Отщепенцы и пробудившиеся

      Элеонора была непреклонна. На следующий день она подложила к дверям дома фанина Мареса предупреждающее письмо, где сообщила, что у них остались сутки на сборы и побег. Ещё через день она написала анонимное письмо в полицию, в котором подробно описала как выглядит штаб Каньете.       — Скажи спасибо мне, что дала им шанс уйти! И родителям нашим ничего не рассказала про твои забавы! Пожалела тебя и их, отец-то ещё возьмёт себя в руки, когда узнает, с какими людьми его дочь водилась, а мама… Она и так, из-за твоего ненормального дара успокоительное годами пьёт! — резко Элеонора ответила Нулефер.       — Как они будут помогать людям, рабам? — Нулефер угрюмо взирала на сестру. — Куда Каньете идти? Рысь — спокойный город, у нас никто не искал освободителей.       — Их проблемы меня не касаются. Я забочусь о тебе. Хо­чешь так же опа­сать­ся за свою жизнь, как они? Прятаться? Быть преступницей? Подвергать свою жизнь опасности? Я за тебя беспокоюсь, глупая! Если ты думаешь, что я вредная старшая сестра и просто хочу тебе насолить, то ты заблуждаешься. Нулефер, ты моя семья, ты часть моей жизни. Мне приходиться быть строгой к тебе, но это часть моего добра. Вот откуда родом этот Дик? Расскажи мне всё, что ты знаешь.       Нулефер молчала. «Я не выдам своих друзей».       Тайно от Элеоноры Нулефер приехала с кучером в город и побежала к дому Каньете. «Жильцы» внезапно все съехали в один день, возле дома стояла полиция и даже небольшой отряд солдат. «Конец… Я так хотела стать частью Отряда. Освободители заслужили лучшей доли!», — Нулефер огорчённо пнула камень.       Жизнь вновь вернулась в прошлое однотипное русло, где Нулефер каждый день приходилось видеть хлопочущих возле неё рабов, которым она уже не могла ничем помочь. Нулефер про­дол­жа­ла встре­чать­ся с У­ил­лом, иног­да с ними проводила время Люси. Люси знала, что Дик это бывший Уиллард на её дне рождении, остальное ей не рассказывали. Для неё У­илл ос­та­вал­ся ещё бо­лее скры­тым и за­дав­ленным, чем для Ну­лефер. Лю­си так и не зна­ла про ма­гию друзей, про ко­ролев­ский долг Уилла, про учи­тель­ни­цу Урсу­лу. Нулефер эти две шестицы усер­дно работа­ла над вод­ным те­леки­незом пред­ме­тов, но не де­лала ни­каких прод­ви­жений.       — Я не мо­гу его под­нять. Толь­ко мне ка­жет­ся, что я чувс­твую, как ка­мень за­виса­ет в воз­ду­хе, то тут же при­ходит мысль, что это невозможно. И всё ру­шит­ся! — она печально разводила ру­ками.       — Двое граж­дан Зен­ру­та ма­ги — это то­же не­воз­можно, — ус­по­ка­ивал её У­илл. — Но од­на­ко это слу­чилось. Так что ка­кой-то ка­мушек ты под­нять смо­жешь. По­верь, это лёг­кое уп­ражне­ние, дет­ское. Ты поп­ро­буй по­том, как де­ла­ют ве­ликие ма­ги, озе­ро це­лое вмес­те с его жи­теля­ми под­нять. Это да­же мне не­посиль­но!       Неподъёмный камушек отнимал у Нулефер всё время и все силы. Если бы не он, Уилл бы давно научил её изменять тем­пе­рату­ру во­ды, прев­ра­щая её в пар или снег, но не­покор­ный ка­мень для Ну­лефер стал кам­нем прет­кно­вения. «По­ка не подниму его, не отвлекусь ни на что другое!» — она твёрдо стояла на своём.       В один из дней Уилл наведался к Нулефер в гости, они позвали Люси и втроём играли у ограды имения, сражаясь на деревянных палках. Люси охотно приняла предложение заняться фехтованием, её редко брали играть в мальчишеские игры: Люси, чуть кого больно ударив, прекращала игру и бежала извиняться, охая и краснея от вины. Друзья стучали палками, Нулефер сидела рядышком, уткнувшись в книжку, но иногда поднимала глаза, чтобы посмотреть, кто побеждает.       — Что будут делать твои родители, Люси? — не отвлекаясь от игры, спросил Уилл. — Как они рассчитывают теперь получить свободу?       Усадьба Свалоу находилась в четырёхстах метрах от ограды, рабы были заняты работой, Уилл не боялся, что кто-нибудь его подслушает.       — Папа и мама не могут надеяться больше на доброту господина Оделла, — сказала Люси с грустью. — Папа и мама думали, что накопят денег и попросят свободы для нас. Наличие денег они объяснят заработками. Ну, скажут, что, когда господин Оделл давал им выходные или в праздник, они уходили в Рысь и подрабатывали годами на разных работах. Освободители, те же Джей и Эмилли, могли бы подыграть, что, дескать, они просили моего отца разобрать кирпичи, а маму просили сшить платье. Но теперь, когда госпожа Элеонора поймала меня с Нулефер, маме с папой тяжелее будет объяснить происхождение своих денег. Невозможно, наверное… И с меня госпожа Элеонора глаз не сводит. У неё все под подозрениями.       — Вы же не останетесь рабами навсегда? — Уилл потемнел.       — Нет, Каньете обещали дать нам свободу, но придётся обмануть государство. Каньете сделали нам уже поддельные документы, на господина Оделла тоже паспорт готов. Только дождаться, когда облава в Рыси утихнет, и Каньете смогут вернуться за нами.       — У Каньете ещё нет ключа от ошейника? Ой, извини, пожалуйста! — Уилл случайно ударил палкой Люси по плечу. Он был занят разговором, но тело не прекращало игру. Машинально Уилл бросался в нападение, ставил палкой защиту, для него игра была настоящим боем.       — Больно! Ты почему такой жестокий в игре? — Люси потёрла ушибленное плечо. — Ключ ещё не взяли. Комиссию тяжело подкупить. Уилл… Дик… ты же как-то избавился от ошейника! Или тебе дали вольную? Не знаю, что нужно сделать, чтобы получить ключ!       — Быть частью дворца… — шёпотом молвил Уилл и тут же осёкся. — Люси, твои родители решили, они не будут пытаться повлиять на Оделла и Ханну?       — Нет, госпожа Элеонора поймёт, где мы взяли деньги. Только ты спас нас от разоблачения, мы не может рисковать. А Каньете никого не подводили. Мы верим им, Грэди и Линда уже дали нам паспорта.       — Вы деньги и документы дома храните? Не страшно, вдруг, кто-нибудь пороется в ваших вещах?       — Нет, в заброшенной шахте, там у моих родителей тайник. Наш дом, он не наш… Та же госпожа Элеонора решит и перевернёт всё вверх дном, в заброшенной шахте никто не найдёт деньги и документы, даже если нас разоблачат.       — Смотрите, что я прочитала! — Нулефер закричала и своим криком даже напугала друзей. — Слушайте! Имя Уиллард произошло от одного из первых людей. Уиллард прожил на земле триста лет и был великим завоевателем. Он подчинял огонь и сжигал всё, что встречалось на его пути! Вот и разгадка, почему у тебя красивое благородное имя! Твои родители услышали миф и назвали тебя в честь героя.       Люси подошла к Нулефер и взяла книжку.       — Что ты читаешь? Это не Жи­тие Не­бес­ных Де­тей.       — А не только в одном Житие пишут про богов, их потомков и пророков. Я читаю книжку с мифами, в ней ещё поэмы первых поэтов есть, — сказала Нулефер. — Это мифы Рутской империи, если ты хочешь знать. Взяла в библиотеке у родителей.       Уилл заглянул в книгу и засмеялся.       — Города я сжигать не буду, не просите.       «Уилл, имя у тебя красивое, но к тебе оно не подходит, — Нулефер улыбнулась. — Ты уравновешенный, умный, добрый. Водный человек, плывущий по течению! Огонь к тебе даже не к лицу.»       — Не забирай, пожалуйста, книгу, я хочу посмотреть, что в ней написано! — воскликнула Люси.       Нулефер отобрала книжку и убрала её в свою сумку, что стояла, прислонившись к камню. Следующий своим действием она взяла палки и положила их под ограду. Друзья недоумённо глядели на неё.       — Люси, зря сказала ты про документы. Я хочу на них посмотреть! — Нулефер произнесла с горячим азартом. — Я хочу видеть, как вы будете смотреться на бумажках без ошейника.       Люси издала протяжный вздох.       — Нулефер, пожалуйста, не надо… Почему тебе всё надо знать?! Они в шахте, там опасно. Далеко, темно… Мы потом покажем тебе паспорта, потом…       — Через полгода, когда Каньете вас освободят? Нет уж! Я хочу посмотреть прямо сейчас! Ты знаешь, где тайник, знаешь, Люси. Или хотя бы у родителей сможешь местоположение выведать. Пойдём и посмотрим, мне одного разика хватит.       — Нулефер, я не хочу…       — А я хочу!       — Нулефер, тебе же говорят, что опасно! — вставил слово Уилл.       — Не опаснее, чем подружиться с освободителями.

