянка облегчённо вздохнула. Солдаты послушались.       Лишь оказавшись в одиночестве, в уже знакомой ей комнате, которую она не чаяла увидеть вновь, Вороница полностью дала волю эмоциям. С громким криком, полным ужаса, юная женщина ничком упала на пол. Сейчас она могла только кричать и кричать, пока горло способно издавать звуки. Боль, пронизывающая её душу, была нестерпимой. На неё нахлынуло всё пережитое за последние дни. Вся жестокость окружающего её мира. Она снова увидела, как рыжеволосый эльс без жалости, без колебаний убил предателей фо-оха-а, а после разрубил Ти-иен. И всё из-за неё.       Обессиленная, полностью опустошённая Вороница, постанывая, на четвереньках, с трудом доползла до кровати. Теперь она просто плакала. Тихо, почти беззвучно. Слёзы катились из опухших глаз, заливая подушку. Но вскоре усталость взяла верх и Вороница забылась тяжёлым тревожным сном. Блек вошёл очень тихо, словно знал, что Вороница спит. Его глазам предстала измученная, всхлипывающая во сне женщина, в изодранной одежде.       Но, несмотря на её вид, Элайя испытал прилив нежности к маленькой, глупенькой девочке, похищенной им с Земли. Нет, ей не стоит знать, как он волновался, пока она плутала где-то по Хелсесу. И какое облегчение он испытал, когда Вороница нашлась и поддалась на уговоры выдать Ео. Нет, она не узнает, какие ей грозили опасности и как, на самом деле, она легко отделалась.       Блек выключил свет, снял майку и осторожно прилёг рядом с ней на большой круглой кровати. Вороница слабо пошевелилась, тяжело раскрыв свои тёмные глаза.       — Тише, — шепнул Элайя в ответ на её непонимающий испуганный взгляд. — Это только я.       Он потянул её к себе, бережно обнимая.       — Не надо, — Вороница спрятала заплаканное лицо.       — Успокойся, глупышка, всё уже прошло. Больше ничего плохого не случится.       — Я не могу, не могу, — в его объятьях Вороница почувствовала себя ещё хуже. — Не жалей меня. Так тяжелее.       — Тогда плачь, — Блек мягко прижал её к себе, ощущая исходящий жар от её тела. — Расскажи мне всё.       — Мн, — Вороница отрицательно замотала головой.       — Нужно, Ягуарчик. Ты несколько дней бродила по Хелсесу, травя себя токсичным воздухом, и наверняка ела местную еду непонятного происхождения. Тебя поймали уже перепуганной. Уверен, что что-то случилось за пределами Неко.       Вороница всхлипнула.       — Но то, что ты видела, необязательно было на самом деле, — Элайя провёл ладонью по её спутанным волосам.       — То есть? — глухо уточнила Вороница, уткнувшись лицом в подушку.       — Анатом предупредил, что токсины могли повредить твоё восприятие и вызвать галлюцинации.       — Тот, кого ты послал за мной, разрубил мою подругу! Это не было галлюцинацией!       — Подругу? — снисходительно поднял брови Элайя. — И что за подруга?       — Ти-иен! Местную аборигенку!       — Вот как? И как же вы подружились? И как общались? Фохаа не говорят по-земному.       Вороница на мгновение замялась.       — Мы общались жестами, — соврала она. — Ти-иен не могла быть галлюцинацией!       — Очевидно, нет, — Блек повернулся на спину и положил её голову себе на плечо. — Ты произносишь её имя как настоящая фохаа…       — Фо-оха-а, — недовольно поправила его землянка.       — Тем более, — Элайя нежно погладил женщину по плечу. — Произношение тебе не могло привидеться.       — Я боюсь, что она умерла. Этот рыжеволосый разрубил ей грудь, почти до пояса!       — Но не отрубал головы? — уточнил Элайя нахмурившись. — Не бил током?       Вороница отрицательно замычала.       — Фохоа трудно убить. Их тело регенерирует.       — Она лежала неподвижно, глаза открыты… — Вороница вновь вспомнила ужасную картину.       — Всего лишь защитный механизм. Пока не затянутся все раны, они всё равно что неживые, — успокоил её Элайджа. — Скорее всего, твоя подруга уже пришла в себя, целая и невредимая. Вот если бы он отрубил ей голову… Кажется, мой то-капитан проявил халатность в изучении местных обитателей.       — Не вздумай ему об этом говорить! — вскинулась Вороница. — Сколько невинных жизней уцелеет!       Элайя не стал спорить, снисходительно хмыкнув.       — Ещё болит? — он аккуратно взял Вороницу за левую руку.       — Да, — призналась землянка и снова заплакала. — Я хочу домой! Ты живёшь в жестоком злом мире! Я не хочу так!       — А твой мир добрый и милосердный?       — Нет, но в нём я свободна!       — Ягуарчик, — Блек ещё крепче прижал её к себе. — Мы уже говорили об этом. Ваша свобода — фикция. На Земле женщин покупают и продают, только уже замуж. За старого сморщенного деда. Так же похищают и насилуют.       — Но там меня никто не заклеймит за небольшую прогулку!       — За небольшую прогулку, включающую в себя побег с военной базы, устроенный переполох, путаницу и покрывание убийцы? И тебя вовсе не заклеймили. Всего лишь маленькая аккуратная татуировка. Даже не вечная. Через несколько лет от неё мало что останется. Хотя другой на моём месте просто убил бы тебя.       — Ты не злишься на меня? — Вороница облизнула пересохшие губы.       — Немного, — со вздохом признался Блек. — Больше волнуюсь.       — Прости, — по щекам землянки вновь покатились слёзы.       Элайджа поцеловал её в лоб, вытирая пальцем слезинки.       — Всё в порядке. Только давай впредь договоримся: если что-то набедокуришь или кто-нибудь станет тебя чем-нибудь шантажировать — то перед тем, как самой совершить очередную глупость, сначала поговоришь со мной.       Вороница кивнула, обнимая его.       — Постарайся уснуть.       — Я хочу пить, — робко пролепетала Вороница. — Очень.       — Сейчас, — Элайя поднялся на ноги.       Землянка тяжело приподнялась. Её продолжало знобить. Она дышала, свернувшись клубочком. Горячее дыхание согревало замёрзшие пальцы. Заёрзав, Вороница с трудом выдернула из-под себя одеяло и завернулась в него. Находясь в стрессовом состоянии, она и не замечала, насколько плохо себя чувствует. Голова раскалывается, кости ломит. Полная темнота комнаты действует удручающе, давит.       — Держи, — Элайя вернулся к кровати.       Вороница вслепую вытянула руку на голос, и Блек аккуратно вложил в неё стакан. Он помог Воронице сесть. Землянка жадно припала к чашке. После воды Хелсеса обычная вода показалась ей великолепной, но со странным вкусом. Может, она просто успела забыть, какова вода на вкус? Только напившись, Вороница вернула стакан Блеку и не удержавшись спросила.       — Это ведь обычная вода?       — Обычная, с небольшим добавлением, — Элайджа поставил чашку на стол.       — С каким?       — Немного снотворного. Ложись. Я тебя укрою по-нормальному.       Блек взял одеяло, скомканное Вороницей, и расправил его по всей кровати.       — Мне холодно. И я не хочу никакого снотворного.       — Поздно, Ягуарчик, — снисходительно усмехнулся Элайджа, забираясь к ней. — Ты его уже выпила. Иди сюда, греться будешь. И вообще, давай избавимся от твоего подобия одежды. Тепло тела согревает лучше.       Вороница почувствовала, как Элайя распорол и стянул с неё лохмотья. Он сделал это бережно, ненавязчиво, вовсе не пытаясь её возбудить. Со сном сражаться стало трудно. Землянка повернулась к Элайдже спиной, позволяя обнять себя.       — Ты горишь, — Блек, беспокоясь, коснулся пальцами её груди слева. — Ягуарчик, у тебя очень высокая температура.       — Мм? — Вороница уже не слышала его.       Блек вздохнул, обнимая её ещё крепче.       — Ничего, любимая. Спи, я рядом.       «Как странно, — подумал Элайя. Он лежал в тишине, нарушаемой только тихим сопением Вороницы, — я впервые назвал её любимой. Юрхайя раздери, я впервые вообще назвал кого-то любимой. Слово вырвалось само по себе. Но… оно прозвучало так естественно… Эх, — он с шумом втянул воздух, — как меня угораздило влюбиться в строптивую, неуравновешенную девчонку! Но что важнее, как сделать, чтобы она ответила мне взаимностью?! Не просто понравиться… А вызвать настоящее, неугасаемое чувство».       Элайя не удержался и поцеловал свою женщину в плечо. Только прожив несколько дней без Вороницы, Блек понял, как сильно она ему на самом деле нужна. И насколько страшна мысль потерять её. Вороница слишком дорожит независимостью и так просто от неё не откажется.       «Не отпущу, — сам себе заявил Элайя с мальчишеским упрямством. — Никогда не отпущу и никуда не позволю ей уйти. Вороница только моя! Это обычная игра. Соревнование. Как и за её девственность. Она проиграет».       