В моих венах.

Спустя две недели в детском центре Минако подобрали опекуна. Этого момента девочка очень боялась. Многие дети поменяли уже не одну семью, потому что нигде не приживались. Некоторые из них терпели издевательства со стороны опекунов, которые брали детей в свой дом только ради пособия. Опекуном Минако стала Мелисса Кайо. Она была англичанкой, которая вышла замуж за японца и прожила в стране восходящего солнца больше пятнадцати лет. С мужем у неё не сложилось, они развелись через несколько лет. Мелисса осталась в Японии и после получения гражданства сменила имя на Мичиру. Она была одинока, и захотела взять ребенка на воспитание. Мичиру увидела Минако во время прогулки на площадке детского центра и решила, что хочет взять именно эту девочку. Минако несмело вошла в небольшую квартиру в пятиэтажке на последнем этаже. Её прежний дом был больше и обставлен роскошнее. Но здесь витал приятный аромат лаванды и какао. Минако понравились картины, развешенные по стенам, и большой аквариум с рыбками. Первые несколько дней девочка практически не разговаривала. Она то и дело касалась ёжика остриженных волос и вздрагивала. Но Минако повезло — Мичиру была мягкой и внимательной женщиной. Казалось, она чувствовала настроение девочки каким-то неведомым чувством и замолкала, когда нужно, или варила ей горячий шоколад. Первый месяц средней школы, о которой так мечтала Минако, прошёл мимо неё. Она даже не задумалась, сколько времени прошло со смерти матери. Оно то ли застыло, то ли наоборот, неслось галопом. Через неделю пребывания Минако в новом доме, Мичиру разложила все платья девочки на диване в гостиной. — Ты, наверное, уже из них выросла? — посмотрела на неё Мичиру. Минако пожала плечами. Она понимала, что в какое платье её ни одень, она так и будет выглядеть стриженной детдомовской девочкой. Но Мичиру настояла, и Минако примеряла одно платье за другим. Она действительно выросла, и платья были коротки в рукавах. Мичиру пообещала, что к понедельнику уж одно платье, но точно успеет переделать. Она напевала себе под нос какую-то песенку и ловко орудовала иголкой. Как мисс Кайо и говорила, к понедельнику одно платье было готово. Мичиру повязала на голову Минако светло-голубой платок, красиво завязав его сбоку. Она уговорила директора дать Минако разрешение носить головной убор в школе, пока не отрастут волосы. — Ну вот, так и не заметно, что твои волосы ещё короткие! — она положила руки на плечи Минако и улыбнулась ей в зеркало. Первый день в средней школе был не таким, как переставляла себе Минако. В её классе, на удивление, не было ни одного, кто бы учился с ней в младшей школе. Минако немного расслабилась, это значило, что пока никто не сможет ничего о ней рассказать. Девочка понимала, что прежней жизни не будет больше никогда, но не хотела, чтобы о ней кто-то говорил. Она подумала, что если до конца дня никто не обратится к ней с вопросами о матери, она будет вести себя, будто ничего не изменилось. Мичиру вполне можно будет назвать мамой, если вдруг кто-то спросит её о семье. Платья Минако по-прежнему красивы, а то, что волосы остригли... Так можно выдумать какую-нибудь небылицу, сказать, что жвачка запуталась в волосах и пришлось побриться наголо. Дети смотрели на неё с интересом, но пока никто не решился к ней подойти и познакомиться. Во время перемен Минако ходила по школьным коридорам и незаметно подглядывала в раскрытые двери кабинетов в поисках Ятена. Уже к концу дня она впала в отчаянье: что, если он учится в другой школе? Во время обеда в большой школьной столовой Минако сидела одна. Пока никто не захотел говорить с ней, да она и не горела желанием. Девочка уплетала вкусный сэндвич и смотрела по сторонам. — Привет! — кто-то бесцеремонно плюхнулся на стул за её столом. Подняв глаза, Минако едва не подавилась и во все глаза уставилась на Ятена. Он как-то странно смотрел на неё из-под длинной чёлки. — Помнишь меня? — он приподнял брови. — Мы иногда болтали в младшей школе. Ну, вернее, ты болтала, а я молчал. Минако была готова залезть под стол от стыда. Губы у неё задрожали, а руки моментально дернулись к голове. — Не переживай, — Ятен проследил за её движениями взглядом. — Они отрастут. — Как ты узнал? — прошептала Минако, готовая хлопнуться в обморок от нахлынувших эмоций. — Я знаю, что случилось. У меня брат полицейский, — понизил голос парень. — Он мне рассказал. Минако поджала губы и опустила глаза. — Я тогда постоянно молчал, потому что тоже потерял родителей. Они разбились на машине. Минако уставилась на Ятена, как впервые увидела. Ведь это и правда, в первый раз он заговорил с ней. — Около двух месяцев я проторчал