***

      Нулефер умела настоять на своём. Как бы друзья не возражали ей, они пошли с ней в заброшенную шахту. Люси была слабовольной и всегда поддавалась Нулефер, она стащила из дома рисунок с картой. Кряхтя и ворча, за девочками пошёл Уилл. Быть третьим лишним и возвращаться одному домой не особо нравилось ему. Нулефер взяла с собой фонарик.       До шахты был час ходьбы, поэтому Нулефер взяла себе и друзьям детские простые самокаты. Дорожки в имении Свалоу ровные, позволяют проехать. Возле шахты было многолюдно, шумно, в небо поднимались огромные котлованы с огнём, чей дым застилал голубую небесную пелену. Хозяйственные постройки, склад для сероземельника выцвели и почернели, впитав в себя смоль и частички сероземельника. Чёрными были и шахтёры, выходящие из шахт. Те, кто работал снаружи с поднятым сероземельником, ещё имели серые лица, но внутри шахты сероземельник так сильно оседал на одежду и лица, перемешивался с грязью земли, что серость превращалась во тьму. Люди ежеминутно кашляли, чихали и выплёвывали серые сгустки.       Нулефер была нужна не эта шахта, работающая, дышащая огнём. В полумиле покоилось одинокое заброшенное место. Оно заросло деревьями, терновником и тимьяном. Шахту отработали пять лет назад, завалили камнем и досками вход, убрали клети, оставив внутри лишь слабые лестницы, а природа за пять лет разбросала свои травы, ветви и кусты так широко, что про бывшую шахту в этой черте леса напоминала лишь вросшая в землю поломанная вагонетка.       — Вот, — Люси сказала обречённо. — Нулефер, ты не передумала?..       Камень был отодвинут, он лежал в двух метрах от досок, закрывающий спуск в шахту, на досках была набросана трава.       — Вот ещё! — нахмурилась Нулефер. — Я лезу первой!       «Как же передумала! Никогда!» Нулефер припомнила случай полугодичной давности, тогда она тоже захотела спуститься в шахту и посмотреть как работают люди. Дабы не скучать, Нулефер потащила с собой Люси, подружка, как и сегодня, отговаривала её остановиться, но последовала за ней. Нулефер и Люси переоделись в шахтёрскую робу, напялили на голову каску, спрятали лица вниз — не отличить от шахтёрских детей! Дальше клети девочки не добрались. «Чей младенец в клети стоит? Сколько тебе, семь? — закричал надсмотрщик на Люси и неожиданно увидел застывшую пухлую фигурку Нулефер. Невольничьи дети у Свалоу были упитаны, полнощёкими, но не толстыми. Весь запас пищи в крохотных телах уходил на энергию при работе. Нулефер и Люси не спустились и метра под землю, их тотчас прогнали из шахты.       На лестнице недоставало ступенек. Через пять или шесть ступенек приходилось рассчитывать на удачу, что не поскользнёшься и не переломаешь кости. Одна, вторая, третья, считала Нулефер лестницы и сбилась со счёту после двадцатой. Становилось темно, фонарик слабо освящал штольню. Было плохо дышать из-за мелких кружившихся в воздухе частиц сероземельника. Мрач­ные подземные хо­ды, тя­жёлые грубые бал­ки, дер­жавшие поч­ву над го­ловой, старые вагонетки, испорченные ору­дия тру­да. В та­ких ус­ло­ви­ях до­быва­лась энер­гия, здесь рождался се­розе­мель­ник, отец винамиатиса — нас­то­ящий хо­зя­ин лю­дей, без ко­торо­го ма­ло кто мог про­жить хоть один день. Люси прижалась к Нулефер и Уиллу, её пу­гали чёр­ные хо­лод­ные сте­ны. И то, что сейчас в похожих ужасных условиях работают чёр­ные, слов­но кро­ты, чу­мазые, пок­ры­тые пылью лю­ди.       — Это все­го лишь заброшенная шах­та, — улыб­нулся У­илл. — Что тут страш­но­го? Есть столь­ко все­го, что пос­траш­нее шахт.       Он плот­но сжал рот. «Уилл кого ты вспомнил? Хозяина? — обернулась на него Нулефер. — Всё позади. Ты избавился от герцога».       Дети шли уже полчаса, когда закончились лестницы. Над головой начинали скрипеть прогнившие балки, протекала почвенная вода, в некоторых местах были обвалы. «Ну и выдумали Фьюи с Джиной куда забираться, — стонала Нулефер. — Боятся местных любопытных мальчишек возле самого спуска в шахту… Да кто вообще в эту дыру захочет лезть? Я лезу только потому, что у меня причина есть».       — Кажется, здесь, — остановился Уилл возле тупика. Карта была у него в руках, и он ориентировался по линиям, который провёл по бумаге Фьюи.       Пот­рескав­ши­еся сы­рые бал­ки нак­ре­нились в бок, рельсы заканчивались у груды упавших камней. Ребята стали искать.       — Я нашла! — закричала Нулефер.       За глыбой ле­жал сун­ду­чок. Нулефер дос­та­ла его и от­кры­ла. Нес­коль­ко ты­сяч а­ули­мов в од­ном па­кете, документы лю­дей в дру­гом. Ну­лефер направила фонарик на бумаги и увидела паспорта, на них были приклеены светлые лица рыжеволосых Фьюи, Джины и Люси. На другом паспорте был изображён Оделл. Бумага ещё приятна пахла и была ровная, без единой мятой складочки.       — Каньете потом поработают над паспортом, чтобы он новым, сделанным на днях, не казался, — объяснила Люси.       — Люси, что ж, я бы на месте чиновников из комиссии купилась и поверила, что передо мной настоящий Оделл Свалоу, — Нулефер засмеялась. — Я сама у папы выщипну волос с головы, чтобы освободитель превратился в папу. Ты это учти, мне же надо свою каплю внести в твоё освобождение. Надеюсь, Каньете скоро вернутся за вами. Ни­ког­да ты не увидишь ни эти шах­ты, ни ошейника. Ты станешь свободной.       — Да, и я ста­ну та­кой, как ма­ма и па­па. Я бу­ду сра­жать­ся за мо­их то­вари­щей, — заявила Люси, прижав в груди паспорта.       Люси скрестила пальцы, аккуратным жестом погладила документы и убрала их в сундучок.       — Насмотрелась? Налюбовалась? Пойдём домой, мне не по себе, — Люси съёжилась от холода.       Пос­лы­шал­ся сла­бый скрип. Де­ти нас­то­рожи­лись. Вне­зап­но скрип прев­ра­тил­ся в звон­кий тя­жёлый звук. Он до­носил­ся свер­ху.       — Бе­гите! — крик­ну­ла Лю­си.       Она схва­тила за руку Нулефер и бросилась бежать. Но Нулефер споткнулась, она только и могла, что разжать руку Люси и толкнуть подругу вперёд. Зем­ля над головой зат­ре­щала и рух­ну­ла с гро­хотом вниз. Нулефер ощутила удар по животе, по голове.       Во­цари­лась тем­но­та. Пыль заслонила глаза. Неожиданно в них ударил яркий свет, и Нулефер увидела стоявшего перед ней Уилла с фонарём. С его головы текла кровь, левая нога согнулась.       — Ты жива… — Уилл заскулил. — Слава богам!       