Двери судьбы

Оба понимали, что здесь и сейчас — не место и не время предаваться любви. Марина первая отстранилась от Брагина и, высвободив дыхание, произнесла: — Продолжим вечером… — Она посмотрела на него завораживающим взглядом ярко-синих глаз и, взяв его руки за запястья, сняла их со своей талии. — Какая страстная у меня жена оказывается… — Цепляя ее взгляд своими темными глазами, он поднял руку к ее лицу и пальцами провел по ее влажным губам. — Я же не дотерплю до вечера, — хрипловатым голосом добавил он, продолжая путешествовать нежными прикосновениями по ее подбородку и скулам, опускаясь к впадинкам на ее шее. — Придется тебе довольствоваться отварной курицей, — с этими словами, смеясь и, не без труда, оторвавшись от него, Марина подошла к холодильнику. — Ну что ж, курица так курица. — Олег легким движением спрыгнул с дивана и в один шаг оказался рядом с ней, встав за ее спиной и захватывая в плен, упершись ладонями в столешницу. Заглядывая ей через плечо в контейнер с едой, он наклонился над ее ухом, нежно прикусив ей мочку и зарываясь носом в ее волосы, вдыхая их аромат, хрипло прошептал: — Вечером не жди пощады от меня, Брагина… В эту минуту, нарушив их любовную игру, в ординаторскую зашел Куликов. — Я ужасно извиняюсь, что помешал, молодожены, но там, Марин, твой огнестрел пришел в себя, — ухмыльнувшись, проговорил Сергей. — И, я тоже не против перекусить. Блин, утром бутерброды забыл вытащить из сумки, — добавил он, вспомнив, и направился в сторону шкафчика для одежды. Олег тут же почувствовал, как напряглось тело Марины. Списав это на ее застенчивость от вторжения Куликова в такой неподходящий момент, он лишь весело ввернул, выпуская, наконец, Марину из объятий: — Присоединяйся Серега. Все равно, мне сказали, что, кроме дохлой курицы, мне тут ничего не светит. Марина даже не пихнула его в бок, по обыкновению, от его колкости, а только выдавила, слегка улыбнувшись: — Приятного аппетита… Я позже кофе попью, — и поспешила скрыться за дверями ординаторской. — Олег, все нормально? — спросил Сергей, ощутив неловкость. — Не бери в голову. А, что там за огнестрел? — в свою очередь, задал вопрос, Брагин, доставая тарелку и накладывая еду. — Да, утром мужика с Мариной оперировали. Все нормально. Опасности для жизни нет. Но, там интерес полиции естественно, Марина разве не сказала тебе? Она с ними разговаривала после операции. — Нет. Не говорила. Не успела, наверное… Марина сначала решила зайти к Хаеву, чтобы оценить его состояние, прежде чем ставить в известность Павлову и полицию. Ей не нравилась собственная реакция на всю эту ситуацию. Она не могла еще понять, что ее больше всего напрягает: возможная реакция Олега на появление Хаева или то, что вообще ждать от самого Хаева, когда они встретятся. Именно поэтому, она оттягивала этот момент, как можно дальше, ничего не сказав Олегу. Она зашла в реанимационную палату и, взяв у медсестры карту с записями, жестом головы показала, что та может пока идти. Подойдя к Хаеву, Марина заметила его осунувшееся лицо, которое уже не казалось таким холеным, как в то время, когда она видела его последний раз. — Я уж подумал, что ты мне приснилась, — вдруг произнес он, пытаясь повернуть голову, чтобы встретиться с ней глазами. — Вам нельзя шевелиться и разговаривать сейчас. — Марина всеми силами старалась сохранять беспристрастный тон. — Через пару часов, вас перевезут в обычную палату. — Не ожидал, что попаду в твои нежные руки на операционный стол, и ты будешь спасать мою жизнь, — продолжал он хриплым голосом. — Вам необходимо будет побеседовать со следователем по поводу случившегося. Мы сообщим полиции, что вы пришли в себя, и к вечеру сможете дать показания. Сейчас вам лучше поспать. Отдыхайте. — С этими словами, еще раз проверив динамику жизненных показателей, Марина направилась к выходу. — Прости… — услышала она его голос, когда уже почти находилась в дверях. В этот момент она замерла с застывшим лицом. Но, не потому, что услышала эти слова от Хаева, а от того, что там за стеклянными раздвижными дверями увидела Олега, который стоял, сжимая руки в карманах, и смотрел на нее ничего не выражающим взглядом.