в детском центре, пока брату не позвонили и не сказали забрать меня. Ему тогда ещё не было восемнадцати. Минако не могла открыть рот, чтобы сказать хоть слово. — Ятен, ты идешь? У нас математика! — его окрикнул черноволосый парнишка за соседним столом. — Сейчас! — отмахнулся от него блондин. — Меня тоже побрили. Но ничего. Потом я оклемался. Вот, видишь, теперь даже разговариваю! Минако так и молчала. Язык совершенно не слушался её, хотя в голове был водоворот мыслей. — А ты что, новенькая? — у стола возник темноволосый друг Ятена. — Что-то я раньше тебя не видел. Минако закивала, всё ещё находясь в ступоре. — А что это за платок на тебе? — как только парень задал этот вопрос, дети в столовой затихли. Очевидно, он просто озвучил их мысли вслух. Руки Минако вновь инстинктивно дернулись к голове. Щеки тут же покраснели. — В школе никому не разрешают носить головные уборы. А почему же тебе можно? — брюнет наклонился к девочке. — Ты особенная, что ли? Ятен встал из-за стола и поправил рюкзак. — Пойдем, Коу. Звонок скоро. То, что дети жестоки, Минако ещё не знала. Она была мягкой, чувствительной девочкой. Никогда ни с кем не конфликтовала раньше. В младшей школе было весело и легко. — Нет. Мне не понятно, что за привилегия у этой девчонки? — Коу резко наклонился вперед и ловко сорвал с головы Минако платок. Гул голосов тут же прекратился. Брюнет застыл на месте, увидев обритую голову девочки. — Ой. Минако сжалась. Захотела залезть под стол, чтобы никто её не видел. — Да ты, оказывается, лопоухая! Поэтому платок-то и нацепила? — попытался перевести всё в шутку Коу. И ему это удалось — дети захохотали, громко и противно. Ятен развернулся и ушёл из столовой. Минако смотрела на его опущенную голову. Гул от пересмешек детей стоял у неё в ушах. Потом он смешался со звуком школьного звонка. Ученики разбежались по классам. Минако так и сидела за столом в столовой. Голубой платок валялся на полу. Девочке было стыдно не потому, что над ней смеялись. А потому, что Ятен увидел, какая она жалкая и некрасивая. Ведь теперь он ещё долго на неё не посмотрит. На следующий день Минако вновь надела на голову платок. Одноклассники перешептывались у неё за спиной. Кто-то противно хихикал и показывал на неё пальцем. Это было отвратительно — стать посмешищем для всех. Ятена Минако не видела. Она не пошла на обед в столовую, несмотря на то, что в животе урчало. Айно сидела на подоконнике в опустевшем на время коридоре. Когда она вернулась в класс, на доске была нарисована некрасивая лысая физиономия. «Лопоухая Минако». Девочка села на своё место и опустила голову на стол. Ей так хотелось плакать! В горле застыл комок. Но она сдержалась, благодаря тому, что в класс вошел учитель. И она отвлеклась на интересную тему. Вечерами Минако была особенно молчалива, и Мичиру кидала на девочку обеспокоенные взгляды. С матерью Минако никогда не говорила по душам, не вела разговоров как «подружка с подружкой», поэтому она не знала, как поделиться своим горем, своими сомнениями и обидами. Через несколько дней в их квартире раздался звонок телефона, и Мичиру протянула Мине трубку. — Это тебя. Какой-то очень вежливый молодой человек, — женщина подмигнула удивлённой девочке. — Минако? — услышала девочка в трубке и едва не выронила её от удивления. — Это Ятен. Минако? — Да? — несмело отозвалась она. Сердце её уже скакало, щёки покрылись румянцем. — Ты знаешь... Я тут... — парень замялся, подбирая слова. — Ты извини, в общем, за Коу. Он не хотел, чтобы над тобой смеялись. Просто у Сейи такой характер. Импульсивный. — Понятно. — Ну тогда ладно, пока. — Подожди! — опомнилась вдруг девочка. — Откуда ты знаешь мой номер? — Я же говорил, что мой брат полицейский, — гордо заявил Ятен. — А почему ты ушёл? — осмелев, задала вопрос Минако. Он понял, что она имеет ввиду. — Просто я не мог на это смотреть. Понимаешь? Она молчала. — Я ведь сам остался без родителей. Тоже побывал в этом центре. Когда тебя увидел без платка, тут же весь этот ужас вспомнил. — Понятно, — прошептала Минако. В груди разлилось приятное тепло. Ятен помнит о ней. Переживает за неё. В школе Минако так и продолжала слышать за своей спиной смешки и издевки. Иногда кто-то выливал газировку ей в рюкзак. Иногда писали на тетрадях обидные прозвища. Но мысль о том, что в этой ужасной школе учится Ятен, помогала Минако справляться с болью и обидой. Правда видела она его довольно редко. При случайной встрече он отворачивался или просто делал вид, что её не замечает. Минако думала, что знала, почему он так делает. В её светлую голову даже не могло прийти мысли о том, что он просто стесняется. Стесняется говорить с ней на