Нулефер и Уилл находились в маленьком пространстве, дорогу к выходу загородили большие тяжёлые валуны. За ними слышалось тихое скрежетание и доносился тонкий голосок.       — Нулефер, Дик! Ау! Нулефер, Дик! Я жива, всё в порядке! Вас завалило… Я не смогу сдвинуть эти камни, я их не могу даже поднять! Нулефер! Дик! Вы слышите меня? Я… Нет, ребята, не умирайте… Я позову на помощь! Я вас плохо слышу! Подождите, я сейчас!       — Мы в порядке! — закричал Уилл.       Люси не ответила.       — Почему она не слышит нас? — удивилась Нулефер.       — Слышишь, прямо над нашей головой бьёт вода. Из-за воды Люси не может разобрать, что мы говорим. Чёрт, за кем она побежит? У нас её сундук!       Они кричали Люси и стучали по камням. Люси не отзывалась. Убежала.       — Нулефер, плохи наши дела… — обеспокоенно сказал Уилл. — Видишь, через щель к нам течёт вода. Пока Люси добежит за помощью и вернётся с людьми, мы потонем. Я могу остановить воду, но… как потом мы объясним, что вода нас не залила? Щели большие. И воздуха у нас мало, я едва могу отойти от тебя. Нам нужно выбираться. Скажем потом, что мы нашли дырку и кое-как протиснулись. Так, Нулефер, — командирским голосом заявил Уилл. — Ты должна мне помочь. С помощью воды, которая над нами, мы уберём камни и балки. Справимся вдвоём!       Он положил руку на стену, толстой струёй к нему потекла с потолка вода. Уилл направил воду на сте­ну, один за дру­гим пе­реме­щались неболь­шие кам­ни. С по­мощью ма­гии пред­ме­ты ста­нови­лись лег­че. Но боль­шие ва­луны Уиллу, од­на­ко, тя­жело бы­ло пе­ред­ви­гать.       Ну­лефер нап­ра­вила ру­ки на кам­ни. «Да­вай же», — взмо­лилась она. Но во­да прос­то об­мы­вала их.       — По­чему у ме­ня не по­луча­ет­ся? — зак­ри­чала она.       — Ты не ве­ришь.       — Я ве­рю! — про­гово­рила она для се­бя. — Я смо­гу! Я смо­гу! Это прос­то кам­ни!       Прос­то кам­ни ос­та­вались просто кам­ня­ми, не­под­властны­ми для во­ды. А свер­ху тре­щала зем­ля. Скрип стал силь­нее, и по­толок об­ру­шил­ся вниз. Прямо на У­ил­ла.       — Нет! — прок­ри­чала Ну­лефер и про­тяну­ла ру­ку.       Зем­ля ос­та­нови­лась. У­илл ис­пу­ган­но под­нял гла­за. Кам­ни, песчинки, деревянная доска пла­вали в воз­ду­хе.       — Ты смог­ла, — не ве­ря гла­зам, про­шеп­тал он.       — Не мо­жет быть, — про­мол­ви­ла она и взгля­нула на свои ру­ки.       И зем­ля по­лете­ла вниз. У­илл рва­нул­ся к Ну­лефер, камень силь­но оца­рапа­л ему лицо, но Уилл спас­ся.       — Ни­ког­да не сом­не­вай­ся в се­бе, — гар­кнул он.       Ну­лефер соб­ра­ла кап­ли, рас­тёкши­еся по по­лу, и нап­ра­вила их на сте­ну. Во­да ос­та­валась во­дой, а сте­на сте­ной. Опять двад­цать пять. Она ут­ра­тила об­ре­тён­ную мгно­вение на­зад си­лу.       Уилл работал, наверное, час. Поход стал больше, виднелась крохотная щёлочка света. Наконец, Уилл поднял последний камень и еле-еле Нулефер пролезла на животе из-под завала. Уилл вылез следом за ней и истощённо уткнулся носом в землю. Вода перестала ему подчиняться и залила землю. Нулефер и Уилл нашли в себе ещё остаток сил, поднялись на ноги и побрели к выходу. Сундук остался под камнями. Пакеты с деньгами и документами Нулефер спрятала под своё платье и прижала рукой к телу.       — Они тут! Они тут! — у лестницы пронёсся голос Люси.       — Боги, они спаслись! — закричал главный управляющий. — Вы живы!       — Живы, — ответила ослабленная Нулефер.       За управляющим стояли шахтёры с носилками. Быстро, осторожно они уложили детей и понесли на поверхность. Управляющий был бледен, его зубы стучали.       — Как вы выбрались… Мне сказали, что вы под обломками, не можете двигаться, говорить. Вы все в крови!       — У нас было небольшое свободное место, Люси не слышала нас из-за воды, — Уилл, несмотря на усталость, рассказал, что они нашли между камнями пространство и переползли с большим трудом. Это Люси неправильно оценило обстановку и решила, что им не выбраться самим.       На поверхности собрались чуть ли не весь невольничьей посёлок. С минуты на минуту, сказали, прибудут господа Свалоу. «О, что теперь будет!» — и вот тут Нулефер испугалась не на шутку. Отец и мама перебьют всех управляющих и надсмотрщиков, кто был ответственен, чтобы проход в заброшенную шахту замуровали навсегда. И ей как ещё попадёт! А документы… Нулефер сильнее прижала к груди руки.       Ужас управляющего сменялся на гнев. Когда он убедился, что дети живы, то воздал хвалу небесам и тотчас побагровел.       — Кто отвалил камень с шахты? — ис­торг он бе­ше­ный крик.       Его помощник при­волок муж­чи­ну — ох­ранни­ка шах­ты, который должен обходить территорию и проверять, всё ли в порядке. На шее у охранника блес­тел ошей­ник.       — Где ты шлял­ся? — зак­ри­чал не сво­им го­лосом управляющий.       — Я ох­ра­нял территорию. Я сегодня утром обходил эту местность… Ни-никого не б-было! — мужчина залепетал.       — Тог­да ты ос­леп, раз де­тей не за­метил, мо­жет, те­бя к глаз­но­му сво­дить? А где твои дружки, твои помощники? Тоже ничего не видели? В другой сторонке тоже гуляли? А кто камень убрал?       — Прос­ти­те, — мужчина, дрожа, склонил голову вниз.       Управляющий под­ско­чил к не­му и за­вопил:        — Ты чуть не убил дочь хо­зя­ина и её дру­га! Это, ты по­лага­ешь, на­до прос­тить?       Раб мол­чал.       — Ну­лефер, — про­шеп­тал У­илл. — Что сто­ишь? Сей­час слу­чит­ся страш­ное. Он про­будит ошей­ник.       — Нет, — воз­ра­зила Лю­си. — Ра­бот­ни­ки Сва­лоу на та­кое не спо­соб­ны. Сва­лоу зап­ре­тили сво­им ра­бот­ни­кам про­буж­дать…       Мес­тность раз­ра­зилась в ду­шераз­ди­ра­ющем кри­ке. Чёр­ный ме­тал­ли­чес­кий ошей­ник по­баг­ро­вел и за­шеве­лил­ся, как жи­вое су­щес­тво. Раб повалил­ся на зем­лю и зат­рясся в су­доро­гах, буд­то его од­новре­мен­но ду­шили, би­ли и сжи­гали на кос­тре. Муж­чи­на из­ви­вал­ся от бо­ли. Де­воч­ки зак­ри­чали, они зна­ли, что та­кое ошей­ник, но ни­ког­да не ви­дели столь жес­то­кую ярость. Толь­ко У­илл зак­рыл му­читель­но гла­за и не из­дал ни зву­ка.       Лю­си зат­ряслась, её те­ло за­коло­тилось, как у то­го муж­чи­ны, ко­торо­го уби­вали. Ну­лефер и У­илл не рас­те­рялись. Они выр­ва­ли из рук управляющего чёр­ный ви­нами­атис.       — Прек­ра­тите! — за­рыча­ла Ну­лефер и взгля­нула на У­ил­ла.        