Элайя скептически поджал губы. Он понимал, что врёт сам себе. Одно дело соблазнить, подчинить, но совсем другое приручить. Даже полюбив его, Вороница вряд ли откажется от свободы. Своей глупой, мнимой, земной свободы. Она не захочет сидеть в четырёх стенах в одиночестве. А пока он военный, по-другому не получится.       «Мне нужно просто немного времени, — нахмурился Блек. — Когда мы вернёмся на Эльсод, станет легче. Вороница совестливая, это хорошо. Доверие задевает совесть — значит, более эффективно. Кажется, я знаю, как помешать ей смыться во второй раз. Ведь она отказалась от побега разумом, но не мечтой. Мечтой Вороница как раз на Земле. Может, вместе со мной, но на Земле».       Элайджа так и не уснул. Да и спать не хотелось, так как на дворе стоял день. Служба тоже не тянула. Чтобы отвязаться от дел, он пошёл на хитрость: сообщил по часам своим то-капитанам, что доволен результатом их работы и предоставляет им возможность ещё проявить себя, а именно: попробовать себя в исполнении обязанностей старшего то-капитана, назначив каждому отдельную сферу. На вопрос «как долго» Блек ответил:       — Пока не удовлетворюсь результатами. Или, наоборот, не разочаруюсь. Отчёты мне каждые пять часов. По итогам проверки одного из вас буду рекомендовать на повышение, если, конечно, все не провалятся.       Элайджа довольно потёр руки. Он специально выбрал четверых самых честолюбивых. Никто из них не станет отлынивать, желая получить повышение. Затягивать надолго самопроизвольный отпуск нельзя, но Блек решил, что останется с Вороницей, пока ей не станет лучше.       Пока Вороница спала, Элайя не включал свет. Он великолепно обходился без него. Зрение в темноте у эльсов развито по-разному: у кого лучше, кого хуже, но он мог похвастаться абсолютным, почти ничем не отличающимся от обычного.       В кровати, под тёплым одеялом лежать уютно, поэтому проснувшись Вороница очень неохотно подняла голову.       — Я долго спала? — она села, щурясь от яркого света, который включил Блек, чтобы окончательно её пробудить.       — Смотря сколько брать за понятие «долго», — уклончиво ответил Элайджа, присаживаясь рядом с ней.       — Больше часа? — землянка стыдливо потупилась. Она поняла, что сильно вспотела, даже простынь промокла.       — Да, — мягко улыбнулся Элайя. — И даже больше двух. Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо, — не задумываясь ответила Вороница, недовольно проверяя, что стало с её волосами.       Понимающе хмыкнув, Блек дотронулся ладонью до её лба.       — Температуры уже нет, — определил он, после чего поднял перевязанную руку. — Не болит?       Вороница напряжённо прислушалась к ощущениям. Но ничего кроме голода, жажды и огромного желания помыться не чувствовала.       — Хорошо, тогда я сниму повязку, — Элайджа достал из-за пояса маленький выдвигающийся нож из метеоритного железа.       — А может, не надо? — затрусила Вороница. Она боялась увидеть, что сделали с её запястьем. Иначе, в другое время, женщина удивилась бы, откуда у Блека карманный нож, не пользующийся популярностью у эльсов.       — Там ничего страшного, — угадал её мысли Элайя, аккуратно распарывая повязку. — Тебе нанесли мой родовой знак. Ничего более.       Вороница, закусив губу, опасливо взглянула на руку. Вроде, в самом деле ничего страшного. Несколько толстых чёрных линий, складывающихся в непонятный узор.       — На мой взгляд, даже симпатично получилось, — игриво заметил Блек, из-за чего Вороница недовольно замахнулась на него. — Ну ладно, давай потихоньку выбираться из постели.       Но Вороница не спешила.       — Мне нужно в ванную, — она смущённо теребила уголок одеяла.       Элайя, пиратски ухмыляясь, не сводил с неё дразнящего взгляда. Он догадывался, что она скажет дальше.       — Ты можешь отвернуться?       — И чего ты стесняешься на этот раз, — коварная улыбка не сходила с его привлекательных губ.       — Я не стесняюсь, — надулась Вороница, краснея.       — Признавайся уже, в чём дело.       — Я… Дай мне сначала вымыться, — землянка опустила голову.       — Моя маленькая глупышка, — Блек лениво потянулся, после чего неспеша прошёлся по комнате до двери.       — Пошли за услужницей, — велел он охраннику, выглянув в коридор. - Пусть принесёт обед. Побольше горячих напитков, а после приберётся здесь.       Вороница терпеливо ждала, пока он распорядится и сам выйдет, но Блек, отдав приказ, снова вернулся к ней.       — Ягуарчик, мне абсолютно всё равно, как ты выглядишь. Все болеют. Подумаешь, ослабевшая растрёпанная девушка с корявой походкой. Кончай глупить и поднимайся. Почему нагота вечно пробуждает в тебе глупые мысли?       — Потому, что я могу стерпеть то, что голая или выгляжу как чучело, но и то, и то — перебор, — плаксиво заявила землянка.       — А не удержаться на ногах и шлёпнуться на пол из-за слабости не перебор? — подразнил её Элайджа. — Давай, вставай потихоньку.       Вороница немного помялась, но потом всё же откинула одеяло.       — Вот так, молодец, — похвалил Блек, когда она свесила ноги с кровати. — Обопрись на меня.       Вороница гордо проигнорировала его предложение помощи, но зашаталась и была вынуждена ухватиться за Элайджу.       — Ну вот, видишь, — невозмутимо подмигнул ей Блек. — Теперь пошли, аккуратно. К тому же, как ты собралась принимать ванну без меня? Хочешь сказать, что помнишь, как она работает?       — Я вспомню, — Вороница отвернулась, не в силах вынести его самодовольной физиономии, медленно перебирая ногами. Мышцы выражали явное неудовольствие её поведением в последние дни. — Не держи меня, я уже могу сама идти.       Блек наполнил ванну, и пока он колдовал с освещением и добавлял соли и пены в ванну, Вороница уже успела умыться, отереться и теперь чертыхалась, распутывая волосы.       — Ты что, хотела стереть с себя кожу вместе с грязью? — от внимательного взгляда Элайи не укрылось, как сильно покраснела её кожа после тёрки.       Вороница промолчала, хмуро продолжая намыливать голову.       — Что случилось, Ягуарчик? — Элайя разделся и медленно присоединился к ней. — Ты словно намеренно пыталась себя наказать.       — Что будет с Ео? — резко подняла лицо Вороница.       — С Ео? Уже ничего, — Блек спокойно улёгся рядом с ней.       — Что значит «уже ничего»?       — То, что уже всё сделали. Её убили.       — Как? — Вороница ожидала услышать такой ответ, но всё равно побледнела.       — Жестоко, — Элайя расслабленно откинул голову назад, но его проницательный взгляд был устремлён на Вороницу. Немного помолчав, ожидая реакции землянки добавил: — Она убийца, Ягуарчик. И на её руках кровь не только Улесса. Сколько женщин пострадали по её милости?       — Я думаю не только о ней, — призналась Вороница, задумчиво тыкая пальчиком подползающую пену. — Ти-иен. А вдруг она умерла?       — Расскажи мне, — Элайя подполз ближе. — Расскажи мне с самого начала обо всём, что произошло.       И Вороница рассказала. Её словно прорвало. Землянка говорила, говорила и не могла остановиться. Всё, что кололо её внутри, всё, что мучило и не давало покоя. Вороница сама удивилась, что не забыла умолчать о том, как общалась с аборигенкой, не к чему ему знать её тайну, но при этом не заметила, как оказалась в объятиях Блека и продолжала свой рассказ, уткнувшись ему в грудь.       — А потом он разрубил её мечом, — закончила свой рассказ Вороница.       — И ты обвиняешь себя в её несчастье? — Элайя ласково погладил её по голове. — Я читал отчёт Фроуда, того самого рыжего эльса. Мне не верится, что всё было именно так, как он описывает. Подозреваю, Фрод изначально не собирался честно выполнять условия сделки. Твоя знакомая ему вовсе не мешала. Она просто не в его вкусе, чтобы оставлять в живых. Типичный эльс.       — Ти-иен оказалась там из-за меня.       — У тебя был способ её переубедить?       — Я могла бы настоять…       — Настоять? Не зная языка? — усомнился Блек.       — Мы неплохо понимали друг друга.       — Вороница, ты не можешь отвечать за решения других. Ни за действия Ти-иен, ни за поступок Фрода.       — Я хотела бы просто знать, что она жива.       — Скорее всего, — Элайя положил под голову руку. — Ты не успела заметить, рана у неё не затягивалась?       — Затягивалась! — тут же воскликнула Вороница. — Очень медленно, но…       — Тогда твоя подруга в полном порядке.       Вороница расслабленно выдохнула.       — Твой Фрод мне такое говорил…       — Фроуд разыгрывал покупателя.       — Да, но говорил-то он со мной на земном. Зачем ему понадобилось запугивать меня, если никто его не понимал?       Элайя пожал плечами.       — Не думаю, что он бы осмелился на действия. Потому, что расплата за воровство — смерть. А этот хмырь слишком себя любит. Хотя… — Блек задумчиво почесал затылок. Увези Фрод Вороницу тайно — никто не смог бы его обвинить, потому что не узнал. Сейчас Вороница в безопасности, но всё же… Фроуд не из тех, кто легко отказывается от желаемого.       — Что «хотя»? — Вороница требовательно уставилась на Блека.       — Хотя не стоит забывать, что у тебя могли быть галлюцинации, — Элайджа решил не забивать ей голову своими соображениями.       Вороница недовольно потянулась. Вокруг неё по горячей воде пошли круги, расталкивающие воздушную пену, из которой вырвалось несколько мыльных пузырей. Недолго покружив над водой, они полопались.       — Почему ты меня простил? — спросила Вороница после небольшой паузы. Где-то внутри неё зашевелилось непонятное чувство, как будто землянка только сейчас заметила, что с ней в ванне мужчина.       — Какой у меня был выбор? — с лёгким смешком поднял брови Блек. — Конечно, тебя надо бы наказать, вот только мне абсолютно не хочется.       — А чего хочется? — Вороница сама удивилась своему игривому тону. Она что, нарочно дразнит его?! Сейчас?! Как могло её тело воспламениться, если он даже не начинал приставать, просто от того, что их обнажённые тела рядом в объятьях друг друга.       — Оттрахать тебя как следует, — Блек посмотрел на свою женщину, провоцируя на смущенье.       И ему это удалось. Вороница потупилась под его красноречивым, пылающим, вызывающим на бой взглядом. Голову-то она скромно опустила, но губы сами собой растянулись в озорной улыбке. И сколько Вороница не силилась побороть её, у неё ничего не вышло. Кажется, грубые слова её заводят ещё сильнее.       — Иди ко мне, — самодовольно произнёс Элайджа, приподняв Вороницу и усадив напротив себя. Лицом к лицу. Глаза в глаза.       Землянка позволила ему направить себя, повинуясь любому движению, любому молчаливому требованию. Их губы так близко, дыхание обжигает… Страсть затуманила её разум, но Вороница нашла в себе силы не впиться в него, мысленно моля о поцелуе. Его руки обвились вокруг её тонкой талии, прижимая женщину к своему сильному торсу.       — Нет, Ягуарчик, — хитро усмехнулся Элайя, — либо попроси меня вслух, либо поцелуй сама.       — Ненавижу тебя… — часто дыша, прошептала Вороница, едва задев его губами.       — Знаю… — в ответ она получила такое же лёгкое касание. Не более.       Гнев, словно волна, поднялся в ней, но так же быстро отхлынул. Слишком велико желание, и для него в ней не осталось места. Не выдержав томления, Вороница плюнула на гордость и позволила себе вкусить сладость его рта. Но после пьянящего долгого поцелуя всё-таки отомстила ему за самовлюблённость, чуть-чуть зажав зубами губу.       Элайю позабавила месть. Он, поддерживая Вороницу, немного подался вперёд, вынуждая землянку выгнуться, — теперь ему оказалась предоставлена белоснежная аппетитная грудь. И Блек не преминул воспользоваться столь щедрым подарком.       Вороница задыхалась от пробудившейся похоти. Кажется, она изголодалась по нему не меньше, чем он по ней. Даже первоначальная боль на этот раз не остановила землянку, даже наоборот — ещё больше усилила жажду ласк. В новой для неё позиции Элайя предоставил ей полную свободу движений, дал возможность верховодить, только помогая, направляя руками, чтобы неопытность женщины не сбила её. В этот момент Вороница в самом деле походила на дикую, неукротимую кошку. Вода вокруг них активно разогнала пену. Брызги летели в разные стороны. Мини-цунами заливали пол.       А когда оба в изнеможении расслабленно вздохнули, ванна оказалась полупустой.       — Похоже, придётся вызвать несколько услужниц, — устало заметил Элайджа, неохотно оглядываясь. — Одна здесь долго копаться будет.       Вороница вместо ответа сладко зевнула.       — Ты голодна, Ягуарчик? — он ласково чмокнул её в нос.       — Очень, — землянка ещё раз зевнула.       — Тогда чего мы ждём? Думаю, обед уже успел несколько раз остыть.       Вороница, хмыкнув, выскочила вперёд Блека, пока он ничего не успел сказать по поводу сушки волос. Уж слишком ей хотелось есть.       В комнате не осталось и следа от лохмотьев, в которых она бродила по Хелсесу, и от грязного постельного белья. Всё убрано, а на столике стоял поднос с вкусно пахнущими яствами.