виду у друзей. Ведь она теперь «Лопоухая Минако», и мальчишка просто не хотел тоже стать посмешищем. Минако ещё не умела называть вещи своими именами. Не умела надолго запоминать обиды и делать выводы. Но время шло. Волосы под платком становились длиннее. Платья Мичиру перешивала всё чаще. Влюбленность в Ятена становилась всё сильнее. Приближался такой любимый ей день святого Валентина, и Минако знала, что в этот раз не получит ни единой открытки. Но, она очень хотела написать открытку Ятену. Минако хотела подарить её сама. Такая вот у неё была открытая натура. Чистая, добрая, нежная душа. Минако долго выбирала открытку для Ятена в супермаркете. Мичиру давала ей советы. Казалось, ей это было тоже важно. В день праздника школа была украшена воздушными шарами и гирляндами из сердечек. Прямо у входа стояла большая коробка для открыток, а рядом с ней два «купидона»: Сейя Коу и ещё одна девочка с длинными черными волосами. Они активно зазывали школьников к своему столу. Минако быстро прошмыгнула мимо них, но Коу её заметил. — Эй, лопоухая! А ты не хочешь отправить открытку? Но Минако, опустив голову, направилась дальше. Весь день она видела, как перешёптываются взволнованные девчонки, размахивая полученными Валентинками. Во время перемен Минако искала Ятена, но он будто сквозь землю провалился. Она уже успела расстроиться, что так и не сможет вручить ему своё признание. В конце дня Минако увидела Ятена на другом конце коридора около кабинета математики. Он был в компании своего друга Коу, той черноволосой девочки и ещё одного мальчишки. Они обсуждали полученные признания и хвастались, у кого больше. Минако ждала какое-то время неподалеку, не решаясь подойти к Ятену. Но, вспомнив, какой теплый и заботливый голос был у него тогда по телефону, отбросила сомнения. — Ятен, можно тебя на минутку? — улыбаясь, позвала его девочка. Лица у его друзей в удивлении вытянулись. Никто не ожидал, что новое посмешище школы осмелится заговорить с их другом. Брови Ятена взлетели вверх. Оглянувшись на друзей, он шагнул к Минако вперед. Она протянула ему свою открытку, любовно запечатанную в розовый конверт и спрыснутую духами Мичиру. — Что это? — он отшатнулся от Минако, как от заразной. — Это... это валентинка. Для тебя, — смущенно залопотала девочка. — Что это тут у нас? — на плече друга повис Коу, а потом, вырвав конверт у Минако из рук, присвистнул. — Ну, Ятен, теперь ты у нас в лидерах! — посмеялся Сейя. — Переплюнул-таки меня в этом году! — Отдай сюда! — Ятен отобрал запечатанный конверт у друга, — Минако, — он обратил взгляд зеленых глаз на девочку, — я не пойму, к чему это? — Я хотела, чтобы ты знал о моих... — Чувствах? — пискнул Коу и покатился со смеху. — Как поэтично, Лопоухая! — Заткнись, — закатил глаза Ятен. Минако сменила все оттенки красного, и теперь на щеках у неё появились белые пятна гнева. Но она ещё не умела им пользоваться. — Это и правда поэтично, — блондин скрестил руки на груди. — Но, я не пойму, зачем? Ты что, в меня влюбилась? Минако закивала, не в силах что-то сказать. — Послушай меня, Минако. Я не знаю, что ты там себе навыдумывала, но из-за того, что я один раз тебе позвонил, чтобы извиниться за Коу, не стоит делать мелодрамы! — Но я думала, что тебе не всё равно... — Да мне просто жалко тебя было, понятно? Ты вся такая несчастная, забитая, что аж тошно. Забери свою валентинку, ладно? — он всучил розовый конверт девочке. — Я не хочу этого видеть. К тому же от неё пахнет духами. Ты что, совсем больная? Что за розовые сопли? — Извини, — всё что и смогла сказать Минако и сорвалась с места. Слова Ятена ранили её сердце сильнее, чем насмешки одноклассников, чем их уродливые рисунки и обидные прозвища. Минако забежала в туалет и разревелась. Слезы ручьём текли из глаз. Рыдая, она не слышала, как открылась и закрылась дверь в уборную. — Эй, — кто-то потрепал её по плечу. — Да не стоит он твоих слез, слышишь? Минако подняла глаза и увидела перед собой ту черноволосую девочку, что была в компании Ятена. — Но я просто хотела... — новый поток слёз перекрыл слова Минако. — ...подарить ему свою открытку. А он не оценил. Ему это не нужно. — Не нужно! — Минако разревелась ещё пуще. — Вот именно. Смирись, и докажи ему, что он был не прав. Хорошо? — Точно! — Минако тут же осенило. — Я должна стать лучше! Популярнее, красивее! — Господи, ну ты и дура! — закатила глаза брюнетка. — Не это я имела ввиду. Но ладно, если у тебя прекратилась истерика, это уже хорошо. — Спасибо! — Минако уже улыбалась. — Всегда пожалуйста! Девочка махнула рукой и вышла из туалета. Минако же, успокоившись, уже раздумывала над тем, как завоевать сердце Ятена.