Её ми­лый друг сжал ску­лы, как зверь, над головой занёс большой камень. Ли­цо по­тем­не­ло и на­лилось кровью. У­илл ярос­тно бро­сил камень в управляющего. Он по­пал пря­мо в го­лову.        — У­илл, что ты де­ла­ешь? — пот­ряслась жес­то­кос­ти дру­га Ну­лефер.       — То, что дол­жен, — от­ре­зал У­илл.       — Прек­ра­ти!       — Прек­ра­тите все! — прог­ре­мел го­лос Одел­ла.       Блед­ные, как са­ма смерть, отец и мать прим­ча­лись к Нулефер и креп­ко об­ня­ли её. Хан­на сжала в дочь в объятиях и разрыдалась. Оделл оглядел Нулефер, убедился, что она не сильно пострадала и улыб­нулся. Улыбка про­дер­жа­лась не долго.       — Как вы пос­мели с ним такое сотворить? — зак­ри­чал он на управляющего, воз­ле ног ко­торо­го ва­лял­ся в кон­вуль­си­ях раб.       — Фа­нин Сва­лоу, прос­ти­те, что выш­ло при де­тях, но он это­го зас­лу­жил. Из-за не­го мог­ла по­гиб­нуть ва­ша дочь и тот маль­чик, — оправдывался управляющий.       — Как вы смели при­чинить боль мо­ему ра­бу? — пок­раснел сам Оделл. — Я пре­дуп­реждал, что вам за это бу­дет!       Управляющий рас­крыл рот, но Оделл его перебил.       — Вы уверяли меня, что отработанная шахта засыпана! А в неё, оказывается, толпы детей бегают! Где был охранник? Я с него, думаете, буду ответственность спрашивать? Нет, начальник, с вас! Вы должны отвечать за мои шахты, но вы нагло врёте мне и устроили тут какой-то бардак! Зачем я поставил вас управляющим, чтобы вы мою дочь погубили? Чтобы вы над моими рабами издевались? Вы уво­лены! И с вас причиняются убытки, которые я понёс из-за тебя!       Ханна не отпускала из объятий Нулефер. На минуту она перестала причитать и целовать дочь и громко заявила:       — Вы оп­ла­тите ему всё ле­чение. Мы с му­жем ведь пре­дуп­режда­ли вас, что бу­дет, ес­ли вы ког­да-ни­будь про­буди­те ви­нами­атис. Мы да­ли вам ка­мень на са­мый край­ний слу­чай — вы­нуж­денной за­щиты. Я не поз­во­лю, что­бы у ме­ня за спи­ной ус­тра­ива­ли бой­ни.       Хан­на поз­ва­ла дру­гих ра­бов, они положили на носилки несчастного раба, ко­торый в су­доро­гах от ошей­ни­ка ле­жал на зем­ле, и понесли домой. Ханна всё ещё охала над Нулефер.       — Доченька, что ты забыла в этой темноте! В шахте! Боги, ты могла бы погибнуть! Вот как бы я пережила это? Грязь, крысы, нечистоты, камни, коряги, зачем ты спустилась в шахту? Зачем, ответь мне?       Нулефер стиснула зубы, через некоторое время она проговорила слабым голосом:       — Мы играли… В кладоискателей… — показалось, что мама заметила какие-то бумаги у неё под платьем. Нулефер вытащила кусок карты и протянула маме. — Нам хотелось приключений.       Ханна опустилась перед дочерью на колени.       — Нулефер, я сойду с тобой с ума… — сказала она сквозь плач. — Отправляйся к себе в комнату, и скажи своим друзьям, чтобы возвращались по домам. Если они слабы, то пусть ждут карету с Рибелом. Поговорим дома.       Нулефер поняла одно: ей предстоит суровая разборка.       Кучер не понадобился Люси и Уиллу, зато прямо до самой комнаты он донёс Нулефер. Горничной было велено отпаивать её травами, дать всевозможные лекарства, перевязать раны. Да, внешне Нулефер выглядела ужасно. Кровь из раны у лба запачкала всё лицо, на теле имелись синяки, но Нулефер отделалась лучше, чем представляла сначала горничная. Родители вернулись через несколько часов, как раз в это время приехала домой Элеонона и обо всём узнала. Оделл и Ханна нежно поцеловали Нулефер и осведомились у горничной о её здоровье.       — Целёхонькая. Госпожа Нулефер счастливица у вас, — улыбнулась Нира.       — Оставь нас, — сказала Ханна. Оделл и Элеонора сидели на соседнем диванчике, но мать была рядом с Нулефер и не выпускала дочь из своих объятий.       Тон Ханны, властный и сердитый отнюдь не предвещал, что мама разразиться великодушным благодарностями богам. Не отпуская Нулефер из своих рук, точно боясь лишиться дочери, Ханна отчаянно закричала:       — Что это было?! Ты могла погибнуть! Нулефер, боги уберегли тебя от смерти или инвалидности! Боги, ох, всемилостивые боги, за что нам такое наказание?! Вот кто потянул тебя в эту шахту? Кто нашептал на ухо тебе, что в шахте весело и замечательно? Что за дьявол! Нулефер, мы с отцом уберегаем тебя от улицы, от разбойников, от тенкунских магов и от всего мира, но ты находишь опасность на нашей земли! Я не знаю, как мне спать спокойно. Нулефер, не могу же я связать тебя и запереть дома! Ох, болит голова…       Оделл импульсивно стучал сапогом по ворсовому ковру.       — Нам страшно за тебя, дочка. Ты ещё не понимаешь всю тяжесть ситуации, ты мала. Но чувство самобезопасности у тебя есть? Нулефер, я разочарован в тебе.       Элеонора от себя ничего не добавила. Она кивнула отцу и не сводила с Нулефер глаз. Молчаливо, незаметно, она по-своему сделала упрёк.       — Тебе мало нашего дома? Мало всего имения? — вскричала Ханна. — О, если бы мы держали тебя в тисках, заставляли с утра до вечера заниматься учёбой, то я ещё поняла бы твоё стремление уйти из дома и залезть под землю, но мы всё тебе позволяем! Хочешь погулять с друзьями за территорией имения — иди. Хочешь в город — я сама приказываю запрячь лошадей. Что тебе не достаёт? Возможно, мы с отцом провинились, ты скажи, что ещё сделать для тебя?       — Мама, успокойся, — Элеонора, наконец, вставила пару слов.       Нулефер слишком долго слушала крики матери, она не выдержала.       — Я у вас как в тюрьме! Я хочу жить, не боясь своих сил! Я молчу перед своими друзьями, когда они доверяют мне свои секреты! В завалах нас заливала вода, и я… — Нулефер остановилась на миг. — А я не могла взмахнуть рукой и отвести воду в сторону! Когда закончится моё молчание? Вы запрещаете мне играть с водой, но для меня магия не игра, это моя жизнь. Я играю с шахтой, с камнями. Я отвлекаюсь там, что я маг. Мама, папа, вас я не виню, мы любите меня, но я хочу узнать своё происхождение! — с отчаянием она высказалась. — Откуда вы родом? Кто мои бабушки и дедушки? Я больше не прошу о вас. Ответьте, хоть сейчас.       Ханна перестала тяжело дышать. Она с Оделлом встретилась взволнованным взглядом и затрясла головой.       — А что? — молвила Элеонора. — Расскажите. Нулефер считает себя взрослой девочкой, раскройте ей правду, кем вы были. Хм, папа с мамой признались, когда мне тринадцать лет исполнилось. Сестрёнка, ты обгоняешь меня во взрослении.       Оделл сжал пальцы. «Нет, молчи! Придушу иначе!» — читалось в яростных губах Ханны.       — Кто мы такие? Ты это хочешь знать? — спросил Оделл.       — Да! Да, папа!       — Ладно уж, знай и молчи, — через силу выдавил он из себя. — Я и твоя мама родились в одних из самых грязных, отвратительных, мерзких мест на земле. В трущобах. Мама родом из Конории, я из Луфея. Мы жили хуже крыс, ибо крысы чаще находят себе пропитание, для насыщения им достаточно крошек хлеба. Мы же ощущали голод ещё сильнее, когда находили какую-нибудь краюху хлеба. Я в Луфее, мать в Конории, сражение за существование у нас шло каждый день. Я наблюдал, как нож входит в тело человека под всеми углами, да, я знал, за сколько минут вытечет кровь. Вот моя школа геометрии и физики. Чего ещё нам не хватало? О, всего по правде говоря! Еда, собранная из отбросов под чужими окнами, кулаки, ободранные в кровь в драках, палки от полицейских. И на мне сидел ошейник подчинения, когда я угодил в тюрьму. Это в тринадцать лет! Вот моя правда, дочь. У твоей матери была чуть получше судьба. Я дрался с бродягами, мать заводила с ними романы. Рассказать, что такое провидение? Оно приходит внезапно. Нет, Нулефер, я сейчас тебя запутаю, наше провидение было не магическим, а манаровским. Мы поняли, что так нельзя продолжать жить, нужно выбираться. И стали подниматься из грязи. Я в Луфее, мать в Конории. Я встретил Ханну очаровательной бесподобной женщиной, на шее у которой сияли изумруды. Волшебство? Да, оно было в нашей жизни, какое-то провиденье богов решило свети вместе двух бывших уличных зверьков, превратившихся в людей. Нулефер, ты хотела, чтобы мы поведали свою историю тебе пятилетней крохой? Мы хотим забыть о своё прошлом. И забыли бы, однако чей-то любопытный нос заставил нас снова погрузиться в мрак.       Натянутая улыбка отца выражала грусть. Теребя платья, сидели и Ханна, и Элеонора.       — У вас остались родственники? — спросила потрясённая Нулефер.       — Нет. Отец убит случайным пьяницей, кто-то полоснул мою маму по горлу, кто — и не знаю даже.       — А у тебя, мама? — Нулефер обвила Ханну продрогшими ручонками.       — Возможно. У меня было три старших брата, где они сейчас — не имею представления. Я оставила их в трущобах, они отказались подниматься на поверхность, — лицо Ханны похолодело.       Нулефер ни разу не говорила родителям, что они правы. «Да, они молчали, чтобы мне не навредить», — сейчас подумала она. Прошлое отца и мамы с трудом давалось её осмыслению.       Ханна ласково взяла Нулефер за плечи.       — Наше сокровище, не эти шахты, а вы с Норой. Мы не печёмся так о Норе, потому что ей ничто не угрожает. Ты особенная, мы не хотим тебя потерять…       —… во второй раз, — прервала маму Элеонора. — Поведай ей и о том случае. Нулефер же выросла для семейных откровений.       Ханна отвернула возникшие на глаза слёзы.       — Хорошо… Раз настаиваешь… Хорошо. Нулефер, ты, в общем, однажды у тебя… — Ханна была настолько подавлена, что Оделл и Элеонора сели рядом и обняли её. — Ты умерла, Нулефер!       — Умерла и… что? Ожила? — у Нулефер осип голос.       — Да! И нет! Это было самое необъяснимое, что я только видела! Ты лежала в своей люльке, плакала и не засыпала. Я укачиваю тебя, под боком папа поёт тебе колыбельные. И вдруг ты замолчала. Я склонилась, а ты не ды­шишь! Гла­за от­кры­ты, а зрач­ки не дви­га­ют­ся и сер­дечко не бь­ёт­ся! Я откачиваю тебя, де­лаю ис­кусс­твен­ное ды­хание, папа побежал за винамиатисом, чтобы позвать врача. И вдруг, че­рез ми­нуту ты за­дыша­ла! Зах­ло­пала глаз­ка­ми! — Ханна замолчала на вре­мя, пе­рева­ривая ту страш­ную ми­нуту и за­гово­рила вновь. — Ты вернулась, но была словно чужая. Ты так удивительно смот­ре­ла на нас, изучала свои ручонки и удив­ля­лась им, и взгляд у тебя был как у двух­летней, осозна­ющий мир де­воч­ки, но не как у двух­ме­сяч­ной. А по­том ты зап­ла­кала и всё. Боль­ше ни­чего по­доб­но­го мы с папой не наб­лю­дали.       Нулефер дотронулась до колен мамы. Сквозь тонкий шифон ощущалась дрожь Ханны. Сближение с магией причиняло одну только боль. В груди отдавало жарой. В два месяца она поборола краткосрочную смерть! Почему сейчас так плохо к ней относится её стихия? Думы Нулефер были вовсе не о страданиях, что претерпели её родители.       «Я на землю вернулась не за участью Свалоу. Подняться на ноги и смыть с себя неудачи… смогу ли я?»

***

      Как обыч­но Ну­лефер и У­илл встре­чались воз­ле ре­ки на двух любимых кам­нях. Прош­ло три дня с про­ис­шес­твия в шах­те, сса­дины на ли­це у Уилла хо­рошо за­жива­ли. Он не расстраивался из-за них. Какие-то царапины и ушибленная нога бы­ли пус­тя­ком по срав­не­нию с металлическим ору­жи­ем смер­ти. До сих пор Уилл ощу­щал не­види­мое коль­цо на себе и притрагивался к шее, когда вспоминал о рабстве.       Воз­ле де­тей ле­жали ра­кет­ки и во­лан­чик, ма­лень­кий мя­чик, книж­ки. Ну­лефер заж­гла стек­ло: в глав­ном те­ат­ре играла знаменитая Джорджин Джонсон, выс­ту­пали прек­расные музыканты и пев­цы. Ти­хая и ме­лодич­ная му­зыка ли­лась на по­ляну, толь­ко Нулефер не мог­ла нас­ла­дить­ся ей. Слишком много накатилось на неё в последние дни. Её странное «умирание» удивило даже флегматичного и спокойного Уилла. Он издал изумлённый свист и никак не истолковал этот случай. Ему родители не успели рассказать о его раннем детстве и возможных магических чудес, что могли произойти и с ним.       — Дик, я не по­нимаю ничего! — удручающе сказала Нулефер. — Почему мы с тобой маги? Для чего? Мы такие разные. Ты силён, я полное ничтожество. По­чему в шахте у меня по­лучи­лось, а сей­час я не мо­гу водой под­ни­мать пред­ме­ты? Они то­нут!       — Ты слиш­ком за­виси­мая, — вздохнул Уилл. — В шах­те на вре­мя ты смог­ла обо всём за­быть, че­му те­бя учи­ли всю жизнь, и во­да пос­лу­шалась те­бя. Но сей­час ты вер­ну­лась в преж­ние тис­ки. Ну­лефер, это тех­ни­ка са­мая лёг­кая, имен­но её учат все ма­лыши, как толь­ко за­меча­ют в се­бе ма­гию во­ды. Ма­лень­кие де­ти же сво­бод­ны от за­конов, мирских и об­щес­твен­ных, у них дру­гое мыш­ле­ние. А те­бе уже де­сять лет, ты не малышка. Я ничем тебе не помогу, ты са­ма должна на­учить­ся жить иным ра­зумом. Сумела ты приз­нать прос­тую ис­ти­ну, что в ми­ре не толь­ко тен­кунцы рож­да­ют­ся ма­гами, так приз­най и свой дар. Ты не маг, по­ка не от­бро­сишь зем­ной взгляд на жизнь. Сей­час ты лов­кий фо­кус­ник, который мо­жет зас­та­вить по­верить прос­то­го че­лове­ка, что у те­бя есть вол­шебная си­ла.       Уви­дев опе­чален­ное ли­цо под­ружки, У­илл смяг­чил тон.       — Ну­лефер, это не твоя ви­на. Воз­ле ме­ня всег­да сто­ял маг, опыт­ный и за­меча­тель­ный нас­тавник. Смот­ря на Урсулу, я приз­нал и се­бя волшебником. А ты да­же не об­ща­лась с ма­гами во­ды, не то что учи­лась у них.       Уилл за­мол­чал. Он взгля­нул на под­ру­гу и про­бор­мо­тал с ос­то­рож­ностью и не­реши­тель­ностью:       — Ну­лефер, ты ста­ла мо­ей близ­кой под­ру­гой. Ду­маю, те­бя мож­но… Нет, те­бя нуж­но поз­на­комить с учи­телем Ур­су­лой и с…       У­илл вы­тара­щил гла­за на стек­ло и мед­ленно при­сел. Стек­ло ом­ра­чилось тем­но­той. Мгно­вение. И по­вер­хность за­си­яла при­выч­ным све­том. Но вмес­то за­ла те­ат­ра была городская улица. Гад­кие шу­мы ули­цы, че­лове­чес­кие го­лоса, прев­ра­тив­ши­еся в неразличимый гул, ка­мен­ное зда­ние с гру­дой ме­тал­ла.       — Что слу­чило…? — хо­тела спро­сить Ну­лефер, и вдруг кар­ти­на сме­нилась.       Муж­чи­на, оде­тый в чёр­ный пид­жак, глав­ный ве­щатель Зен­ру­та, воз­ник пе­ред ней.       — Се­год­ня на­шу стра­ну пос­тигло не­опи­су­емое го­ре, — скор­бно про­гово­рил он. — Час на­зад в ка­тас­тро­фе с учас­ти­ем ле­та­юще­го са­мока­та трагичес­ки по­гиб мо­лодой принц То­би­ан Афо­вий­ский.       — Ка­кого чёрта? — вско­чил на но­ги У­илл.       — Страш­ная ава­рия про­изош­ла час на­зад в граничащем с Камерутом городе Форе, в Санпавской провинции, — бе­зутеш­но го­ворил ве­щатель. — Са­мокат, ко­торым уп­равлял принц То­би­ан, вре­зал­ся в зда­ние библи­оте­ки. Смерть нас­ту­пила мгно­вен­но, от столкновения с арматурой. Лич­ность по­гиб­ше­го маль­чи­ка уже опоз­на­на, это млад­ший сын Её Ве­личес­тва Эм­бер Афовийский — принц То­би­ан, три шестиц на­ходив­ший­ся в бе­гах. По­ка мы не зна­ем, что слу­чилось: от­каз ви­нами­ати­са, пре­выше­ние ско­рос­ти или же это убийство. Ко­ролев­ские сле­дова­тели уже прис­ту­пили к ра­боте. Я от име­ни всей стра­ны при­ношу глу­бочай­шие со­болез­но­вание ко­роле­ве Эм­бер, кронприн­цу Фре­деру и советнику гер­цо­гу Огас­ту­су Афо­вий­ско­му. Зен­рут скор­бит с ва­ми.       Стек­ло из­ме­нилось и пе­ренес­ло кар­ти­ну на мес­то ава­рии. Толь­ко по­дос­пе­вали стра­жи по­ряд­ка и целители, то бы­ли пер­вые за­писи происшедше­го. Под же­лезом, быв­шем ког­да-то са­мока­том, ле­жало те­ло. Гла­за маль­чи­ка бы­ли по­лу­от­кры­ты, зрач­ки за­ката­ны, в го­лове торчала же­лез­ная пал­ка — ар­ма­тура, ко­торую не уб­ра­ли вов­ре­мя стро­ите­ли.       — У­илл… — прошептала Нулефер.       — Ка­кого дьявола То­би­ан умер? — зак­ри­чал на неё У­илл.       Нулефер за­мер­ла. У­илл пы­лал от гне­ва.       — Ка­кого дьявола, проклятого императора, этот ко­зёл умер? Это­го не дол­жно бы­ло слу­чить­ся! Как они пос­ме­ли его?..       У­илл хо­дил вок­руг Ну­лефер и не­понят­но на ко­го кри­чал. Злость и гнев сто­яли в его го­лосе, и он сры­вал­ся то на по­гиб­ше­го прин­ца, то на Нулефер, то ко­го-то ещё. «Так, зна­чит, ве­дут се­бя, ког­да уми­ра­ет друг, — про­нес­лась мысль у Нулефер. — Уилл любил Тобиана! На кого он злится?»       — У­илл! Уиллард! — крик­ну­ла она. — Ус­по­кой­ся! При­ди в се­бя, — она схватила его за руку. — Не ругайся. Я со­чувс­твую те­бе, ты го­ворил, То­биан твой друг. Мне очень жаль его. Эти ду­рац­кие са­мока­ты…       — Са­мокат его убил?! — рас­сви­репел У­илл. Он пок­раснел как рак, гла­за на­лились кровью. — Да кто угод­но его убьёт, но толь­ко не самокат! Слу­чилось то, что они хо­тели, хо­тя мы ста­рались всё из­ме­нить!       У­илл от­тол­кнул её. Он по­белел. Ну­лефер не зна­ла, что де­лать, Уилл пу­гал её.       — Мне нуж­но ид­ти. До свидания, — про­бор­мо­тал У­илл, достал из кустов свой самокат и скрылся вдали.

***

      Принц То­би­ан по­гиб. Эту весть, не пе­рес­та­вая, кру­тили по стек­лу. Толь­ко о принце го­вори­ли в семье Сва­лоу. Ну­лефер прис­лу­шива­лась к каждо­му шо­роху, ка­са­юще­гося То­би­ана. Но не принц за­ботил её, а У­илл. «Они ста­ли мо­ими единс­твен­ны­ми друзь­ями», — эта фра­за кру­тилась в го­лове. По­чему же У­илл с та­кой злостью от­зы­вал­ся о по­гиб­шем дру­ге, по­чему он не за­давал­ся воп­ро­сом, как по­гиб То­би­ан? Мо­жет быть, прин­цы вов­се не друзья У­ил­лу, мо­жет, де­ло в дру­гом? Нулефер не находила ответы на свои воп­ро­сы, она ведь так ни­чего и не зна­ла про Уилларда. Лишь обрывки из его прошлого, которые он тщательно просеивал, прежде чем рассказать ей. «Ка­кая я глу­пая, на­до бы­ло настойчивее требовать от Уилла правды!», — ви­нила се­бя Ну­лефер. Она не зна­ла да­же, где он живёт, что­бы на­вес­тить его. «Хоть бы он пришёл зав­тра на ре­ку», — взмо­лилась Ну­лефер.       Боги ус­лы­шали моль­бы. У­илл пришёл на сле­ду­ющий день в их любимое мес­то. Но от жиз­не­радос­тно­го маль­чи­ка не ос­та­лось ни сле­да. Это был не черноволосый Дик, а старый У­илл с каш­та­новы­ми во­лоса­ми. На его шее крепко сидел прежний ошейник. Мрач­ная пе­лена сто­яла в глазах Уилл. Он был бле­ден, по­хоже, не­дав­но кто-кто про­будил ору­дие под­чи­нения, Уилл хро­мал, ша­тал­ся из сто­роны в сто­рону, од­ной ру­кой цеп­ля­ясь за ка­кую-ни­будь ко­рягу, что­бы не упасть, а вто­рой дер­жась за ошей­ник, ле­вый глаз зап­лыл в си­няке.       — У­илл! — ах­ну­ла Ну­лефер и под­ста­вила дру­гу своё пле­чо.       — Тише! Тише! - слабым голосом пробормотал У­илл. Он не смотрел на Нулефер, а всё озирался по сторонам. — Нулефер. дорогая подруга, мне нуж­но у­ез­жать. Я обе­щал быть с то­бой, но… но… Та­кова жизнь, мы не зна­ем, что слу­чит­ся с нами че­рез се­кун­ду. Я при­шёл поп­ро­щать­ся.       И он по­цело­вал Ну­лефер в щё­ку.       — У­ил­лард, рас­ска­жи мне всё, — пот­ре­бова­ла она.       — Тише, тише... Я не один, рядом проходящий маг... Ког­да-ни­будь расскажу... Ес­ли уви­дим­ся, — шептал У­илл. — Всё из­ме­нилось. Нас с Урсулой раскрыли, зря ты назвала меня по настоящему имени перед штабом Каньете. Зря... Зря... Нашёлся ещё один предатель среди освободителей.       — Юний и тебя сдал?       — Нет, другой… В прошлом бывший раб. Его имя Марк.       Уилл дос­тал из кар­ма­на и протянул Нулефер свя­зыва­ющий го­лоса ви­нами­атис.       — Нам нель­зя боль­ше об­щать­ся. Про­щай.       Он при­жал её к сер­дцу, из его глаз за­капа­ли слё­зы. Са­ма то­го не за­мечая, зап­ла­кала Ну­лефер. Что слу­чилось? Что с У­ил­лом? Ку­да он уходит? Ну­лефер не осоз­на­вала про­ис­хо­дяще­го.       У­илл от­пустил её и заковылял в обратную сторону.       — Пос­той! — крик­ну­ла Ну­лефер.       Что про­изош­ло по­том, она не по­няла. В од­но мгно­вение она бро­сила на зем­лю ви­нами­ати­сы, взяла с дороги се­розе­мель­ник и ки­нула его в сто­рону ухо­дяще­го дру­га. Ка­мушек ле­тел не по воз­ду­ху, он по­ко­ил­ся на во­де. Се­розе­мель­ник мяг­ко лёг в ру­ки У­ил­ла.       — Не ухо­ди! — жа­лоб­но про­мол­ви­ла Нулефер.       — Я бу­ду хра­нить его и вспо­минать про те­бя каж­дый день, — за­жал У­илл в ру­ке ка­мень. — Ну­лефер, да­вай се­розе­мель­ни­ки ста­нут на­шими воспо­мина­ни­ями друг о дру­ге?       Он отыс­кал на бе­регу, омы­ва­емом ре­кой, маленький се­розе­мель­ник, вы­несен­ный из шах­ты те­чени­ем вод, и пе­редал Нулефер. За­бытые ви­нами­ати­сы по­ко­ились на зем­ле.       У­илл кивнул на прощание и скрылся в кро­нах де­ревь­ев. Спустя пару минут последовал звук, вызванный перемещением проходящего сквозь пространство мага.       «У­илл, У­илл», — пов­то­ряла Ну­лефер. У­илл бро­сил её. До глу­боко­го ве­чера она прож­да­ла дру­га, на­де­ясь, что тот вер­нётся. Но это­го не случилось. Она ту­ман­но смот­ре­ла вдаль и кру­тила на воз­ду­хе во­дой се­розе­мель­ник. Она не ра­дова­лась, что ос­во­ила глав­ное мас­терс­тво вол­шебни­цы. За­чем ей си­ла, ес­ли ря­дом нет У­ил­ла?       — Мо­жет, он всё-та­ки при­дёт зав­тра? — про­лепе­тала Нулефер.       Но на сле­ду­ющий день У­илл не при­шёл. Ре­ка пе­чаль­но жур­ча­ла, лёг­кий тёп­лый ве­терок стих. Ти­шина во­цари­лась в ког­да-то шум­ном и счастли­вом ма­лень­ком мир­ке. Толь­ко тра­ур­ный марш стек­ла раз­бавлял за­тишье. Ну­лефер пы­талась вы­ис­кать в мно­готы­сяч­ной тол­пе знакомое ли­цо, но лю­ди, сто­яв­шие за ог­ра­дой по­хорон­ной про­цес­сии, ни­кого ей не на­поми­нали. Эм­бер пла­кала над гро­бом сы­на, веч­но хо­лодный гер­цог ук­радкой по­тирал гла­за, а нас­ледник чи­тал речь по по­гиб­ше­му бра­ту. Ну­лефер раз­де­ляла их го­ре, но толь­ко её род­ной че­ловек был жив.       Принц Фре­дер де­лал сен­са­ци­он­ное приз­на­ние: он по­мог сво­бодо­люби­вому То­би­ану сбе­жать, он дал ему средства для путешествия в Санпаву, пять му­читель­ных шес­ти­ц он об­щался с бра­том через магическое стекло и винамиатис, который Фредер хорошо прятал во дворце от матери и сыщиков, и по­гиб То­би­ан у не­го на гла­зах, ког­да ре­шил повыделываться пе­ред стар­шим бра­том-близ­не­цом, ка­кой же он, То­би­ан, прек­расный гон­щик и свободный человек. Но, увы, слиш­ком поз­дно за­метил се­рую сте­ну биб­ли­оте­ки. Фредер видел смерть брата через стекло, которое Тобиан поставил у соседней стены. Это был несчастный случай, утверждал Фредер. Если вина и лежит, то только на нём, что не уберёг брата от беды.       По стеклу отчётливо были видны ошеломлённые лица Эмбер и Огастуса, когда кронпринц взял слово. Явно, его речь не входила в их планы.       Ну­лефер вер­ну­лась до­мой. Ни с Лю­си, ни с ро­дите­лями, ни с сес­трой она не об­молви­лась ни сло­вом. Она кам­нем рух­ну­ла на кро­вать и пыталась зас­нуть, но всё бы­ло бес­по­лез­но. Как мож­но спать, ес­ли друг ушёл из тво­ей жиз­ни? Нулефер пустыми глазами смотрела на стену. Цветочки, красные ягоды, как всё фальшиво! Страсть и ярость на стенах освободителей были истинными. Или нет? Ей только показались древние сражения в потрескавшейся серой краске. И освободители в прошлом, и Уилл. Хотелось бы ещё немного, пусть хоть полчаса посидеть с ним, обнять его, единственного друга, которому доверилась и раскрылась. «Зря ты назвала меня по настоящему имени перед штабом Каньете. Зря... Зря...» — его слова стучали молотком, причиняя Нулефер тупую боль. Каньете предал Юний, Уилла предал Марк. Да, она вспомнила, кто такой Марк. Немолодой уже мужчина с обветренным шелушащимся лицом. Марк твердил, что является самым ценным человеком в Отряде после Каньете, но ничего не делал.       «Уилл, он тоже предал меня! — озарилась Нулефер. — Уилл бы мог снова общаться со мной по винамиатису как раньше. Он не захотел. Уилл… я стала тебе не нужна».       — Мож­но вой­ти? — тихо постучала Элеонора.       Сестра присела на кровать. Нулефер насупилась и отодвинулась в угол. Опять ожидать нравоучений! Элеонора не отступит, даже видя её боль.       — Что случилось? — Элеонора погладила Нулефер по голове. — Кто тебя обидел?       После долго молчания Нулефер промолвила:       — Дик… Он ушёл. Ска­зал, что нуж­но у­ез­жать, и поп­ро­щал­ся со мной. Навсегда.       — По­нимаю. Ты его лю­била, он те­бя пре­дал. Лю­бовь, как го­ворит­ся…       — Он все­го лишь мой друг.       — Это хо­рошо, что Дик все­го лишь друг. Но ты его любила, считала близким человеком. Истинные близкие люди не приносят боли. Нулефер, больше ты ничем не должна Дику. Люди приходят и покидают нас, кормя обещаниями о вечной дружбе. Помни, рядом с тобой будет только твоя семья. Ты считаешь меня своим врагом, Нулефер, но я никогда не причиняла тебе подлости. Разве что была очень строга. Дик, не Дик, иллюзия развеялась.       Из глаз Нулефер брызнули слёзы. Да, метко подмечает всё Элеонора! Иллюзия, мираж, Дика и не существовало! Он был Уиллардом, да и то Уиллард это набор коротких рассказов, горьких недомолвок и растаявших обещаний. Нет Уилла, он забрал эту недолгую счастливую часть её жизни с собой. «Я и тебя бы освободила», — Нулефер думала о своём обещании Уиллу до его перевоплощения в Дика. Не поверил. И та ложь, которую она подло бросала в лицо родителям, тоже оказалась пуста.       — Но­ра, — протянула Ну­лефер. — Его зо­вут У­иллард, он… — Нулефер пом­ни­ла о сво­ём обе­щании мол­чать. Но не мог­ла. Преж­ней Ну­лефер, которая да­вала то глу­пое обе­щание, как буд­то не су­щес­тво­вало. — Он маг во­ды, он… он то­же ро­дил­ся в Зен­ру­те от ма­наров.       Нулефер повернула голову к сестре. Эле­оно­ра смот­ре­ла на неё, вы­пучив гла­за. Она при­нялась ли­хора­доч­но что-то вспо­минать.       — У­иллард, тот У­иллард, ко­торый был на Дне Рож­де­нии Лю­си? Раб, пря­тав­ший ошей­ник? Да, дети во дворе шептались об Уилларде.       Ну­лефер не от­ве­тила. Но Эле­оно­ра зна­ла: мол­ча­ние — знак сог­ла­сия. Она неж­но пог­ла­дила Нулефер по взлох­ма­чен­ным во­лосам и вы­тер­ла слё­зы.       — Че­го и сле­дова­ло ожи­дать. Сес­трён­ка, за­пом­ни на всю даль­ней­шую жизнь, что я те­бе сей­час ска­жу. Ра­бы и ма­ги по­хожи, они ни­ког­да не стоят на од­ной сту­пени со сво­бод­ны­ми людь­ми или ма­нара­ми. Мы — чуж­ды им. Ес­ли они на­зыва­ют нас друзь­ями, то это об­ман. У­иллард, Лю­си — им нуж­на ты по­тому, что у те­бя есть си­ла, свя­зи. По­ка в на­шем го­роде бы­ли ос­во­боди­тели, У­иллард звал те­бя сво­ей под­ру­гой, но месяца не прош­ло, как толь­ко они по­кину­ли го­род, и У­иллард пре­дал те­бя. То же са­мое бу­дет и с Лю­си, ког­да она ста­нет сво­бод­ной. Те, кто ро­дил­ся, да­бы жить в пос­то­ян­ном стра­хе, борь­бе за вы­жива­ние, не зна­ют ни­чего о друж­бе и люб­ви. По­том и Лю­си за­будет про те­бя. А с ма­гами ещё хуже. Для них ма­нары — не­пол­но­цен­ные лю­ди, с нами мож­но по­иг­рать, как с со­бачон­кой, и бро­сить. Ну­жен те­бе друг, который и раб, и маг?       Ну­лефер мол­ча­ла, вспо­миная улыб­ку У­ил­ла, его обе­щания о том, что они всег­да бу­дут вмес­те. Эле­оно­ра за­бот­ли­во си­дела с ней.       — Ка­ким-то об­ра­зом он проз­нал, что ты дочь Сва­лоу, что ты маг-ма­нар, наверное, подсмотрел твои забавы с водой, вот и втёр­ся в до­верие. Ему бы­ла нуж­на твоя ма­гия и день­ги на­ших ро­дите­лей, но не ты.       Эле­оно­ра лег­ла на кро­вать и об­ня­ла её. Ну­лефер чувс­тво­вала, как силь­но би­лось сердце Элеоноры, ей бы­ло так спо­кой­но и теп­ло рядом со старшей сес­трой. Рез­кой, по­рой злой, но лю­бящей, род­ной, обе­рега­ющей.       — Ну­лефер, — про­шеп­та­ла Эле­оно­ра. — Кто познакомил тебя с ос­во­боди­телям? Я знаю, это не У­иллард. Я поняла в штабе, что он лжёт.       Сердце Нулефер на миг остановилось. Вновь стало страшно за себя и друзей. Она не отрывалась от зелёных сверкающих глаз Элеоноры. Внутренний голос шептал: «Обман, Элеонора подбирается к твоей душе». Вкус лжи был слишком хорошо изведан, кислый, противный, оставляющую лёгкую гнильцу на языке.        — Фьюи и Джина, — про­гово­рила Ну­лефер, не слы­ша свой го­лос.       У неё больше не будет лжи перед родными.       — Как Фь­юи и Джи­на свя­заны с от­ря­дом? — улыб­ну­лась доб­рой улыб­кой Эле­оно­ра.       — Они близкие друзья Кань­ете. Фьюи и Джина крали у нас денег, на которые их освободят Каньете. Я тоже приносила им деньги. Каньете сделали им поддельные документы. В заброшенной шахте… мы искали тайник. Я хотела увидеть документы.       — А где сейчас документы и деньги?       — Дома, у Фьюи и Джины. Я отдала им их вещи, — про­шеп­та­ла Ну­лефер.        Эле­оно­ра креп­ко по­цело­вала её и вста­ла с кро­вати.       — Я люб­лю те­бя, сес­тра.       Ча­сы ти­кали, со­вер­шив уже не один круг ми­нут­ной стрел­ки, толь­ко их ша­ги и до­носи­лись до соз­на­ния Ну­лефер. «Он обе­щал, но он бро­сил меня», — слы­шала она сло­ва, но не по­нима­ла, ей ли они принадлежали или Элеоноре.       «Он же раб, У­ил­лу не при­над­ле­жит его жизнь!», — проз­ве­нел гром.       «Мог бы ска­зать, ку­да он у­ез­жа­ет, — от­ве­тила ему Ну­лефер. — Мог бы познакомить ме­ня с учи­телем, рас­ска­зать про свою жизнь те­лох­ра­ните­ля», — зли­лась она.       Со дво­ра пос­лы­шал­ся прон­зи­тель­ный крик Лю­си. Не­тороп­ли­выми ша­гами Ну­лефер спус­ти­лась к невольничьим домикам. Из дома Люси были выкинуты все вещи. Поверенные отца связали брыкающегося Фьюи, на коленях перед Оделлом и Ханной стояла Джина. Эле­оно­ра держала за руку Лю­си, которая плакала и вырывалась. Нулефер грустно вздохнула. «Неправильно, я должна была молчать».       И встала она к матери, положил голову под её руку.       Оделл вер­тел в руках чёрный винамиатис. Он пог­ля­дывал то на стар­шую дочь, то на же­ну, не зная, на­жать ли на ка­мень, прев­ра­тив­шись в му­чите­ля, или нет. Ещё никогда Нулефер не видела у отца чёрный винамиатис.       — Я до­верял те­бе, Фь­юи, как дру­гу! — гнев­но вос­клик­нул Оделл.       — Вы мне не друг! — ряв­кнул Фь­юи.       — Гос­по­дин! — взмо­лилась Джи­на. — Мо­жете нас убить, но, по­жалуй­ста, толь­ко сде­лай­те это не на гла­зах у на­шей до­чери!       — И не на мо­их, — до­бави­ла Хан­на, обняв Нулефер. — Девочка моя… Боги, они чуть не сломали твою жизнь! Сколько ты молчала! Они изувечили тебя! Морально подавили!       Ну­лефер не смотрела в сторону Люси, ей было плевать на всех, даже на себя. «Мир не будет прежнем, я не обрету себя», — повторяла Нулефер. Она подошла к отцу и дотронулась до его руки.       — Не на­до, па­па. Ты не жестокий человек. Ты выше насилия. Не делай им больно.       Оделл опус­тил ка­мень и крик­нул по­мощ­ни­кам:       — Всё вер­но! Уве­дите эту се­мей­ку с мо­их глаз. Я их продам, сейчас же! Ни се­кун­ды не за­дер­жусь! Не хо­чу ви­деть эти мер­зкие ро­жи!       — Ну­лефер, я тебе верю, ты бы не предала нас… Ты моя подруга! Так ведь?.. — с пос­ледней на­деж­дой взмо­лилась Лю­си, когда Эле­оно­ра бросила её в ру­ки по­верен­ных семьи.       Вне­зап­но Хан­на услышала крик Люси.       — Оделл, Лю­си ос­тавь. Как мать, я знаю, что са­мое страш­ное, что мо­жет про­изой­ти — это быть раз­лу­чён­ной со сво­ей до­черью. Пусть это станет им на­каза­ни­ем вза­мен ви­нами­ати­са. От­ще­пен­цы дол­жны стра­дать.       Лю­си уве­ли в сто­рону. Фь­юи и Джи­на от­ча­ян­но вы­рыва­лись, пы­та­ясь хо­тя бы об­нять до­чур­ку на про­щание, но Оделл и Джи­на не поз­во­ляли в пос­ледний раз нес­час­тным ро­дите­лям при­кос­нуть­ся к единс­твен­ной до­чери. Эле­оно­ра зак­ры­ла гла­за, и ей было тяжело наблюдать разделение семьи.       Толь­ко Ну­лефер ни­чего не вол­но­вало. «Уилл предал меня. Он не вернётся. И я не буду не прежней. Если мы и увидимся, он не узнает меня».       Нулефер по­дош­ла к Лю­си и ска­зала:       — Мы не под­ру­ги.       Боль­ше нет ос­во­боди­телей, нет выс­ше­го пред­назна­чения, она не зна­ет ни­каких прин­цев и их те­лох­ра­ните­лей-ма­гов. Пора взрослеть.